Победительница

      Первый раз за время сосуществования в одном теле Вика и Эйлин были солидарны в оценке происходящего. Описать сложившуюся ситуацию без матов было крайне сложно. Её отец пришел в маггловский дом, что для него можно посчитать подвигом, чтобы забрать её с сыном домой, в то время как она решила остаться и, ко всему прочему, об этом пришла предупредить её подруга, которая, судя по мыслям Эйлин, тоже ко всему немагическому относилась крайне скептически. И в качестве вишенки на торте было полное единение в мыслях с Эйлин. «Тихо шифером шурша, крыша едет не спеша…» — поставила себе диагноз Вика и решила, что хуже уже не будет, поэтому стоит проявить гостеприимство и пригласить гостей за стол. Можно конечно было попробовать выставить их за порог, но что-то ей подсказывало, что пока все не получат то, за чем пришли, избавиться от нежданных гостей не получится.       — Ну ладно, идемте пить чай с пирожками и за столом уже решим все насущные проблемы.       — Что? — в шоке спросил отец.       — Ты сама готовила? — недоуменно произнесла Лукреция, сделав особенный акцент на слове «сама».       — О Мерлин, моя дочь на магловской кухне. Как хорошо, что твоя мать не дожила до этого позора, — возмущенно произнес Октавиус, после неуверенного кивка Вики. Претензия безумно удивила девушку, поэтому она мысленно обратилась к Эйлин.       — А что в этом такого? Почему они так удивлены?       — Ну, леди даже в магическом мире должна вести хозяйство, но в аристократических семьях женщинам не пристало готовить, за них это делают домовые эльфы. Да и к тому же, я никогда это дело не любила.       — А в чем разница между приготовлением того же супа и твоих любимых зелий?       — Как ты можешь сравнивать? Это совершенно разные вещи. Более того, не люблю и не умею не является одним и тем же, — возмущенно закончила Эйлин.       — Странные у вас заскоки конечно.       — Стоп, а где моя волшебная палочка? — резко переключилась на другую тему Эйлин.       — Эм, — задумалась Вика. Палочкой она пользовалась исключительно для уборки дома, остальные заклинания они если и осваивали с Северусом, то девушка практически сразу о них забывала. Палочка обычно лежала в сундуке в комнате сына, — Она на месте, наверно.       — А почему она на месте, а не у тебя? Настоящая ведьма никогда не разлучается со своей помощницей.       — Что-то когда я попала в твое тело, я её у себя не видела.       — Это исключение. Тобиас психовал из-за нее.       — А с кем, по-твоему, жила я?       Семейство Принц начало её откровенно раздражать, что отец, что дочь считали своим долгом предъявить ей множество претензий и вывести её из себя. Они однозначно друг друга стоили, вот только крайней почему-то оказывалась она и несмотря на то, что с Октавиусом они еще даже не поговорили, Вика чувствовала, что еще чуть-чуть и она сорвется.       Так что пока отец и дочь рассказывали ей, как она не права, Вика достала из духовки подрумянившиеся пирожки и разлила всем чай. Привычные действия успокаивали, а отключаться от окружающих она научилась уже давно. Но все же когда чай был разлит, все сели по своим местам и умолкли, Вика поняла, что тянуть дальше нечего и решительно спросила:       — Ну что ж, дорогие гости, расскажите, зачем пожаловали?       — Я пришел забрать тебя домой. Моя дочь и мой внук не могут жить в этой… в этом… — старался подобрать правильное и, желательно, культурное слово мужчина, чувствовалось, что хотел он сказать что-то другое, но в последний момент передумал и исправился, — в этом доме.       — Я живу тут уже восемь лет и до этого тебя место жительства не смущало. Так почему ты приходишь сейчас и пытаешься забрать нас из нашего дома? Что изменилось? — решила выяснить Вика.       Ведь в этой всей отцовской любви её больше всего смущал именно этот момент. Где он был все эти годы? Почему не нашел, не забрал? Что изменилось от её попадания в больницу? На эти вопросы, к сожалению, ответов не было ни у кого, Эйлин утверждала, что она хорошо пряталась, Лукреция, что он обижен на дочь, а сам мужчина вообще не считал нужным объяснять своё поведение. Вот только единственное, что не могла простить Вика — это безразличие. Её собственный отец, по словам Пашки, уже не пил несколько лет, он пытался найти её, поговорить, вот только Вика считала, что дорога ложка к обеду. Её родители не вернули её и даже не попытались измениться, когда она ушла, они не спросили причину, они не были рядом, когда ей было плохо, когда она сходила с ума от бессилия и непонимания происходящего, когда она боялась чужих прикосновений, так зачем они ей сейчас? Вика знала, она не умеет прощать. Но отношения Октавиуса и Эйлин она не понимала и искренне была удивлена: почему все, включая Эйлин, считают, что она должна броситься к нему на шею и простить все обиды. Вика же это делать абсолютно не хотела, особенно до тех пор, пока не выяснит всё по поводу того, почему ушла Эйлин и почему её отец её не вернул сразу.       — Это не важно, — не много замялся Октавиус.       — Для меня важно.       — Ну ладно, я был уверен, что ты сама вернешься домой, ты не сможешь жить в маггловском мире и рано или поздно вернешься. Но, ты попала в больницу, и я давно не видел такой испуганной Лукреции, она пришла и сказала, что ты в тяжелом состоянии и я не смог не прийти к тебе. Там я познакомился с Северусом и понял, что каждый человек заслуживает прощения и решил, что могу простить тебе твою глупость ради внука.       — А ничего что я не прошу тебя меня прощать? — не выдержав, чуть повысив голос, спросила Вика. Она наконец-то получила ответ на вопрос «почему сейчас», вот только что с этим делать непонятно. И что в голове у человека, который, пытаясь забрать дочь домой, продолжает предъявлять ей претензии? Интересно, какую реакцию он ждет? Что она падет ниц и раскается? Но это ведь тоже глупо, хотела бы раскаяться, сама бы пришла к нему с повинной. А тут пришел к ней и ведет себя, будто все наоборот.       — Ничего, ты просто еще не поняла, как ошибалась. Но дома я помогу тебе осознать тебе твою ошибку, — высокопарно произнес Октавиус. Эйлин в её голове орала о том, что он вообще обнаглел, что он никогда её не слушал и не принимал в серьез, что она всегда была для него куклой, а не человеком. Вика чувствовала, как голову разрывает от мыслей Эйлин, и она абсолютно не может сфокусироваться и по большому счету согласна с её возмущением. Но при этом она четко понимала, что криком делу не поможешь.       — Я не хочу ее осознавать, — четко произнесла Вика. Сделала несколько глубоких вдохов и уверенно закончила: — Мне и тут неплохо. Я взрослый человек и имею право сама принимать решения.       — Твои решения ошибочны. Они вредят тебе и твоему сыну, — начал заводиться Октавиус.       — Я хочу остаться дома, — попробовал вмешаться Северус. Вика не знала то ли восхититься смелостью мальчика, она в такие моменты всегда старалась слиться с мебелью, чтобы про её присутствие все забыли, то ли посочувствовать его глупости, она как никто другой знала, что за такие вставки может достаться.       — Твоего мнения никто не спрашивал, — прикрикнул на него Октавиус. Было видно, что не такой реакции он ожидал и он в любой момент был готов достать волшебную палочку и насильно забрать их из дома. Это безумно не нравилось Вике, и она пыталась придумать, как этого избежать.       — Не смейте в моем доме кричать на моего сына, — возмутился уже Тобиас.       — А твоего мнения вообще никто не спрашивал, жалкий сквиб.       — Попрошу без оскорблений, — попыталась урегулировать конфликт Вика, при этом четко понимая, что это совершенно бесполезно.       — Как же вы меня достали. Но ничего я заставлю вас меня слушаться, — выкрикнул Октавиус доставая волшебную палочку.       В этот момент Вика поняла, что они попали. Что может она противопоставить магии? По большому счету ничего, это тоже самое что пытаться вырваться из рук маленькому котенку. Хотелось заорать, впасть в истерику, устроить скандал, но она понимала, что от нее только этого ждут, одно неверное слово и её заберут против её воли.       — Применять магию на маггловской территории запрещено, — впервые подала голос Лукреция, до этого молча наблюдавшая за всем этим цирком.       — Что?       — То, если вы сейчас поднимите палочку на Эйлин или Тобиаса, я тут же вызову авроров.       — И что они сделают? — с усмешкой спросил Октавиус покачивая в руках палочку, казалось, что эта угроза скорее его веселит, чем пугает.       — Ну как минимум не позволят вам воздействовать на дочь и попросят приличный штраф.       