***
– Настя, ты можешь держать руки так, как я их поставила? – Петруха наблюдала за тем, как Наточий пытается справиться с оружием. – Ну тяжёлый он, что я могу сделать? – Блондинка недовольно посмотрела на подругу. – И вообще, будешь орать на меня, я съем всю твою еду. – Если ты попадёшь хотя бы в долбанный мешок, я тебя даже с ложечки покормлю! – Петрова рассмеялась. – И вообще, будешь столько жрать, не сможешь убежать даже от безногого мертвеца. Ты посмотри, какие бока и щёки отъела. Кареглазая сразу же поникла после этих слов, опуская оружие и с укором глядя на подругу. – Насть, прости, я не хотела..Март, 2011.
Настя никогда не чувствовала себя желанным ребёнком. Мать и отец практически не уделяли времени дочери. Их больше интересовали наркотики и водка подешевле. Новые вещи и обыденные для всех детей радости жизни и вовсе являлись роскошью для маленькой девочки. Да она даже не ела толком. В свои 9 лет девочка весила 30 килограмм. Ей было всего 10, когда отец погиб от передоза. Прямо на глазах дочери. После этого жизнь и вовсе показалась адом. Нет, не было никакого насилия со стороны убивающейся горем матери. Было абсолютное безразличие. Мама, утонув в своей боли, совсем забила хер на ребёнка. Теперь роскошью стал даже кусок хлеба раз в день. – Мам, я хочу есть.. Я ничего не ела уже двое суток. – Малышка боязливо подошла к матери, что сидела на кухне за очередной бутылкой. – Отъебись. – Женщина сморщилась, посмотрев на свою дочь. – Уйди с глаз моих. Ты так на него похожа.. – Но мам, все в школе смеются, когда мой живот урчит. Меня и так обзывают.. – Настя всхлипнула, голодными глазами поглядывая на корки хлеба на столе. – Как ты меня достала. – Мать тяжело вздохнула, небрежно бросая дочери подсохший хлеб. – Так лучше? Девочка сжала несчастную подачку матери в руках, не сдерживая слёз. Больно. – Спасибо, мама.. – Зато жирной никогда не будешь. Ты мне ещё спасибо скажешь. Жирных не любят. – Мать снова отворачивается от дочери, осушая очередную рюмку залпом. Эта фраза крепко отпечаталась на подкорке в сознании. Жирных не любят. Уже в осознанном возрасте Настя всегда пыталась угодить всем. Быть удобной. Красота – твоё главное преимущество. Девушка душила себя диетами, морила голодом, но в итоге всё сводилось к одному. К еде. То, что было недоступно в далёком детстве, то, что было лишь мечтой, теперь стало смыслом зарабатывать для себя. Появилась нездоровая тяга к продуктам питания. Но слова матери навсегда засели в голове. Она смотрела на себя в зеркало после каждого срыва и ненавидела девушку в зеркале. Отголоски прошлого не покидают и по сей день. – Насть? Ну не обижайся, я не хотела за больное.. – Петрова подошла к подруге, обнимая её за плечи. – Всё хорошо, я потом потренируюсь. – Блондинка передала оружие в руки шатенки, удаляясь в особняк. Все присутствующие угрюмо провели её взглядом. – Петруха, ты теперь должна ей все свои чипсы. – Усмехнувшись, Лебедева разлеглась на траве, устроив голову на животе Крис. – Иди поговори с ней, что-ль. – Желточенко лениво потянулась, зарываясь пальцами в тёмные волосы любовницы. Хорошо. – Да она поест и успокоится. – Костья лежала на шезлонге, поглаживая по голове задремавшую рядом Бэллу. – Вы когда-нибудь отлипаете друг от друга? – Штрэфонд повернулась, глядя на парочку. Маша на такие вопросы шикнула, щипая блондинку за бедро. – А вы? – Купер ухмыльнулась, показывая собеседнице средний палец. – Мы хотя бы в ванну по-отдельности ходим. – Дредастая сжала руку атлетки, не позволяя наносить себе увечия. – Кому ты врёшь? – Кареглазая усмехнулась, переворачиваясь на живот. – Спинку тебе вчера кто натирал? – Не знаю, на спине у меня глаз