Эпиграф ко всей истории: «Но моря покорив и явившись в ночи, Они отняли всё. Слышишь, как он кричит? ... Жизнь - лишь миг, только клятва - вечна. Даже смерть вас не разлучит. Ты пробьёшься к нему сквозь тьму, Ибо сердце клинка стучит.»
КНИГА I
Флотзам, конец Саовины, 1271 год Мёрзлая земля и многочисленные мелкие камни неприятно впивались в подошву. Тощая высокая фигура, скрытая с головой тёмно-серым балахоном, быстро пересекала рыночную площадь небольшого городка. На лице, спрятавшемся за чёрным платком и тенью капюшона, сверкали одни лишь глаза. Понять, кто был за этим ворохом из одежды и ткани, было невозможно. Быть может, это даже радовало нашего стремительно удаляющегося незнакомца. Несмотря на зиму, в воздухе всё так же стояла вонь. Оно и не мудрено: помои, летящие из окон, пьянчуги, морозящие задницы и справляющие нужду по углам, и, конечно, остатки прошлой ночи, так рьяно плещущиеся из завсегдатаев трактира, создавали невероятную композицию. Этот стойкий смрад никак не могли перебить запахи от полупустых лавок с овощами, мясом и травами, теснящихся на небольшой торговой площади и утопающих в этом городском зловонии. На причале дела обстояли немного лучше: там просто всё пропахло рыбой, а время от времени можно было даже почувствовать бриз со стороны реки. Из всех городков, что посетил странник на своём долгом пути, Флотзам однозначно был самым вонючим. Проходя мимо трактира, фигура прибавила шаг, аккуратно огибая постепенно выползающих к вечеру пьянчуг. Они что-то выкрикивали, ругались между собой, кто-то даже повалился наземь под грубый мужицкий гогот. Слева нарисовался помост, припорошенный снегом и с болтающимся в петле «свежим» телом эльфийки. Её повесили сегодня рядом с двумя другими мужчинами, прямо на глазах у странника, обвинив в сговоре с лесными «белками». Как оказалось, подобные приговоры здесь стали чем-то обыденным, а казнь служила потехой публике, разжигая ещё большую ненависть к нелюдям. Особый вклад в это дело вносил новый городской комендант, Лоредо. Странник сглотнул и отвёл глаза. Он до тошноты пресытился этим зрелищем за день. Серость и мерзость Флотзама необходимо было терпеть время от времени, например, ради того, чтобы за несколько часов обменять пару-тройку склянок с настойками и кое-какими целебными травами на еду, семена и немного монет, теснясь с другими торговцами на рыночной площади, в иные дни на причале или на берегу рядом с купцами. Порой удавалось даже что-то прикарманить или услышать. Однако в основном выручка выдавалась часто скудной, и её едва ли хватало для существования в одиночку. Случалось и так, что страннику приходилось стоять в городе до вечера. Сегодня как раз выдался такой лишëнный удачи день. Процесс товарообмена, а вернее его почти полное отсутствие в лице пустой площади после казни, слишком затянулся. Смеркалось: серое, затянутое снежными облаками небо отмеряло последние минуты солнцу. Времени возвращаться обычным путём до укрытия через близ лежащую деревушку Биндюгу уже не осталось. Простояв на рынке дольше обычного, наш чужак, торопливо сложив «добычу» в небольшую сумку, понёсся к воротам, ведущим сразу в лес. Избегая частых походов в город, он стремился не бросаться местным на глаза. Странник, укутанный в шерстяные, потёртые одежды и ткани, при иных обстоятельствах ни за что бы не остановился в этом городе надолго. А ведь прошёл уже месяц с момента его прибытия во Флотзам. Миновав ремесленный квартал под ругань местных нелюдей, крестьян, кудахчущих группок женщин за сплетнями, бегающих под ногами детей и скота, человек достиг арки. По городу тут и