Крысиная королева и милый гамельнский крысолов

      Однажды найдя выход из лабиринта, крыса вряд ли когда-либо забудет дорогу, по которой шла. Исабела в детстве считала этот факт очень странным. А что, если выходов несколько? Вдруг крыса удачно выбрала самый длинный и извилистый путь? Она теперь никогда не попробует другой? Дикость!       — Это же Энканто! — голос Бруно звучал громче и радостнее, чем обычно. — Где, если не тут вы сможете найти своё место? А мы, Мадригаль, семья волшебников! Если кто-то вас проклял, разве нет лучших кандидатов, чтобы помочь?       Он и правда был из тех, кто скачет из одного состояния в другое по щелчку. Сару это ужасно повеселило. Она не любила, когда люди смущаются рядом с ней, да и весёлый голос предсказателя звучал намного убедительнее! И приятнее. Но женщина не могла не заметить, что всё идёт не так, и, не имея привычки врать, озвучила свои мысли:       — Может, ты и прав, но кандидаты-то сами в помощи не нуждаются? У тебя магия барахлит, Луиза ручки гнёт, а у двух других — нервный срыв!       — Стой, ты... Ты знаешь про Луизу? — удивился Бруно, и снова нахмурился.       — Так, давай вот без этого подозрительного лица! Мы пересеклись в коридоре ночью — ребёнку нужно что-то есть, она кралась на кухню, — пожала плечами Сара.       — И ты никому не сказала?       — Никто не спросил.       Она хмыкнула и подняла с земли камень, который оказался тяжёлым и гладким — словно настоящим на ощупь. Женщина представляла видения иначе, и уж точно не думала, что в них можно вот так просто задержаться, сидя на рухнувшем дереве, поглядывая в темнеющее небо. Да и Мадригаль раньше не мог представить себе ничего подобного.       — А если бы спросили? — протянул Бруно.       — Сказала бы. Не умею я хранить секреты, и врать не люблю.       — Но ты попросила меня соврать твоей дочери! — предсказатель осмелился поднять голос.       — Во-первых, это неправда только отчасти! Может, ты не видел будущее, но я всегда всё порчу! Во-вторых, вот именно, я попросила, чтобы ты ей соврал! В-третьих, почему тебя это вообще волнует?       — Потому что вы прокляты! — вздохнул он. — Это то, что я, должно быть, понимаю, как никто другой здесь. Тяжело жить, когда ты портишь всё, если ты не хочешь этого. Но я не знаю вас, и не могу быть уверен, что...       Бруно осёкся. Мадригаль не был достаточно смел, чтобы обвинять кого-то, но он также слишком заботился о том, чтобы никто не причинил вреда его семье и его городу. Мужчина не мог понять, что из себя представляет Сара, и знал лишь то, что она нравится Джульете, Антонио и крысам. Было ли этого достаточно? Он пытался заговорить о своих сомнениях с Альмой, но та лишь отвечала, что не хочет судить гостий по первому впечатлению, хорошему или плохому, и, может, Бруно стоит узнать мнение Мирабель.       Мирабель не знала, что сказать, она не так много общалась со старшей Каприччио, но младшая произвела на девушку хорошее впечатление. Кто-то сказал бы, что предсказателю стоит довериться чутью, но его чутьё явно дало сбой. А, может, ему просто не хватало информации, и поэтому мужчина мог позволить себе лишь поспешные выводы.       — Бруно, — Сара щёлкнула пальцами, пытаясь прервать затянувшиеся раздумья Мадригаля. — Меньше всего мне хочется всё портить. Может, ты не заметил, но проклятие вредит не только окружающим, но и мне самой! Я чуть не умерла, несколько ночей блуждая по ледяной воде. Мне понятно твоё беспокойство, и, к сожалению, я не могу дать вам всем ничего, кроме заверения, что я никогда не лгу. Но это хотя бы что-то, и теперь у тебя есть выбор между моими словами и своими догадками.       Она усмехнулась, пожала плечами и осторожно кинула камень в траву. Реалистичная иллюзия вдруг дала сбой — по земле от удара пошли волны, как будто под ногами на самом деле была вода.       — Оу, я, кажется, твоё видение сломала... — женщина выглядела крайне удивлённой и явно с трудом верила, что её проклятие может работать даже в ненастоящем мире.       — Нет! — Бруно с широкой улыбкой уставился на быстро угаснувшее пламя заката.       Сара перевела взгляд в ночное небо, и к удивлению обнаружила, что оно заливается утренним светом, становится голубым, а затем снова алеет. Это повторилось ещё пару раз, прежде чем время остановилось на сумерках, в которых полыхал огонь множества свечей. В мрачную высь летели фейерверки, и та заполнялась красками, будто кто-то брызнул ими на холст.       — Юбилей сеньоры Гузман, — довольно уверенно предположил Мадригаль и с восторгом повернулся к Каприччио. — Как ты это сделала?       — Да причём тут вообще я? Знаешь, ты крайне высокого мнения обо мне, если думаешь, что я так эффективно бросаю камни! — она почти рассмеялась от мысли, что смогла бы принести пользу подобным образом. — Стой! Ты слышишь?       Очередной фейерверк с громким хлопком окрасил небо, а затем ещё и ещё, музыка была такой громкой, что доходила даже до леса, и Бруно не понимал, что имеет ввиду Сара, пока не услышал голос за своей спиной.       — Иса! — устало выкрикнула Ческа, — Ты не можешь тут поселиться, твоя семья сойдёт с ума! Не слышу я, что ты там шепчешь, впусти и поговорим!       Художница пыталась пробраться сквозь колючий кустарник. Все её руки и лицо были исцарапаны, но она продолжала рваться вперёд, пока цветущая лоза не схватила её и не оттащила в сторону.       — Исабела Мадригаль, ты просто чёртова заноза! Прекрати это и поговори со мной!       Когда лоза вдруг снова обернула Ческу, та успела лишь пискнуть что-то вроде: "Плохая была идея" (ни Сара, ни Бруно, не расслышали), а затем что-то затянуло её в кустарник.