нет. – Татуированная хмыкнула, с вызовом глядя в глаза напротив. – Кто тебя ещё мыть будет, не смеши меня. – Такое заявление поколебило самовлюблённое эго Кристины, поэтому над следующими своими словами она даже не задумывалась. – Есть кому. – Даже так? И кому же? – Спортсменка выгнула бровь, недовольно глядя на наглую особу. Если Крис понесло, её уже не остановить. – Да взять ту же Олю. – Штрэфонд самодовольно улыбнулась. – Куда меня взять? – Парочка резко повернула головы на голос. На лестнице стояла вышеупомянутая собственной персоной. Крис прыснула в кулак, забавляясь ситуацией. Маше смешно не было. – Вы собирались тренироваться, если не ошибаюсь. – Кареглазая отвернулась от любовницы, поднимаясь и отряхиваясь. – Так тренируйтесь. – Маша. Стой. – Блондинка поднялась следом, направляясь за подругой, что спешно зашагала в сторону дома. Если бы это было возможно, спина Лебедевой испускала бы пар. – Так мы будем заниматься? – Кравцова преградила дорогу дредастой, сжимая в руках пистолет. Голубые глаза виновато провели рельефную фигуру подруги до самой двери. Девушка вздохнула. – Будем. – Штрэфонд, у тебя не язык, а помело. Ты её ещё совсем не знаешь. – Костья цокнула языком, натягивая на глаза солнцезащитные очки и устраиваясь поудобней рядом с тёплым телом возлюбленной. Закатив глаза, блондинка промолчала на такое замечание. Никто не может знать, какие у них с Машей отношения. Брюнетке просто нужно спустить пар, а потом они поговорят. – Давай в стойку. – Кристина нахмурилась, направляясь в сторону импровизированной тренировочной площадки. Оля следом. – Что с настроением? – Кравцова остановилась напротив мишеней, с интересом глядя на "учителя". – Нет его. Это сейчас так важно? – Голубоглазая скрестила руки на груди, выгнув бровь. – Да нет. – Русая пожала плечами, становясь в нужное положение и прицеливаясь. – Уже лучше. Давай бутылки. Улыбнувшись, близняшка нацелилась на пустые бутылки, стоящие в ряд, и выстрелила. Есть попадание. – Молодец. Прогресс есть, но держи ствол крепче. У тебя руки болтаются. – Дредастая кивнула, оставшись довольной результатом. – Да куда крепче? У меня даже пальцы побелели. – Блять, Оля. – Крис чертыхнулась, на эмоциях подходя к ученице со спины и устанавливая руки в нужном положении. Кравцова довольно улыбнулась. – Теперь стреляй.***
Лебедева на всех парах влетела в дом, по пути на лестницу эмоционально ударяя кулаком в стену. Сидевшие в зале Алина и Лу дёрнулись от неожиданности. – Маша, что случилось? – Горб подорвалась, направляясь за девушкой. Лаурита так-же встала со своего места и, прежде чем пойти за сожительницей, глянула в окно. Увиденное улыбнуло. Стало понятно, отчего Маша такая злая. Блондинка медленно поднялась по лестнице, прислушиваясь к звукам на втором этаже. Видимо, Лебедева закрылась в комнате, а Алина пыталась достучаться до неё. – Маш, открой дверь. – Голубоглазая ещё раз постучала, слыша в ответ лишь молчание. Карпова встала рядом, наблюдая. – Пожалуйста. По ту сторону послышались тяжёлые шаги. Дверь резко открывается, открывая вид на явно не настроенную на диалог брюнетку. Доктор с минуту смотрит в разгневанные карие глаза, пытаясь понять, что случилось. – Пока говорить не настроена? – Коротко стриженная осознаёт всё без слов. Все врачи такие проницательные? – Не сейчас. Мне нужно остыть. – Атлетка уже хочет закрыть дверь, как Лу выдаёт: – Нужно поговорить. – Девушка вставляет свою ногу меж косяком и дверью, оставляя между ними щель. Маша в непонятках смотрит на неё. – Что-то важное? – Спортсменка недовольно хмурится, глядя на ненавистную сожительницу. Говорить сейчас не хочется от слова совсем. Особенно с ней. – Это по поводу Крис. – Округлив глаза, брюнетка всё-же пускает Карпову в комнату, кивая на последок уходящей Алине. – Я тебя слушаю.***
