***
В один из дней, после долгого совещания с разведкой и главами всех управлений, на котором присутствовала в том числе и полиция (но, что удивительно, не было Бэкхёна — генеральный директор просто не пригласил его, ведь «рано еще ему в такие дела»), за совместным ужином Чанёль серьезно заговорил: — Бэкхён, — он прокашлялся, чтоб придать голосу больше решительности. — Да? — младший перевел на него мягкий взгляд. — Мне нужно уехать в командировку. В Пекин. Это ненадолго, дня на три-четыре. — А что случилось? — имея абсолютно оправданное право на информацию, решает поинтересоваться Бэк. — Мы должны заручиться поддержкой китайской мафии для того, чтоб быть сильнее к тому моменту, когда прибудут немцы. Разведка донесла, что они собирают все необходимое и планируют посетить нас через неделю. — Ну, отлично, — Хён пожимает плечами и отправляет кусочек с вилки в рот. — Когда отбываем? — Нет, ты не понял. Я должен лететь туда один. Я и начальник охраны. Это будут закрытые переговоры. — То есть, я, по-твоему, не должен присутствовать на подобных мероприятиях? — Бэкхён, для первого раза останься, пожалуйста, здесь. Я поручу тебе много важных дел, их нужно будет решить до обострения ситуации. Поверь, я не беру тебя с собой не потому, что вредный и пытаюсь что-то утаить, а просто потому, что в фирме куча дел, и нужен кто-то, кто будет их вести. От тебя будет толк здесь, от меня — там. Хорошо? — Чанёль простирает руки через стол в надежде обхватить ими бёновские. — Хорошо, — ворчит младший и протягивает свои в ответ.***
Чанёль проснулся немного раньше младшего, приготовил завтрак, заварил чай и собрал необходимые в поездке вещи. Сегодня день его отлёта в Китай. Не сказать, что он не переживает за Бэкхёна, оставляемого одного, но он ведь привел в готовность всю охрану, которая, в случае чего, незамедлительно вступится за нового прекрасного руководителя. Отдельно дал поручение Ли и Вонгу по максимуму сопровождать начальника и прекращать это делать только по его непосредственному распоряжению. Бэкхён встал как раз к завтраку. После же он проводил Пака в аэропорт, откуда потом уехал в офис для ознакомления и начала решения поставленных генеральным директором задач. Их было немного: наладить поставки веществ для производства определенного вида наркотика в лабораторию в Ульсане, распорядиться о финансировании закупки четырех автомобилей для групп быстрого реагирования и самая главная: найти и принять на работу финансового директора. Эта должность в штате фирмы была утверждена недавно, ведь появилась потребность в конкретном сотруднике, который бы вёл финансовую часть от начала до конца. У господина Пака заведено так: директоров отраслей отбирает непосредственно руководитель (которых теперь двое), а менеджеров и прочий персонал — специалисты по кадрам. Бэкхён не сильно спешил с выполнением задач. Он знал, что способен без труда справиться с ними всеми. В первый день он ознакомился, во второй выполнил первую, сегодня — вторую. А для выполнения третьей он внимательно изучил все предложенные ему резюме (их было восемь), отобрал троих кандидатов и назначил собеседования на следующий день. Всё это время они с Паком регулярно поддерживали связь, так что он имел возможность быть в курсе его дел, которые, к слову, тоже ладились самым лучшим образом. — Мне нужна ваша помощь, — обратился Бэк в конце рабочего дня к Вонгу и Ли. — Ко мне домой в течение часа привезут новые шторы. Нужно их повесить. — Конечно, господин Бён! — оба помощника одновременно приготовились к старту. — Я заказал еды. Поужинаете у меня, если захотите. Стоит отметить, что парни окутаны восхищением своим новым непосредственным начальником. Им нравится работать с господином Бёном, ведь работу он даёт несложную, посильную, обращается с ними мягко, держась спокойно, можно даже сказать, прохладно. Словом, они рады, что так хорошо устроились. Ведь вешать шторы в доме у известного певца (пусть и бывшего), да еще и кормёжку получать — это ли не счастье? Пока добрые молодцы вешали пресловутые шторы, Бэкхён говорил с Чанёлем. По их старой традиции, на балконе с сигаретой. Ну и что, что по телефону? Скоро ведь все будет как раньше. Пак обещал прибыть послезавтра, если ничего не изменится. Хён жаловался, что ему одиноко и он очень скучает. Старший отвечал взаимностью, а потом утешал, что совсем скоро они воссоединятся. Желая друг другу спокойной ночи, оба выделили для себя этот разговор особенно теплым. Они пообещались созвониться завтра после