Сказание о Рагнарёке

      После оглашения бойцов пятого раунда Рагнарёка Афина не верила, что это происходит взаправду. Против неё выставили мало того, что карлика, так ещё и шута, Трибуле. Она смотрела на него с полным презрением, но никак не с агрессией, ибо считала, что на такое недоразумение тратить свою злобу — глупо.       Однако на трибуне был бог, который испытывал к данному человеку настоящую, животную ярость. Им был Один, который раздробил каменные подлокотники и смотрел на шута своим единственным выжигающим глазом. Локи, Тор и вороны искренне не понимали его агрессии к Трибуле. Всеотец же искренне желал победы Афине, хоть та и являлась дочкой Зевса.       А сама Паллада в этот момент злобно взглянула в сторону одного из балконов, где стояла Брунгильда вместе с Гейр. Младшая валькирия заикнулись от страха и спряталась за спиной у старшей. Ну, а последняя же безэмоционально наблюдала за богиней в ответ. — Брунгильда! Что всё это значит?! Объяснись! — закричала во всё горло Афина.       Валькирия в свою очередь ничего не ответила, а продолжила смотреть на неё с каменным выражением лица, чем разозлила Палладу ещё сильнее. — Мадмуазель, — вдруг подал свой голос Трибуле, обратив на себя внимание Афины. — Вам не стоит так надрывать горло и злиться, иначе у вас на лице появятся морщины, и лицо будет напоминать сморщенное яблоко. — Эй, шут, — окликнула Трибуле уже сама Афина, вытащив из земли своё копьё. — Я не хочу марать своё оружие о такого человека вроде тебя. Лучше сдайся сейчас же, и я попрошу Зевса пощадить и твою жизнь. — Хм, Ваше предложение довольно заманчиво, — сказал придворный шут, наигранно задумавшись. Через минуту он, закинув голову на бок и смотря на богиню, как на слабоумную, ответил. — Но я отказываюсь, потому что, хоть я и дурак, но уж точно не жалкий слизняк. — Значит, ты умрёшь, — сухо сказала Афина и направила копьё в сторону Трибуле. — Пф, я же и так мертвый! — с усмешкой сказал шут, но Паллада не обратила на этот язвительный комментарий внимание, а быстром выпадом атаковала карлика копьём.       От чудовищной силы удара поднялся большой столб дыма, а земля вокруг покрылась трещинами. Когда люди в мыслях думали о проигрыше, а боги радовались быстрой победе, вдруг из этой дымовой завесы подал свой голос Трибуле: — Какие же вы, копейщики, предсказуемые. Первый удар всегда колющий и всегда в сторону моего лица, — затем, когда пыль рассеялась, все увидели шута, стоящего на древке копья, высовывающего язык и указывающего на себя пальцем, спрашивая. — Моё лицо что, похоже на французского рыцаря при битве на Азенкуре?!       Афина брезгливо поморщилась от вида придворного дурака, а Один сжал подлокотник ещё сильнее. Зрители же были немало удивлены, когда шут увернулся от атаки богини, что даже люди воспряли духом, говоря: — А он неплох. — Выглядит так, будто ты хочешь, чтобы я расправилась с тобой крайне жестоким способом, — сказала Паллада, смотря в упор в глаза шута. А тот, широко улыбнувшись, ответил: — Это каким образом? Хочешь меня скукой замучить? Потому что прошло уже более минуты, а кроме банального укола ты ничего не сделала! — «Скучно» говоришь? — раздраженно процедила Паллада. — Сейчас тебе будет весело! — закричала она и резко подняла копьё вверх, отправив в полёт Трибуле, но не успел он приземлиться, как Афина провела на нём следующую атаку. Встав в стойку и схватившись за оружие двумя руками, та начала наносить молниеносную серию колющих ударов.       С учетом того, что шут был в воздухе, можно было с уверенностью сказать, что избежать все удары практически невозможно. Так думали все зрители, кроме Брунгильды и Людовика XII. Они как никто другой знали на что способен Трибуле, и тот уверенно это продемонстрировал.       Словно искусный акробат, придворный дурак изящно прогибался под все атаки Афины, минуя их. При этом не забывая то и дело корчить рожи и оставлять язвительные комментарии в сторону небожительницы. Это заставляло ту ещё быстрее наносить удары по Трибуле. Но в итоге, к удивлению самой Паллады и остальных на трибуне, карлик ногами приземлился на лицо богини, а затем и вовсе отпрыгнул от неё, при этом сняв с неё шлем. — Так-то лучше, а то в нём, наверное, так душно, — сказал Трибуле, приземлившись на землю.       