Победительница

      Вика посмотрела на конверт с письмом, в середине лежал какой-то флакон. Первым желанием было тут же открыть его и посмотреть, что же написала ей подруга. Но нельзя, она по-прежнему находилась в гостях и ей приходилось поддерживать разговор, хотя она все больше летала в своих мыслях и совершенно не могла сфокусироваться на словах Батильды. Та еще какое-то время пыталась добиться от Эйлин чего-то членораздельного, но в итоге сдалась и отправила девушку домой.       Мыслей было много, начиная от флакона в письме, заканчивая чем грозит ей то, что она так много узнала и сможет ли она обезопасить себя и Северуса от мести и жестоких экспериментов Дамблдора. Этот мир изначально не был похож на добрую сказку, но сейчас он больше походил на страшный сериал и Вике отчаянно хотелось домой. Она безумно устала быть сильной, устала бороться за нормальную жизнь. Почему даже в чужом мире ей надо доказывать, что она со всем справится? Почему если уж ей так нужно было попасть в другой мир, она не попала туда, где всё хорошо, где у нее было много плюшек и мало проблем? За что ей все это? Она ведь не была плохим человеком, да, ей как и любому были свойственны не совсем хорошие поступки, но она никогда намеренно не делала никому больно. Тогда почему ни в одном из миров она не может просто жить счастливо?       Вика никогда не хотела быть героем, никогда не мечтала спасти мир, она всегда хотела быть обычной. Но именно это ей всегда давалось хуже всего, она была слишком яркая, красивая и к тому же не глупая, с дружбой у неё не сложилось с самого детства, девочки видели в ней конкурентку, а бедная одежда и забитый вид позволяли сделать её идеальной жертвой. Пусть у них это не получилось, но и дружбы не вышло. Лет до семнадцати ей казалось, что будь она обычной отношения с одноклассницами складывались бы намного лучше, это потом она поняла, что красота — это дар, а не проклятие. А тут, она попала в чужой мир, где она была вполне обычная, но все равно это не помогло. Новый мир, новая внешность, новые проблемы…        Думать не хотелось, и девушка, вздохнув, посмотрела на часы, с удивлением заметив, что прошло всего пару часов с того момента как она отправилась к Батильде Бэгшот, за поиском ответов. И сейчас, имея ответы, она понятия не имела, что с ними делать. Вика сделала глубокий вдох и обратилась к той ради, которой она всё это затевала.       — Ты как?       — Я ему доверяла, он был моим любимым учителем. Он помогал найти мне способ вылечить Лис. Я не могу поверить, что он мог так со мной поступить, — с ноткой презрения прозвучал в голове голос Эйлин.       — Возможно, он ничего лично против тебя не имел, просто пытался добиться справедливости в своем извращенном понимании.       — Но в чем справедливость от того, что я и мой ребенок будут несчастны? Я ведь понятия не имела, что случилось и что мой дед или прадед как-то неправильно осудил его отца. Зачем внушать что-то мне и моему мужу?       — Я не знаю, правда не знаю, — вздохнула Вика, а потом, вспомнив судьбу Северуса Снейпа, подумав, добавила, — но людьми, которым нечего терять и у которых ничего нет, теми кому не к кому обратиться, легче управлять.       — И как это связано со мной?       — Не с тобой, а с твоим сыном, ведь если бы он вырос в тех условиях, которые ему активно пытается создать твой учитель, он бы поверил и доверился первому человеку, который к нему бы хорошо отнесся. Ему не к кому было обратиться в сложной ситуации, и он искал бы самый быстрый и легкий путь к счастью. И это бы вряд ли привело бы его к чему-то хорошему.       — Ну да, Том был одинок, и он никому не доверял и не любил. Ну, разве что за исключением Лис, но она была единственным человеком, которому он бы никогда не причинил боль, соответственно он не делился с ней своими мыслями и проблемами, понимая, что любое нервное потрясение может её убить.       — Ладно, давай почитаем её последнее письмо, — предложила Вика, понимая, что думать еще и о Томе ей категорически не хочется. Как только она вскрыла конверт с него тут же выпал маленький флакончик изумрудного цвета. Вика пару минут на него смотрела, а потом всё-таки решила уточнить, — что это?       — Это воспоминания. Но чтобы их посмотреть нужен омут памяти, он есть у моего отца.       — Хорошо, тогда надо будет наведаться как-то к нему в гости, а сейчас почитаем письмо?       — Я… — Эйлин на секунду сбилась, а потом более уверено произнесла, — Мне страшно.       — Почему?       — Я так долго не могла смириться с её смертью, а сейчас я получила от нее письмо и мне кажется, что она жива, будто всё это страшный сон. Сейчас я проснусь и ничего этого не будет, всё будет так как было пару лет назад, любящий муж, маленький сын, живая и почти здоровая Лис.       — А я тогда проснусь у себя дома. Меня разбудит маленькая Алиса и запах кофе и блинчиков, — грустно продолжила мечтать о несбыточном Вика.       — Кто такая Алиса? Это твоя дочь, ты поэтому так быстро нашла общий язык с Северусом? — с любопытством спросила Эйлин.       — У меня нет детей, и я никогда не видела себя в роли матери.       — Зря… Как бы это не было обидно признавать, но из тебя вышла гораздо лучше мать, чем я.       — Это неправда, — попробовала возмутиться Вика. Это признание от Эйлин выбило её из колеи. Нет, она отдавала себе отчёт, что довольно неплохо справляется, что за время её пребывания в этом теле жизнь Северуса изменилась в лучшую сторону. Но она не считала, что в этом так уж много её заслуги, она ведь просто подтолкнула его в нужном направлении, а дальше мальчик всё сделал сам. И признание её заслуг, от такого человека, как Эйлин, которая казалось вообще в принципе не видела недостатков в своём воспитании, говорило о многом.       — Правда, — грустно ответила Эйлин, а потом, решив сменить тему, добавила— давай читать письмо.       Вика развернула лист бумаги и приступила к чтению: «Здравствуй, милая Эйлин.       Если ты читаешь это письмо, значит, меня нет в живых. Я знаю, что ты до последнего верила, что я выживу, но я и так прожила слишком долго и всё благодаря твоим зельям. Ты моя спасительница. Но у всего есть предел, это мой. Я знаю, что тебе будет тяжелее всего, но я надеюсь твоя соседка поможет тебе прийти в себя. Мышка, я всегда буду рядом, я буду тебе помогать с того света, если он существует. Знай, ты сильнее, чем тебе кажется. Я верю, что ты со всем справишься, ты найдешь способ защитить сына и не станешь бороться с ветряными мельницами.»       — Мышка? — глупо переспросила Вика. Пока, в письме не было ничего важного, но то как Лис успокаивала Эйлин и даже тут умудрялась думать прежде всего именно о чувствах подруги вызывало умиление.       — Она так меня называла, когда я была маленькая. Я ведь младше их с Лукрецией и всегда ходила за ними хвостиком. Я сначала обижалась на это прозвище, а потом привыкла, тем более она так меня только дома называла, когда никого рядом не было. Мы ведь очень были близки с самого детства, Лу тогда скорее как нянечка воспринималась, поскольку ей всегда поручали за нами присматривать, и она строила из себя взрослую. Я тогда дико на Лу обижалась, а Лис всегда успокаивала, всегда рядом была. И мне даже было приятно, что я единственная удостоилась от нее прозвища.       — Это невероятно мило, — сказала Вика и они снова погрузились в чтение: «А еще это значит, что я, к сожалению, оказалась права и мой дар меня не подвел и Дамблдор всё-таки не захотел оставлять тебя в покое и попытался внушить тебе как правильно себя вести.       Я тебе много раз говорила, что с людьми надо дружить и хорошо к ним относится. Помог ты, помогли тебе. Благодаря своей подселенке, ты смогла избежать проблем. Но не забудь сказать соседской девочке спасибо и отблагодари её, когда наступит время. Ей тоже еще предстоит столкнутся с действительностью и будет хорошо, если рядом будет человек способный объяснить, что на магии свет клином не сходится.       