одиннадцати утра. Разговор с его мужчиной привел Бёна в приподнятое настроение и посеял в нем дух светлого, хоть и немного томительного, ожидания. После выполнения порученного дела и так заботливо организованного руководителем ужина Тэён вежливо попрощался и поспешил уйти, чтоб не пропустить последний автобус. А Юкхэй вызвался еще и помыть посуду. — А ты не спешишь на транспорт? — поинтересовался Бэк, сидящий с ним на кухне и изучающий нужную для его теперешней работы статистику использования мониторинговых систем на экране лэптопа. — Я уже опоздал на автобус. Все равно поеду на такси, поэтому спешить некуда. — Ю говорит негромко, но достаточно уверенно. — Оу, — Бэк ведет бровью, — тебе не обязательно мыть посуду, если что, — и улыбается уголком губ. У него дома ведь есть для этого машинка. — А я уже закончил. — Вонг поворачивается к начальнику и вытирает руки кухонным полотенцем. Немного неловко находиться вдвоем, но он старается этого не показывать. — Может, я могу Вам еще чем-нибудь помочь? — Нет, на сегодня, правда, достаточно. Так что вызывай такси и поезжай отдыхать. Можешь подождать его здесь. Если что, я буду там, в гостиной. Бэк указывает тонкой ручкой на арочный проем, соединяющий кухню и гостиную, берет лэптоп и уходит. Он должен еще уточнить детали по завтрашним собеседованиям. «Черт, — думает Вонг, пялясь в экран смартфона. — Нет свободных машин? Такое бывает вообще?». Он робко заглядывает в гостиную. — До свидания, господин Бён. — М? — Бэк отвлекается от экрана. — Твоя машина подъехала? — Нет, там, — Ю бормочет и мнётся, — сейчас нет свободных, я подожду, пока они появятся, где-нибудь в кафе. — Но все уже наверняка закрыто, — Бён мельком взглянул на время, подсвечивающееся в нижнем правом углу его гаджета. — Половина одиннадцатого. — Это ведь центр города, я думаю, что найду что-нибудь круглосуточное. — Так, не выдумывай. — Юноша подвигается на диване и жестом приглашает подчиненного занять место рядом. — Сейчас тебе что-нибудь подберем. — И, открыв браузер, вводит в поисковике запрос на службу такси. Вонг тихо подбирается к дивану и осторожно садится рядом с начальником. Он даже дышать старается тихо. Никогда еще он не был так близко к господину Бёну. Робко взглянув на него, кусает щеку с внутренней стороны и опускает взгляд в ноутбук, стоящий на коленках у юноши. — И вправду ничего нет, — Бэк изумленно просматривает сайт уже третьей службы такси. — Что за сбой такой? Завтра обязательно нужно будет об этом узнать. — Он переводит недоуменный взгляд на Юкхэя, отчего тот отстраняется, сглатывает и слегка округляет большие черные глаза. — Вы правы, господин Бён, — отвечает он севшим голосом. — Оставайся тогда на ночь, утром как раз вместе поедем в офис. — Голос Бэкхёна стал ощутимо тише, но взгляда от глаз помощника он не отводит. Невольно подмечает для себя, что Юкхэй даже немножко похож на его Чанёля. Совсем отдалённо, разве что торчащими ушами и круглыми глазами. — Я дам тебе постельное белье. Ляжешь здесь. Хорошо? — Под конец Хён говорит еще тише. — Хорошо, господин Бён, — Юкхэй, отвечая почти неслышно, кивает и диву дается, откуда в нем столько выдержки, чтоб все это время поддерживать зрительный контакт с господином Бёном. По телу холодной волной разливается волнительное благоговение. Холодеют руки и ноги, на мгновение полностью отключается мозг. — Можешь принять душ, если что, — почти шепотом. — Он там, — Бэк не глядя указывает в сторону ванной комнаты, все еще будучи сцепленным взглядом с Вонгом. — Спасибо, господин Бён. — Тот, застыв каменной скульптурой, кажется, не ощущает ничего и слышит только тонкий звон в собственных ушах. — Вы так добры ко мне. Юкхэй, хоть и молод, моложе Бэкхёна на четыре года, — хорошо воспитан и благороден, Бён это заметил с первого дня. Он робок и иногда неуклюж, но необычайно исполнителен и добросовестен. Бэкхёну очень понравились эти качества. — У тебя здесь… — Бэк тянется к плечу юноши и снимает что-то с его рубашки. — Нитка. Со старых штор, наверное. — Он мягко улыбается. Вонг бегло взглядывает на изящную ручку, а пухлые губы расплываются в робкой ответной улыбке. Бэкхён бегло, почти без любопытства смотрит на эти губы. Юноша замечает и его щеки заметно розовеют. Зато руководитель заинтересованно наблюдает за дальнейшими действиями молодого человека. Он кое-что понял, и ему любопытно, к чему могут подтолкнуть молодая кровь и юношеский максимализм. — Господин Бэкхён, Вы… — Ю очень размыто представляет, что именно хотел