Но вдруг шут ощутил неладное, а именно то, что голова Афины до сих находилась опрокинутой назад. А когда та резко вернула её обратно, то увидел прекрасное личико с гладкой белоснежной кожей, хоть всю картину и омрачали грязные следы от обуви карлика. Однако этого было достаточно, чтобы трибуна людей невольно ахнули от красоты богини, а скульптор Фидий окончательно выпал в осадок. Вот только придворный дурак не обращал внимание на вышеописанное, а заметил он только глаза Паллады, в которых читалась тихая животная ярость. Это увидела и Брунгильда. — «Отлично. Первая часть плана выполнена,» — сказали Трибуле и старшая из валькирий. — Шут, — вдруг подала свой голос Афина, которая спокойным тоном спросила. — Скажи честно, как ты хочешь умереть?       Трибуле, на секунду вновь наигранно задумавшись, с улыбкой ответил: — От переутомления после бега. — Хорошо, тогда… Погоди, что? — не успела Паллада осознать, что только что сказал карлик, как вдруг тот на всех порах побежал прочь от богини. — Э? Трибуле просто взял и сбежал? — недоумевающе спросил Хеймдаль.       Люди также были в недоумении, но у большинства такая выходка шута вызвала лёгкий смешок, а одного из зрителей это заставило расхохотаться во всё горло, им был Людовик XII. — Это в его духе! — сказал бывший король Франции, вытирая слезинку с глаза. — И, кстати, как я понял, он тебе примерно так же ответил? — спросил монарх у недавно подсевшего рядом с ним мужчины с пышной аккуратной бородой и в более дорогом одеянии. — Ха, да, всё так и было. Даже после смерти, этот мелкий бездельник не изменяет себе, — еле сдерживая улыбку, ответил преемник Людовика XII, Франциск I.       Боги же от этой выходки были наоборот в ярости. Но особенно гнев чувствовался из ложи греческих богов, в котором Арес стиснув зубы и раздробив каменные перила, злостно процедил: — Так и знал! Он всё-таки жалкий трус! — Что-то в этом не так, — задумался Аид, а Люцифер же внимательно наблюдал, что же будет дальше.       Афина в свою очередь была оскорблена и разозлена таким поступком человека, ибо никогда прежде никто не убегал от неё во время битвы. Не долго думая, Паллада погналась за Трибуле, который в этот момент уже завернул за левый угол арки. Хоть и расстояние между ними было более пятидесяти метров, она преодолела его меньше чем за секунду. Но на удивление богини, когда она повернула туда, куда скрылся карлик, то кроме голой стены никого не увидела.       Зрители, наблюдавшие через экраны, которые включились ровно в тот момент, когда Паллада вошла в замок, были также озадачены резким исчезновением шута. — Что за?! Трибуле как сквозь землю провалился?! — сказал Хеймдаль, который был уже в небе, привязанный к двум воронам на верёвке и наблюдавший за всем происходящим с воздуха. — А это уже странно. Он после моей смерти нечто такое делал? — спросил удивленный Людовик XII у Франциска l. — Ни разу, — покачал головой не менее удивленный монарх. — Он уже воспользовался своим воландом, — сказала нервничающая Гейр. — Зная Афину, она быстро додумается что к чему, так что нет смысла прятать козырь в рукаве, — уверенно проговорила Брунгильда. Но затем зловеще ухмыльнувшись добавила. — Вот только не стоит недооценивать и самого Трибуле. С новыми полученными возможностями ему открылись все самые разнообразные тактики ведения боя, коих в жизни он чисто физически не мог сотворить. — По сути с момента, когда наша подруга Афина вступила во внутренний двор замка, началась не просто обычная битва, а битва умов, — с замиранием сердца сказала младшая валькирия. — И в этой битве победителем выйдет тот, кто перехитрит своего оппонента, — с коварной улыбкой сказала старшая.       Богиня мудрости же в это время, уняв свой гнев и глубоко вздохнув, окончательно успокоилась, решив подойти к сражению с более холодной головой. Из-за этого она начала проверять стену на наличие каких-либо потайных ходов, куда мог скрыться шут, с помощью постукивания по ней. Вот только ничего подобного богиня не обнаружила. — «Он что и вправду под землю провалился?» — недоумевала Афина. — «Нет! Этому должно быть логичное объяснение! Я не могу посрамить честь моего отц…!» — Эй, долго ты там собралась стоять?! — вдруг донёсся голос Трибуле уже с правой стороны, и оттуда в богиню полетел гнилой помидор.       Резко обернувшись, та правой рукой отбросила овощ в сторону, и, не теряя амплитуды, Паллада широким замахам метнула копьё в сторону шута, который вальяжно лежал на перилах второго этажа открытой винтовой лестницы. Несмотря на то, что скорость оружия богини при броске превышала в два раза скорость пули, это не помешала придворному дураку просто взять и невозмутимо двинуть головой, чтобы снаряд пролетел буквально над его ухом. В итоге пролетев дальше в комнату позади, оно вонзилась в бюст Франциска I, чем заставило его владельца невольно сглотнуть комок в горле.       