– И зачем ты мне всё это рассказываешь? – Лебедева сидит на подоконнике темнее тучи, уткнувшись бородой в сплетённые в замок руки. – Думала, тебе эта информация важна. – Лу пожала плечами, с опаской подходя к собеседнице и аккуратно укладывая ладонь на чужое плечо. – Знаешь, иногда стоит выслушать две стороны. Можешь поговорить с Олей. – Надо будет, поговорю. – Кареглазая шумно выдохнула, опуская голову. Бред какой-то. Блондинка присела на корточки напротив Марии, с тоской глядя в поникшие глаза. – Ты знаешь, где моя комната. Можешь приходить в любой момент. Поговорим. – Голубоглазая подняла уголки губ в полуулыбке. Спортсменка уставила угрюмый взгляд на знакомую, долго глядя в глаза напротив. – Если я узнаю, что ты врёшь мне, тебе лучше переезжать в комнату подальше. – Татуированная смотрела с угрозой. Входная дверь неожиданно для обеих распахнулась, впуская в комнату второго жителя. Желточенко зависла в проходе, скептически глядя на сложившуюся картину. – Что здесь происходит? – Ничего. Просто общались. – Лаурита встаёт, снова бросая взгляд на объект своего обожания и, развернувшись, направляется к выходу. – Запомни мои слова, Лу. – Лебедева откинулась на мягкие подушки, коими был обложен подоконник. Блондинка на это лишь кивнула и прошла мимо Штрэфонд, не удосужившись даже посмотреть на неё. Дверь за девушкой закрылась. – О чём разговаривали? – Крис подошла к любовнице, присаживаясь рядом. Благо, подоконник широкий. – Скажи мне правду. – Карие глаза вдруг смотрят холодно и отстранённо. – Тебе нравится Оля? – Что?.. – Блондинка шокированно смотрит на кареглазую, пытаясь вдуплить вопрос. Оля? Нравится? Да что ей такое в голову вбили? – Я думаю, что говорю доступным языком. Ты странно к ней относишься. – Брюнетка села удобнее, отворачиваясь в окно. Смотреть на Кристину сейчас было тяжело. Не дай бог не сдержится. – Маша, ты себя слышишь? Какая нахуй Оля, я с тобой! – Голубоглазая встала, нависая над собеседницей. – Что тебе наплела Лаурита? Ты серьёзно веришь ей? – Она сказала, что видела тебя с Олей этой ночью. В бассейне. Мне ты об этом не сказала. – Атлетка снова поворачивается к подруге. – Что за дичь вообще? Карповой там в помине не было! Да, я была в бассейне, но всё далеко не так, как она выставила это перед тобой! Кравцова в окне курила и мы перекинулись парой фраз! – Желточенко эмоционально всплеснула руками. – Почему я должна отчитываться перед тобой? Я что, дитё малое? Или, может, я даю тебе повод для ревности и недоверия? – Девушка говорила эмоционально, в голосе звенела обида. Она не заслуживает такого. – Не кричи. Успокойся. – Мария устало потёрла виски, скрещивая ноги в позе лотоса. – Сядь и поговорим спокойно. – Уже успокойся? Ты меня обвиняешь в таких вещах, а теперь успокойся?! – Я не обвиняла, а спросила напрямую! – Лебедева начинала закипать. Она не любит, когда кто-то позволяет себе повышать на неё голос. – Нет, мне не нравится Оля, мне нравишься ты! Такой ответ тебя устраивает? – Штрэфонд выкрикнула последнее на эмоциях, отворачиваясь от сожительницы и зарываясь руками в копну дред. Сердце гулко стучало в висках от гнева. Злость как рукой сняло. Брюнетка тяжело вздохнула, притягивая подругу к себе. – Иди ко мне. – Бесишь. – Дредастая злится и недовольно бурчит, но от объятий не отказывается. Кареглазая усаживает обиженную на свои колени, заглядывая в глаза. – Я не хотела тебя обидеть. – Сильные руки прижимают к себе. – Прости, я слишком эмоциональна и ревнива. Я верю тебе полностью. – Я не обижена, я зла на тебя. Ты