сказать и зачем вообще начал. Наверное, от волнения. Просто чтобы между ними было еще что-то кроме приманчивого взгляда господина. — Да? — отзывается он. Тихо, бархатно, даже как-то успокаивающе. Это ловушка, Вонг Юкхэй. Остановись. Ты таких дров можешь наломать. Одно неверное слово — и тебе будет стыдно до конца твоей жизни; второе неуместное слово — и ты свалишься к чертям с края той пропасти, над которой стоишь. Это — лезвие ножа, Юкхэй. Ты не просто порежешься — оно распорет тебя. Бэкхён играет с ним. Как ни крути, а для него просто забава — наблюдать за вскипающими юношескими чувствами. Возможно, мимолётными, но предельно заметными. Он ведёт себя так просто из интереса, а для Юкхэя эта ошибка, это лишнее слово, этот провал станут сокрушительными. Бён просто хочет понаблюдать, а Вонг сам не осознает, что Китайскую стену не перепрыгнешь. Что за слепой оптимизм вообще? Это нереально. Нереально ведь? Телефон у Вонга зазвенел уведомлением, и он словно проснулся. Встрепенувшись, посмотрел на экран. — Появились свободные машины, — вполголоса уведомил он начальника. — Тогда поезжай, — ласково отвечал Бён, улыбаясь шире. Тебя выпроваживают, Юкхэй? Определенно. Если бы Бэкхён хотел, чтоб ты остался, поверь, ты бы остался. — Я… да, да. — Сконфузившись, юноша покраснел еще гуще и поспешно встал. — Спасибо Вам, господин Бён, Вы были так добры. Простите, что отнял у Вас столько времени. До свидания, — он низко поклонился и поспешил убраться. — Завтра на работу можешь не приезжать, — крикнул ему вслед руководитель, почти смеясь. Когда дверь за подчиненным все же захлопнулась, он гласно рассмеялся и покачал головой. «Молодежь», — протянул Бён и, взяв с кофейного столика пачку сигарет, направился к выходу на балкон. Он дает Вонгу выходной, чтоб тот имел возможность слегка отойти от такого жуткого для него смущения, а не мозолил ему завтра глаза, неловко тушуясь и стесняясь взглянуть лишний раз. Перекур для Бэкхёна всегда был моментом единения с собой и приведения мыслей в порядок. Он думает обо всем. О самонадеянном Юкхэе, о том, что сам он хорошо выполняет первые поручения под руководством Ёля, о том, что стоит попытаться самостоятельно приготовить что-нибудь вкусное к его возвращению, а ещё ловит себя на мысли о том, как сильно устал и хочет спать. Первое собеседование завтра в двенадцать, поэтому он позволит себе приехать в офис к одиннадцати пятидесяти. Решив, что будет спать всё утро, он с улыбкой кивнул самому себе, выпил молока, почистил зубы и утонул в тёплых ласкающих тело волнах дорогого постельного белья, обволакивающего большое мягкое одеяло и упругие подушки.***
Утро мегаполиса всегда потрясающее, несмотря на любую погоду. Но уж когда погода состоит из солнца с тёплым, старательно высушивающим лужи, ветром и распускающихся почек на деревьях — огромный грех мечтать о чём-то большем. Весна — пора обновлений, новых чувств, мнений и открытий. Бэкхён проснулся в таком настроении, которое сложно представить, если ты просыпаешься не на верхушке небоскрёба, не сказочно богат, не практически всевластен и, конечно же, не любишь себя так сильно, как этот юноша. Сегодня он воодушевлён и поглощён предстоящими делами. Он проснулся рано, достаточно для того, чтоб вырядиться в один из самых вычурных по меркам буднего дня нарядов, уложить волосы так, чтоб хвалебно оглядывались все без исключения и вызвать наконец своего водителя, задав ему после адрес ресторана «Première Étoile» . Он страшно голоден. На новой работе его встретили приветливо (ещё бы), раскланялись и предоставили распечатанные резюме всех троих кандидатов на должность финансового директора. Он закрылся в своём новом кабинете, осмотрелся и принялся ждать первого из них. Долго ждать не пришлось: первые два кандидата не подходили от слова совсем, а вот третьим оказался тот, кого Бён явно никак не ожидал встретить в таком месте. Ким Чонин. Когда-то Нини для Бэкхёна. Парень с факультета экономики и бизнеса в Сеульском национальном университете, в котором на факультете музыки когда-то учился сам Бён. Ребята из их компании ещё когда-то дали ему кличку Кай. Харизматичный, галантный, талантливый, добрый и понимающий — вот он какой, этот Ким Чонин. Человек-уютное место. И бывший любовник Бэкхёна. Почему они расстались? Чонину предложили стажировку в Америке, а Бэкхёну оставался ещё один курс. Полететь с ним он не мог, а отношения на расстоянии категорически не поддерживал. Чонин не навязывался. Когда Бэкхёном было принято крайне