Конец предательства

Хунит приняла Утера идеально, выказывая все старомодные знаки почтения от простолюдинки высокородному аристократу, соизволившему посетить ее дом. Ее забавляли эти ритуалы. Англичане вообще были склонны к сохранению самых нелепых традиций, а уж пожилые, вроде герцога Пендрагона, в этом доходили до смешного. Ей самой всегда было безразлично какие формальные танцы вокруг нее пляшут окружающие, лишь бы дело делалось. Но, если для этого самого дела требовалось соблюсти какой-то ритуал, ей не составляло сложности его выучить и воспроизвести. В конце концов, формальности открывают многие двери, которые иначе не открыть. Например, двери мести тому, кто больше всех виноват в том, что ее сын пережил два инфаркта за четыре года и едва не застрелился. Когда после всей положенной словесной мишуры наступило время дела, Хунит позволила маске знающей свое место безродной американки слегка спасть с ее лица. - Мы получим требующиеся нам средства, но у инвесторов есть дополнительное условие. - Какое же? – Утер поощряюще улыбнулся. - Ваш брак. Наши партнеры соблюдают традиции, поэтому невеста происходит из одной из знатнейших семей Соединенного Королевства, и имеет безупречную репутацию. - Это весьма неожиданное условие, – удивился герцог Пендрагон. – Я уже немолод и всем известно мое нежелание жениться после смерти Игрэйн. - Не переживайте, невеста не девочка, хотя и не стара, ей тридцать два года, она не знала мужа, и ведет безупречную жизнь, – в глазах Хунит горел опасный огонек, – имя леди Катрины Трегор должно быть вам знакомо. Утер опешил. Он ожидал чего угодно, но только не такого. Да, ему было знакомо имя леди Катрины, как, впрочем, и всему высшему свету. И да, он был вполне уверен, что она ведет безупречную с точки зрения морали жизнь – с ее-то внешностью пещерного тролля. Ни у одного вменяемого мужчины на такое страшилище просто не встанет. Какой-то генетический сбой превратил эту леди в клыкасто-бородавчатую пародию на человека. - Хунит, что за шутки?! - Шутки кончились, Утер, – Хунит полностью отбросила маску. – Нам обоим нужны эти инвестиции, и ты дашь согласие на брак. - Никогда, – герцог Пендрагон ощутил, как в его груди поднимается тяжелая волна гнева. Он не понимал, что нашло на его партнершу по бизнесу, но не собирался спускать ей эту наглость. - Никогда – это слишком долго, – Хунит хищно улыбнулась. – Видишь ли, твой так нелюбимый тобой сын, сейчас лежит в реанимации Эалдор-Хауса. И только от твоего согласия зависит смогут ли Артура спасти мои врачи или нет. - Я убью тебя! – Утер, не помня себя от ярости, взвился на ноги, но тут же отлетел к стене и повис на ней, захваченный замаскированным ранее манипулятором автоматической системы безопасности. - Ты никого больше не убьешь, мой дорогой герцог, – промурлыкала Хунит. – Все ведь знают, что у тебя был инфаркт. Твой сын из-за него даже вынужден был бросить моего. Ни у кого не вызовет подозрений, что слабый сердцем лорд Пендрагон не смог пережить смерть сына, который, о ужас, умер от аневризмы мозга, которую вовремя не смогли выявить. А потом вас обоих кремируют и следы, ведущие к семье Мирддин, исчезнут навсегда. Но ты, конечно, можешь изменить этот ужасный сценарий и заменить его на свадьбу и медовый месяц. Право слово, я даже не знаю, чего я больше хочу – увидеть тебя женатым на чистокровной аристократке Катрине или мертвым. Что лучше утолит мою ненависть к тебе… - Что я тебе такого сделал? – прохрипел Утер. - Ты почти убил моего сына. И своего тоже. Мальчики пытались покончить с собой, Мерлин пережил два реальных инфаркта, Артур сидит на таблетках, пытаясь справиться с тягой к суициду. И все из-за твоей лжи о больном сердце. Не будь тебя, они бы эти четыре года были счастливы. Но ты все разрушил. И теперь можешь только выбрать себе форму наказания за свое преступление. Брак с Катриной или смерть тебя и сына, – она щелкнула пультом и на экране появилась трансляция из реанимационной палаты. - Я хочу увидеть Артура и убедиться, что ты не лжешь, – Утер отвел взгляд от изображения явно находящегося без сознания сына. *** Спустя пятнадцать минут герцога