***
- I have no boobs but my home was never on the ground! I have no bo-oo-oo-oobs! I have no boobs! Арсений на пару с Сережей во всю горланили полюбившийся трек. Не иначе как бог благословил платные участки трассы Питер - Москва, так как тут не только отсутствовали ограничительные знаки и камеры, но и машины, что давало возможность разогнаться и наслаждаться поездкой, практически не следя за дорогой. Однако мужчины были хоть и в самом расцвете сил, голосовые связки явно не привыкли к подобным испытанием, вот почему спустя пол часа очень популярные песни сменились на лиричные мелодии, под которые можно было отдохнуть и телом, и душой. Арсений довольно разглядывал мелькающую за окнами природу. Весна активно заявляла свои права, поэтому природа, еще немного сонная и заторможенная отходила от зимней спячки, представая во всей своей непорочной красе. Солнечные лучи, не палящие, а лишь слегка согревающие, освещали дорогу голубоглазого брюнета к совершенно новой жизни. Казалось, уезжая из Питера он оставляет присущую ему хмурость и некую скованность, позволяя себе улыбаться чуть шире обычного и мечтать чуть смелее. Мечтать о том, что в этот раз все будет по-другому. Мечтать о том, что в этот раз не будет слез и сожалений, подозрений и предательств, ссор и истерик. Мечтать о том, что в этот раз он наконец-то будет счастлив. Смотря на немного меланхоличного, но по-настоящему воодушевленного друга, Сережа понятливо включает трек Лазарева, чтобы Арсений, окончательно перестроившись на лиричную волну, мог тихо подвывать о любви. Сам Матвиенко в это время коварно формирует в голове план, как остаться в Москве на несколько дней. Поэтому он спешно пишет начальнику и мелочно радуется тому, что завтра воскресенье, а значит отгулов придется просить на один день меньше. Сейчас в приоритете стоит две очень уж важных вещи: убедиться, что Арсений хорошо устроится на новом месте, и познакомиться с известным в узких кругах Антоном Шастуном. Так они и доезжают до Москвы: с песнями, плясками и верой в светлое будущее и размышлениями о насущном. Тем временем, квартира и вправду оказывается роскошной. В меру вычурной, функциональной, а самое главное с прекрасным видом из окна. Сегодняшний день, буквально пронизанный значимым событием, завершался умопомрачительным малиновым закатом. Мужчины расположились на кухне, созерцая эту картину и смаковали купленное в ближайшем алкомаркете вино. Привычное красное сухое уже практически не оставляло вязкого послевкусия, все же годы практики не прошли даром, а вот воспоминания о знакомстве с данным напитком и первыми шагами в мир потребления алкоголя а ля гурман – остались. - Все, Арс, теперь ты меня поганой метлой не выгонишь от сюда, - смеется Сергей. - Да куда ж ты денешься, - в тон ему отвечает Арсений, откупоривая очередную бутылку. В тот вечер, никто так и не решился поднять тему Шастуна, то ли из уважения к хрупкой атмосфере умиротворения, то ли предчувствуя, что на самом деле еще не время и не место.***
Все тайное всегда становится явным. Именно об этом Антону говорила не только детская история про несъеденную кашу, но и персональные грабли, на которые мужчина смачно наступал аж несколько раз. К сожалению, научить его чему-нибудь стоящему данная поговорка так и не смогла. Вот почему мужчина продолжал вариться в собственном обмане. Арсений все плотнее вплетался в его жизнь, а объяснять свое отсутствие Ире с каждым разом было все сложнее и сложнее. - Дим, вы с Тошей так много времени в последнее вместе проводите, что я уже практически ревную, - усмехнулась Ира, отпивая вино из бокала. Шастун напряженно замер. Подозревал ли он, что подобная тема могла подняться при совместном ужине с четой Позовых? Конечно, да, ведь Ира все чаще и чаще интересовалась, почему ее парень в очередной раз задерживается и чем вы там вообще таким секретным занимаетесь? Мог ли он с этим что-то сделать? К сожалению, нет. Тем временем, за столом воцарилась немая сцена, которая вполне