тяжёлое решение о расставании, после этого парень о нём и не вспоминал даже. То ли увлекла бурная американская жизнь, то ли сфокусировался на новых горизонтах, но он никогда не писал, не звонил и ни с чем не поздравлял. Бён был уверен, что Чонин не знал о его успехах в шоу-бизнесе, ведь всё это показывали в основном по корейскому телевидению, а в числе подписчиков на свои соцсети его он не помнил. В первое время Бэка брала тоска по былой любви, но со временем его жизнь заиграла новыми красками и всё прошлое превратилось для него не более чем в приятные воспоминания. В любом случае они провели увлекательные два с половиной года романтично-университетской жизни. И да, Бэкхён даже не предполагал, кто может явиться на собеседование, ведь резюме было без фото. А инициалы, сведения о дате рождения, месте обучения, стажировке и опыте работы Бэк списал на банальное совпадение. Ведь он уже смутно помнил и то, когда у Кая день рождения и то, в каком именно городе он стажировался. Он допускал вероятность, что кандидатом может оказаться его давний знакомый, но отмахнулся от такой мысли нехитрым: «Мир не настолько тесен». Когда секретарь уведомил о визите кандидата, Бэкхён был увлечён чаем с бергамотом. В последнее время он пьёт его очень часто, потому что это любимый чай его Чанёля. Позволив войти, Бэк поставил аккуратную чашечку на кипу листов с резюме, к которой намеревался прибавить ещё и третье после получасовой беседы. Кандидат вошел, учтиво, но с достоинством поклонился и наконец посмотрел на потенциального работодателя. Ким одет в строгий серый костюм с чёрной водолазкой, его каштановые волосы уложены, как и раньше, до мелочи идеально, а в руках симпатичный чёрный кейс из крокодиловой кожи. — Ким Чонин? — только и смог выговорить Бэкхён, всё ещё прикасаясь кончиками пальцев к стеклу чашки. — Кажется, да, ‐ неловко усмехнулся тот, замявшись. И хоть Кай всю жизнь был уверенным в себе и умел найти выход из любой ситуации, даже самой неловкой, подключая свою харизму и неплохую склонность к импровизации, то сейчас он в самом деле потерялся. Бэкхён просто сбил его, со всего, чего только можно: с толку таким совпадением, с ног своей красотой. Не сказать, что раньше он был менее привлекательным, просто… многие люди, взрослея, только хорошеют. И Бэкхён определённо относится к их числу. — Садись, не стой, — наконец заговорил Бэкхён, мягко засмеявшись. За все эти годы он стал морально сильнее, поэтому теперь, в принципе, мало что может его смутить. — Как ты здесь, Бэкхён-и? — интересуется Чонин, когда ему уже учтиво налита секретарём чашка чая (а начальнику, между прочим, вторая). Он не сводит с Бэкхёна своих светло-коричневых добрых глаз. — Ха-ха, лучше ты скажи, как ты здесь, американец наш. — Бэк отговаривается, считая, что данное время — не лучшее для посвящения давних знакомых в водоворот его нынешней жизни. — Да у меня бабушка серьёзно заболела, — Чонин действительно принялся простодушно отвечать на вопрос юноши, — пришлось бросить работу в Штатах и вернуться сюда. Помогаю сейчас родителям оплачивать госпиталь, — он пожал плечами и отпил из чашки, — и поддерживаю, как могу. — Мне очень жаль, Чонин-и… — Бэкхён принял сострадальческий вид и глубоко вздохнул. Почти задушевно, готовый поклясться, что ему поверили. — Спасибо за сочувствие. — Кай, кажется, не был слишком близок с бабушкой. — В Сеуле так или иначе нужна работа, поэтому, — он улыбнулся, пожав плечами и осмотревшись ещё раз, — поэтому я здесь. — Я рад, что здесь именно ты, — мягко улыбнулся Хён. — Ведь что может быть лучше проверенного человека на рабочем месте, правда? — Наверное, — пожал плечами Ким, улыбаясь в ответ слегка зажато. На самом деле в его голове был готовый ответ на вопрос Бёна: «Ты и я в баре этим же вечером с продолжением где-нибудь в отеле на главной улице города вспоминаем былое». Но он его, конечно же, не озвучил, боящийся всё испортить и на самом деле не имевший ни малейшего понятия о том, как певец Бён Бэкхён оказался в кресле какого-то там директора, принимающего на работу в «организацию с ограниченной ответственностью», как указано на одном из сайтов по поиску работы, доступ к вакансиям которого, между прочим, платный, и на который Чонин по обратному переезду в Сеул решил раскошелиться. Он и не думал, что сорвёт такой джекпот. Ох, Нини, как многого ты ещё не знаешь… Конечно же, выбор кандидата был очевиден, и, собрав у Чонина необходимые документы, Бэкхён уже думал его отпускать. — Так, кажется, твоё