how awkward it turned out

- Сэр, я считаю, что это не лучшее решение. В кабинете повисла тяжелая, давящая тишина. Президент Шлатт сидел в своем кресле, немного подвыпивший, но спокойный, он даже не тер переносицу в раздраженном жесте, лишь смотрел в потолок. Вице-президент же находился на краю стола, сев на него, свесив одну ногу, а другую согнув, еще и обхватив ее руками. Весьма фривольно, верно, но это никого и не беспокоило. Эти двое лишь на публике вели себя полностью профессионально, соблюдая мнимую иерархию, но, узнав друг друга получше, наедине с собой могли, не стесняясь, смешивать с грязью нерадивых однопартийцев, материться и ржать над анекдотами друг друга. Но все же, несмотря на такие приятельские отношения, они все еще не могли называть друг друга прозвищами. - И почему же ты так думаешь? – Снисходительно спросил Шлатт. Он лениво перевел взгляд с потолка на лицо его подчиненного. - Потому что устраивать такие мероприятия, когда народ и так не испытывает особого доверия к нашей власти, не слишком разумно. – Парировал Кью. В этот момент он настолько артистично махнул рукой, что его каблук на лакированной туфле соскользнул со стола и ее обладатель не шибко изящно полетел на пол. Благо приземление вышло мягким, или точнее не вышло вообще, потому что Квакити вовремя успел выставить вперед вторую ногу и руки. Чертыхнувшись, он встал, отряхнулся и уже открыл рот, чтобы извиниться и продолжить разговор, но, обернувшись, увидел на лице президента странную, довольную ухмылку. Квакити насторожился. - Ну Квакити, не будь таким зажатым. Не решит же никто организовать мятеж только из-за одного мероприятия. Шлатт начал вести себя.. странно. Он еще больше развалился в кресле, не спускал с лица довольную улыбку, а глаза стали расфокусированными, но и одновременно цепкими и внимательными. В целом выглядел он так, будто в его крови сам собой поднялся градус алкоголя. Квакити хотел возразить, но быстро осознал, что с таким президентом не получится выстроить конструктивный диалог. - Опять вы за свое, сэр! Почему вы не можете просто послушать меня и сопоставить факты? – Вице-президент начинал раздражаться. Он не стал снова садиться на стол, лишь остановился около него и скрестил руки на груди. – В связи с нашей репутацией и не лучшей реализацией-- - Боже, вот бы заткнуть твой рот чем-нибудь большим. У Кью аж отвисла челюсть. К грубости Шлатта стоило бы привыкнуть уже давно, но парню это пока не давалось в совершенстве. Да и поведение все еще было нестандартное. Квак бы не удивился, если президент хлопнул ладонью по столу и потянулся за бутылкой виски, а потом выгнал бы его из кабинета, но вместо этого он поерзал в кресле, и откинул голову, движением руки заводя волосы назад за рога. - Ладно, я понял, что с вами сейчас не договоришься-- - Прежде чем ты уйдешь, достань мне виски из винного шкафчика, а? - Внезапно перебил парня Шлатт. «Треклятый пьяница» - мысленно чертыхнулся Квакити, но все же повиновался и направился к немаленькому минибару. Открывая его дверцы, парень услышал скрип кресла у себя за спиной, но не придал этому значение. - Какую марку виски вам..? – Уже начал свой вопрос Кью, но так и не успел произнести его. Широкая ладонь опустилась на его смуглое горло, медленно сомкнув на нем каждый палец. Макушкой Алекс даже через шапку почувствовал жар чужого лица, а о ягодицы терлось кое-что твердое и горячее... - Упс... – Лукаво протянул Шлатт, за шею притягивая парня ближе. Его стояк более чем ощутимо упирался Кью чуть ниже поясницы. – Квакити, Квакити... Смотри, что твоя виляющая задница натворила. Алекса охватила настоящая паника. Гей паника. Не в силах сообразить, что ему делать, он так и продолжил стоять прямо, как натянутая струна, едва смея поднять руки к чужой ладони у себя на шее. При таком малом расстоянии от чужого лица, можно было почуять запах легкого перегара и терпкого одеколона. - Черт... – С губ Кью слетел еле слышный шепот, когда Шлатт плавным движением проехался стояком между его ягодиц. Цвет собственного лица становилось невозможно контролировать. - Ты