4. Потеря
25 декабря 2021 г. в 00:41
21 октября, 1887
В доме де Шаньи царил хаос. Слуги суетились, наводя чистоту и выполняя поручения экономки Терезы. В фойе было шумно из-за людей, доставляющих еду и украшения, не считая огромного количества подарков, присланных семьей и друзьями. Это был очень важный день для семьи де Шаньи, маленькому наследнику титула исполнялось пять лет.
Виконт должен был в любой момент вернуться с утренней встречи с деловым партнером, а Кристина по мере сил присматривала за приготовлениями.
Семья только что узнала, что ожидает нового члена к середине следующего года. К облегчению Кристины счастливые вести вернули в ее брак часть той близости, которая из него ушла. Не то, чтобы они были несчастливой парой, напротив. Рауль осыпал Кристину подарками и был даже более любящим с их сыном Густавом.
Густав был благословением с момента когда вошел в их жизнь со своими густыми черными волосами и яркими зелеными глазами. Он был музыкально одарен от природы, и Рауль верил, что нужно развивать данные ему Богом таланты, так что они с Кристиной провели множество собеседований с разными преподавателями, пока не нашли того, кто их устроил. Его фамилия была Тобин, Эдвард Тобин. Он был пожилым человеком глубоко за шестьдесят, очень кротким, но имел манеру обучения, по которой не только учил Густава игре, но и объяснял, почему необходимо играть хорошо. Мальчик начал брать уроки игры на пианино шесть месяцев назад и как только научился читать ноты, стал самостоятельно учиться играть песни, которые сама Кристина так никогда и не освоила.
Недавно Кристина услышала как Густав репетирует песню, которую она не узнала, и зашла в музыкальную комнату посмотреть как он играет. Его маленькие пальцы с легкостью скользили по клавишам из слоновой кости их любимого пианино. Музыка была красивой, хотя Кристина понятия не имела, откуда он ее взял. Когда Густав закончил и она спросила его, он посмотрел на нее большими серьезными глазами и сказал: ‒ Я ее придумал. ‒ Кристина решила не говорить Раулю об этом инциденте, потому что не думала, что сможет смотреть ему в глаза, сообщая, что их сын может писать музыку в четыре года.
Кристина никогда не видела кого-то с настолько добрым сердцем как у ее сына. Он никогда не переставал удивлять родителей cвоей готовностью к принятию любого человека. Иногда это оборачивалось неприятностями, как когда он исчез во время прогулки в парке и перепуганные родители нашли его сидящим возле старого попрошайки и спокойно предлагающим ему пару монет, завалявшихся в его маленьком кармане. Рауль мягко объяснял, что опасно разговаривать с незнакомцами и Густав никак не мог понять, почему, говоря, что тому старику было одиноко и нужна семья. Как любой ребенок, Густав временами капризничал, но это было ерундой по сравнению с истериками других детей. Иногда, впрочем, Кристина боялась, что мальчик слишком замкнут. Он предпочитал быть один, наедине со своими мыслями и музыкой и именно поэтому Рауль с Кристиной так хотели подарить ему брата или сестру чтобы вместе играть.
Когда Рауль и Кристина пришли рассказать Густаву о ее беременности, он безмятежно смотрел на них и терпеливо ждал, когда один из них наберется храбрости для разговора. Наконец, Кристина заговорила.
‒ Мы хотим рассказать тебе очень важную новость, Густав, ‒ сказала она осторожно. Рауль кивнул, опускаясь на колено возле мальчика.
‒ Ты станешь старшим братом, ‒ объяснил он в своей мягкой манере. Глаза Густава широко открылись от удивления, но потом его губ коснулась улыбка, хотя тут же исчезла и мальчик нахмурился, глядя на Рауля.
‒ Если это будет еще один мальчик, ты будешь любить его больше чем меня, отец? ‒ спросил он тихо. ‒ Рауль выглядел расстроенным такой мыслью.