собеседование окончено… Хён складывает бумаги в папочку нового будущего сотрудника и собирается уже сворачиваться, как вдруг… — Может, выпьем сегодня вечером, Бэкхён-и? — Кай смотрит на него своим самым ласковым взглядом (шутка, не самым, — самый он обычно применяет примерно шагов за пять-семь до кровати). — Чего? — Хён, опешив, облизывает губы и издаёт смешок, в упор смотря на будущего финансового директора. — Просто… — Чонин тушуется. Он ведь думал, что всё на мази. — За встречу, там, и все дела. Корпоративный вечер. Что ты на это скажешь? — Нини, — наконец выдыхает Бэк с доброй усмешкой. — Сегодня не корпоративный день, — пожимает плечами он. У Чонина шок. Когда это Бэкхён отказывался выпить? Когда он вообще был так немногословен? Конечно, пока Кай был в Америке, многое могло поменяться (ты даже не представляешь как оно поменялось, глупый), но ведь он питал надежду, пусть даже крошечную, что, раз уж они так удачно встретились, Бэк не откажет ему в своей компании. — Даже бокальчик мартини? — Кай приподнимает бровь и смотрит недоверчиво. — Даже бокальчик мартини, — кивает Бён серьёзно. — Приходи в восемь утра понедельника, тебе тут всё покажут и ознакомят с обязанностями, а на сегодня… — Хён берёт паузу, — можешь быть свободен. — Он улыбается, Чонин готов поспорить, холоднейшей улыбкой, и, кажется, выпроваживает его вон. Бокальчик мартини Бэк сегодня решает выпить в одиночку. Он приходит в бар, в тот самый, в котором тогда они всеми сливками преступного сообщества играли в покер, снимает себе «випку» и действительно заказывает себе туда бутылку чистого итальянского алкоголя. А оприходовав примерно половину, он собирается прямо там выкурить достойную сигаретку, при том не теряя времени зря. Он звонит Чанёлю. По видеосвязи. Подкуривая, ожидает ответа от абонента на том конце провода. — Ёлли… — выдыхает он почти в камеру, когда только на том конце отвечают на вызов. — Бэкки, здравствуй. — Пак наверняка сбит с толку. На его фоне приличный номер в отеле, а ещё снующий взад-вперёд с подносом еды Сехун. — Как вы там? — Бэк уже расслаблен — достаточно выпил. Он развалился на бежевом кожаном диванчике и затягивается тоненькой сигаретой, неотрывно следя за действом на экране. — Здравствуйте, господин Бэкхён! — оживлённо отзывается ассистент Пака, заглядывая к тому в телефон. — Привет, Сехун-и! — отвечает Бэк, помахивая тонкой ручкой. — Вы когда домой? — Вылет сегодня в четыре утра, — отзывается О, влезая в камеру, — мы с господином Паком уже собрали вещи, осталось бахнуть коньячку перед полётом, и… — Се искренне улыбается, будучи действительно радостным видеть второго господина. — Сехун-а, — поворачивается к нему Чанёль, — иди пожалуйста к себе в номер, тебе стоит хоть немного отдохнуть перед полётом. Бэкхён смеётся, счастливый снова видеть разборки двух главных мужчин в своей жизни. Ну, один-то точно главный, а второй — почти… — Понял, господин Пак. — Се кланяется, скорее в камеру, Бэкхёну, чем своему непосредственному начальнику. — Тогда на коньячок позовёте, да? — В самолёте бахнем. Иди уже пожалуйста… — Паку, кажется, неудобно. Оно и ясно, почему, ведь он хочет поговорить по душам со своей любовью, а тут ассистент. — Чанёль… — Бэк очарован. Он ведь так давно не видел своего encourager, что готов прямо сейчас как-нибудь влезть в экран и переместиться в Шанхай, только бы обнять, поцеловать (облобызать) старшего и даже… А, впрочем, к чему такие мысли, когда собеседник находится за тысячи километров? Может быть, ты просто недостаточно выпил, Бэк? После целой бутылки ты поймёшь, к чему они. — Как дела в Шанхае? У тебя всё получилось? — интересуется младший, склонив набок голову и любовно поблёскивая глазами в экран. — Да, всё, вроде как, схвачено, — Чан неловко улыбается и почёсывает затылок — видимо, волнуется, ведь давно не видел своего ненаглядного. — А у тебя там как дела? Справляешься или, может, тебе нужна помощь? Бэкхёну от слова совсем не нужна никакая помощь — он так блистательно со всем справляется, что позавидует даже опытный руководитель. Поэтому он лишь опускает глазёнки и скромно пожимает плечами: — Пока справляюсь, всё под контролем, Ёлли. Они прощаются, но Бэкхён обещает позвонить ещё раз — из дому, перед сном. Чанёль, чтоб не скучать и не терять зря времени, зовёт-таки Сехуна на коньячок, а Бэкхён, мужественно осилив почти всю бутылку напитка, вызывает водителя и решает перед возвращением домой заехать в один из самых дорогих и особенных бутиков в Каннаме…...