Надеюсь эту прописную истину ты уже поняла. Я понимаю, что тебя интересует моё мнение на этот счет. Во флаконе находятся мои воспоминания о нашей последней встрече с Альбусом Дамблдором, думаю, тебе будет полезно это узнать. Но прежде я хочу тебя попросить, мышка, пожалуйста, позаботься о Батильде. Она невероятно одинокая старушка, у неё нет ни семьи, ни детей. Единственные, кто регулярно навещали её была я и Аберфорт, младший брат Альбуса. Пожалуйста, не забывай о ней, пиши письма и иногда навещай. Она безумно ценит это внимание, хоть и старается показать, что ей всё это не нужно. Она сама выбрала одиночество, но никто не заслуживает быть один, каждый заслуживает, чтобы его любили и про него не забывали. К тому же, она невероятно умная и всю свою жизнь посвятила изучению истории магии, и я думаю, ты с легкостью найдешь с ней тему для разговора.       Я знаю, что ты сейчас испугана и растеряна, но ты сможешь найти в себе силы понять и принять действительность. Я, как и ты, когда-то давно считала Альбуса Дамблдора мировым злом, но зло, как и добро не бывает абсолютным. И сейчас мне даже где-то его жаль, если бы его другом стал не Геллерт, если бы он смог остановить отца, если бы он лучше присматривал за сестрой, всё могло бы быть иначе. Мы не властны над прошлым, в нашем распоряжении только будущее, пожалуйста, помни об этом. Но его отец действительно был единственным пожизненно осужденным магом, судя по документу за это решение были такие известные фамилии: Принц, Поттер, Блэк, Гамп, Гонт, Лонгботтом, Мракс, Нотт, Прюэт, Селвин, Треверс, Малфой. Людям с этими фамилиями следует быть особенно осторожными. Эйлин, я тебя знаю, поэтому еще раз прошу, не лезь на рожон и не затевай с ним войну, тебе вряд ли удастся выиграть. Он действительно очень умный, его разработки используют даже в отделе тайн. А результаты его исследований, если верить Аберфорту, способны изменить мир. Я знаю, сейчас ты его ненавидишь, но где-то он прав человек проявляется по тому как он умеет преодолевать трудности. Я знаю, что ты сможешь справится.»       Слезы навернулись на глаза девушки.       — Она верила в меня больше, чем я в саму себя. Почему так?       — Не знаю, но мой брат в меня тоже всегда больше верил.       — И как, он оказался прав?       — Ты даже не представляешь, сколько может вынести и преодолеть человек. Но я тоже упустила нечто важное. Рядом тот, с кем можно быть собой, кто поймет и никогда не осудит.       — Как думаешь, мы с Тоби сможем когда-то к этому прийти? — не уверенно спросила Эйлин.       — Не знаю, но он вроде и правда тебя любит.       — Но ненавидит магию.       На это Вике нечего было ответить, и они продолжили читать: «За последние несколько месяцев меня осмотрело столько целителей, что я перестала их считать. Я знала, что мне уже ничего не поможет, но не могла отказать мужу. Он не мог сдаться, а я не могла ему отказать. Что бы вы не думали, но я правда его всегда любила. И во многом именно благодаря ему я так долго прожила. Но у каждого целителя я спрашивала про твоего мужа, что можно сделать, если человек становится агрессивным после упоминания магии. Целитель Рави Варма единственный сказал, что это может быть ментальная закладка, которая срабатывает на определенные триггеры. В конце письма я написала его данные, так что напиши ему. Я тебя очень люблю. Твоя Лис» Дальше шел адрес, по которому стоило отправить письмо целителю.       — Скорее всего мне тоже пытались сделать эту ментальную закладку.       — Твое подавленное состояние было ее результатом?       — И да, и нет. Всё-таки я потеряла подругу и до этого была подавлена. Вот оно и наложилось.       — Нужно написать целителю.       — Обязательно, я больше не позволю никому управлять моей жизнью.       