Любовь посреди океана

      Романтизированная жизнь моряков.       Все и правда видят в моряках романтику. Любят истории любви, связанные с морем. Как юноша и девушка в разлуке продолжают друг друга любить, не смотря ни на что.       Что он в море творит великие дела. Борется с врагами, видимо, даже в мирное время. Исследует океан, чтобы развивать и популяризировать науку. Или добывать нефть ради комфорта людей на земле.       Но на самом деле ты идёшь красить корпус корабля или драить палубу. Или занимаешься этими делами поочерёдно. Всё зависит от того, сколько вас в команде, какая цель у судна и каким образом делегированы обязанности.       Благо, сегодня у него выходной и он может позволить себе лежать на койке в каюте, пялясь в потолок. Хотя ощущение и запах краски всё ещё с ним. Дурацкое чувство. И не избавиться же.       Если честно, то он хочет с этим делом покончить. Хватит с него. Хорошо, что он не на государственной службе и не обязан служить до изнеможения. Он устал, хотя людям покажется, что проплавал — всего ничего. Люди в море проводят и 50 лет. А он всего десять. Но и это не мало, уж поверьте. — О чём ты думаешь? — Что хочу домой. — Месяц ещё. — Я знаю. Всего месяц.       Эта мысль только и держит его на плаву. Так бы и потонул. Бросился бы за борт корабля, лишь бы избавиться от этого моря. Чтобы не оно сгинуло, а он.       Какая была бы ироничная смерть: моряк, который раз в пять лет сдаёт экзамен, где проверяют, что он может и сам плыть, и тащить на себе товарища, — утонул в море. Да это должно кораблекрушение произойти.       Утонуть, если ты знаешь, как плавать, практически невозможно.       Но он бы попытался.       Месяц.       И всё.       Хоть бы. — Артём. — Что? — Ты хочешь с этим закончить? — Хочу, только море люблю. — Чтобы быть у моря — необязательно быть моряком. — Я знаю, но будто у меня есть другие знания. — Получишь. — Ты оптимист, Макс. — Должен же хоть кто-то на этой посудине радоваться. — За нас радуется Серёжа. — Он сегодня придёт. — Должен.       Сухой диалог.       Они уже не знают, о чём говорить. Они тут четыре месяца. Кругом вода. Видят они только друг друга. Иногда останавливаются, конечно, неподалёку от городов, но лучше от этого не становится. Всё так же далеко от дома.       Хотя Артём с Серёжей стали его домом. На берегу, кроме родителей-то, никто и не ждёт. А тут у него двое. Друзей. Здорово иметь друзей.       Правда, они все заканчивали военную кафедру, а там все сухие в какой-то момент стали. Не знают, как дружить и как смеяться. Макс хотел бы начать смеяться искренне. Заразительно. Чтобы на его смех прибегали люди и начинали смеяться вместе с ним, хотя никакой шутки он им не рассказал.       Смеяться хочется. — Ну что, бандиты? Сидите тут.       Серёжа.       Серёжа у них повар. Всегда светлый. Улыбается вот так, как хочет улыбаться Макс.       Садится на койку к Артёму и начинает вещать, то и дело хватая того за запястье.       Тёма не против. Только смотрит удивленно. Не знает, откуда в Шевелеве столько радости к жизни. У них-то с Максимом столько нет. Они палубу красят, механизм чинят, то в кабине капитана, то в кабине рулевого, то ещё что-нибудь. А он готовит-готовит-готовит. Радуется как ребёнок, когда рабочие моряки говорят: — Вкусно, Серёж, тебя бы к нам домой. Объелись бы!       И уходит довольный собой и своей стряпнёй.       Удивительный.       Вот бы он был рядом с ним подольше. — Вы опять грустные и не слушаете. — Мы всегда тебя слушаем, Серёж. — Да, только ты и красишь эти дни в море. — Но нас же такая красота окружает!       Сразу видно: Шевелев недавно в море. Красоту везде видит. Ещё не устал. И уходить не хочет.       Поверили?       Он тоже десять лет в море. Но красоту и правда вокруг видит.       Одна лежит на койке, другая сидит.       Зачем ему другая? — Десять лет она нас окружает. Мы место добычи нефти проходим. Хорошо не «Глубоководный горизонт». Это фильм такой. Основанный на реальных событиях. — Знаем мы, что это фильм. Грустный и невкусный. Что же мне с вами, пессимистами, делать? — Иди сюда, Серёнь.       И Артём берёт Шевелева в охапку. Сидят с ногами на койке, обнимаются. Как они вообще влезли на эту койку бедную, вдвоём-то?       Хотя сейчас каюты моряков лучше, чем раньше. Но это всё ещё не их большая кровать в двухкомнатной квартире. Как Максим о ней мечтает. Скорей бы. — А ты, Макс? Так и будешь там сидеть? — Там у вас и так мало места, куда я вам? — У нас тройственный союз! Влезешь!       Максим Серёже противостоять никогда не мог. Даже если тот заставлял его есть ненавистные ему продукты. Из его рук они всегда были вкусные. Как будто в ресторане. А может, это на судне уже всё кажется лучшим блюдом в мире. Или у Шевелева золотые руки. Скорее всего, всё суммируется.       Макс опускается к ним на койку, кладёт подушку поверх двух пар ног и укладывается. Серёжа начинает перебирать его волосы, пока Артём трётся о плечо Шевелева, после чего просто опускает на него голову, как будто кот. — Теперь по-семейному. — Не зашёл бы кто. — Мы четыре месяца в море. Ты думаешь, у них всё хорошо? — Тут и побить могут. — Могут. Только тут все драться умеют. И повара тоже. Военку тут все заканчивали.       Максим прикрывает глаза. И представляет, что он с ребятами на отдыхе.       Лишь бы не на море. Может, горы? — Мы с Артёмом устали. Да, Тём?       Из-за плеча брюнета послышались какие-то звуки — предположительно, утвердительные. — Больше не хотите выходить в море. — Я больше не могу. Хочу на суше быть. — И я тоже, если честно. А ты, Серёнь? — Я море люблю. Но вас я люблю больше. — Ты же можешь остаться в море. Будем тебя ждать. — Ага, и разлюбите меня. Будете вдвоём спать на большой кровати, вместо меня посередине положите медведя из Икеи. — Ты удивительно глуп. Невозможно разлюбить совершенство. — А медведь из Икеи никогда не улыбнётся так ярко, будто Солнце засветило ночью. — Будете ждать? — Конечно. — Будем мужьями моряка. — Только людям не говорите. Побьют. — Скорее, обзавидуются. Все же так себе хотят в мужья моряка! А мы и сами моряки — так и муж моряк. — Учитывая, что нас трое, то у каждого два мужа-моряка. Ни у каждой женщины такое есть. — Вы как-то углубились. Так, уходите? — Хотим. Лишь бы получилось. — А я хочу быть там — где вы.       И они хотят быть там — где он.       Три человека на одной койке. Один перебирает волосы другого, второй обнимает третьего, а тот старается передать свою любовь через прикосновения. Возможно, даже получается.       Серёжа целует в висок Гауса, а потом наклоняется поцеловать Максима в лоб.       Месяц.       Через месяц они уже будут дома, в своей двухкомнатной квартире, на большой кровати.       Правый угол — Максима, левый — Гауса, а Серёжа всегда посередине.       Он — их любовь. Он — их чудо. Он — их волшебник.       И он сейчас спит в объятиях двоих самых дорогих людей.       

Они и есть любовь.