там встречались плакаты с кривыми портретами опасных преступников, разыскиваемых как в королевстве, так и в округе Флотзама. Вот со стены на странника с неприязнью взирал один особо паршиво исполненный портрет эльфа, лицо которого было наполовину скрыто. Плакаты с ним встречались в фактории и её окрестностях довольно часто. Где только притаился он сам, было пока неясно. Человек отвернулся и прошмыгнул дальше. Преодолев ещё несколько поворотов, он, скрытый от посторонних глаз, наконец дошёл до нужных ворот, ведущих прямиком в лес. Прокравшись мимо стражей, благо клюющих носом, странник замер у последних тяжёлых дверей. Из-под многочисленных тканей одежды и тяжёлого плаща высунулись две маленькие белые ладони и с силой толкнули дверь. Оставив злосчастный город позади, фигура понеслась вглубь.➸➸➸
Лес, недалеко от Флотзама Спустя время блуждания по лесу прохладный колючий воздух полностью обволок человека, избавляя лёгкие от тошнотворного амбре площади. Нос и кончики пальцев под тканью немного щипало: слишком морозно было здесь. Несмотря на то, что до укрытия оставалось совсем немного, само передвижение в лесу представлялось делом сложным. Округа успела погрузиться в зимнюю темноту сумерек, и углядеть что-то среди сгустков теней величественных и могучих деревьев было теперь почти невозможно. Фигура плотнее натянула платок, чувствуя, как пар от дыхания оседает изморозью поверх ткани. Заледеневшие ноги сводило от ходьбы по вязким сугробам: в отличие от городской площади здесь всё напрочь замело снегом. Открывающийся пейзаж представал довольно однообразным серо-белым пятном, рассекаемым тут и там широкими чёрными полосами деревьев. Настороженно озираясь по сторонам и минуя многочисленные капканы, встречающиеся тут и там по лесу, человек в балахоне держался едва заметной знакомой тропинки, вытоптанной утром им самим же, и одновременно не забывал заметать следы, поднимая за собой ворох снега. К ловушкам здесь он привык и успешно избегал попадания в металлические зубы, но вот тех, для кого они были предназначены, всё же опасался. Монстры. Виды, обитающие во Флотзамском лесу, не были симпатичны человеку. Нежданная встреча с ними сейчас сулила лишь поднимающийся по затылку густой ужас. «Не твоё время, Смерть, ещё не твоё. Не сейчас», — вяло проплыла в тёмном сознании встречная мысль. А вместе с ней и блеклые образы ужина. Желудок тут же неприятно сжался от голода и воззвал к хозяину. Наконец, он завидел желанную знакомую картину: справа от полянки, под тенью двух склонившихся друг к другу крон огромных деревьев, виднелся небольшой каменный выступ. Он вёл к небольшому укрытию странника, являющемуся его временным пристанищ здесь и спрятанному за скалистыми породами и сухими плетями плюща, покрытых сейчас снегом. Вздох облегчения вырвался из груди, оставляя клубочки пара в воздухе, а фигура остановилась перевести сбившееся дыхание. Но краткое спокойствие было сразу же прервано. Тишина, всё это время ласково сопровождающая его, была теперь нарушена. Громкий хруст и чьё-то сопение послышалось совсем рядом. Они были почти оглушительными. «Нет, нет, нет…» Человек огляделся по сторонам, и не сразу увидел источник шума в сумраке сливающихся белых пятен снега и черных штрихов деревьев. Однако вот он – багряно-лиловый огромный панцирь с таким же огромным хвостом и жалом-булавой на конце, возвышающимся и покачивающимся над грузной тушей. Он медленно подступал из-за дальнего бугра. Хруст каждой сломанной ветви под могучими лапами-клешнями чудовища был отчётливо слышен. Странник узнал этого монстра. «Пресвятая Мелитэле и милостивая