После чтения письма, каждой было, о чем подумать. Эйлин, пыталась принять новую действительность, свои ошибки и попробовать разобраться со своей жизнью. Она внезапно осознала, что она никогда не разбиралась в людях, что она тоже часто была жертвой манипуляций. А еще она никогда не умела бороться с трудностями, как бы больно и обидно это не было, но Эйлин признала, что если бы не Вика, то она бы никогда не узнала, какой дурой была. Она бы так и не научилась справляться с трудностями, она ведь никогда по большому счету не задумывалась о причинах поведения Тобиаса, она никогда не пыталась дать ему отпор. Для неё все это было вынужденным ущербом, да и зелья творили чудеса: на утро она была вполне себе здорова.       Вика же раздумывала над тем, до чего готовы дойти люди в своей жажде мести и в своих исследованиях. Она никогда не увлекалась опытами, ей было абсолютно все равно на всю эту научную муть. А месть?       С местью у неё всегда были особые отношения. В мелких вопросах она обычно мстила сразу, если не получалось, она старалась забыть и отпустить. А если что-то серьезное, ей не было жалко людей, ей казалось, что когда она увидит того человека, который пытался её изнасиловать, она будет зла, она готова будет его убить. Но на деле, видя его за решеткой, она не испытала ничего, облегчение пришло только тогда, когда она осознала, что она в безопасности её больше никто не тронет. Но она не следила за жизнью этого человека, она даже не знала сидит он еще, или его уже отпустили. А тут несколько десятков лет планировать месть, причем не просто человеку, который тебе навредил, а его семьям, детям. Тем людям, которые ни в чем не виноваты, и которые еще даже не родились, когда все произошло.       Вечером Вика поделилась информацией с Тобиасом и он поддержал её в том, что нужно посмотреть воспоминания и обязательно обратиться к врачу. Эйлин не верила, что всё может быть так просто, она боялась, что когда Вика расскажет всё её супругу, он вспылит. Но Вика умудрилась объяснить ситуацию ни разу не упомянув магию и слова, которые могли бы навести его мысль на ней. Поэтому ужин прошел без эксцессов.       В Принц Менор было решено отправиться в ближайшую субботу, как раз у Северуса было занятие с дедом. Октавиус был безумно рад видеть дочь дома, ему казалось, что если она сюда пришла, то не захочет уходить.       Но увы, женщине был нужен только Омут Памяти, к которому он тоже пустил её, на удивление без лишних вопросов. Почему-то эта чаша её откровенно пугала, но Вика понимала, что отступать некуда и решительно опустила голову.       Комната, в которой оказалась Вика, поражала своими размерами, ей показалось, что тут вполне можно разместить зал для занятия балетом. При этом комната была невероятно светлая и уютная, в центре находилась огромная кровать с бежевым балдахином, напротив стоял белоснежный деревянный шкаф и зеркало в полный рост.       Рассмотреть комнату Вике не дали, она увидела, как к кровати подходит седовласый мужчина и Эйлин настояла на том, чтобы и они приблизились туда, где уже стоял собственно персоной Дамблдор.       Вика подошла поближе, на кровати лежала мертвенно-бледная Калиста, смотреть на неё было больно, слезы навернулись на глаза.       — Лис… — с полным отчаяньем в голосе сказала в голове Эйлин.       — Здравствуй, милая. Ты хотела меня видеть? — услышала девушка голос Дамблдора и вся обратилась в слух, пытаясь понять, что же такого важного было в этих воспоминаниях.       — Здравствуйте, да. Хотела поговорить с вами в последний раз, — хриплым голосом произнесла Калиста.       — И о чем же, девочка моя?       — Я хотела задать всего один вопрос, зачем?       — Что зачем? — сделал удивленное лицо директор.       — Я знаю о вашем прошлом, я знаю о вашем желании мести. А еще я умираю, и напоследок мне хотелось бы узнать вашу правду.       — Какую, зачем тебе это?       — Считайте это последним желанием умирающей.       — А если я откажусь?       — Ваше право. Мне просто правда интересно, зачем? В чем виноваты были те дети, которых вы не спасли? В чем виновата Эйлин, малышка Молли? Зачем все это? У всего ведь должен быть смысл.       — А если нет? — с ухмылкой спросил добрый дедушка, а потом с интересом спросил, — Ты меня ненавидишь?       — Когда-то ненавидела, а сейчас, — девушка закашлялась, — Вы такая же жертва, как и они. Да, вы превратились в палача, но где-то там, внутри, у вас живет одинокий маленький мальчик, который еще не умеет ненавидеть, который умеет сострадать и не рассматривает людей как расходный материал и именно с ним я хочу поговорить.       — Хм, — директор помолчал несколько минут, а потом задумчиво спросил, — Знаешь, каково это в десять лет потерять всё? Отца, мать, сестру, брата, надежду на светлое будущее?       — Почему потерять? — с недоумением спросила Калиста, — Посадили ведь только вашего отца.       — Да, но из любимого ребенка мне резко пришлось стать главой семьи: отца посадили, мать была в отчаянии, сестра больна, а брат… Брат никогда не отличался ни умом, ни ответственностью. Терпеть осуждающие взгляды соседей было невыносимо и именно я предложил матери переехать, нашел дом. Я думал обо всем, а родители даже отказались сдать сестру в Мунго, хотя ей была необходима помощь. Да еще и терпеть постоянное осуждение от брата, видите ли, я не уследил за Арианой и она выбежала во двор, где и познакомилась с этими мальчишками.       — Вы считали себя виновным?       — Я нет, но семья… — со злостью в голосе произнес Альбус, а потом задумчиво произнес, — Ты даже не представляешь каково это жить в вечном одиночестве. Тебе меня не понять.       — А вам не понять, каково это жить в займы. Вы жалуетесь, что вы постоянно ловили осуждающие взгляды, а я вам хочу сказать, жалость намного хуже. Любая слабость — это симптом того, что жить тебе осталось не долго, — с грустью парировала Лис.       — В твоем состоянии никто не виноват, а у меня есть список фамилий, которые осудили моего отца.       — Но те, кто осудили, уже в большинстве своем мертвы, и вы мстите не им, а их детям и внукам.       — Дети должны отвечать за грехи своих родителей, тем более я никого не убиваю.       — Но при чем тут Эйлин, зачем вам она? Зачем вам нужно, чтобы Молли вышла замуж за Уизли?       — Откуда ты это знаешь?       — У меня свои источники, так зачем?       — Я, как и твоя подруга, заинтересован в получении сверх мага, мага, сила которого сможет достичь максимума. И, как показывает практика, магический потенциал лучше всего раскрывается в тяжелых условиях, через преодоление.       — А вам он зачем?       — Оу, я хочу получить возможность получить жизнь после смерти.       — Вы из тех, кто верит, что можно обхитрить смерть?       — Это возможно, — с воодушевлением заявил Дамблдор. Лис хрипло рассмеялась.       — Смерть нельзя обмануть, нельзя подкупить, с ней можно только договориться. Поверьте, я это знаю, как никто другой, все-таки она моя вечная спутница, она с самого моего рождения была рядом со мной. Но она жестко наказывает за такие мысли.       — Ты не понимаешь и не поймешь. Ты всего лишь глупая умирающая девчонка. А я смогу получить власть над смертью и все те люди, о которых ты так беспокоишься, помогут мне в этом.       — И каким образом?       — Я неплохо владею ментальной магией, — с улыбкой сказал Дамблдор.       И мир завертелся, Вика вернулась в реальный мир. Голова кружилась, а в глазах стояли слезы, это последнее воспоминание о Калисте, даже умирая она заботилась о своих близких.       Вика в который раз подумала о несправедливости мира, почему такие как Лис умирают такими молодыми, а такие как Дамблдор живут и продолжают вредить окружающим.       Это ведь нечестно, несправедливо, так не должно быть.       Но, судя по всему, справедливости не существует в принципе, это всего лишь сказка для наивных детей.