Однако всё этим не ограничилось. Дочь Зевса, напряв мышцы ног, прыгнула в сторону удивлённого этим действием Трибуле. Но тот и на это знал, как найти управу, а именно просто опрокинуться назад. И вот, когда Афина пролетала мимо шута, тот успел с улыбкой помахать ей на прощание, перед тем, как та с неимоверной скоростью врезалась в бюст с копьём, пробив им стену. Быстро встряхнув с себя пыль и обломки, Паллада мигом схватила копьё с земли и рванула обратно к лестнице, на которой придворный дурак, с уверенным видом прислонившись к перилам, деловито ожидал богиню. Увидев её, тот, демонстративно зевнув, проговорил: — Ох, мадмуазель, Вы скорее заставите меня умереть от скуки, чем от утомления при беге. Так поступать некрасиво, знаете ли.       Афина была немногословна. Схватив копьё за самый конец, а затем широко замахнувшись и напряв мышцы руки как можно сильнее, та сделала быстрейший колющий удар, скорость и мощь которого была сравнима разве что с артиллерийской пушкой. Имя этой техники…

ЭВТИТОН

      Лишь немногие зрители могли разглядеть этот удар. Но даже они не могли понять, как чёртов шут сумел увернуться от такого невероятно молниеносного удара копьём, который раскрошил позади стоящие перила, как хрупкое печенье, а созданная сконцентрированная ударная волна дошла аж до противоположного крыла замка, обрушив оттуда приличный кусок стены. — Mon Dieu! Вот это удар! — искренне поразился Трибуле, смотря на разрушения. — Если бы у Франции были Вы, то война с чванливыми островитянами закончилась бы за один месяц, а не за сто шестнадцать лет, — затем обернувшись и увидев вновь замахивающуюся Афину, тот вздохнул и, пожав плечами, промолвил. — А хотя, с кем я вообще разговариваю?       Паллада вновь произвела приём «Эвтитон», но уже в упор сверху вниз, после которого лестничный пролёт под ними развалился на куски, а из-за вышедшей ударной волны был также уничтожен и лестничный пролёт первого этажа, из-за чего те с грохотом упали на землю. — После такого-то она точно достала этого противного шута! — радостно вскрикнул Арес.       И, будто бы для того, чтобы подтвердить слова брата, Афина первой вышла из обломков. Боги были взбудоражены и кричали имя богини мудрости, однако сама она не была так радостна, а наоборот держала ухо востро, ведь она вновь промазала по Трибуле, однако был один нюанс. — Фух, это было близка! — донёсся позади Афины голос придворного дурака, который спокойно стоял на горке из остатков красивого когда-то барельефа, что украшал внешнюю сторону винтовой лестницы. — А ты скользкий змей. Такое ощущение, что ты предугадываешь мои движения, — подметила Афина. — Предугадываю? — искренне удивился шут, вскинув бровь. — Ох, извольте! Мне конечно говорили, что я особенный, но чтобы настолько?! — А как ещё по-другому объяснить? Сначала ты увернулся от стандартного укола в упор. Ладно. А затем смог увернуться от града ударов уже в воздухе. Допустим. Но от «эвтитона» увернуться невозможно. — Это Вы так считаете, мадмуазель. Но вы всё равно использовали один и тот же приём, а это уже говорит о Вашей отчаяннос… — Как бы не так, — грубо перебила его Афина. — Чего? — Последний «эвтитон» я произвела немного иным способом, — сказала Паллада, а затем, указав на его ноги, продолжила. — Взгляни-ка на свой левый большой палец.       Взглянув туда, Трибуле заметил, что обувь в указанном месте была слегка порвана и оттуда слегка стекала кровь. — Пф, всего-то царапина, — пожал плечами шут. — Присмотрись получше, — сверля взглядом, сказала Афина. Трибуле так и сделал, и благодаря отблеску от прожекторов, что освещали арену, он заметил тонкую белую нитку, которая как будто впилась в кожу шута. Схватившись за неё, придворный дурак попытался снять её с себя, но обнаружил, что она намертво застряла в нём, а также подметил, что та вела к наконечнику копья Паллады, на котором была выгравирована паутина с пауком в центре. А сама богиня в это время чертила на земле зигзаг. — Смертный, пока есть возможность, я тебе поясню один момент. Имя моего оружия — Арахна. Благодаря ней, я стала известна не только в ткачестве, но и в военном ремесле!       После её слов, Афина со всей силой ударила противоположной стороной копья об землю. Через миг нить засияла ярким светом, а спустя буквально одну миллисекунду ошарашенный Трибуле, вдруг оказался впритык к богине мудрости, которая уже была наготове. Одним резким движением, та проткнула Арахной шута насквозь. Все зрители в этот момент были в шоке и удивлении. А сама Паллада лишь многозначительно хмыкнула. — Вот оно что…       Неужели конец? Или нет?