Фрея, это эндриага…ЭНДРИАГА?! Какого…а одна ли»? — набатом пронеслось в голове. Фигура зажала рот ладонью, бледно отсвечивающей в сумерках. Бежать дальше вглубь было совсем опасно, где-то здесь могла быть их колония, да и не хватило бы скорости, чтобы оторваться от преследования чудовища. Помимо того, что энгдриага могла быть здесь не одна, другой проблемой было то, что кроме неё в лесу обитало великое множество других клыкастых товарищей. Рвануться к выступу человек не успеет — слишком большое расстояние. Остаётся лишь шмыгнуть на ближайшее дерево и взобраться по нему. Если эндриага не заметит, можно с него по толстым ветвям попытаться попасть на каменный выступ. Сил, истощённых сил на то, чтобы помочь себе с этим, ему сейчас хватило бы… Осторожно пятясь к двум деревьям, почти не дыша, стараясь двигаться как можно тише, человек под ворохом тяжёлых тканей не сводил глаз с чудовища. Казалось, что он скорее плыл по земле, выставив на всякий случай вперёд одну руку, заходящуюся в мандраже от напряжения. Наконец он упёрся спиной во что-то твердое. Нащупав другой рукой широкий ствол, медленно обогнул его и, приготовившись рвануть вверх, уже закинул тощую ногу на ближайший сук. В этот момент в шею уткнулся холодный кончик, как он позже увидел, стрелы. Совсем не кстати. Пульс зашёлся в бешеной скачке, а по спине проступил ледяной пот. — Dhʼoine [человек, руг.], и что же ты здесь делаешь? — раздалось тихое шипение позади. Щелканья жвал пока слышно не было, но вряд ли эндриага не учуяла два (или сколько ещё их, оказывается, было здесь) тёплых человеческих тела. А вернее человеческое и эльфье. «Не так должна была состояться эта встреча…» Медленно, всё так же стараясь не издавать ни звука, человек в плаще развернулся, держа обе ладони в примирительном жесте на уровне закрытого тканью тёмного платка лица. Лук всё ещё был направлен на него. Выстрелить с такого расстояния было невозможно, но угроза меньше от этого не становилась. Два огромных распахнутых от ужаса серых глаза встретились с настороженно прищуренными голубыми эльфийскими. — Мы в опасности, gar’ean! [берегись!] — тихий шёпот донёсся из-за ткани. Но эльф это уже знал, ибо взгляд его в это мгновение был направлен за фигуру. Казалось, он тоже перестал дышать. — Árdre, que sueccʼs? [Áрдре, что-то случилось?] — громко и звучно раздалось чьё-то восклицание справа. Мгновение стояла абсолютная тишина. Её прервал рык и застучавшие по земле клешни, по звуку несущиеся прямо на них. В эту же секунду в нескольких сантиметрах от головы в капюшоне просвистела стрела, направленная навстречу монстру. Судя по неприятному хлюпанью, она нашла свою цель и задела эндриагу, но не остановила, и теперь стук тяжелых клешней был уже где-то совсем рядом. Ворох ткани с огромными глазами рванул вперёд и, крепко вцепившись в эльфа, ненароком выбив лук из его рук, повалил наземь, укрыв собой. Эльф тяжело приземлился головой о заснеженную землю, зажмурившись и выдавив из себя рваный выдох. В нескольких шагах оказался второй, уже нацеливший лук на то место, где эти двое стояли мгновением ранее. Навстречу его выстрелу образовалось грузная туша в панцире, почти перескочившая два тела, распростёртых на земле. Одна из клешней при рывке вонзилась в бедро чужака, порвав ткань брючины, и человек, всё ещё укрывающий собой чужое тело, зашипел от боли. Лёгкие его сжались, а на глаза набежали слёзы. Эндриага прыгнула на второго эльфа, сбила с ног и тут же повалила наземь, готовясь добить его своей ядовитой булавой. Эльф под человеком вздёрнул голову и глаза его так же распахнулись от