что-то сказал, Квакити? – Томный выдох опалил ухо, скрытое под волосами и шапкой. Ладонь на чужой шее провернулась и будто змея медленно поползла вверх, заставляя парня откинуть голову назад. Вторая же рука президента легла на бедро в бордовых брюках и, поглаживая указательным пальцем бедренную косточку, притянула таз парня еще ближе к Шлаттовой промежности, вызывая у того тихое шипение от небольшой стимуляции. – Мм, продолжай говорить, мне нравится твой голос. - Сэр, хватит..! Отпус... – Договорить Алексу снова не дали, потому что рука президента опустилась с бедра к его собственному бугорку в штанах. Он смог подавить стон, шумно втянув через ноздри воздух. - Отпустить? Но я и не держу тебя. – Будто не желая противоречить собственным словам, Шлатт убрал руку с чужой шеи и невесомо положил ее на правое плечо своего вице-президента. Квакити почувствовал неприятный холод в районе кадыка. – Ты можешь уйти прямо сейчас... Если захочешь... А хотел ли он уходить? С одной стороны, все это было чертовски странным и неправильным, но с другой... Ладонь Шлатта невероятно приятно оглаживала член Кью через брюки, да и чужой стояк между своих ног вызывал у парня бурлящее чувство восторга в районе живота. Виском он чувствовал пушистые бакенбарды, а скулы обдавало жаром чужого нарочито спокойного дыхания. Вот бы президент еще вернул свою горячую ладонь на шею... Пытаясь намекнуть ему об этом, Квакити сдался и откинул назад голову, кладя ее на плечо Джея и открывая доступ к своему горлу. Через полуприкрытые веки он заметил растянувшийся в улыбке оскал. - Не хочешь, значит... – Довольно протянул президент, медленно расстегивая ширинку Алекса. – Все же хочешь, чтобы я тебя отымел? Оказывается ты такая развратная шлюшка. Ох, черт. Пошли грязные разговорчики, которые, честно признаться, Алекса заводили. С волшебной скоростью с него сползли его брюки вместе с подтяжками, и рука Шлатта стимулировала член уже через трусы, что было ощутимо горячее. Чужая рука скользнула с плеча до шеи, а от нее сделала дугу вокруг ребер и жарким пластом легла на грудь парнишки, потирая соски через одежду. Другая рука проникла под резинку нижнего белья и вытащила из-под него член, сразу же приступив размеренно его надрачивать и гладить головку большим пальцем. Щетинистая щека прижималась к виску Кью, а из губ, растянутых в самодовольной пьяной улыбке, вытекали пошлые комментарии: «Нравится, когда тебя бесстыдно домогаются?», «Так отчаянно цепляешься за мое бедро, ох, это заводит...», «Вау, ты уже весь течешь. Я заинтригован...». Огромный кабинет наполнялся сладкими приглушенными стонами утенка и рокочущим хихиканьем президента, который с каждым томным вздохом Квакити начинал тереться о его ягодицы все интенсивнее, чем вызывал жгучее чувство предвкушения и нетерпения. - Ох, Квакити, я не могу больше ждать... – С этими словами Шлатт убрал руку с чужой груди. Послышался звук расстегивающейся пряжки ремня... Черт, так вот для чего нужны были эти прелюдия – естественная смазка. Спасибо, конечно, что президент не решил входить полностью на сухую, но этого все равно недостаточно-- - Мхмм... – с губ Алекса снова сорвалась пошлость, когда с него рывком стянули трусы. Он хотел было возразить или переубедить Шлатта входить вот так, но при попытке выдавить из себя хотя бы имя, получался лишь новый стон. – Ааах... Не ощущая на себе чужих рук, Алекс чувствовал себя странно, но не долго – его нагнули, заставив опереться о стену. Сзади слышались звуки трения плоти о плоть и возбужденное дыхание. Вдруг, на правую ягодицу опустилась горячая ладонь, по-хозяйски сжимая мягкие мышцы. - Ты весь дрожишь... Не можешь ждать? – Бархатный властный голос приятно щекочет барабанные перепонки и будоражит узел в животе еще сильнее. – Что ж... Давай немного повеселимся... Покоящаяся на ягодице ладонь немного сдвигается вверх для того, чтобы большой палец мог дотянуться до дрожащей дырочки. Он с нажимом касается ее, проникает внутрь одной фалангой, оттягивает... Алекс снова весь течет. Рука Шлатта ненадолго покидает Кью лишь для того, чтобы собрать