***

      Исе было одиннадцать лет, когда Мирабель не получила свой дар, и в тот день проиграли они обе. Младшая — потому что осталась без магии, и теперь точно разочарует семью. Старшая — потому что Мира оказалась разочарованием, и ожидания, которые на неё возлагали, окажутся на других плечах. Исабела знала, чьи это будут плечи.       Она ушла с прерванного торжества, сказав, что от произошедшего побаливает голова. Абуэла с любовью поцеловала внучку в лоб, не заподозрив неладного — больше думала о Мире и том, что теперь будет с Энканто. Альма пыталась найти слова, чтобы успокоить малышку, но даже если те и находились, произнести их у женщины не выходило.       «Ты ничего не испортила, моя милая nieta»       «Todo saldrá bien, Мирабель»       «Я буду любить тебя даже без волшебства, дорогая!»       Абуэла так хотела сказать это, но лишь беззвучно открывала рот, пока Джульета и Агустин сами не принялись утешать дочь. Мира плакала, не прекращая. И Исабела тоже, но за закрытыми дверьми, в полном одиночестве.       Бруно не знал, как помочь своей младшей племяннице, да и Пепа, что не удивительно, ясно дала понять ему — в такой сложный для семьи момент предсказатель будет только мешать. Недолго думая, Мадригаль захватил с кухни печенье, и решил подбодрить Ису. Он понимал, что дело не только в головной боли — девочка часто делилась с ним своими переживаниями. Джульете нравилось, что они ладили. Альме, честно говоря, тоже.       Исабела находила дядюшку Бруно забавным, и ей всегда нравились его "друзья" — Хорхе и Эрнандо. Правда, Эрнандо девочка считала излишне самонадеянным. Ну как можно ничего не бояться? Она вот много чего боялась — так, что было действительно сложно понять этого парня в капюшоне. На самом деле, Мадригаль хотела быть такой же смелой, ведь ей предстоит много испытаний, особенно теперь, когда все так напуганы исчезнувшей волшебной дверью.       Она даже не добежала до своей кровати — улеглась в цветах на полу и вырывала у розы лепестки, играя в "свихнусь-не-свихнусь". Бруно вошёл в комнату, когда последний лепесток "свихнусь" вылетел из маленькой ладони племянницы.       — Я принёс печенье, росянка! — сказал он и уселся напротив Исы в ожидании, когда она перестанет смотреть в потолок.       — Я не ем жуков, — фыркнула девочка, пытаясь скрыть улыбку.       — ПОКА не ешь, — со всей серьёзностью ответил дядя, и рассмеялся, когда Исабела подскочила в ужасе.       — Tío Бруно, не шути так!       — Прости, принцесса! Печеньку? — он придвинул к племяннице тарелку и был прощён, поскольку печеньки оказались с шоколадной крошкой — Иса их обожала.       — Абуэла сегодня познакомила меня с сыном своей подруги, — прошептала девочка, наконец почувствовав, что готова поговорить. — Я не глупая. Понимаю, что это значит.       — И что же? — предсказатель не спешил делать предположения, даже если был уверен в них.       — Она хочет, чтобы мы с ним поженились! А мне он не нравится! И вообще... — Исабела затихла и решила, что куда лучше будет просто жевать печенье.       — В чём дело? Ты можешь рассказать, росянка! Что бы там ни было, твой странный дядя, о котором не говорят, тебя поймёт!       — О, Пепа глупая! — фыркнула девочка.       — Эй! Это моя сестра, только я могу так говорить! — он посмеялся и вздохнул, представив, что случилось бы, скажи кто-то Пепе, что она глупая...       — Почему они не говорят о тебе? Потому что ты не предсказал им то, чего они хотят? Ну так предсказания так и не работают! — Иса потянула свои косички в разные стороны и недовольно поморщила нос. — Глупые они — вот и всё!       — Я просто не приносил им печенье, — улыбнулся Бруно. — Так в чём дело с тем мальчиком? Он тебе не понравился?       — Ну, мне... Мне вообще мальчики не нравятся! — смущённо отметила Исабела.       — Хм, ну тебе же всего одиннадцать, — задумался предсказатель.       — Нет! Ты не понимаешь, tío Бруно. Вот... Вот я сегодня видела Мортицию. Помнишь, у неё родители держат лавку с этими... Как же их... Да не важно! Мортиция посмотрела на меня, и прям в животе всё сжалось, понимаешь? Мама говорит, что я влюбилась. Я правда не сказала ей, что дело не в этом противном Мариано, но вот так! С мальчиками всё иначе.       — Во-о-т как, — протянул Бруно и нахмурился. — Нехорошо будет, если бабушка решит вас поженить, да?       — Вот и я о чём! — Иса раскусила ещё одно печенье и подвинула тарелку назад, к дяде. — Вторая половина тебе.       — Спасибо, но я же тебе его принёс. Escucha, mi hermosa sobrina, бабушка может считать, что ты и этот мальчишка — прекрасная пара, но она никогда не заставит тебя, если ты не захочешь. Если она прямо скажет, что ей по нраву эта идея, будь сильной — возрази! — Бруно улыбнулся, и Исабела немного успокоилась.       — Но как же спорить с абуэлой? К тому же, теперь... Знаешь, я думаю, что теперь всё изменится! Мира не получила дар, и я... — девочка не успела договорить — дверь её комнаты снова открылась, и Альма заглянула внутрь.       — Бруно, нам нужно поговорить... По поводу Мирабель, — неуверенно позвала она сына, и тот кивнул, послушно уходя из комнаты племянницы.       Предсказатель помахал Исабеле, сказав, что они обязательно договорят позже. Но "позже" не наступило. Он ушёл поговорить о её младшей сестре и исчез на десять лет. Лишний повод злиться!       Он ушёл, и никто больше не приносил Исе печенье, никто не пытался услышать её — даже Долорес! Даже родные сёстры. Даже мама.       Мадригаль было сложно поверить, что с того дня она стала старше в два раза! Сейчас ей было двадцать два года, и вот — она снова грустит в своей цветочной комнате. Но на этот раз, впервые за одиннадцать лет, Бруно снова стучит и просит, чтобы Исабела открыла дверь. Его голос звучит так взволнованно!       — Sobrina, я видел кое-что в будущем. Мы можем поговорить?       Она не хотела открывать, но, немного подумав, всё же впустила дядю в комнату.       — Отлично, — вздохнул предсказатель. — Сара думала, что тебя здесь нет!       — Она, — Иса замялась. — Она была недалека от истины, на самом деле.       Девушка небрежно указала в сторону набитых вещами рюкзака и сумки, тяжело вздохнула и уселась на усыпанный лепестками пол.       — Ты из дома собралась сбежать? — Бруно сел напротив, надеясь, что ошибся в предположении.       — Ну... Я сегодня не ночевала тут, — тихо сказала Мадригаль, и опустила взгляд.       — Но... Но где тогда? Почему?       — Я была у Чески. Она одолжила мне свою кровать, и я думала побыть у неё какое-то время... Я просто... Я могу кое-что показать тебе, tío?       — Конечно! — Он сказал это не слишком уверенно.       Это был их первый разговор за долгие годы, и Бруно волновался. Он боялся, что не сможет подобрать слова для новой, взрослой Исабелы. А ещё у него не было печенья. Но Иса не обратила внимание — ей явно было не до еды. Девушка сделала глубокий вдох и провела рукой по своим волосам, вылавливая в них странные зелёные... Пряди? Нет, это были не пряди — стебли! Тонкие и длинные, словно лоза.       — Я пыталась вырвать их, но у меня не получается... И это больно! — она едва держалась, чтобы не заплакать. Верхняя губа предательски дрожала.       — Чт... Как это случилось? Когда? — Бруно потянулся к лозе, но Иса откинула волосы назад.       — С магией что-то не так. Снова! И не только у меня, ведь так? Я ведь не одна такая? — девушка испуганно обхватила свои плечи.       — Оно то проходит, то снова возвращается, и я чувствую, как всё сжимается в животе. И это не из-за Чески! — зачем-то уточнила она. — Это совершенно неприятное ощущение, переходящее всё выше.       Исабела провела ногтями по своей шее, словно пыталась докопаться до того, что было внутри.       — Как будто из меня начнут прорастать чёртовы лианы! Я ничего не понимаю, tío Бруно!