Система Реабилитации для Главного Злодея, или В финале Шэнь умрёт

      «Ночь. Хмурясь от беспокойства, в который раз иду к твоим покоям. Мягкие шёлковые одеяния серебристого шёлка, сотканного из нитей облачной пряжи, серебряные доспехи на плечах, спине и груди, даже наручи, казалось, стали тяжелее на тысячи цзиней.       Касаюсь двери пальцами, решив, что на этот раз я готов... Готов к встрече с тобой.       Но сердце вновь оглушительно бухает в груди, заставляя меня с позором отступить.       Этот дворец полон тьмы... Кого же я ожидаю встретить за дверью? Ведь мне помнится тот светлый, лёгкий образ ослепительного величия и божественной красоты. Ты всегда казался мне цветком голубого лотоса, неспешно качающимся на волнах золотого весеннего ветра...       Твои лёгкие шёлковые одежды цвета цин и серебряная шпилька с нефритовыми бусинками в водопаде чёрных сияющих волос; твои тонкие пальцы, сжимающие ножны меча с кистью, которую... которую когда-то подарил тебе шисюн... я помню. Помню каждую мелочь: флаги секты, развевающиеся над твоей головой, когда ты принимал пост горного лорда; лёгкий шорох полупрозрачного балдахина над твоей головой в тот день, когда именно я оказался тем, кто должен был принести тебе лекарство от бессонницы...       Ты был прекраснее божества в тот час...       Я помню твой дом, полный бамбуковой свежести и зеленоватой вечерней дымки. Ты был так удивлён моим появлением, что смутился, бросившись за полог, скрывающий постель.       Однако, твоё ослепительное тело, сверкнувшее сквозь белый полупрозрачный шёлк... навсегда запечатлелось в моей памяти...       – Шиди Лю? Что ты́ здесь делаешь?       Этот встревоженный голос... Как же я сейчас хочу услышать этот вопрос. Но мне... Мне, сильнейшему богу войны, осадившему твой демонический дворец; мне – властелину мира, поставившему на колени, истребившему все демонические секты... не хватает смелости миновать этот последний барьер и увидеть твоё лицо.       Они зовут тебя Повелитель Тьмы... И никто не знает, что истинное имя этого Мо–цзюня – Шэнь Цинцю...       Боги... Если бы тогда... в Землях Отчаяния, когда ты стоял на краю бездны, прикрывая изящной ладонью пламенеющий демонический знак, я мог тебя остановить! Если бы только я поступил так, как хотел, следуя за своим сердцем и на твои слова «Я люблю тебя, Лю Цингэ» ответил тем же, не ища оправданий, ты не сделал бы того рокового шага, исчезнув во тьме демонических земель!       Десять лет... Десять лет я скорбел о том мгновении, считая, что ты мёртв! И сейчас, стоя за дверью в покои, где встречу тебя... Я никак не могу решиться.       Хватит! Я...»       – Глава Лю, ваш приказ выполнен! Во Дворце Мерцающих Звёзд остался только Мо-цзюнь, – раздался звонкий голос мальчишки Сяо позади.       – Хорошо, – хрипло ответил Лю Цингэ, взмахом руки отсылая его прочь.       На мгновение прильнув к тёплому сандаловому дереву двери в опочивальню, он тяжело сглотнул и, наконец, собрав энергию ци в ладони, ударил.       Осколки дерева осыпались на мягкий меховой ковёр, ударившись о сияющий барьер. Повелитель тьмы возлежал на огромной кровати, среди лёгких шёлковых занавесов и золотистых подвесок. Его комната, полная высоких окон, затянутых бумагой, казалась шёлковым фонарём, в сердце которого Шэнь Цинцю, одетый в алый халат, был пламенем.       Его сияющие волосы водопадом стекали на меха у кровати, чёрные росчерки бровей изломались в недовольстве, а яркие глаза цвета цин сверкали гневом.       Лю Цингэ помнил это лицо. Оно осталось столь же прекрасным и ослепительным. Та же высокая переносица, те же нежные соблазнительные губы, словно лепестки мэйхуа...       Стройная шея, хрупкие косточки ключиц, тугая сильная грудь словно нефритовая драгоценность, белела между полами алого халата.       