ужаса. — Neen! [Нет!] — завопил его товарищ, безрезультатно пытаясь стряхнуть с себя человеческое тельце и вскочить на ноги. Клешни чудовища с неприятным звуком уже впились в тело жертвы, с силой вдавив его о ствол дерева. Сердце человека колко настигла вспышка острого, отравляющего страха. Страха прибытия Смерти, намерившейся сегодня забрать кого-то из них, а то и всех разом. — Только не его… — почти плачем послышалось снизу. Казнь на площади сегодня, отчаяние Áрдре, лежащего под странником и мечущегося, готового встать между монстром и вторым эльфом, удерживаемый лишь внезапно стальной хваткой таких маленьких рук… «Только не снова…нет-нет-нет…а если не справлюсь…да к чёрту!». Странник набрал в лёгкие так много воздуха, как только мог и, сосредоточившись, не сводя глаз с монстра, выбросил руку, замахнулся и с силой ударил своей маленькой ладонью о землю, впивая пальцы в мёрзлую почву, прямо рядом с головой Áрдре и раскинувшимися прядями светлых волос. Раздалось лёгкое дрожание, волной идущее от удара прямо к монстру, нависшему над эльфом. В следующий миг рядом с ними из-под земли с огромной силой вырвалось что-то абсолютно острое, напоминающее земляной кол, и пробило панцирь, вонзившись в бок эндриаги. Чудовищный крик и последующее рычание, что она издала, оглушил всех троих. Вытащив клешни и встав на дыбы, монстр развернулся ко второму эльфу и фигуре на нём. Человек быстро сполз, а эндриага уже рванулась к нему. Стоя на коленях перед летящей на него смертью, замахивающуюся булавой, сцепив зубы, он занёс в этот раз обе руки и, крепко ударив кулаками о землю перед собой, с силой коротко сделал ими движение вперёд, ободрав белую кожу. Одновременно с этим вновь пробежала дрожь, и несколько земляных кольев вырвались и пронзили чудище, налетевшее на них прямо в полуметре от согнутой фигуры, насквозь. Монстр издал свой последний страшный крик, а затем наступила тишина. Перед согнутой фигурой, напоминавшей теперь ещё больше лишь кучу из одежды, возвышалось нанизанное на колья, вздрагивающее громадное тело. От него ещё исходило тепло и лёгкий пар от бегущей горячей чёрной крови из ран. Клешни постепенно стали расслабляться, медленно опускаясь, а тяжёлое дыхание успокаивалось, пока эндриага совсем не обмякла. Тяжело дыша, человек поднялся на дрожащих ногах, отряхивая листья, снег и грязь с себя. Рану на бедре, оставленную клешнёй, и рёбра ладоней нещадно жгло. Он попятился к сумке, отброшенной в снег во время схватки. Вытащив из неё первый попавшийся кожаный ремешок, он затянул его трясущимися руками, используя как жгут, чуть выше увечья, дабы остановить собственный поток крови. После, хромая, решился обойти и посмотреть на чудовище: из пробитых насквозь рваных мест всё также струилась чёрная кровь, хвост с булавой покоился на земле, а тело походило на решето. «Сдохла», — подумал он, опираясь руками о колени и неровно дыша. Впрочем, он итак это знал: жизни в монстре больше не ощущалось. — D'yaebl! [чёрт!] — выругался эльф по имени Áрдре и тоже поднялся. Человек вздрогнул и наконец перевёл взгляд на него. Эльф направился к товарищу, неподвижно и безмолвно лежащему рядом. На лице Áрдре всё ещё отражался страх и растерянность. — Кто ты? Чародей? — эльф склонился к телу раненого и обратился к незнакомцу. — Чародей…Essea n'ess mannas, od beanna [я не чародей, а женщина], — ответ прозвучал на Старшей Речи, и к смятению на лице Áрдре прибавилось удивление. — Tamen, yeah, essea beanna sacerdan ten steall. [Но да, я женщина, управляющая энергией (маг.)] Приблизившись к нему и стянув громоздкий капюшон, незнакомка наконец явила своё