Вика начала судорожно думать, надо было что-то делать. Как-то выкручиваться. То что Лукреция отвлекла от них мужчину, было прекрасно, но все же это давало им скорее отсрочку, а не спасение. Ведь даже если он отступится сейчас, ничто не помешает прийти к ним домой, когда Лукреция уйдет и насильно или шантажом заставит их последовать за ним. Вика четко понимала, что Лу и эффект неожиданности единственная возможность избежать полной зависимости от отца, но вот что противопоставить его магии она не знала.       — Он не может забрать тебя насильно, — мысленно подсказала Эйлин.       — Почему? — недоуменно спросила Вика.       — Ему клятва не даст.       — Какая?       — Данная моей матери, я тебе о ней говорила. Он поклялся магией не вмешиваться в мои отношения и одобрить мой брак.       — И что нам это дает и как же Северус?       — Фактически, я не являюсь полноправным членом его рода. Я заключила официальный магический брак и перестала быть Принц, забрать меня насильно — это значит нарушить клятву. А вот с Северусом всё сложнее, поскольку его отец сквиб и он фактически последний из Принцев, он может претендовать на род, соответственно попадает под влияние Октавиуса. Но официально он может его забрать, только тогда, когда тот словесно подтвердит, что он идет и остаётся с ним добровольно.       — То есть насильно он забрать нас не может?       — А вот тут не все так просто, магия не проверят сказаны ли были эти слова под воздействием чар или зелий. Мой отец мастер легименции и Мастер зелий, он прекрасно знает, что слова, сказанные под влиянием, тоже зачтутся, и он сможет провести ритуал принятия наследника. Тогда Северус станет Принцем и будет обязан ему подчиняться.       — Стоит ему напоить чем-то Северуса и мы его потеряем?       — Вообще да, но есть и хорошая новость, у него хороший природный блок на окклюменцию.       — И что?       — Взломать его защиту не так просто, и все ухищрения, воздействующие на сознания, будут действовать не так быстро, как на остальных. И если мы успеем подать в суд за похищения и его найдут до того, как он проведет ритуал наследника, то нам его вернут без разговоров и на отца заведут уголовное дело.       — А если не успеют?       — Тогда он станет Принцем и чтобы не потерять сына мне придется вернуться к отцу.       — Понятно, спасибо, — задумчиво ответила Вика.       Мысленный разговор с Эйлин многое прояснил, но тем не менее она понимала, что сила не на её стороне. Если она не придумает что-то прямо сейчас, то есть вероятность, что Северуса у нее просто заберут. По опыту с прошлого мира Вика знала, что у кого сила и деньги, тот и прав, и что-то ей подсказывало, что в этом мире все так же, а если и нет, проверять и рисковать ребенком не хотелось. Вика невольно словила себя на мысли, что она реально полюбила и привязалась к мальчику и искренне боится его потерять. Невольно задумалась: это только Северус такой особенный или если бы она позволила себе открыться Алисе, то и её бы стала воспринимать как собственного ребенка? Или это все из-за того что она находится в теле его биологической матери, стало интересно как вообще работает этот материнский инстинкт. Но сейчас нужно было собраться и прийти к такому компромиссу, который бы устроил всех.       — Мы будем ругаться или может попробуем договориться? — решительно спросила Вика, когда все внезапно замолчали.       — Каким образом? — недоуменно спросил Октавиус, казалось, мысль о том, что можно договориться, до этого не приходила к нему в голову.       — Насколько я понимаю, роду Принц нужен наследник и вы планируете его заполучить любой ценой? — полувопросительно сказала Вика, понимая, что для начала надо определиться, какая у отца Эйлин первостепенная задача.       — Неправда, я делаю это все ради твоего блага, — возмущенно воскликнул Октавиус, но это выглядело как-то наигранно и где-то даже неправдоподобно.       — А если ближе к сути? — перебила Вика попытки Октавиуса рассказать о его неземной любви к ней и её сыну, которого он видит второй раз в жизни.       — Ты моя единственная дочь, я хочу забрать тебя домой, но без Северуса род Принцев прервется, а этого я позволить не могу.       — Хорошо, — задумчиво сказала Вика, понимая, что сейчас нужно предложить что-то, что не позволит мужчине отказаться. Невольно вспомнился последний разговор с Северусом в больнице и решение пришло само, — Я согласна, чтобы Северус учился всему что нужно, но вот только ритуал он пройдет в шестнадцать. А до этого он будет сам строить свою жизнь, дружить с тем, с кем он хочет и жить с нами.       — Я против, — в шоке ответил Октавиус, было видно, что предложение его не особо заинтересовало, поэтому не много подумав он с ухмылкой спросил, — Что мне мешает забрать вас, когда Лукреция покинет дом?       — Ты не можешь забрать меня против моей воли, ты нарушишь клятву данную моей матери.       — А Северус? — с ухмылкой спросил он.       — Официально без моего согласия ты забрать его не сможешь.       — А не официально?       — А не официально мы сразу обратимся в аврорат. И когда у вас найдут Северуса, доказать, что он пошел с вами не добровольно будет достаточно легко, и тогда даже ваш новый друг Дамблдор не поможет вам избежать правосудия, — вместо Вики ответила Лукреция.       — К тому же, он против того, чтобы я забрал внука домой, — тихо произнес Октавиус, а потом чуть громче спросил. — Я могу подумать?       — Нет, — с улыбкой произнесла Вика, мысленно соглашаясь с Эйлин, что если дать ему подумать, то он найдет решение как забрать Северуса и избежать наказания.       — И что ты сделаешь если я откажусь?       — Ну в принципе можно провести ритуал отречения от рода. Тогда Северус будет только Снейпом и ни он, ни его дети не смогут претендовать на род Принцев. Вот только я это никогда не сделаю, — мысленно ответила Эйлин.       — Ритуал отречения от рода тебе о чем-то говорит?       — Ты этого не сделаешь, — в один голос завопил Октавиус и Эйлин в её голове.       — Хочешь проверить? — решила блефовать до последнего Вика. Нет, она бы конечно сделала, вот только без Эйлин она вряд ли поймет, как это сделать, а та ей явно помогать в таком не будет.       — Нет, — угрюмо произнес Октавиус, а потом насуплено спросил, — И что ты хочешь?       — Клятву, что ты не заберешь Северуса против его воли, обязуешься учить и помогать ему и тогда в шестнадцать он станет наследником Принц, — уверенно повторила мысли Эйлин Вика.       — Хорошо, я согласен, — грустно произнес мужчина.       После этого остались только формальности, с помощью Эйлин и Лукреции они создали те слова клятвы, которые устроили всех. Потом они составили расписание для Северуса, трижды в неделю он должен будет посещать Принц Менор и заниматься с Октавиусом или нанятыми им учителями. Все это было тщательно продумано Эйлин и её отцом, Вика же следила, чтобы помимо бесконечных занятий у Северуса хватало времени на отдых, на игры с друзьями, на его занятие борьбой.       После этого их жизнь быстро вошла в привычную колею. Правда, с каждым прожитым днем Вика и Эйлин понимали, что в одной голове было явно тесно. Они были слишком разными, Эйлин, несмотря на то, что перестала воспринимать Вику как врага, и была приятно удивлена переменами в сыне, не готова была признать, что это она что-то делала не так и взращивала в сыне комплексы. Вика же боялась, что Северус снова превратится в замкнутого ребенка и под влиянием деда отдалится от новых друзей. Так же в отношениях с Тобиасом всё было не так просто. После того злополучного разговора они провели ночь вместе и все было чудесно. Но Вике стало казаться, что она изменила Виктору, это была непривычная мысль, они расстались больше полугода назад, она в другом времени, теле и даже и мире. Так почему она чувствует себя предательницей? Эйлин же наоборот, хотела больше проводить с мужем и подселенка ей в этом мешала.       А Вика, наблюдая за такой по сути не идеальной семьей, всё чаще задумывалась, а как бы выглядела её собственная семья, смогла бы она относиться к Алисе так же как к Северусу. Ведь мальчик стал действительно для нее родным, чуть меньше чем за полгода, она ведь безумно испугалась, что Октавиус сумеет отобрать его и она навсегда его потеряет. Да, он был не идеальным: все еще немного замкнутым, относящимся с неким предупреждением к некоторым магглам, не любящим пустые разговоры. Но он так искренне мечтал о нормальной семье и они постепенно приближались к этому понятию. Каждый вечер они ужинали вместе, делились тем, как провели день, какие планы на следующий день. Также они часто стали проводить время вместе и узнавали друг друга лучше. Тоби оказался намного лучше, чем показался на первый взгляд, особенно после того, как слова «магия, волшебство, маг, волшебник» и тому подобные полностью исчезли из их лексикона. Порой она озвучивала свои мысли, порой Эйлин, и в целом все было довольно неплохо.       