Лю Цингэ, не в силах отвести взгляда, застыл.       Шэнь Цинцю поднял разгневанный взгляд от книги, которую читал и уставился на главу сильнейшей в мире бессмертных праведной секты.       – Смеешь показываться мне на глаза?! – процедил он сквозь зубы. – С каких пор небожителям есть дело до Царства Демонов?! Разве мы вторгались в ваши земли?!       Медленно сев, Шэнь Цинцю спустил обнажённые точёные стопы на меховой ковёр, полный острых древесных щеп.       Лицо бога войны дрогнуло. Бросившись вперёд, он опустился на колени, не позволяя нежным, словно яблоневый цвет, стопам, израниться. Его сильные мозолистые руки, огрубевшие в долгих тренировках с мечом, бережно обняли драгоценные изящные лодыжки.       Уткнувшись в колени повелителя тьмы, он с наслаждением вдохнул знакомый горьковатый аромат Шэнь Цинцю.       – Прости меня, Цзю-эр, – прошептал Лю Цингэ. – Я совершил ошибку, за которую не могу себя простить.       Тот, уперевшись в плечи бога войны, попытался оттолкнуть его.       – Да как ты... посмел подобное сказать?! Что мне за дело до тебя?! Или думал, я буду ждать в слезах, пока ты явишься к моему порогу?! Безумец! Как ты решился на такое?! Обрушил печать небесных стволов! Стёр границу Царства Демонов! Явился в мой дворец!       Лю Цингэ кивнул без единого проблеска вины. Его руки пробирались всё выше, наконец сомкнувшись за спиной Шэнь Цинцю, а пылающие губы уткнулись в обнажённую ключичную ямку, покрывая шею и грудь нежными, лёгкими, словно пух, поцелуями.       Голос Шэнь Цинцю то и дело прерывался под столь настойчивыми ласками.       – Ты! Кто дал тебе право... распоряжаться моим... моим гаремом?!.. Кто позволил тебе... отсылать моих... наложников... на пик Кусин?!.. И... Или ты решил... Что способен заменить их?!       Тонкие пальцы Шэнь Цинцю сжались на плечах Лю Цингэ, сминая шёлк. Острые ногти больно впивались в кожу, возбуждая бога войны ещё сильней.       Он обезумел, очарованный этим возмущением, этой яростью, смешанной с желанием – тело Шэнь Цинцю то и дело пробирала сладкая дрожь. Он уже не пытался оттолкнуть этого безумца, откинув голову и позволяя ему оставлять влажные цепочки поцелуев за мочкой уха и на плечах, что обнажались всё сильней – небрежный узел халата грозил вот-вот распуститься.       С трудом оторвавшись от пьянящего лакомства, Лю Цингэ поднялся и, повалив Шэнь Цинцю на постель, навис над его телом, вклиниваясь между ног.       – Конечно же, я смогу заменить твой гарем! Ты можешь испытать меня немедленно!       Шэнь Цинцю замер. Его дыхание сбилось, а высокие скулы очаровательно покраснели. Эта сила и мощь, знакомые ему с давних времён, те самые, которым он когда-то пытался противостоять, втайне восхищаясь и мучаясь неразделённой любовью, заставляла его чувствовать себя слабым.       Все эти годы он жаждал избавиться от прошлого. От этих ненужных чувств. Ведь Лю Цингэ не любил его! Их разделяла граница миров и печать священного демона на лбу Шэнь Цинцю.       Он и не думал, что они когда-нибудь смогут свидеться...       Шэнь Цинцю прослыл жестоким чудовищем, жадным до плотских утех. За малейшую провинность он мог отхлестать наложника плетью или отдать его на поругание орде одичавших демонов, любуясь мучительной пыткой.       В конце концов, демоны не могли противостоять наслаждению, превращаясь в похотливых животных.       Он и сам отдавался этому чувству, погружаясь во влажные, трепещущие, горячие глубины чужих тел... Однако, Лю Цингэ, чьи глаза горели особым божественным огнём, был не из тех, кто мог позволить ему властвовать...       Мрачный, прекрасный, ледяной повелитель тьмы Шэнь Цинцю был повержен. Его прекрасный дворец – осаждён. Целых десять дней не покидал он своих покоев, ожидая врага и лелея жажду мести.       