пальцами собственный предэякулят и смазать им чужое колечко мышц. - Х-хэй... – С губ Квакити падает что-то помимо стонов, но поздно, ведь чужая головка уже начала проникать в его нутро. – Шлатт... Пусть президент и входил медленно, а Алексу было не впервой, это все равно давалось тяжело. Он попытался максимально расслабиться, но, черт... какой же Шлатт большой... Еще не войдя наполовину, он задел простату, отчего Квакити дернулся, и его пришлось удерживать, чтобы не слезал – правая рука опустилась на плечо, подрагивая от наслаждения, а левая смяла мягкую ягодицу. Шлатт на мгновение остановился, чтобы ближе прижаться к утенку со спины и положить голову на его свободное плечо, чмокнув в шею. - Хах, прости, я постараюсь быть нежным... – Благо, не противореча своим словам, президент медленно начал проникать дальше. Кью пыхтел и пытался не думать о боли, поэтому машинально положил свою руку на ладонь мужчины на плече, как бы ища дополнительную поддержку. Наконец, он почувствовал, как чужие бедра прижимаются к его ягодицам, а головка члена уже упирается в верхние стенки живота – Шлатт вошел до конца. И Алекс соврет, если скажет, что это не крышесносно приятно. Оба шумно выдохнули, когда самое тяжелое оказалось позади. Президент сделал несколько пробных круговых движений, чтобы растянуть удовольствие от нахождения в такой прекрасной заднице. Ее обладатель сладко простонал, когда внутри него началось стимулирующее движение. Когда же Шлатт начал толкаться в него, предварительно выходя на половину, а затем вбиваясь обратно с глухим шлепком, Кью и вовсе не мог себя заткнуть – каждый чертов раз, когда Джей вгонял член внутрь и ударялся им о верхние стенки живота, Алекс почти кричал в нарастающем экстазе, с каждой секундой все больше превращаясь в распутный беспорядок. Перед глазами все безнадежно плыло, а звуки смешивались в одну гулкую массу из стонов, хрипов, шлепков плоти о плоть, развратных хлюпаний. Среди них можно было различить сдавленные восхищения Шлатта: «Алекс, в тебе так тесно, так приятно...», «Продолжай так же двигать бедрами, ты ведь тоже этого хочешь, да?», «Блять, ты такой узкий, развратная шлюшка...!». Кью тоже было очень хорошо, и он действительно повиновался мужчине: не в силах сдерживать похоть, он сам двигался навстречу Шлатту, заставляя собственное нутро ныть от приятного и быстрого трения. Президент тоже не отставал и, не имея возможности контролировать свой хвост, который восхищенно двигался из стороны в сторону, четкими ритмичными движениями входил под разными углами, удовлетворенно покусывая партнера за ушко. Его руки стали бродить по всему туловищу Алекса, оглаживая талию, ягодицы, грудь, живот. Джей ведь, наконец, получил такого развратного и податливого Кью – грех не насладиться его формами, всегда скрытыми под деловой одеждой! Забираясь под белую рубашку и снова смыкая руки на его животе, чуть ниже пупка, мужчина почувствовал там бугорок от собственного члена... Вот это было неожиданно приятно. Вновь проникнув в Кью до основания, Джей переборол желание продолжить двигаться и замер на месте, начав оглаживать выпуклость. Он водил пальцами по кругу, проходился ими поперек, надавливал, даже пытался сжать, и от таких странных манипуляций со своим животом у Алекса уже звезды в глазах заплясали. Приятно! Катастрофически приятно! - Оох, Шлатт... Еще...! – Он убрал одну руку от стены, оставив держать равновесие вторую, и положил ее на чужую ладонь, теперь тоже чувствуя исполинский орган. – Двигайся, Джей... П-пожалуйста, сильнее... Ну как тут можно отказать? Особенно, когда тебя так очаровательно просят, повернув голову и, наконец, продемонстрировав развратное красное личико, размыкая алые дрожащие губки, из которых течет слюна. Президент улыбнулся шире и затянул Квакити в поцелуй, продолжив серию животных жадных толчков. Теперь оба чувствовали, как горячий член бьется о стенки кишечника, заставляя живот ощутимо выпирать, и это было потрясающе. Оба были близки. Они звали друг друга по именам и от этого заводились все больше, кричали громче. Твою ж мать, как хорошо!