готова разосраться со мной вдрызг из-за слов ебаной Лауриты, которая к тебе явно катит! А поводов я не давала тебе! – Крис строго смотрит в глаза напротив, хмуря красивые брови. – Я и не подумала об этом.. – Атлетка, осознав ситуацию, сразу же пожалела обо всех своих словах. Стало стыдно за своё поведение. – Впредь думай, прежде чем делать. Мне беспочвенные обвинения абсолютно не нужны. – Татуированная тяжело вздохнула, отворачиваясь в окно. Костья с Бэллой плескались в бассейне, весело смеясь. Петрова помирилась с Наточий и уже мирно делилась с ней своей едой. Выглядят счастливыми. Это вызывало улыбку. Почему нельзя построить адекватные отношения? Почему только у них ничего путного не выходит? Это было крайне грустно. Маша стала близким человеком. Разойтись из-за ерунды не хотелось. Да и что уж скрывать, лучше её Желточенко уже не найдёт. – С этого момента не утаиваем друг от друга ничего. Я не хочу терять тебя по глупости. – Брюнетка уткнулась лбом в чужое плечо, словно виноватый ребёнок. – Нам просто нужно уйти отсюда. Бабский коллектив - зло. – Это точно. – Выдохнув, блондинка обхватила руками татуированную шею, сдаваясь. Как можно злиться на неё долго? – Скорей бы перебраться. Хотя бы в соседний дом. Вдвоём, без лишних персон. – Всё будет, я обещаю. – Спортсменка потирается носом о шею любовницы, следом оставляя там поцелуй. – Как я могу загладить свою вину? – Игривый взгляд. – Доверять мне и не ограничивать свободу. – Это я уже пообещала. А в данный момент? – Рука кареглазой спускается на ягодицы, поглаживая. – Отлиз и ты прощена. – Штрэфонд ухмыляется, с вызовом глядя в полюбившиеся глаза. В янтарном море плескался едва уловимый огонёк возбуждения. – Тогда пусть все видят. – Весело усмехнувшись, атлетка роняет свою пассию на мягкие подушки, впиваясь в губы жадным поцелуем. – Можем даже окно открыть, чтобы ещё и слышали. – Блондинка довольно улыбнулась, подкладывая под собственную голову подушку. – Они и так услышат. – Брюнетка игриво дёргает бровями, припадая губами к нежной коже на шее. Голубоглазая закусывает губу, блаженно прикрывая глаза. Соскучилась. Лебедева стягивает с партнёрши футболку, вовлекая искусанные губы в поцелуй. Вездесущие руки проходятся вверх, по талии, вызывая дрожь по телу и, забравшись под девушку, резво справляются с застёжкой лифчика. Ненужная вещица тут же улетает куда-то на кровать. Глаза хищно осматривают красивую грудь, не скрывая восхищения хозяйки. Каждый раз. Каждый чёртов раз Маша любуется этим телом, будто в первый. Голубые глаза напротив уже застланы пеленой желания, призывая к действию. – Что зависла то? – Штрэфонд улыбается, протягивая руки к чужой майке и подтягивая её вверх. Холодные пальцы проходятся по рельефному животу, поднимаясь к груди. – Любуюсь. – Стянув с себя ненужный элемент одежды, атлетка припадает губами к розовому соску, грубо сдирая с худых ног лёгкие летние шорты. Дредастая смеётся, выгибаясь в умелых руках. Только эта зазноба может сначала выбесить, а потом довести всегда холодную Желточенко до грёбанных бабочек в животе. Юркие пальцы забираются под единственную вещь, что осталась на блондинке, давя на чувствительное место. Кристина судорожно выдыхает и устраивает руки на покатых плечах, кусая губы в предвкушении. Горячие губы брюнетки выцеловывают каждый участок алебастровой кожи, спускаясь ниже. Татуировка внизу живота голубоглазой всегда забавляла Машу. Снова улыбнувшись от её вида, Лебедева поднимает взгляд на любовницу, хватаясь зубами за резинку белья и оттягивая вниз. От такого вида Штрэфонд шумно сглотнула, выдыхая и раздвигая ноги в стороны. Плевать, что могут увидеть. Нужно дать понять каждому, что