‒ Никто никогда не сможет занять твое место, ‒ заверил он. ‒ Мы сможем любить его так же сильно, но никогда сильнее.
Кристина глубоко вздохнула, чувствуя как в болит в груди от вины, которую она чувствовала каждый раз когда видела Рауля и Густава вместе. Чем старше становился мальчик, тем очевиднее становилось, которого из родителей он предпочитает. И хотя Кристина подозревала, что Рауль видит то же, что и она, он никогда не выказывал сомнений и никто из встречавшихся с их семьей не мог отрицать как сильно Рауль любил своего сына.
‒ М'леди, ‒ сказала Тереза, присев перед Кристиной в реверансе, когда пекари внесли в комнату трехъярусный торт. ‒ Где бы вы хотели поставить торт?
‒ Длинный стол в бальном зале подойдет. Я хочу, чтобы вокруг него разложили подарки, ‒ распорядилась Кристина. Трое слуг кивнули и развернулись в сторону бального зала. В это же время входная дверь распахнулась и вошел Рауль, снимая шляпу. Увидев его, Кристина невольно улыбнулась. С тех пор как они поженились, он обрезал свои волосы и теперь они вились у щек, отчего он выглядел еще красивее чем раньше. Заметив, где она стоит, Рауль широко улыбнулся, подошел и поцеловал ее в губы.
‒ Подарок установлен, ‒ прошептал он заговорщически и Кристина усмехнулась в отворот его плаща.
‒ Чудесно, ‒ ответила она. ‒ Ему понравится. ‒ Поцеловав ее в щеку, Рауль отстранился.
‒ Мне нужно переодеться пока гости не начали прибывать. ‒ он взбежал вверх по лестнице и исчез из виду как раз когда раздался звонок в дверь. Раз она все равно стояла рядом, то открыла ее сама и обнаружила за дверью лишь пустоту. Растерянно, Кристина посмотрела вниз и увидела на пороге завернутый подарок. Она быстро подняла его и передала одному из слуг, чтобы положить вместе с остальными.
Когда гости начали прибывать, Кристина почувствовала грусть из-за отсутствующих мадам Жири и Мэг. Они переехали несколько лет назад, когда Мэг получила место в лондонском балете. И хотя иногда Кристина навещала их, для нее, привыкшей видеть обеих ежедневно на протяжении большей части ее жизни, это стало большой потерей. К двадцати одному году Мэг стала красавицей с волосами, за которые большинство аристократок готовы бы были пойти на убийство. Даже Кристина, которая знала, что она хороша, не могла соперничать с деликатной красотой Мэг. В их письмах друг другу Мэг рассказывала о сотнях поклонников, появившихся у нее после переезда в Лондон. При этом она говорила, что какими бы замечательными они ни были, ей всегда чего-то в них не хватало. Мадам Жири и Мэг были единственной семьей, которую знала Кристина и хотя у нее были друзья, она все равно чувствовала одиночество.
Среди аристократии женщины могли в любую минуту обратиться друг против друга и хотя сама Кристина никогда не бывала жертвой их жестокости, но подозревала, что являлась объектом их праздных сплетен. Ни для кого не было секретом что произошло в опере той ночью почти шесть лет назад перед тем как люстра упала и унесла жизни невинных людей. Со времени инцидента опера с успехом открылась снова, но сама Кристина не могла заставить себя вновь зайти туда, несмотря на то, что они с Раулем щедро спонсировали заведение.
В какой-то степени Кристина скучала по сцене. Хотя у нее была всего пара главных ролей, ей всегда нравилось выступать, даже в хоре. Было в пении перед аудиторией нечто освобождающее и она не могла отрицать что тоскует по этому чувству. Были и другие вещи, которые она никогда бы никому не озвучила. Она скучала по временам, когда во время перерывов вместе с другими балеринами исследовала многочисленные неиспользуемые помещения и закоулки здания Оперы. Она скучала по зеркалу в полный рост в гримерной примадонны и по маленькому туалетному столику с вышитым золотой нитью креслом. Она скучала по урокам музыки перед сном. Одним из светлейших воспоминаний ее детства было стоять перед этим зеркалом и слушать неземной голос, наставляющий ее, такой уверенный и сильный.
