какими мы были?

Парки, закоулки, ещё около десятка различных кафе. От дорого выглядящих кричащих мест, куда не пропустят ни одного журналиста, как бы тот не пытался, до совсем тихих кофеен с четырьмя столиками и угощением в виде шоколадных капкейков, сделанных собственноручно хозяйкой заведения. Колсон в восторге, ему безумно нравится этот контраст и многогранность одного из его любимых городов. Безумно, ведь он все детство тянулся сюда, сам не представляя почему. Ему так же нравится представлять, как они точно так же ходили за руку во все эти места, когда ещё не были обручены. Их действительно связывает так много мелочей, если подумать. Но ведь в мелочах и скапливаются горы. — А потом тот чувак такой типо "о мой бог, я знаю вас, вас же крутили по телеку, да?" — Пит пародирует голос с лёгким писком и наигранным восторгом, делая передышки, чтобы посмеяться, когда смотрит на Колсона, который смеётся с его историй так же сильно. И от его смеха делается так тепло, что на секунду комик забывается добавляя, — Ну ты помнишь, да? — Он осекается не сразу. Их взгляды встречаются и Колсон виновато улыбается. Он сидит на подоконнике с косяком не так долго, они буквально только что пришли после ужина в каком-то фастфуд ресторане и сидели, продолжая свою болтовню, деля ещё косяк, который, по большей степени, выкурил стрелок. Питер же сидит на кровати и выглядит так, будто снова хочет провалиться сквозь землю. — Я хотел бы помнить, — Бэйкер говорит со все той же улыбкой, подскакивая к мужу и падая на кровать рядом, чуть не ударяясь затылком о торчащий бортик кровати. С его ростом это было бы и неудивительно. — Тебя я бы тоже хотел помнить. Мне хочется доверять тебе так же, как ты доверяешь мне. — Он выдыхает дым и смотрит на белёсый потолок сквозь него. — Ты можешь. — Но это не так просто. Басовитый голос перебивает Пита и они молчат ещё пару секунд, когда старший мужчина переводит взгляд на собеседника. — Хотя бы попробуй, — Питер вновь нелепо улыбается, подавая голос, когда их зрительный контакт снова налажен. И Колсон чувствует лёгкую тяжесть в желудке от этой улыбки. Первый раз он воспринял её раздражающей, а теперь эту эмоцию сложно описать. Но она совершенно точно не негативная. — Пару дней назад я случайно передёрнул на пидорскую порнуху, — музыкант начинает заходить с козырей, чтобы его бойфренд задумался, а нужны ли ему такие откровения. — Ты тоже пидор, — Но комик не теряется, лишь нагло ухмыляясь и предпочитая удобнее лечь рядом с мужем, все ещё утопая в синих, немного затуманенных глазах, — Ну и как оно? — Странно. Точно так же как коллекция чулков у меня в комнате. И веревки с кожаными ремнями.. я почти уверен, что я плохо искал, раз не нашел игрушки. Мы действительно настолько грёбанные извращенцы или это всё какая-то шутка? — Колсон смеётся. Может это снова эффект от травы, но если она так расплетает ему язык, то пусть действует и дальше. — Ох, дорогой, ты не представляешь насколько мы извращенцы. Ты действительно плохо искал, — Пит светится зубастой улыбкой. Он не так обдолбан, но эффект тоже есть. Снова молчание. Куда более комфортное, не звенящее в ушах эхом. Более тянущееся и даже сладкое. — Дай мне ещё затянуться, — Пит не глядя требует, лениво протягивая руку. — У меня идея получше, — По голосу Келли ясно, что тот ухмыляется с заговорщическим подтекстом. — Просто дай мне чертов дым, — Пит почти возмущается, повернув голову и видя как Колсон докуривает, делая последнюю довольно долгую затяжку. Но сказать что-то Дэвидсон не успевает, потому что все мысли теряются, когда тонкие губы накрывают его собственные, а длинные пальцы давят на скулы, вынуждая приоткрыть рот. Колсон сам себе подтвердил, что он тот ещё извращенец, когда он выдохнул дым в чужой рот, разделяя эту особо сладкую затяжку на двоих. Комик без лишних возражений принимает его, отстраняясь лишь на секунду, чтобы выдохнуть, затем снова притянуть Келли к себе для продолжения. Ему слишком мало этого короткого прикосновения, он слишком долго ждал этого поцелуя. И пулемётчик не сопротивляется, наоборот, помогая вести. Губы Питера огромные в сравнении с его собственными. Если бы Колсон хотел, он бы спокойно представил девушку в этот момент, но есть пара нюансов. Он не хотел. Да и есть несколько существенных отличий, ведь губы всех его бывших были куда более упругими и с привкусом сладкого блеска, но никак не травы и алкоголя. Несмотря на жадность Пит целует его достаточно нежно, зарываясь тёплыми пальцами в волосы, массируя кожу головы и притягивая Келлса ближе к себе. Как можно ближе. Они какое-то время борятся за первенство, делая поцелуй эстетически неправильным из-за обилия языков, но, в конечном итоге Колсон уступает, расслабляя челюсть и позволяя парню целовать его так, как он сам целовал бы девушку. Такой обмен ролями он бы рано или поздно допустил бы из любопытства. Бэйкеру нужна лишь секунда, чтобы затушить окурок, бросив его в пепельницу, и сделать вдох. В этот раз обе его руки ложатся на мягкие щеки, а губы двигаются чуть более оживленно. В мыслях нет и малейшего отвращения, которое он обычно предполагал. Они наконец отстраняются друг от друга спустя несколько томительных минут, но все ещё лежат в объятиях. — Как я ненавижу и одновременно обожаю, что ты обкурен сейчас.. — стрелок даже сквозь затуманенный рассудок видит, как светятся темные глаза напротив. — Я чертовски тебя понимаю, — он отвечает, тихо усмехнувшись закрывая глаза, чтобы как кот поластиться лбом к чужой щеке, — Ты так не любишь публичность, но я уже представляю, как ты хвастаешься на очередном шоу, — Колсон слышит ответный смешок и улыбается шире. — Обещай мне, что утром не пошлёшь меня, если я попытаюсь повторить это? Теперь это похоже на безумие. Нет, Колсон не готов к семейной жизни с Питом достаточно, но он постарается больше не пресекать его романтичные порывы. — Обещаю. Они все ещё должны спать в одном номере и на одной большой кровати, которую смело можно охарактеризовать чем-то вроде "траходрома". В любой романтической комедии это бы привело персонажей к вынужденному жаркому сексу, но тут дела обстоят немного иначе. Колсон просто чувствует себя счастливо, впервые не загоняясь о своих проблемах аж целый день, легко засыпая с приятной болью в ногах, румяными щеками и кончиком носа. Питер благодарен и тому, что имеет возможность снова заснуть с ним в одной кровати. Хотя бы что-то в их жизни взято из фильма. Это непорочная, завязанная не только на возжелании любовь. Может быть слишком целомудренная, но только тогда, когда это необходимо. Не так часто, но всё же этот фактор остаётся главной их романтической основой. Взаимоуважение стадии "принятия" у Келлса. И уважение оказанному вниманию и терпеливости. Возможно теперь Келли из прошлого хочет сломать челюсть самому себе чуть меньше. А ещё не стоит больше бояться, что все, что они прошли вместе просто канет в небытие и навсегда исчезнет из памяти. Теперь они точно смогут со всем справиться. Теперь в этом уверены оба.