могла потягаться с творчеством Гоголя. Антон, сжав руки в кулаки до белесых костяшек, в упор смотрел на Диму, надеясь, что друг без слов поймет и поддержит. Катя, так и не донеся вилку до заказанного салата, вопросительно смотрела на Иру, пытаясь понять, о чем та говорит. Так как муж не отсутствовал дома более обычного. Дима, откинувшись на спинку диванчика, удивленно смотрел на Антона, пытаясь найти в его глазах остатки того, что нормальные люди называют совестью, а заодно и решить для себя, нужно ли поддерживать эту авантюру. А Ира, замерев с бокалом в руке, с удивлением переводила взгляд с одного действующего лица на другое, не понимая, что происходит. Видимо, Антон не успел окончательно пасть в глазах своего старого друга, вот почему Позов рассмеялся, предварительно легонько сжав ладонь жены, тем самым прося на время оставить истину и рвущиеся вопросы в себе. - Ну-ну, Ира, ты же понимаешь, мужские разговоры. Да и обсудить хочется многое, у меня ведь скоро будет первенец, - довольно протянул он, намеренно открывая портал в неисчерпаемую тему материнства. - Да, ребенок – это удивительно, - тут же подхватила девушка, перенося все свое внимание на Катю, которая, уже с упоением уплетала салат. Антон выдохнул. - Сейчас приду, произнес он, нащупывая в кармане пальто спасительную пачку сигарет. Парень задумчиво курил, глядя на затянувшееся облаками небо. Бежать было некуда, да и поздно уже. Дима не отпустит без объяснений, он и так никогда не любил обманывать, а в этот раз ему пришлось врать даже Кате, его единственной и неповторимой. Иногда Антон по-доброму завидовал тому, что Позову с избранницей очень повезло. Они как будто были созданы друг для друга высшими силами. С самой первой встречи было понятно, что они останутся вместе навсегда. «Будет ли у меня также?» - то ли в вопросе, то ли в мольбе обратился к небу Шастун. Как будто бы в ответ ему вдалеке прогремел гром. Антон не был атеистом, но и причислить себя к какой-то конкретной религии не мог, предпочитая думать, что там, наверху, есть кто-то, кто смотрит на жизнь людей. Бог ли это, или же дьявол-искуситель – было неведому никому. - Поговорим? – окликнул парня друг, показываясь из входной двери. - Сейчас? – беспомощно выдохнул Антон, понимая, что выбора у него, по сути, нет. Воздух сгущался, а молния, предостерегающе сверкая еще где-то вдали, не внушала ничего хорошего. Дима нахмурился, подходя ближе. - Я, кажется, влюбился, Поз. В того парня из Клуба. Я не знаю, что с этим сделать. С Ирой спокойно и привычно, но я боюсь, что, оставшись с ней, я совершу ошибку. Сейчас я знаю Арса совсем немного, но он уже во мне, он уже часть меня. Я боюсь, что не прощу себе, если отпущу его. Я не хочу все жизнь жить, отгораживаясь от настоящей любви, которая кружит голову и захватывает сознание, я не хочу всю жизнь играть в чувства, потому что так легче и безопаснее, потому что так меня никто не тронет, и я не попаду в ловушку. Я боюсь быть с ним, Дим, боюсь, но и без него я быть боюсь, понимаешь? – судорожно шепчет Шаст, совершенно позабыв о тлеющей в пальцах сигарете. Тучи, будто не выдержав напряжения, разражаются серым проливным дождем. Гром гремит все ближе и настойчивей. Антон отрывается от созерцания образовывающихся луж и в немой мольбе поворачивается к другу. Ему нужна помощь. -Шаст – выдохнул Позов, - Ты же понимаешь, что это ни к чему хорошему не приведет? Это как пластырь, который нужно сорвать рывком. Ты будешь мучить не только себя, но и их. Я понимаю, что это тяжело, но нужно решить и, несмотря ни на что, от своего решения не отступать, как бы тяжело не было. Так будет лучше, ты же понимаешь. - Я не могу. Сейчас не могу. Я тебя умоляю, Дим, дай мне один месяц. Всего лишь месяц и я покончу со всем. Мне нужно время, время, - повторяет как мантру Антон. - Месяц, - произнес Позов, тяжело вздыхая, - Ничего не проходит бесследно– устало добавляет мужчина после короткого молчания, смотря на круги на воде, - Поэтому не пожалей, Шаст.