Она быстро выбросила эту мысль из головы и закрыла глаза от боли, шевельнувшейся в сердце. Тепло пары рук, обвивших ее сзади и знакомый запах одеколона Рауля успокоили ее. Она позволила себе прижаться спиной к его груди ради поддержки и улыбнулась.
‒ Как ты себя чувствуешь, дорогая? ‒ спросил он ее на ухо, пока они наблюдали как их сын носится туда-сюда вместе с другими детьми, пришедшими на праздник.
‒ Хорошо. Просто немного грустно, что моему малышу сегодня пять лет. ‒ она улыбнулась мужу, ‒ Можешь в это поверить? ‒ Кристина заметила кратчайший проблеск боли в глазах Рауля, когда он кивнул.
‒ Кажется, словно он только вчера родился. Это было настоящее чудо, не правда ли? ‒ сказал он задумчиво. ‒ Родиться на два месяца раньше срока таким большим и здоровым.
Кристина отвернулась от него к своему прелестному сыну, которого как раз поймала и целовала в щеку одна из его тетушек. Прикусив губу, она изучала черты Густава. Его густые волосы цвета эбенового дерева вились. Его глаза были большими, зелеными и сияющими, совсем не похожими на ее собственные. Наиболее поразительной была его улыбка. Такая незнакомая и в то же время Кристина чувствовала, что знает ее. Он посмотрел в сторону родителей с розовыми от возбуждения щеками. Кристина почувствовала, как Рауль сжал ее руку.
‒ Думаю, пришло время вручить Густаву его подарок, ‒ сказал он и потянул ее вперед чтобы сделать объявление. Все собрались в дальнем конце бального зала и занавес был убран. На мраморном полу стояло великолепное новое пианино, перевязанное красной лентой. На сиденье лежала книга в кожаном переплете с пустыми страницами для письма внутри. На обложке было вышито имя "Густав". Мальчик зачарованно смотрел на него, потом повернулся к родителям.
‒ Но у нас уже есть пианино, ‒ сказал он, выглядя, словно боялся прикоснуться к прекрасному инструменту.
‒ Есть, ‒ согласился Рауль, ‒ Но оно старинное и раз тебе так нравится музыка, мы подумали, тебе стоит практиковаться за таким, на каких сейчас играют профессионалы.
‒ Почему бы тебе не сыграть что-нибудь для нас, дорогой? ‒ предложила Кристина, указав жестом на сиденье. Ее сын наощупь сел и начал играть общеизвестную простую мелодию. Он, разумеется, не был экспертом, но обладал естественным талантом, который нельзя было отрицать. Когда Густав закончил и вернулся к своим развлечениям, Кристина улыбнулась своему мужу.
‒ Спасибо тебе, Рауль, ‒ сказала она искренне. Он ответил натянутой улыбкой.
‒ Есть очень немногое, чего бы я не сделал для тебя или наших детей. ‒ С этими словами он мягко коснулся кончиками пальцев ее живота.
Когда праздник закончился и гости начали разъезжаться, Кристина никак не могла найти Густава среди толпы. Нахмурившись, она извинилась перед гостями и пошла наверх в музыкальную комнату, куда Густав обычно уходил. К ее удивлению, его не было ни там, ни в спальне. Мальчик знал, что ему нельзя выходить из дома одному, особенно после заката. Пытаясь игнорировать нарастающую панику, Кристина побежала искать Рауля. Тот разговаривал с мужем одной из своих сестер. Встретившись с ней глазами и увидев в них панику, Рауль моментально отвлекся от своей беседы.
‒ Кристина...? ‒ спросил он. Она попыталась сдержать дрожь в голосе.
