***
Повязка накрыла её глаза. Непроглядная тьма заставила задохнуться. Скрестив ноги, она нетерпеливо ёрзала на стуле. Мужские руки, такие хрупкие с первого взгляда, с силой раздвинули её ноги. Она знала все его части тела. Возбуждающая картинка медленно вырисовывалась в голове: она — со связанными запястьями и он — с плёткой в руках. Тихие шаги раздались напротив. Совсем близко. Удар по груди. Губы сжались в тонкую полоску. На белой коже горел алый след, разнося сладость возбуждения по всему телу. Она сглотнула этот приторный вкус удовольствия, ощутимый даже на языке. Удар по животу. Она прогнулась в спине, подставляясь под опасный танец плети. Несдержанный стон, полный приятной боли, слетел с её губ. Молчание — беспрекословное правило. Плеть опустилась жёстким ударом совсем рядом с пылающим возбуждением. Судорога прошлась по всему телу. Она послушно опустила голову, но пальцы, зарывшиеся в волосы, резко дёрнули вверх. Прохладный силикон коснулся её губ. Открыв рот, она позволила вставить кляп. Содрогнувшись на стуле, девушка ждала долгожданной разрядки, но плеть лишь дразняще погладила эпицентр жара. Приподняв бёдра, она раздвинула ноги настолько широко, насколько могла. Содранная кожа растянулась на коленках. Открытые раны приятно покалывали, но сердце не обрело покой. Наконечник плети очертил контур пупка, обманчиво мягко надавливая на центр. Сегодня она совершила ужасный поступок, за который последует наказание. Сокрушающий удар по чувствительной плоти и она окунулась в блаженный конец. Плётка отброшена в сторону. Тугие путы спали с онемевших запястий. Щелчок застёжки и она выплюнула кляп изо рта, смочив языком сухие губы. Он отошёл от неё, обозначая конец сессии. Юн Ливон напортачила, и она должна принять достойное наказание. — Прошу Вашего прощения, Сону, — самое жестокое наказание. Она упала на колени, склонив голову в повиновении. Искупив одну провинность, она нарушила главное правило, сама того не замечая. Удар по щеке. Взвизгнув, она прижала ладонь к полыхающей коже и содрала повязку с глаз. Она испуганно воззрилась к верху. — Т-то есть, — её голос дрожал, — прошу прощения, Хозяин. То, что другим покажется безумством, для неё — пик удовольствия. Она пересекла границу. Ливон улыбнулась уголками губ.***
Ладонь вжалась в холодную плитку. Он предвкушающе втянул сырой воздух. Его колени подогнулись, и теперь она нависала над ним, жадно оглядывая сверху донизу: эти утончённые скулы, пухлые бледно-розовые губы, трепещущие тёмные ресницы — до покалываний в пальцах невинно. Хлёсткая пощёчина. Но красный огонь на дне выразительных карих глаз — воплощение страсти и нужды. Щека неимоверно зудела, но он жаждал большего. Острые ногти, точно коготки, вонзились в нежную кожу. Скулы свело от сдавливающих тисков. Она вкусила его губы, грубо сминая и посасывая. Вздохи, вырвавшиеся из искусанного рта, были пойманы настойчивым поцелуем. Его рука нежно погладила её бедро. Несдержанность равна непослушанию. Пальцы резко разжались, оставив следы полумесяцев на истерзанных щеках. Чёткий удар по свежим ранам. Он закатил глаза, не в силах смотреть в полыхающие очи напротив. Она схватила острый подбородок двумя пальцами, заставив задрать голову к потолку. Укус в кадык и мягкие губы на яремной вене. Его затылок завибрировал от боли. Откинув его голову, она обхватила блестящую от пота шею. Голубые нити вен набухли, проступая через тонкую кожу. Он, как фарфор, нетронутый и ранимый. Мокрый поцелуй в губы. Она прикусила распухшую от множества поцелуев кожу. Хочется разбить эту оболочку. Обнажить внутренние всполохи. Он ударился спиной о твёрдую стену. Голова закружилась от давящей власти. Жажда новой боли отражалась в его чёрных зрачках. Он загнанно дышал, наблюдая из-под опущенных ресниц. Его нутро изнемогало. Он слишком возбуждён. — Ким Сону, невинный ангел, сошедший с небес, — насмешка, — хочешь, чтобы я тебя трахнула? Он согласно кивнул, не осмеливаясь ответить. Она надавила на угловатые плечи. Его колени подогнулись и он рухнул вниз, подняв глаза кверху. Он нетерпеливо провёл языком по пурпурным губам. На кончике остался знакомый привкус крови. — Нужно заслужить поощрение, — ядовитая