Лебедеву у неё уже не отнять. – Ты такая мокрая, стыд какой. – Ухмыльнувшись, брюнетка оставляет элемент одежды висеть на оконной ручке, словно трофей, и укладывается меж раздвинутых ног. – Блять.. – Кристина протяжно стонет, когда горячий язык касается промежности, надавливая. Сильные руки цепкой хваткой сжимают пышную грудь, терзая твёрдые соски. – Маша.. Язык спускается ниже, изучая аккуратные складки, с сюрпающим звуком кружа вокруг входа. Потрясающее тело под атлеткой мелко дрожало, выгибаясь. Татуированные руки сжимали тёмные волосы на затылке. Кареглазая смачивает два пальца собственной слюной, медленно вставляя в податливое тело. Штрэфонд снова стонет, запрокидывая голову назад. Действия любовницы выбивали искры из голубых глаз, заставляя задыхаться в собственных эмоциях и возбуждении. По комнате разносились пошлые хлюпающие звуки и не менее пошлое мычание спортсменки, что откровенно наслаждалась своим звнятием и произведённым эффектом. Губы терзали возбуждённый клитор, засасывая, пальцы прокручивались внутри, заставляя кричать от удовольствия. Маша откровенно любуется своей пассией, покрывая кусающими поцелуями все доступные зоны. Движение между ног ускоряется, зубы аккуратно прикусывают крайнюю плоть, вынуждая выгибаться от нахлынувших чувств. Желточенко больше не сдерживается. Только не с этой чертовкой. Кто ещё может творить такое с ней? Лебедева резко останавливается. Пальцы исчезают, отчего блондинка разочарованно стонет. Однако опомниться или возмутиться ей не позволяют. Брюнетка притягивает любовницу к себе, разворачивая лицом к окну и вжимая обмякшее тело в холодную поверхность. – Маша, увидят же.. – Крис, тяжело дыша, пытается прикрыть оголённую грудь. – Тогда тебе прийдётся сдерживаться. – Штрэфонд не видит, но чувствует. Горячие губы припадают к шее, одна рука обхватывает поперёк груди, пряча от чужих глаз. Блондинка принимает игру, в который раз поражаясь фантазии партнёрши. Пальцы вновь оказываются внутри. Слишком резко, отчего дредастая не в силах сдержать стон. Она упирается руками в стекло, тяжело дыша и краснея от собственного поведения и сложившейся обстановки. Дурманит. Возбуждает. Такого у неё ещё не было. Не дав сожительнице опомниться, Маша добавляет третий палец, ускоряя движение меж чужих ног. Губы целуют чувствительное место за ухом, добавляя остроты ощущениям. Окно давно запотело, выделяя следы от чужих ладоней. В комнате стояла невыносимая жара, дышать уже было нечем. Крики блондинки ласкали ухо, придавая мотивации работать усерднее. Спина дредастой красиво выгибается, бёдра виляют в попытке насадиться как можно глубже, и, чёрт её дери, Лебедева сама готова кончить от этой картины. – Маа.. – Желточенко протяжно кричит, сотрясаясь в оргазме. – Шаа.. Голубоглазая тяжело дышит, уткнувшись лбом в холодное стекло. Ноги всё ещё подрагивают, перед глазами пляшут цветные кружочки. Пальцы внутри исчезают с характерным мокрым звуком. Звенящая похоть. Маша копошится позади и притягивает любовницу к себе на колени, улыбаясь. Такая расслабленная, покрасневшая Кристина умиляла без слов. Брюнетка вытягивает из-под них плед, укрывая оголённое тело подруги. – Я прощена? – Руки, что пару минут назад творили всякие непристойности, бережно поглаживали по голове. – Если ты будешь так извиняться постоянно, разрешаю косячить чаще. – Голубоглазая тихо смеётся, устраиваясь поудобней на чужом плече и наслаждаясь короткими поцелуями. На окно начали падать первые капли дождя, заставляя девушек снаружи в спешке вернуться в дом. Любовницы наблюдали за этим, расслабляясь в объятиях друг друга.У каждого есть свой луч надежды в этом суровом мире. Он заставляет жить.