лицо. Она тяжело вздохнула. Звонким, но нетвёрдым голосом девушка добавила: — Позволь мне его осмотреть. Эльф не препятствовал, и, осторожно склонившись, (собственная нога всё ещё ныла от боли) она оценивающе взглянула на глубокие борозды, оставленные монстром по бокам на одежде и теле. Аккуратно, не касаясь, провела рукой над ними. Одна из ран выглядела и ощущалась особенно плохо, девушке это совсем не понравилось. Но эльф был в сознании, всё ещё дышал, хоть и тяжело, хрипло. Глаза его то и дело метались от друга к чужачке. Áрдре же в это время, словно заворожённый, внимательно изучал лицо незнакомки в полутьме. Оно было изнурённым и осунувшимся, некогда мягкие черты сейчас были угловатыми от истощения. Казалось, кроме двух огромных серых глаз на нём ничего не осталось. Впрочем, её заявление о том, что она «женщина», можно было с лёгкостью подвергнуть сомнению: при всей усталости лицо было ещё совсем юным и даже немного детским, излишняя худоба, скрываемая горой тряпок и лишающая её присущим девам округлостей, вкупе с короткими волосами, едва доходившими до подбородка, делали её похожей на деревенского мальчишку. — Я…думаю, я могу помочь, но мне нужно безопасное место, — промолвила наконец она, кусая губы. Áрдре недоверчиво взглянул на неё и спросил, с издёвкой выделяя последнее слово: — И как же ты это себе представляешь, beanna [женщина]? — Вы двое явно не из деревни под городом, верно? Не думаю, что вы просто так разгуливали по этим окрестностям за приятной беседой, целясь мне в спину, — собравшись с последними силами и борясь с ухающим от волнения сердцем, выдохнула она. — А мне нужно увести себя и твоего товарища отсюда как можно скорее, пока нас не нашли другие чудовища. Веди в лагерь, эльф. — Даже если мы доберëмся, эти раны убьют его раньше! А до твоей жизни мне тем более дела нет, dhʼoine, — бросил, почти выплюнул в ответ ей он. — Эта dhʼoine спасла твою жизнь. А теперь предлагает спасти и другую. Вижу, тебе дела нет и до его трупа, который успеют сожрать до утра, ведь сам-то ты уже будешь в это время далеко, — к усталости в её голосе прибавилось ядовитое раздражение. — Откуда мне знать, что ты не шпионка и не пытаешься пробраться в лагерь за счёт смерти моего друга, — прошипел он в ответ и добавил, — я видел, что ты сделала с тем монстром, кто знает, как ещё ты можешь навредить? — Я лекарь и могу попытаться его исцелить, но не здесь, сидх. Тебе решать, будет ли он жить, сейчас мы просто теряем время, — также прошипела она, глаза её опасно сверкнули. Эльф, лежащий на земле, внезапно схватил её за руку, но глаза его были обращены к товарищу: — П…пок-кажи е-ей, и-идиот, пусть ид-дёт с нам-м-и, не остав…ляй мен-н-я здесь, — задыхаясь, прошептал он, сжимая девичью ручку холодными пальцами. Áрдре поджал губы и в смятении отвёл глаза. — Я доведу тебя, здесь недалеко. Ты исцелишь его, как и сказала, beanna, а затем тебя захотят допросить, — спустя пару секунд, повернувшись к ней промолвил он. — Тогда не будем больше трепаться, помоги его поднять, — девушка распрямилась и протянула ему руку. — …но я не могу обещать, что тебе сохранят жизнь, — тихо добавил он, протягивая в ответ свою ладонь. — Me ifit [Я знаю], — слишком спокойно ответила она, не глядя ему в глаза.➸➸➸