Пендрагона охрана вывела из реанимационной палаты. Вид Артура потряс Утера. При мысли о том, что его несносный отпрыск больше никогда не проснется, даже женитьба на леди Трегор не казалась такой пугающей. - Я согласен на твои условия, будь ты проклята, – он с ненавистью посмотрел на Хунит. Мерзкая американка, которая столько времени притворялась, что знает свое место, лишь нагло усмехнулась. - Бракосочетание состоится немедленно, – и все-таки рассмеялась, глядя на потрясение Утера. – Я взяла на себя оформление заранее всех необходимых формальностей, включая помолвку без оглашения. В брачном контракте прописано, что каждый владеет, чем владеет на момент брака, без права на имущество своей второй половины, и без слияния имущества. Невеста ждет тебя у часовни со священником и свидетелями. Уилл проводит тебя. А мне нужно сообщить инвесторам, что переговоры прошли успешно. - Ты не боишься, что выйду отсюда и уничтожу тебя? – зло прищурился Утер. - Мой дорогой герцог, тебе предстоит медовый месяц с нежной и очень знатной женой. Подумай лучше об этом, – когда Хунит так пакостно улыбалась, она очень напоминала своего сына. Что добавило ей еще десяток минусов в глазах старого Пендрагона. Едва удержавшись от того, чтобы не сплюнуть на пол, он пошел за Уиллом. Ему предстояла личная Голгофа высокородного брака. Даже смерть не пугала его так, но жизнь сына была в руках американской ведьмы и он не мог ничего с этим поделать. Но потом он отомстит. Обязательно и очень жестоко. Такое унижение просто кровью не смыть, Хунит будет молить о смерти, но не получит ее. Что он сделает, Утер еще не знал, но это явно будет что-то ужасное. *** - Поздравляю, Катрина, Утер согласен на брак, – тепло проговорила Хунит, связавшись с давней подругой. – Но ты точно уверена, что хочешь этого? - Утер такой красивый, – отозвалась Катрина. – Он слишком закосневший и никогда не полюбит меня такую, но зато будет мой. Это гораздо больше, чем я могла бы мечтать. Не знаю, как благодарить тебя… - Просто будь счастлива. И не позволяй ему обижать себя, – напутствовала ее Хунит. - Я не дам себя в обиду, – в голосе леди Трегор звучали сила и уверенность. – Я, конечно, особенная, но это не дает права пренебрегать мною или оскорблять меня. - Ваша пара станет иконой бодипозитива, – посулила ей Хунит и отключилась, чтобы без помех посмеяться. Страдания Утера ее веселили с неимоверной силой. На этом фоне даже тревога за состояние Мерлина отступала на второй план. Хунит познакомилась с Катриной, когда той было тринадцать лет и она представляла из себя зашуганного подростка, желающего умереть из-за своей ужасной внешность. Госпожа Мирддин сама не понимала зачем взялась помогать ребенку, но они быстро стали подругами. Под влиянием Хунит Катрина отказалась от мысли переменить внешность или покончить с собой. Она стала ценить то, что не похожа на остальных, воспринимать свою особенность как избранность. Семейный психолог Трегоров был в ужасе от этих перемен, но старшие члены семьи видели, что Катрина стала нормально жить и перестала думать о смерти, поэтому психолога послали лесом и всячески поддерживали дружбу двух женщин. И Хунит была уверена, что воспитанная ею Катрина реально не даст себя в обиду, раз уж захотела выйти замуж. Бедный Утер еще не знает на что подписался. *** В довершение унижения Утера, его второй брак венчала священница-китаянка, а часовня была украшена флагами ЛГБТ и экоактивистскими коллажами. Но это было такие мелочи на фоне внешности явно довольной собой невесты, что герцог даже не стал протестовать. Самым страшным моментом для него стали слова проклятой китаянки: - А теперь вы можете поцеловать друг друга. Бивни невесты отбивали всякое желание целоваться, а уж ее бородавки… Краткое соприкосновение губами показалось Утеру вечностью. И он поклялся себе, что никогда и ни за что, даже ради жизни Артура и Морганы вместе взятых, не ляжет с новой женой в одну постель. А невеста ехидно улыбалась, будто точно знала его мысли, и они ее очень забавляли. И эта усмешка добавила еще камней в и без того неподъемный счет, который был у старого Пендрагона к Хунит.