— Добрый вечер, господин! — слышится любезный тон приятного голоса милой девушки-консультанта. — Здравствуйте, — хмельным, но таким же светлым и глубоким голосом, как и обычно, — я хотел бы приобрести кое-что на подарок…...
Когда Чанёль без особого труда уложил Сехуна спать в его номере, то вернулся к себе, решив пересмотреть некоторые их с Бэкхёном фотографии. Вот они на торжестве в честь открытия отеля — нарядные и блистательные, а вот — на берегу недалеко от того самого отеля — освежённые и расслабленные; вот они только досмотрели фильм и даже ещё не покинули свои места на последнем ряду кинозала, а вот Бэкхён пьёт холодный американо по пути в офис… Как же он всё-таки скучает. Вот вернётся в Сеул, и заобнимает младшего до такой степени, пока он сам не скажет «хватит». А вернуться он должен уже завтра к полудню. «Мой малыш наверное будет в офисе… Или ещё спать, — размышляет Пак, зависнув на бёновой фотке с американо. — Нужно будет уточнить это, когда он позвонит». И Хён действительно звонит ему уже совсем скоро. Снова видеосвязь. Пак не против — с охотой проводит пальцем по экрану в сторону зелёного значка с трубкой. — Привет, Бэкки, — заговаривает Чан первым. Он пьян слегка, ведь не увлекался коньячком, к чему побуждал и Сехуна. — Как добрался? — Нормально, — Бэк улыбается и кусает губу, всё так же блестящий глазами. На экране его видно по грудь, он в домашнем халате. Потирает кончиками пальцев ключицу, слегка отводя воротник в сторону, вряд ли специально. — Говоришь, твой вылет в три утра? — В четыре, — поправляет Чан, сдерживая улыбку. — Уже скоро спать, да? — тянет Бэк, на миг отводя в сторону расфокусированный взгляд. — Да, думаю не затягивать с этим, просто ждал твоего звонка. — Ты сейчас не занят? Отправил ассистента отдыхать? — кажется, вопросы совсем обыденные, и Чанёль не замечает в них никакого подвоха. Бэкхён ведь интересуется просто для того, чтоб уже пожелать спокойной ночи? — Я абсолютно свободен, — хрипло хихикает Чан, и Бэк понимает, насколько же он скучает по этому голосу. — И Сехун уже, кажется, видит если не десятый сон, то третий точно. — Знаешь… — Младший секунду мнётся и, кажется, пошатывается. Ёль понимает — он хорошо расслабился этим вечером. — Я бы хотел тебе кое-что показать… У тебя найдётся минутка? — Сколько угодно, — простодушно отвечает Пак. Если Бэку это нужно, он может не ложиться вовсе. — Сейчас… — Бэк отключает камеру на какое-то время. «Он купил какую-то одежду? Хочет похвастаться?» — задаётся вопросом старший и удобнее раскидывается на кровати, на больших мягких подушках у спинки. Он издаёт смешок, ведь так может только его Бэк — среди ночи собраться демонстрировать какую-то обновку. Чанёль на секунду отвлекается на вид из окна — ночной мегаполис, добродушно поигрывающий яркими огнями, прекрасен, и Чанёль думает о тех моментах, когда они с младшим делили ночной Сеул на двоих, и его сердце буквально трепещет от еле уловимого волнения, которое накатывает, когда ты оказываешься лицом к лицу с чем-то масштабным, широким, просторным. Например, при переезде в большой город, или получении ответственной должности, или прогулке по широкому бульвару под лёгким вечерним весенним ветром. В такие периоды ты чувствуешь, что буквально можешь всё, что ты — самый сильный, способный обуздать все обстоятельства сразу. Чанёлю вдруг так захотелось испытать это чувство повторно, только рядом с младшим. Он обещает себе обязательно устроить ему романтический вечер по возвращении в Корею. А пока он задумывался, Бён включил камеру и позвал отвлёкшегося старшего. «Блять…» — громовым раскатом сквозь череп. Бён сидит перед камерой в домашней серой футболке с растянутым воротом, заправленной в чёрную короткую кожаную, мать её, юбку фасона плиссе. А на подогнутых под себя ногах — гольфы до