Возможно, лагерь и был неподалёку, но сказать точно было сложно, ведь в силу обстоятельств шли они не так быстро, как хотелось бы. Девушка лишь надеялась, что её нога не отнимется совсем к тому моменту, как они достигнут нужного места. Если бы она чувствовала себя лучше, то справилась бы полностью с ранами, своей и чужой, в два счёта, однако сейчас девушка сама больше походила на труп. Áрдре и незнакомка, подхватив раненого эльфа, пробирались сквозь чащу какое-то время почти в полной тишине, нарушаемой лишь ветром и звуками самого леса. Эльф на удивление свободно ориентировался в опустившейся полутьме. Истерзанного бедолагу звали Флин. По крайней мере так окрестил его товарищ, пыхтя и ругаясь себе под нос, когда они, после того как странница обработала раны странной мазью, выуженной из её сумки, и зашила те, что смогла. С собой она давно уже выучилась таскать предметы первой помощи. После Ардре и она стянули полосами из тканей его разодранное тело прямо поверх одежды. Для этого девушке пришлось разорвать одну из своих рубах, мешком болтающимися на ней. Ничего лучше под рукой не нашлось. Из-за погоды девица утеплялась как могла, и сейчас её капустные одеяния оказались весьма полезными. Разодранная куртка Флина с его рубахой в свою очередь насквозь пропитались кровью, а сам он был уже едва в сознании, неспособный передвигать ноги. Незнакомке и второму эльфу буквально приходилось тащить его на себе, при этом стараясь не навредить ещё больше. Ковыляя меж сплетений голых ветвей, по эльфовым тайным тропам, которыми их вёл Áрдре, у девушки было достаточно времени рассмотреть своих спутников. Даже сейчас, в темноте, они выделялись, как и полагается seidhe, утончёнными и правильными чертами лица, разукрашенными полосами тёмных красок. Хотя у Флина эти черты искажала гримаса боли и спадающие на лицо пряди таких же тёмных волос. Áрдре, напротив, имел недлинные светлые волосы, немного отсвечивающие в вечерней полутьме. Несмотря на то, что девушка была достаточно высока, превосходя обычный рост среди женщин и даже порой равняясь со многими человеческими мужчинами, согнувшийся под грузом Áрдре и его качающийся на их плечах друг, почти на голову возвышались над нею. Они были укрыты толстыми куртками с капюшонами, опущенными сейчас, а также хорошо вооружены: у обоих имелся меч в ножнах и лук, с красиво расшитым колчаном. От её глаз не укрылись серые перья, украшающие стрелы и беличьи хвосты, болтающиеся на ремнях. Ей и до этого было ясно, кем были спутники и чей это лагерь. По округе и в самом городе блуждали слухи, которые за часы нахождения на площади ей, на радость, удалось услышать. Они гласили, что отряд, разорявший последние годы Северные земли, сейчас находился неподалёку и учиняет различного рода разбой в лесу. Сегодня была казнена ещё одна душа за сговор и пособничество с ними. Сам комендант Флотзама также активно списывал все преступления на них – скояʼтаэлей. Партизанское движение, именуемое в народе белками, борцы за свободу и великие человеконенавистники… Уже очень долгое время она сама разыскивала этих белок… Девушка тряхнула головой, собираясь с мыслями. Скояʼтаэли вполне могли убить её, перешагни она их территорию. Что, судя по всему, девица и сделала, вот только эндриага помешала нападению стражей, атаковав первой. Белки не держат долго людей в живых. Не всех. Хотя…что с того. Убьют так убьют. Погружённая в мрачные раздумья, девушка не сразу поняла, что Áрдре остановился, потому чуть не упала вместе со вторым эльфом под руку. Оглядевшись, она обнаружила, что они стояли посреди небольшой заснеженной поляны, окружённой лишь голыми кустами и деревьями. — Nʼaen aespar a me! [не стрелять!] — громко сказал Áрдре в пустоту. — Нужна помощь. Девушка завертела головой, оглядываясь по сторонам, но всё так же никого не обнаружила. Она уловила тихий шелест позади и внезапно, спустя какую-то долю секунды, её скрутили, а раненого подхватили другие, взявшиеся