‒ Я не могу найти Густава, ‒ прошептала Кристина. Лицо Рауля побледнело, он повернулся и схватил ближайшего слугу, приказав ему передать всем искать Густава. Взяв Кристину за руку, он повел ее обратно в бальный зал искать среди столов и оберточной бумаги, но безуспешно. Кристина не могла игнорировать ужас, который чувствовала, начиная паниковать всерьез.
‒ Его здесь нет! ‒ крикнула она, наполовину в истерике, отшвыривая упаковочную бумагу пока продиралась через комнату.
‒ Мы найдем его, Кристина, ‒ заверил ее Рауль.
‒ Я не могу потерять и его тоже! ‒ закричала она, не думая. ‒ Я не могу! ‒ Рауль пошатнулся словно его ударили в живот, но продолжил попытки успокоить ее.
‒ Милорд! ‒ голос Терезы раздался от дверей. ‒ Мы нашли его. Луи нашел его! ‒ Родители не стали терять времени даже на то, чтобы вздохнуть с облегчением, сразу бросившись в сторону кухни, где и стоял мальчик, глядя вверх испуганными глазами. Забыв о своей злости на сына, Кристина подлетела к нему и всхлипывая, прижала Густава к себе.
‒ Где ты был? ‒ плакала она в его волосы.
‒ Мне показалось, я что-то видел... ‒ сказал он тихо. ‒ Я вышел через французскую дверь в бальном зале. Я не знал, что их закрыли. ‒ Густав начал плакать. ‒ Мне жаль, маман, отец. Вы сердитесь?
‒ Густав, ты же знаешь, что нельзя выходить из дома одному, ‒ отругал его Рауль, впрочем, с нескрываемым облегчением в голосе. Когда Кристина отстранилась, чтобы заглянуть своему ребенку в лицо, то увидела, что он сжимает что-то в руке.
‒ Что это, дорогой? ‒ спросила она, забирая предмет.
‒ Это был подарок. Красивый, правда? ‒ спросил он. Кристина изучала дорогую на вид вещь. Это была фигурка ангела. При ближайшем рассмотрении стало очевидно, что это музыкальная шкатулка, игравшая веселую мелодию.
‒ Кто дал тебе это? ‒ спросила она, пытаясь разглядеть гравировку изготовителя. "У Донована" ‒ Она узнала название местного магазина где торговали разными безделушками.
‒ Там не было имени, но мне понравилась упаковочная бумага, ‒ сказал Густав так невинно, что ее сердце забилось быстрее. ‒ Я хочу поставить его на мой ночной столик, чтобы слушать его песню перед сном. ‒ Он бросился прочь от родителей чтобы скорее отнести подарок в свою спальню. Видя вопросительный взгляд Рауля, Кристина пожала плечами.
‒ Дети. Их волнует только то, что внутри подарка, а не то, от кого он. ‒ Она поднялась с небольшим смешком. Рауль не улыбнулся в ответ и Кристина сглотнула перед тем как пойти вслед за сыном в его спальню.
‒ Тебе понравились твои подарки? ‒ спросила Кристина, входя в комнату. Густав играл с музыкальной шкатулкой.
‒ Да, конечно, ‒ ответил он своим серьезным детским голосом. Подняв темные ресницы, он встретился с ней глазами. Кристина была застигнута врасплох собственной реакцией, узнаванием, которое чувствовала, глядя на него. ‒ Маман, я хочу тебе кое-что показать. ‒ Она смотрела в изумлении, как его маленькие пальцы тронули выпуклость на боку красивой музыкальной шкатулки и в ней открылось маленькое потайное отделение. Внутри маленького ящичка был сложен листок бумаги. Густав достал его и отдал Кристине. Она осторожно раскрыла бумагу.
Ангел музыки присматривает за тобой. Всегда.
Кристина издала непроизвольный крик потрясения, роняя записку. Острая боль пронзила ее бок и она упала на пол.