Единственное, что не давала ей покоя, кто же все-таки зачаровал Тобиаса, зачем, а главное, что от него ждать дальше. Чем больше она общалась с Октавиусом, тем больше сомневалась, что это он: мужчина не любил сложности и скорее убил бы или стер ему память, чем внушил ненависть ко всему магическому. К тому же, он искренне полюбил Северуса и безумно гордился мальчиком, у него была хорошая память и пытливый ум, так что учеба давалась ему легко и приносила удовольствие, а навыки в зельях вызывали восторг даже у опытного Мастера Зелий.       Ближе к концу лета, Вике пришла записка от Калисты с просьбой о встрече, она все-таки была настроена познакомить детей. Встретиться решили в маггловском парке развлечений. Когда Вика с Северусом пришли к месту встречи, Лукреция с Агнесс и Калиста с Люциусом уже ждали их около входа в парк. Вика с грустью отметила, что Лис не лучше, она по-прежнему была белее мела, и простое нежно-голубое платье только подчеркивало её бледность и синяки под глазами. Её сын Люциус был одновременно на нее безумно похож и не похож. Он был довольно высоким для своих двенадцати, у него были длинные, светлые волосы, правильные черты лица и серо-голубые глаза, которые, казалось, смотрели прямо в душу. Он нежно придерживал маму за локоток и недовольно смотрел на опоздавших. Лукреция с их последней встречи не поменялась, она была все такая же великолепная и маггловское платье только подчеркивало ее красоту. Агнес же была рыжеволосой красавицей и сложно было определить на кого она похожа больше. Единственное, что можно было сказать наверняка, цвет волос у нее был папин. И девочка действительно напоминала ведьму из женских романов.       Калиста сразу заняла собой детей, она расспросила всех детей о жизни и увлечениях. В глазах Люциуса то и дело мелькала ревность, но он тщательно скрывал свои чувства и улыбался Северусу и Агнес. Она сразу заполнила внимание детей и когда она смотрела на них, она будто бы светилась изнутри. Она была само очарование, и Вика отчетливо поняла, что так и должна выглядеть настоящая мать, настоящая волшебница. Она расцветала рядом с детьми и казалось даже болезнь отступала, когда она рассказывала им истории.       Увидев, что дети уже немного раззнакомились, Лис отправила их поиграть, а сама довольная вернулась к подругам.       — Они очаровательны.       — Кто?       — Северус, Агнес и Люци. Такие юные, но уже такие умные и понимающие. Жаль, что я не увижу какими они вырастут.       — Лис, ты опять об этом. Ты не умрешь. Абраксас не позволит этого, — с какой-то странной интонацией произнесла, а потом чуть тише добавила: — он слишком тебя любит.       — Почему она так говорит о нем? — спросила Вика у Эйлин.       — Оу, Лукреция с одиннадцати была влюблена в Абраксаса и была уверенна что он жениться на ней.       — Почему?       — Ему нужно было выбрать девушку из семьи Блэк, но он все сделал по своему.       — А он выбрал Калисту?       — Ага, она даже умирая умудряется оставаться красивой. А в Хоге, она была невероятной, необычной. А Малфои издавна славились любовью ко всему прекрасному.       — Но она ведь не Блэк?       — Он так сражался за Лис. У них была невероятная история любви. Никто ведь не верил, что он способен на такое чувство, все считали её его очередной блажью. Но он отказался жениться на Лукреции или Вальпурге, которых ему настойчиво предлагали. Самое интересное, Лис была рядом, но никогда за него не боролась. Когда он перезаключил договор на помолвку с девушкой из семейства Блэк на своего сына, выплатив при этом семейству значительную сумму и убедив выдать Лис за него, все были в шоке. Лу с Лис тогда впервые серьезно поссорились, но потом они поговорили и Лу согласилась на помолвку с Игнатиусом, она ему давно нравилась. А вот Вальпурга её возненавидела, из-за неё ей пришлось выйти замуж за троюродного брата. С тех пор отношения между семействами довольно натянуты.       — Между Люциусом и Нарциссой уже заключили помолвку. Ты была права, она правда очаровательная девочка и Люциусу она нравится. Они будут хорошей парой, — услышала последнюю часть, которую говорила Лис. Видимо, она отвлеклась и пропустила часть разговора.       Но Вика была вынуждена признать здесь и сейчас, сидя на пледе в парке, рядом с играющим Северусом и двумя подругами Эйлин, она впервые с момента попадания в это тело чувствовала себя счастливой. И впервые думала о том, что, а может семья — это не так уж и плохо. И может действительно она была не права, считая, что это все не для нее.