из неоткуда эльфы. Она не сопротивлялась, но от резких действий, голода и всех событий этого злосчастного вечера её сильно замутило. Áрдре что-то сказал белкам и они, толкая и не особо церемонясь, повели девушку вслед за спутниками, с которыми она прибыла, сквозь узкий проход меж острых ветвей. Они поднимались куда-то вверх по виляющему склону, о чём-то перешептывались на Старшей речи, пока не настигли другой поляны, раскинувшейся на земляном плато и освещённой несколькими кострами. Видимо здесь и был разбит их лагерь или его часть, времени рассматривать место у неё не было. Áрдре дал приказ отпустить девушку и обратился к ней: — Ты говорила, что сможешь помочь, — сказал он и, замолкнув на секунду, добавил, — но сначала покажи на себе. Сцепив челюсти, она со вздохом кивнула, а вслух пробормотала осипшим голосом: — Мне вода нужна или снег, совсем немного. Девушка опустилась на землю, прямо где стояла, и скинула плащ с затягивающим его толстым ремнём. Ей сразу же кто-то протянул флягу. Благодарно кивнув, она приняла её и стала развязывать свой жгут. Разорвав ткань и увеличив тем самым дыру на штанине, проделанную клешней эндриаги, девушка устроилась поудобнее и откупорила флягу. Затем она плавно провела пальцами по воздуху, будто выманивая воду, и та «выползла» к ней, напоминания теперь больше щупальце, чем жидкость. Повисла напряжённая тишина. Соприкоснувшись с пальцами девушки, вода окутала её ладонь как прозрачная перчатка, мерцая и двигаясь словно живая. Царапины затянулись. После этого девушка положила ладонь на рану так, чтобы её касалась вода, но не сама рука. Она сосредоточилась, пальцы напряглись, а по бедру прошла волна тепла. Под ладонью легкими вибрациями ощущался поток энергии, обволакивающий каждую клеточку поврежденной кожи. Боль наконец ушла. Края рваной раны стянулись сначала в неровную багряную полосу, на глазах разглаживающуюся и светлеющую. Спустя десяток секунд она стала белой полоской, а после и вовсе исчезла, не оставив и следа. Будто и не было ничего. За спиной послышались удивлённые вздохи и шелест шёпота. Девушка повернула голову в сторону единственного знакомого здесь лица. Áрдре, терзаясь сомнениями, всё же кивнул ей. Она, схватив флягу и приподняв руку, удерживающую подвижный тонкий слой воды, уже резвее двинулась к лежащему на земле Флину. — Помогите снять все это, veloe [быстро], — сказала она, указывая на его одежду. Несколько эльфов подлетели к нему, распахивая ткани, ранее зелёную крепкую куртку, наполовину теперь покрытую багряными расплывчатыми пятнами, широкий пояс и рубаху, оставляя взгляду лишь обнажённый истерзанный торс. Девушка присела вплотную к нему, осторожно касаясь сначала не самых пугающих ран. Мазь сделала своё дело и остановила кровотечение, запустив хоть и не такой сильный, но процесс заживления. От сосредоточенности лицо девушки выглядело ещё более болезненным и напряженным. Всё повторилось, и она постепенно залечила три увечья, предварительно не забыв извлечь нити, державшие края ранений. Флин всё ещё дышал, хоть и очень слабо. Глаза его были закрыты, а сам он лежал неподвижно. Осталась последняя, самая глубокая рана, расположившаяся на его левом боку прямо со стороны девушки. Она больше походила на дыру, с ошметками кожи и мяса по краям. Девица поднесла к ней руку и, недолго подержав, отдёрнула, стряхнув воду. — Что такое? — Ардре не терял бдительности. — Seo…ro bealubenn [это слишком тяжёлая рана], — нахмурив брови, прошептала девушка и покачала головой, — очень много времени прошло. То, что я делаю, с ней не справляется, этого недостаточно…мои силы