Однако, стоило этим губам коснуться его кожи, и Шэнь Цинцю позабыл обо всём, желая лишь одного – чтобы Лю Цингэ оставался рядом, продолжая бережно, но крепко удерживать его в объятиях.       Неумелые, жадные поцелуи бога войны не шли ни в какое сравнение с ощущениями, что он испытывал раньше. Все изысканные удовольствия от прошлого, от ласк наложников разбивались о нежность прикосновений любимого человека...       Он и впрямь ждал его... Шэнь Цинцю ждал его все эти годы, даже пытаясь забыть!       Он грезил о том, как Лю Цингэ будет ползать у его ног моля о любви, однако внезапно оказался пленником собственных чувств, позволяя влажным губам скользить по стройному, изящному телу.       Лю Цингэ целовал его так, словно желал этого сотни лет! Трепеща от наслаждения, от счастья, от предвкушения! Восторгаясь каждым цунем белого тела!       Коснувшись языком стыдливо сжавшийся бутон соска сквозь полупрозрачный шёлк халата, Лю Цингэ обвёл его и осторожно сжал губами, лаская. Его пальцы потянулись к шёлковому поясу, распуская узел и обнажая нежное соблазнительное тело.       Застыв, он долго любовался задыхающимся, возбуждённым возлюбленным, к которому шёл столько лет.       Лишь теперь его объял страх – что, если бы он опоздал? Что бы сейчас стал делать, если бы Шэнь Цинцю отыскал в своём сердце место для одного из многочисленных наложников? Боги, когда Лю Цингэ увидел этот нефритовый цветник, полный мужчин, он едва не лишился рассудка!       У Шэнь Цинцю теперь такой вкус? Когда он стал выбирать столь женственных любовников?! Как же он мог любить Лю Цингэ? Ведь его характер прямолинеен и суров!       От одной мысли о том, что эти многочисленные мужчины касались тела Шэнь Цинцю, он рассвирепел. Ревность обжигала, рождая желание уничтожить всех, кто смел лицезреть божественную красоту Шэнь Цинцю!       Лишь небеса знают, с каким трудом он сохранил рассудок!       Сейчас, вновь оказавшись рядом с этим человеком, этим демоном, закусившим губу от наслаждения и изогнувшегося навстречу его губам, Лю Цингэ ужаснулся собственному безрассудству. Они могли бы быть счастливы! Сколько же лет растрачено на глупую никчёмную вражду, которой они прикрывали свою бурную постыдную страсть!       Разве ещё в юности, запертые в пещерах духа один на один они не поняли, что за чувство их связывает?! Ведь тогда, схватив искажение ци, Лю Цингэ возбудился от единого прикосновения этого божества! Да и Шэнь Цинцю... разве он не чувствовал то же самое?       Горячие губы Лю Цингэ спускались всё ниже, заставляя содрогаться тело Шэнь Цинцю. Язык плавно обвёл ямку пупка и скользнул к отвердевшей, влажной мужской плоти.       Шэнь Цинцю ахнул. Его тонкие изящные пальцы погрузились в густые волосы Лю Цингэ. Стоило губам коснуться трепещущей, истекающей нектаром вершины, Шэнь Цинцю, застонав, толкнулся навстречу, проникая глубже – в горячие недра рта.       Бог войны не ожидал подобной атаки, но спорить не стал, приноравливаясь к ритму. Его руки крепко удерживали тонкую талию возлюбленного. Шэнь Цинцю схватился за запястья Лю Цингэ и изогнулся, изливая млечный сок наслаждения в глубины рта. Его ноги дрожали, а тело, покрывшееся пеленой влаги, подрагивало в серебристом свете лунных жемчужин.       – Тебе всё ещё нужен гарем? – спросил Лю Цингэ охрипшим голосом, от которого Шэнь Цинцю бросило в дрожь.       – Ты груб и необуздан! – возразил Повелитель Тьмы, отталкивая нависшего бога войны.       Рядом с этим человеком в полном боевом облачении Шэнь Цинцю казался ещё более хрупким и обнажённым, чем был.       – Ворвался в мой дворец, притащив с собой орду варваров! Разрушил всё, что я с таким трудом создал! А теперь решил заменить всех, кто меня окружал?! Лю Цингэ, ты и вправду думаешь, что лорду демонов нечем заняться, кроме любовных игрищ? Ты можешь прочесть мне стихи или сыграть на гуцине? Или, может быть, напишешь картину? Будешь наслаждаться со мной прекрасными пейзажами и проводить часы в безмятежности? Что ты умеешь, кроме того, чтобы размахивать мечом?!       Распалённый собственной речью Шэнь Цинцю попытался отстраниться, стянуть полы шёлкового халата.       Лю Цингэ заключил его в объятия, прижав к груди.       – Прости меня, А-Цзю, – прошептал он, уткнувшись в изгиб шеи Шэнь Цинцю. – Я сделаю всё, что ты пожелаешь. Я построю тебе сотни дворцов! Я обучусь игре на гуцине и сложению стихов! Я покажу тебе самые прекрасные пейзажи мира! Всё... Всё, что пожелаешь, я брошу к твоим ногам, А-Цзю! Только позволь мне быть рядом! Позволь заботиться и оберегать тебя!       Шэнь Цинцю нахмурился. В его глазах плясали искры.       – Тогда забирай своих воинов и уходи! – ответил он твёрдо. – Отпусти пленных и верни печать границ! Оставь Царство Демонов в покое!       Лю Цингэ задумался. Потратив столько лет на то, чтобы добраться до этого создания, он и представить не мог, что Шэнь Цинцю прогонит его.       Несмотря на своё обещание, он не мог уйти!       – Я отзову армию. Границы будут восстановлены и земли тьмы больше не потревожит нога бессмертных. Но... Я останусь здесь – с тобой.       Задохнувшись, Шэнь Цинцю вновь попытался выскользнуть из объятий. Убедившись, что это невозможно, он с облегчением выдохнул и продолжил испытывать терпение Лю Цингэ:       – Верни мой гарем!       Тот бог войны, которого он знал в прошлом, обладал свирепым, взрывным характером. Не мог же он измениться! Оскорбившись, он оставит его земли и...       Шэнь Цинцю на мгновение представил такое будущее – вернуться к той жизни, что вёл последние годы после того, как испытал восторг в этих сильных руках?       Невыносимо!       – Я не могу сделать этого, – прошептал Лю Цингэ, обжигая нежную кожу шеи горячим дыханием. – Если они важны, потому что обладают особыми талантами, пусть занимают место музыкантов или художников! Но любого, кто посмеет возжелать тебя, я... уничтожу.       Шэнь Цинцю упрямо сжал губы и оттолкнул бога войны. Смахнув с пола древесные щепы единым взмахом рукава, породившего волну ци, он поднялся с постели.       – Я не терплю подобного отношения, – с раздражением произнёс Шэнь Цинцю. – Ты не считаешься с чужими желаниями! По-твоему я раб, что не имеет собственной воли?! Убирайся! Я не желаю связывать свою судьбу с таким, как ты!       Лю Цингэ сверкнул глазами и тоже поднялся. Он был выше на два цуня. К тому же заклинательские сапоги придавали ему роста. Взглянув в глаза цвета цин сверху вниз, он напомнил:       – Ты проиграл, А-Цзю. И это случилось не от того, что что ты слаб. Лорд демонов не намного слабее бога войны. Но ты... ты хотел проиграть. Ведь ты ни разу не покинул своего дворца.       Шэнь Цинцю покраснел. Разъярённый этим метким замечанием, он развернулся и хотел было уйти, однако Лю Цингэ крепко сжимал его запястье.       – Для тебя важна эта небольшая демоническая страна, Мо-цзюнь? Тогда тебе придётся пожертвовать собой, чтобы спасти её. Я не принимаю безрассудных решений дважды. Отказавшись от предложения остаться рядом со мной, ты привёл меня в чувство. Это было так глупо, святые небеса! Твоя страна пала! Больше никто не может её защитить! И если ты хочешь, чтобы её обитатели остались живы – отправишься со мной. Я готов обменять пленных, включая гарем, на одного тебя.       Шэнь Цинцю обернулся и тяжело сглотнул. Это было нечестно! Он не ожидал от Лю Цингэ подобных методов! Однако, для этого бога войны демоны были бельмом на глазу. Цокнув, Шэнь Цинцю взглянул в тёмные глаза и тихо произнес:       – Ты слеп, Цингэ. Столько лет я добивался власти, защищая мир бессмертных от вторжения и привнося в эти варварские тёмные земли искусство и культуру. Зачем ты вмешался? Мы могли бы жить в мире и согласии, однако сейчас именно ты ведёшь себя, словно демон! Почему я, наследник священной тёмной крови, жажду мира, а ты, небожитель, бог, желаешь войны?!       – Войны?! – поразился Лю Цингэ. – Мне не нужна война! Ни власть, ни сила, ни новые земли не способны заменить мне твоей улыбки, А-Цзю! Я и вправду слеп! Я очевидно был не в себе, когда позволил тебе спрыгнуть в разлом миров! Но сейчас... Прошу, вернись со мной в секту... А-Цзю...       Рухнув на колени, Лю Цингэ обхватил его бёдра сильными мускулистыми руками, прижавшись лбом к животу.       Шэнь Цинцю вздрогнул – на его округлую ягодицу, скрытую лишь тонким слоем полупрозрачного шёлка, легла горячая большая ладонь. Закусив губу, он попытался оттолкнуть голову бога войны прочь, чувствуя, как просыпается нефритовый дракон. Да и как можно удержаться от этого желания, если объятия этого человека – всё, что он желал в этой жизни?! Шэнь Цинцю так жаждал оказаться в этих руках...       Лю Цингэ не отпускал его, покрывая поцелуями плоский тугой живот.       – Я знаю, как сохранить мир в наших царствах, – произнёс владыка бессмертных.       Подняв лицо, он чуть прищурил тёмные глаза и взглянул в нахмуренное, раздражённое лицо возлюбленного. Чуть сжав длинными пальцами нежную ягодицу, заставив Шэнь Цинцю содрогнуться, Лю Цингэ прошептал:       – Если Мо-цзюнь станет моим супругом, оставаясь государём земель тьмы, никто не посмеет развязать войну!       Шэнь Цинцю опустил голову и замер, смотря в любимое лицо с безграничным удивлением. Что? Что он сказал? Супругом? Лю Цингэ готов пойти против всего мира бессмертных, чтобы быть рядом?! Ох, он должен обладать немыслимым рангом, чтобы совершить подобное! Заклинательские кланы придут в бешенство, когда узнают, что их государь пришёл к подобному решению! Притащить в мир бессмертных демона, ещё и возвеличить его, усадив на трон супруги владыки?! Немыслимо!       – Лю Цингэ, я всегда знал, что ты отчаянный глупец, уставший от жизни! Но я... всё ещё хочу жить!       Бог войны поцеловал мягкую ямку пупка сквозь тонкий шёлк и скользнул языком ниже, обильно смачивая отвердевший пик естества возлюбленного.       Шэнь Цинцю не удержался от стона. Его взгляд заволокла томная пелена.       – Я никому не позволю причинить тебе боль, – прошептал Лю Цингэ, целуя сочащийся нектаром бутон. – Разве когда-то было иначе?       Шэнь Цинцю дрожал. Ему хотелось взорваться криками наслаждения, вбиваясь сквозь эти тонкие губы в горло! Забить эти нелепые слова в самую глотку!       Иначе? Нет... Никогда! Всё было именно так! Никто и впрямь не смел сказать Шэнь Цинцю и слова! Кроме самого Лю Цингэ, с которым они то и дело сходились в поединках!       – Ты... Ты... – задохнулся Шэнь Цинцю.       – Я был груб и несдержан, – ответил Лю Цингэ. – Каждый раз при виде тебя моё сердце охватывал пожар. И не зная, как погасить его, боясь выдать себя и услышать в ответ насмешку... Я намеренно злил тебя, заставляя ввязываться в бой.       Шэнь Цинцю онемел. Он и представить не мог, что Лю Цингэ способен на подобное! В конце концов, с того самого дня, когда Шэнь Цинцю проиграл в состязаниях секты, он думал, что Лю Цингэ ненавидит его...       Неужели всё это время он так искусно скрывал свои чувства? Сердце билось в груди так оглушительно и быстро, что Шэнь Цинцю не мог произнести и слова в ответ.       – А-Цзю? – обеспокоенно спросил Лю Цингэ, подняв умоляющий взгляд. – Прошу тебя, А-Цзю...       Нахмурившись и закусив губу прекрасный демон дрогнул. Его сердце, что он так долго ожесточал в постельных войнах, пытаясь забыть этого человека, за единое мгновение вернулось к прошлым чувствам. Он хотел быть рядом! Хотел делить с этим богом войны каждый час!       