колен. — Посмотри-ка на меня, — медово откликается младший и слегка привстаёт, оказываясь на коленях. — Твою мать… — одними губами выговаривает Пак и, словно входя в гипнотический транс, присасывается взглядом к экрану. — Как тебе? — Бэк настроен очень игриво, и задаёт этот дурацкий, неуместный сейчас вопрос. Как Чанёль может ответить, как ему, если то, что делает Бён, — жест обезоруживающий? В данный момент у Пака в любом случае не найдётся никакого ответа: ни положительного, ни отрицательного. Бэк покачивает тазом и проводит рукой по бедру вниз, задевая кромку юбки и немножечко — совсем капельку приподнимая её на миг. — Как тебе, Ёлли? — повторяется Бэк. Вряд ли ему сейчас хочется слушать молчание старшего. — Бэкхён, ты… — старается выдавливать из себя Ёль. — Ты чего творишь? — наконец выдаёт он, предположив, что этот ответ не сойдёт за слишком отрицательный. — Хочу как-нибудь тебя удивить, — простодушно отзывается Хён, садясь обратно, сдвигая ножки и строя одни из своих самых невинных глазок, смотря в камеру. — Ведь ты так далеко, а я так скучаю по тебе, Ёлли… — последние слова произносит, ощутимо понизив громкость голоса. — Я тоже скучаю, мой любимый, но это… — Чанёль ещё раз внимательно осматривает Хёна через экран, стараясь отметить каждую деталь. Он не был к такому готов. Он никогда такого не получал. Он не то чтобы против, упаси, Боже, просто он ещё толком не знает, как реагировать. — Просто расслабься, глупый, прекрасный Чанёль Пак. — Бэкхён смеётся, а тон голоса, всё равно насквозь пропитанный магией, околдовывает старшего. — Откинься на подушки и просто смотри. — На последних словах Бэк звучит ощутимо тише, а Паку ничего не остаётся кроме как повиноваться. Он не замечает, как на фоне у Бёна заиграла музыка: какая-то сложно разбираемая, но определённо подходящая, что не удивительно, под данную ситуацию. Бэк начинает танцевать перед камерой, не спеша вытаскивая футболку из-под пояса юбки. Когда он её снимает, живот Пака в дыхательных движениях начинает вздыматься чаще. Он поудобнее располагается на подушках, неосознанно раскидывая ноги в стороны. Хён водит нежными руками по торсу и качает бёдрами из стороны в сторону, а когда задевает самыми кончиками пальцев соски — слегка выгибается вперёд. Он полувозбуждён. В его комнате горит яркий свет, так что Чанёлю не составляет труда разглядеть это между складками юбки. Чанёль глотает слюни, неотрывно следя за тем, как поднимается юбка, оголяя всё больше и больше аппетитных бёдер. Просто смотреть получается с каждой минутой всё хуже — хочется прикоснуться к себе, представляя Бёна рядом, буквально вот здесь, вместо телефона, как будто нет между ними сотен километров расстояния. Младший, кажется, сегодня не намерен долго ждать — он тянется и выуживает из-под подушки фаллоимитатор — прозрачный, гелевый. Умеренной толщины, длинный и гибкий. Он подносит его ко рту и широко облизывает искусственную головку, язычком обводя её по кругу. Всего один раз, ведь она бесчувственная — ему не слишком интересно. Оттуда же достаёт баночку со смазкой и щедро сцеживает на игрушку. Распределяет её пальчиками, а остатки вытирает о живот. Ёль хрипло дышит, не сводя взгляда с экрана смартфона. Кажется, он уже понял, к чему приведёт в конечном счёте этот видеозвонок, и что у него нет права на отступление. Бэкхён, кажется, уже подготовил себя к собственной игре, а поэтому поворачивается к камере спиной и начинает вводить в себя игрушку. Он хочет, чтобы Чанёль видел всё: каждый сантиметр упругого силикона, погружающийся в чувственное нутро младшего. Пак тихо рычит, жадно глотая глазами изображение на экране. Когда игрушка оказывается полностью во младшем, а снаружи остаются лишь те пару сантиметров вместе с предохранителем, Чан басит что-то вроде «Повернись, Бэкхён». И младший