тоже на исходе. Она подняла на него взгляд и…вот же чёрт. Внутри всё неприятно заныло. Её ладони были сжаты в кулаки так сильно, что костяшки пальцев побелели. Отчего-то ей очень хотелось, чтобы эльф, лежащий перед ней, непременно выжил, и дело было далеко не в беличьем расположении. Лучше бы они её убили. — Est'se haadh`aemor? [Он умрёт?] — голос Áрдре дрогнул, а вместе с ним и сердце незнакомки. Шёпот, окружающий их, затих. — Есть…ещё кое-что. Я попробую по-другому, но не смейте вмешиваться, — помедлив, тихо ответила она. Девушка потёрла закоченевшие пальцы и вновь выманила из фляги воду в левую ладонь. Ею она коснулась, как и прежде, страшной раны, превосходящей по размерам её ручку. Сама же она, поддерживая его голову другой рукой, приподняла эльфа и склонилась к нему. Собравшись со всеми остатками сил, девушка приблизилась к его едва раскрытым губам, остановившись на ничтожном расстоянии. Вокруг послышались возгласы возмущения, быстро подавленные кем-то. Сейчас эльф у неё в руках выглядел так, будто спал, необременённый никакими заботами. Расслабленное лицо было по-своему прекрасным. Невесомо касаясь его губ своими, прикрыв глаза, она тихо выдохнула. Самые внимательные смогли увидеть тонкий слабо светящийся поток, идущий от девушки к юноше. Кровь окончательно схлынула с её лица. Кожа под рукой вместе с водой вновь завибрировала, источая лёгкое приятное тепло. Она этого сейчас не видела, но чувствовала: края стали вновь стягиваться, а размер раны постепенно уменьшаться, стремясь к центру её напряжённой ладони. Но вместе с этим сильно закружилась голова, и сосредотачиваться стало труднее. Её тело сопротивлялось. Незнакомка продолжала удерживать поток и ладонь на уже почти зажившем месте, отчаянно борясь с собой. Грудь Флина стала резко вздыматься, а он глубже задышал. Ресницы его слабо запорхали. Только после того, как чужачка убедилась, почувствовала, что под ладонью больше нет ни крови, ни следа от глубокой дыры, она отстранилась, напряжённо, как и все вокруг, вглядываясь в чужое лицо. Эльф не шевелился целое мгновение, а затем, громко набрав в лёгкие воздух, резко подался вперёд, чуть не сшибив находящуюся рядом девушку. Собравшиеся вокруг них эльфы, (оказывается, их теперь было уже с десяток) безмолвно округлив глаза, смотрели на него. — Conas esseath aelaedde? [Как ты себя чувствуешь?] — напряжённо спросил Áрдре. — Que? [Что?] — хрипло просвистел ответ. Со стоном повернув голову, Флин потёр шею. — А что за столпотворение? Что-то происходит? Можно не идти в дозор?! — удивлённо и очень серьёзно спросил он, в надежде подняв брови. Напряжение было разорвано звонким и нервным возгласом, а Áрдре, зарядив чудом спасшемуся по лицу, крепко обнял его, практически повалив обратно наземь. У девушки всё поплыло перед глазами. Едва находя опору, за которую могла бы удержаться, она наблюдала за их движущимися пятнами-силуэтами. В ушах звенело, сливая все звуки в один непрекращающийся шум. Кто-то из белок обернулся к ней и стал указывать рукой, что-то говоря и привлекая внимание. Она почувствовала тёплую жидкость, хлынувшую из носа и заструившуюся по губам и подбородку. Коснувшись её пальцами и взглянув на них, она увидела кровь. Ожидаемо. Глаза вопреки её воле стали закрываться. Чужачка сделала попытку подняться, хватаясь за голову, раскалывающуюся от боли, но колени предательски подогнулись. Считанные мгновения до обморока. Последним, что ей удалось услышать, прежде чем она провалилась во тьму, был резкий незнакомый мужской голос: — Conasann a`d'yaebl suecc`s anseo? [Какого дьявола (руг.) у вас здесь происходит?]