Однако, он всё ещё злился и никак не мог переступить через себя.       Лю Цингэ вздохнул и, разъяв объятия, поднялся.       По лицу Шэнь Цинцю скользнула паника. Что он будет делать, если этот человек сейчас уйдёт? Как будет жить, зная, что упустил свой шанс?! При мысли о том, чтобы вновь топить свои чувства в похоти и хмельном золотистом вине, его пробрала дрожь. Боги, эти годы... все эти годы он лгал себе, притворяясь счастливым!       – А-Цзю, – произнёс Лю Цингэ, подхватывая его на руки. – Сейчас ты поступаешь точно так же, как и я. Десять лет назад, когда ты, стоя у расщелины Огненной Бездны, признался мне в любви, я внезапно струсил. Однако, меня напугал не демонический знак на твоём лбу. Я испугался собственных чувств, не разобравшись в них как следует. Я не могу позволить тебе совершить ту же ошибку. Поэтому, А-Цзю, ты отправишься со мной независимо от того, что сейчас скажешь.       Шэнь Цинцю покраснел, пряча лицо на плече бога войны.       – Глупо и безрассудно! Ты... Ты настроишь против себя весь мир заклинателей.       Взгляд Лю Цингэ наполнился гневом. Чудовищная аура смерти волной откатилась на сотни ли, повергая в ужас несчастных обитателей павшего княжества.       – Меня не беспокоит мнение жалких бессмертных псов! – внезапно заявил Лю Цингэ, поразив Шэнь Цинцю до глубины души.       Приоткрыв рот, тот уткнулся пылающим лбом в серебряный наплечник бога войны, радуясь прохладе. Его тело всё сильнее охватывало неугасимой пламя желания.       – Цингэ, ты... – прошептал он тихо.       – И что на этот раз не так? – спросил тот, прицокнув и опустив свою драгоценную ношу на относительно чистый от древесных щеп участок. Распустив узел шёлковых лент, удерживающих тяжёлый дорожный плащ, Лю Цингэ ревниво укутал в него Шэнь Цинцю и, вновь подхватив его на руки, покинул дворец.       – Какой же ты глупец, шиди Лю, – улыбнулся Шэнь Цинцю, закрывая глаза и опустив голову на плечо. – Никогда раньше ты не смел подобным образом говорить о бессмертных. Неужели даже шисюн стал для тебя псом?       Лю Цингэ намурился, не ответив. В конце концов, они никогда не были близки и тот человек, которого Шэнь Цинцю всё ещё называет «шисюн», стремился завоевать доверие этого человека лишь потому, что жаждал его любви.       Лишь однажды услышав чудовищные слова бахвальства, Лю Цингэ вызвал его на поединок...       Больше этот человек никогда не посмеет даже мечтать о Шэнь Цинцю!       Он сможет уберечь возлюбленного от всех бед!       Дорога до заклинательской секты, где когда-то обучался основам мастерства Шэнь Цинцю заняла целый день. Всё это время, пока Лю Цингэ управлял мечом, раздавая приказы, он дремал на сильном плече. Сам Шэнь Цинцю давно был готов к подобному исходу, подготовив министров. Его маленькое демоническое княжество не пропадёт без своего Мо-цзюня...       Шэнь Цинцю очнулся ночной порой, не понимая, где находится. Лю Цингэ не прерывал его сна, спрятав ото всех в светлых покоях бамбукового дома.       Стоило почувствовать едва уловимый аромат благовоний, ощутить свежесть зелени и безмятежность этого места, Шэнь Цинцю дрогнул. Неужели это его родная секта? Его собственный дом? Когда-то он был лордом этой прославленной школы. Наверное, здесь ещё остались ученики, что помнят о нём...       Шэнь Цинцю улыбнулся, почувствовав горячие обнажённые объятия Лю Цингэ, спящего рядом. Боги, ему и впрямь выпало такое счастье? Он на самом деле может стать супругом этого бога войны и провести рядом всю оставшуюся жизнь?       В груди порхали серебристые лунные бабочки при одной мысли об этом. Прерывисто вздохнув, Шэнь Цинцю пробежался тонкими пальцами по сильной тугой груди, задержавшись на тёмных чувствительных сосках, сжавшихся от прикосновения.       