усмешка. Рука зарылась в шёлк волос, сильно сжимая у самых корней. Его нос ткнулся рядом с молнией на джинсах. Он понял без слов. Медленно стягивая плотную ткань, он прямо смотрел в такие же глаза, голодные и жаждущие, будто подставляясь под удар. Бровь изогнулась, и яркий след загорелся на его щеке. Он опустил взор, следя за лихорадочными движениями собственных пальцев. Онемевшие кончики провели по влажной промежности, слегка надавливая, но сжавшиеся на затылке пальцы сигнализировали о команде «Стоп». Она прижала его лицо к низу живота. Её пальцы судорожно вцепились в короткие пряди, но ладонь уверенно прошлась по свежим ранам на щеке, чуть задевая скатавшиеся капли крови. Качнув бёдрами, она позволила дрожащим рукам спустить ткань трусов. Горячий язык провёл по мокрому возбуждению, установив нужный для неё темп. Она застонала сквозь стиснутые зубы, прижимаясь к его лицу ближе, пока светящиеся искры наслаждения не застелили сознание. Глаза заметались. Нет способа сдержаться. Взгляд опустился на ониксовые волосы. Парень упоённо слизывал капли естественной смазки, интенсивно двигая головой. Язык щекотал особо чувствительные места, доводя сердце до ускоренных стуков, отскакивающих от рёбер. Кончик заскользил по клитору. Она тихо чертыхнулась, а он прошёлся кромкой зубов по оголённому нерву, срывая ещё одно ругательство с её рта. Она часто задышала. Это ещё не конец, но Ливон уже на пределе. Кожа парня покрылась гусиными бугорками, когда она властно оттянула волосы назад. Раскалённое возбуждение затушила волна холода, окатившая каждое нервное окончание. Он несмело поднял глаза. Конец. Она толкнула его к стене. Страсть, похоть, желание. Его глаза светились от наслаждения. Она задохнулась, лёгкие сдавило спазмом. В его взгляде не было страха, лишь удовольствие, что спугнуло её. Но если приглядеться, то можно заметить редкие вспышки чего-то волнующего. Она проглотила ком в горле. Его возбуждал страх, затаившийся в глубине более сильных чувств. — Нет, это не нормально. Она отступила на шаг назад, приблизившись к двери. Напряжение захватило возбуждение в свой капкан. Парень поднял на неё глаза, заполненные испугом. Страхом, что всё оборвётся. — Что? — с его щеки упала слеза. Она колебалась, но отчаянные слова вырвались громким криком: — Боль не должна приносить удовольствие! Его губы затряслись. Он вскочил, нервно вытирая скопившиеся слёзы. — Тебе всегда это нравилось, — его голос сорвался. Сердце болезненно сжалось, не придавая былое наслаждение. Она в тупике, и он об этом знает. — Нет. Больше нет, — наглая ложь. Он осёкся, не намереваясь перечить, но дрогнувшие губы выдали её неуверенное сомнение. — Ты можешь извиниться за причинённую мне боль, — он несмело приблизился к ней. Спина девушки столкнулась с дверью, будто отбив лёгкие вместе с сердцем. Она тяжело дышала, с упоением наблюдая за лисьими играми. — Потому что ты только что сделала мне больно. Губы в считанных сантиметрах. Он чуть приподнял свой подбородок, вступая в схватку с её острым взглядом. Он выиграл. Они слились в зверином поцелуе. Жадность их укусов опьяняла, не оставляя шансов воспротивиться настоящему. Соль на треснувших губах смешивалась со сладостью вновь нарастающего возбуждения. Он схватил её за шею, прижимая ещё ближе к себе. Она не осознавала края. Грань между явью и вымыслом бесследно исчезла под мужскими руками, скользящими по горящему телу. Из его глаз продолжали течь слёзы. Пальцы давили всё сильнее, лишая кислорода. Она закатила глаза, вобрав его пухлую губу в рот, ненасытно посасывая. Чернота медленно захватывала воспалившийся разум. Её холодная ладонь погладила напряжённый торс и грудь, миновав ткань одежды. Он затрясся, выпуская из хватки посиневшую шею. В глазах — туман, внутри — сжигающее возбуждение. Они забылись друг в друге. Он схватил её за щёки. — Ты наказана за своё враньё, — шёпот в самое ухо. — Сегодня ты не получишь оргазм, а просто скажешь то, что я прикажу. Она послушно кивнула, опускаясь на колени. — Стоя. Пульс участился. Он внимательно улавливал её смущение, а затем произнёс: — Я тебя люблю. В ушах зазвенело. — Я тебя люблю, — смелый взгляд, а затем...: — Ким Сону... Своеволие.