слушается: медленно поворачивается и поскуливает от движения внутри. Он трахает сам себя отчаянно, страстно, почти забываясь, ведь знает, что за ним наблюдает его мужчина. Чанёль, приспустив штаны, принимается ласкать себя, водя рукой по твёрдому, как камень, члену и глотая слюни от картинки в телефоне. Он так хочет, чтоб Бэкхён был рядом. Спустя некоторое время младший поворачивается и, лаская соски одной рукой, ни на секунду не останавливает движений второй. Чан увлечённо наблюдает за выражением его лица, кусая губы. На лбу испарина. Он очень близок. Бэк прогибается в пояснице и начинает подрагивать от приближающегося оргазма, а в следующий миг он смотрит Паку прямо в глаза. Ну и что, что через экран — того хищный, властный, стервозный взгляд прошибает насквозь, как самая резкая молния, и он кончает с громким рыком, запрокидывая голову, так, что Бён видит каждую вздувшуюся на мощной шее вену и движущийся в неистовстве кадык. Бён кончает следом — так и не притронувшись к себе, исключительно от игрушки, и это особый вид наслаждения для него. Он громко вскрикивает, пачкая к чертям юбку, ноги его разъезжаются в разные стороны и он в конце концов опускается. Они смотрят друг на друга молча ещё несколько мгновений. «Жутко устал.», — даёт знать Хён. «Тогда спокойной ночи?», — хрипло отвечает Пак. «До встречи.» — Бэк сбрасывает вызов. Встреча будет скорой, а говорить сейчас точно не к месту.…
Бэк принял душ, смыв себя весь сегодняшний день, и даже почти наполовину протрезвев. Он так устал — ему не хочется ничего: ни быть красивым, ни думать о завтра, ни даже читать перед сном. Он уже укладывается в постель, жаждая отключиться как минимум до одиннадцати утра следующего дня, как вдруг слышит звонок в дверь. Неожиданно. Странно. Страшно. «Твою мать», — думает юноша, доставая из прикроватной тумбочки подаренный ему Чанёлем револьвер и, заводя руку с оружием за спину, мягкими шагами следует в прихожую. Смотрит в глазок. «Как он сюда попал? — ругается в своей голове. — Я позабочусь, чтоб консьержа научили нормально работать. Чёрт.» — он вздыхает. Ким Минсу. Бён решает для начала переговорить с ним через дверь. Включает внутренний домофон. — Ты чего здесь? — отзывается прямо в устройство, громко, с вызовом, чтоб его наверняка было слышно, и Ким понял, что тёплого приёма может не ждать. — Здравствуй, — отвечает гость как-то расхлябанно, почти по слогам. Не сложно догадаться — он под чем-то. И это что-то хуже простого алкоголя. — Хочу тебя увидеть. — Он заглядывает в камеру домофона, надеясь разглядеть в ней хозяина квартиры. — Проваливай, урод, — рычит Бэк. Он тоже умеет. — И не надейся, куколка, — смеётся Минсу ошалело, почти истерически. — Я что, зря сюда тащился? Открывай, давай поужинаем. — Чего? — шипит Хён. — Вали, по-хорошему вали. — Этому не бывать, — качает тот головой и наваливается на дверь, упираясь руками. — Я вынесу эту сраную дверь, если куколка с охуенной задницей мне не откроет сейчас же. — Мразь. Бэк открывает дверь, но Минсу в квартиру не пускает — сам делает шаг за порог. — Ку-уколка, — мямлит Су, противно морща уголки глаз и протягивая к Хёну руки. — Я давал тебе шанс, — отрезает Бён.…
— Алло? Господин Бён? — спустя два недолгих гудка в телефоне Бэка раздаётся приятный, мягкий не под стать должности мужской голос. — Соджун-а, привет. Прости, что среди ночи, — нежно отвечает Бэк. — Ты не мог бы приехать ко мне домой? Было бы неплохо захватить ребят с труповозкой. — Понял, господин Бён, — следует незамедлительно. — Сколько у нас времени? — Двадцать минут. Я уже очень хочу спать. — Выдвигаюсь, господин Бён. Бэкхён кладёт трубку и, оставляя лежать тело Ким Минсу на лестничной клетке, идёт на кухню, пряча телефон и револьвер в карман шёлкового халата. Придётся выпить чаю, раз уж сон откладывается.