Лю Цингэ чуть нахмурился, но так и не проснулся.       Закусив губу, Шэнь Цинцю спустился ниже, пробираясь сквозь тонкий лён к обнажённому естеству. Нефритовый дракон бога войны мгновенно воспрянул в его руках.       Онемев, Шэнь Цинцю не знал, как быть дальше. Он и не думал, что реакция будет столь бурной и стремительной! Но оставлять его в таком состоянии никак нельзя. Пробравшись к основанию, повелитель тьмы сжал отвердевший столп плоти, поразившись его немалому размеру. Он впервые всерьёз задумался о том, как будет чувствовать себя, когда Лю Цингэ проникнет в глубины его тела.       Раньше он был готов к такому исходу, однако сейчас, испробовав множество горячих влажных ласк, вовсе не был уверен. Мужчины, что Шэнь Цинцю выбирал в наложники, порой теряли сознание от наслаждения. Неужели это так сладко, ощущать внутри себя этот твёрдый меч?       Тонкие пальцы всё быстрей скользили вдоль распалёной плоти.       Лю Цингэ судорожно вздохнул и застонал. Дрогнув, его жаждущее естество пролилось горячим густым соком.       Очевидно, бог войны был сильно утомлён, ведь даже это не смогло его разбудить.       Осмотрев блестящую от влаги ладонь Шэнь Цинцю коснулся её языком, пробуя на вкус. Чуть поморщившись, он потянулся к тугому кольцу мышц, что таилось меж его нежных белых ягодиц. Исследуя собственное тело, он осторожно проник в обжигающие глубины, замерев. Ощущения были такими странными, что на скулах мгновенно расцвели маки румянца, а дыхание сбилось.       Казалось, где-то там есть точка немыслимого наслаждения. Она отвечала лёгким зудом, жаждала ласки. Но даже его длинные пальцы никак не могли дотянуться.       Огорчённо вздохнув, Шэнь Цинцю оставил попытки, уткнувшись лицом в сильное плечо Лю Цингэ. И лишь сейчас подумал, что дыхание бога войны звучит рвано и судорожно.       Приподнявшись, он взглянул в лицо возлюбленного, и тут же вспыхнул, ощутив волну огня, охватившую тело – тот не спал. Тёмные глаза, полные вожделения, смотрели на него с такой свирепой жадностью, что Шэнь Цинцю боялся пошевелиться. Так смотрит на свою жертву дикий голодный зверь.       – Ты... – пробормотал Шэнь Цинцю, отводя взгляд. – Как давно ты проснулся?       – Достаточно давно, – хрипло ответил бог войны, протянув руку и обвивая тонкую талию возлюбленного. – Думаешь заниматься этим в одиночку?       В мгновение ока оказавшись на спине, Шэнь Цинцю не сумел удержать позиций – его белые стопы упёрлись в плечи Лю Цингэ, нависшего грозной тенью.       Чувствуя отвердевшее естество, упирающееся в увлажнённое, растянутое кольцо мышц, Шэнь Цинцю задрожал.       – Цингэ, ты ведь... Ты ведь обещал дать мне время! Я... ещё не готов!       – Нет? – удивился тот, склоняясь ниже.       Горячая головка, надавив, проскользнула в глубину. Задохнувшись, Шэнь Цинцю попытался отползти, но Лю Цингэ крепко удерживал стройное бедро. Его мозолистая твёрдая рука уверенно завладела нефритовым бутоном.       – Цингэ... – прошептал Шэнь Цинцю, смущённо пряча лицо в ладонях.       Склонившись, бог войны мягко коснулся губами тонких пальцев, целуя каждый цунь белой кожи. Шэнь Цинцю был благодарен ему за молчание. Губы, настойчивые, горячие, скользнули по шее, оставляя влажную цепочку следов и двинулись к соскам.       Полы халата больше не скрывали обнажённого тела, содрогающегося от желания.       – Цингэ! – умоляюще простонал Шэнь Цинцю, изогнувшись.       – Ты хочешь, чтобы я вошёл глубже? – спросил тот, приподнявшись на локтях.       Задыхаясь, Шэнь Цинцю впился в его плечи. Стройные длинные ноги скрестились за спиной бога войны.       – Хочу, – ответил он искренне, задыхаясь.       Прильнув к нежным губам возлюбленного трепетным нежным поцелуем, медленно перетекающим в настойчивую жадную ласку, Лю Цингэ толкнулся глубже и его тихий стон утонул в страстном танце языков.       