‒ Маман? ‒ закричал Густав в ужасе, прижавшись к ней. Пытаясь приподняться, Кристина встретилась с заплаканными глазами своего сына. Когда она отняла руку от своего подола, та была в крови.
‒ П-Приведи своего отца, ‒ прошептала она, чувствуя, как сознание ускользает от нее. Отдаленно, она слышала как Густав зовет Рауля.
Рауль в жалком состоянии сидел перед дверями комнаты, которую делил с Кристиной последние пять лет. Два часа прошло с момента, когда перепуганный Густав привел его туда, где она упала без сознания рядом с его постелью. Она истекала кровью и ужасное тянущее чувство наполнило сердце Рауля. Густав уснул часом раньше, после того как приехал доктор. Рауль отправил его в постель, изо всех сил стараясь скрыть агонию, которую чувствовал.
‒ Маман умрет, папá? ‒ спросил он, причиняя боль Раулю. С каждым проходящим годом, по мере того как Густав взрослел, он все больше чувствовал, что его семья ускользает от него.
‒ Нет, сынок, ‒ ответил он. ‒ С твоей матерью все будет хорошо. ‒ Поцеловав его в лоб, Рауль вышел из комнаты.
Теперь он ждал новостей о Кристине.
О своем ребенке.
Возможно, им с Кристиной не было предназначено быть вместе. Слишком много вещей произошли за эти годы, которые отдалили их. Невысказанное все еще оставалось таковым. Возможно, останется навсегда.
Она выносила одного здорового ребенка, сможет выносить и другого, ‒ говорил он сам себе снова и снова, но горькое негодование начало обретать форму на задворках его разума.
Наконец дверь открылась и доктор вышел в коридор где Рауль сидел на полу в ожидании.
Всегда в ожидании.
‒ Месье виконт, ‒ обратился к нему доктор. Рауль встал, глядя в сочувствующие глаза мужчины. Он уже знал ответ. ‒ Мне жаль. Ее светлость потеряла ребенка. ‒ Рауль закрыл глаза, чувствуя, как они горят от слез. ‒ Мне ненавистно сообщать вам такие новости в день рождения вашего сына, но нет никакой причины, по которой виконтесса не смогла бы снова понести. Она молода и здорова.
Cмотря как доктор уходит, Рауль чувствовал себя потерянным. Открыв дверь в спальню, он обнаружил Кристину лежащей на спине и безучастно смотрящей в потолок. Сев на край кровати, Рауль был встревожен бледностью ее лица и выражением, лишенным эмоций. Он потянулся, чтобы дотронуться до ее щеки, но она отвернулась, сфокусировав взгляд в другом углу комнаты. Рауль заметил слезу в уголке ее глаза.
‒ Не прикасайся ко мне, ‒ прошептала она. ‒ Я не могу этого вынести. ‒ Боль, какой Рауль никогда не чувствовал, поглотила его когда он встал и вышел из комнаты, отчаянно желая оказаться подальше от Кристины. Даже его прикосновения были отталкивающими для нее.
Она винила его за смерть их ребенка. Он чувствовал это. Рауль никогда не осознавал как сильно желал увидеть ребенка, глядящего на него его собственными глазами. Эта мечта ускользала от него так же быстро как его собственные жена и сын. Рауль чувствовал, что его жизнь держалась на нити, которая могла быть обрезана в любой момент и не мог справиться с мыслью о том, чтобы потерять их.
Рауль вошел в своей кабинет и целенаправленно прошел мимо письменного стола к шкафу из красного дерева, стоявшему возле стены. Сглотнув комок в горле, он воспользовался маленьким ключом, лежавшим в ящике его стола, чтобы открыть дверцу и достал оттуда бутылку скотча и бокал. Сев в кресло и продолжая наливать себе выпивку, Рауль позволил слезам свободно течь по лицу. В этот момент он осознал, что проиграл битву еще до ее завершения.
Это было нечестно.