Осторожно и мягко заполняя глубину расслабленного тела, он чувствовал дрожь в глубине. Его естество устремилось в самое сердце этой трепетной хризантемы.       Шэнь Цинцю содрогнулся, ахнув. Эта точка... От неё словно расходились разряды, сотрясая его в спазмах. Нефритовый бутон дважды пролился соками, а тело заволокло пеленой влаги, сияющей в огнях жаровен.       Лю Цингэ, глотая стоны, вбивался всё глубже, сводя его с ума, заставляя задыхаться, заходиться в восторге, утопать в небесах. Шэнь Цинцю цеплялся за его плечи, оставляя багровые раны острыми коготками до тех пор, пока возлюбленный не переплёл их пальцы, прижав изящные руки к постели.       Когда, толкнувшись в последний раз, Лю Цингэ пролил обжигающий нектар своей страсти в глубины тела Шэнь Цинцю, тот достиг небесного блаженства. Он позволил отнести себя к горячему источнику, позволил пальцам Лю Цингэ бесчинствовать в содрогающихся нёдрах тела.       Только устроившись на коленях бога войны разомлевший Шэнь Цинцю понял, как же безрадостна была его прошлая жизнь. Как он мог жить без этого человека? Без этих рук, дразнящих его лёгкими ласками; без этих губ, целующих плечи?       Немыслимо!       – А-Цзю, – тихо позвал Лю Цингэ, сжимая его в объятиях и щекоча тонкую шею дыханием. – Скажи мне, хочешь ли ты остаться со мной, А-Цзю? Я так... долго шёл к тебе, А-Цзю... Мне и представить страшно, что было бы, если бы за эти годы ты разлюбил меня...       Повернувшись, Шэнь Цинцю, обхватив его лицо ладонями, прижался к губам поцелуем.       – Какой же ты глупец, Лю Цингэ, – прошептал он, с трудом оторвавшись от этого соблазнительно алого, припухшего плода. – Думаешь, я бы стал ждать и дальше? Разве ты не видел демонческих войск, заполонивших ближайшие к секте города? Среди адептов школы десятки моих шпионов! Я знаю все твои слабости, Цингэ... Все нити, что позволили бы мне завладеть тобой. Я больше не мог ждать, Цингэ. Если бы ты не явился ко мне, Шэнь пришёл бы к тебе сам.       Лю Цингэ, обвив его талию и прижав к себе изящный силуэт, рассмеялся. Этот человек... Шэнь Цинцю казался таким хрупким и нежным... Кто бы мог подумать, что за этой маской скрывается холодный, беспристрастный, безжалостный повелитель тьмы...       – Я бы хотел на это взглянуть, – прошептал он, целуя изгиб белой нефритовой шеи.       – Вот как? – нахмурился Шэнь Цинцю. – Думаю, ты бы стал моим любимым наложником.       – Ты всё ещё веришь в это? – хрипло спросил бог войны, чувствуя, как соприкасается его отвердевшая смуглая плоть с нежным, розоватым, словно бутон яблони, естеством Шэнь Цинцю. – Если бы я добрался до твоего гарема, поверь, он опустел бы в считанные дни!       Шэнь Цинцю не ответил, тихо постанывая в крепких руках Лю Цингэ.       Он и сам это знал. Разве кто-то мог сравниться с этим небожителем? Зачем ему тысячи других, если единственным, кого он жаждал видеть, был этот свирепый тиран, это чудовище, этот зверь, терзающий его тело невыносимым наслаждением!       Обессиленно опустившись на грудь Лю Цингэ после очередного поединка, Шэнь Цинцю, засыпая, чуть слышно произнёс:       – Я люблю тебя, Цингэ.       Бог войны улыбнулся, взглянув в глубину звёздных небес. Он знал это, однако, слыша эти несколько слов никак не мог совладать со своим грохочущим сердцем.       Любит его... Боги! Шэнь Цинцю любит его!       Прижавшись губами к виску возлюбленного, Лю Цингэ закрыл глаза. Теперь всё будет хорошо. Он сможет пройти сквозь любые испытания, сквозь любые тревоги и беды! Ведь у него есть столь редкое сокровище, добытое кровью. У него есть Шэнь Цинцю...       – Я люблю тебя, А-Цзю, – ответил он тихим, дрогнувшим голосом, сжимая в объятиях заснувшего возлюбленного. – Я тоже люблю тебя.