Årsgång

      Проснулся Джон, когда в нос ударил запах чего-то вкусненького. Разлепив нехотя веки, он осознал, что находился в доме Шерлока, проспав по меньшей мере до самого вечера. За окном солнце медленно клонилось к малиновому закату, а по комнате растекалось тепло от жаркого каминного огня, где вовсю трещали поленья. С кухни доносились запахи какой-то выпечки и парного молока, и все это навевало такой уют, что Джон совсем обомлел, укутываясь шерстяным одеялом по самый нос. Голова ощущалась тяжелей свинца, а в горле першило, предвещая подкрадывающуюся простуду.       Пока он лежал, слушая завывания ветра за окном, воспоминания о прошлой ночи постепенно возвращались к нему, вырывая из сладкой дремы. Запоздало его накрыл ужас с головы и до самых пят. Прошедшая было ночь высосала из него энергию настолько, что он уснул без сил, ведь на страх их даже не оставалось. И сейчас его психика пыталась скомпенсировать это сполна.       Из обрывков воспоминаний и услышанных вскользь откровений, Джон сделал для себя неутешительный вывод: Шерлок определенно знал, к чему приведет образование их связи, и добровольно пошел на этот риск. Решиться на подобное мог только безумец. Разве что… Шерлок изначально испытывал к нему нечто вроде симпатии?       Джон зажмурился от боли, когда в висках закололо. А Ирэн? Во всех ее действиях угадывался холодный и точный расчет. Она всерьез задумывалась над тем, чтобы влюбить Шерлока в себя, но какой ценой? Могло ли подействовать то зелье, что она готовила? Каковы были бы побочные эффекты такого опасного метода?       Горло засаднило, когда Джон тяжело сглотнул. С таким же запозданием пришло и смущение: от того, что он вчера наговорил, да еще и заснул рядом с Шерлоком, каким-то чудом не проснувшись даже когда тот пробирался через него на кухню. Щеки его запылали, а ведь ему давно уже было не семнадцать.       Дверь приоткрылась с тихим поскрипыванием, и Джон от неожиданности вскочил, подбирая ноги ближе к себе. Дурацкая армейская привычка.       Шерлок опустил взгляд в пол, на подносе в его руках покоилось нечто ароматное и вкусное. Джон догадался, что это были пряное молоко и румяные пирожки. Вся эта картина напоминала Джону о тех временах, когда Шерлок приютил его и позаботился после Годовой прогулки.       — Вижу, ты уже проснулся, — произнес тот, поставив еду на прикроватную табуретку. Помешал дымящееся в чашке молоко, отчего вкусный аромат пряностей распространился по всей комнатушке, пьяня и кружа от голода голову.       — Спасибо, — поведя озябшими плечами, ответил он, зачарованно глядя на лакомства. Боже, как он проголодался.       Джон ожидал, что Шерлок скажет что-нибудь еще, но тот молчал, все помешивая молоко, и усердно старался не поднимать взгляд. Между ними воцарилось напряжение, что наступало каждый раз, когда они оба хотели что-то обсудить, но по каким-то причинам продолжали упорно молчать. Джон обратил внимание на то, что его ноги были укутаны в пару мягких носков из овечьей шерсти — той же, из чего был связан йольский свитер. Улыбнулся своим мыслям: Шерлок вновь позаботился о нем.       Когда молчание затянулось, он произнес неуверенно:       — Полагаю, нам необходимо как-то прояснить все то, что случилось.       Шерлок пожал плечами и вместо ответа протянул ему молоко. Даже в этом маленьком жесте чувствовался домашний уют и тепло. Джон пригубил его, стараясь не обжечься. После первого же глотка почувствовал он себя гораздо лучше. Интересно, что это за чудо-снадобье?       — Почему не рассказал мне о связи?       Тот присел рядом, и кровать под ним прогнулась, жалобно скрипнув. Джон успел отпить большую часть молока, когда Шерлок наконец спросил:       — А надо было?       Хоть тот и старался держать беспечную позу, по его напряженным мышцам и пальцам, барабанящим по простыне, были заметны внутренние конфликты и переживания.       — Конечно надо было! — воскликнул Джон и всплеснул руками, чуть было не пролив молоко. Шерлок перехватил его руку, ловко отбирая у него чашку и поднося к собственным губам. Джон на мгновение опешил, а затем продолжил чуть тише: — Я-то и не подозревал об этом: даже не думал, что обрекаю тебя на гибель, если буду слишком далеко!       — И не должен был, — беззаботно произнес Шерлок, передавая ему еще горячий пирожок.       — А ты? Ты знал, что между нами образуется связь, если ты коснешься меня?       — Да.       — И почему же допустил это? Почему дал своей крови? Ты же знал, что умрешь, если сделаешь это!       Но Шерлок молчал так, словно Джон должен был обо всем догадаться самостоятельно.       — И только не говори, что был должен своему отцу… Вряд ли он хотел бы, чтобы ты погиб.       — Ты прав. Я сделал это не ради отца.       — И ради чего же тогда?       — Как я уже говорил… Мне хотелось бы, чтобы будущее было определено, — начал Шерлок издалека. — Я не знал о плане Ирэн. И не знал, что именно она подстроила видение моей смерти, но… я увидел и кое-что еще. Кое-что, что послал мне Церковный Грим.       — И что же?       Джон откусил пирожок, когда желудок болезненно сжался от голода. Прикрыл глаза, быстро прожевав сразу половину. Шерлок тем временем все продолжал увиливать от ответа:       — Мне надоело мучиться от неопределенности.       — Что ты увидел, Шерлок? — сглотнув, повторил Джон в надежде, что ему наконец-то ответят.       — Я знал, что между нами будет связь. Церковный Грим послал мне будущее об этом. Я решил, что не хочу менять судьбу, несмотря на недоброе послание Ирэн.       — Церковный Грим… — Джон потер переносицу. В окна стучался ветер, проникая в дом сквозь маленькие трещинки, отчего Джону все время приходилось кутаться в плед. Еда немного согрела его, да и пирожок был довольно сытным, так что он мог хотя бы ненадолго забыть о голоде.       Шерлок наблюдал за его реакцией с ухмылкой, ожидая, когда же он обо всем догадается, и догадается ли вообще.       — Я думал, что все подстроила Ирэн: то видение с моим покойным товарищем и мое проклятие. Но это как-то… нелогично.       — Ну же, Джон, тут все на поверхности, — подбодрил его Шерлок, в его глазах снова заплясали веселые искорки, какие загорались, когда он взбудораженно рассказывал Джону обо всем фантастическом, что происходило в здешних местах. — Зачем Ирэн посылать тебе это видение, а потом — проклятие, которое и подтолкнуло нас к тому, чтобы образовать связь?       — Так это проклятие — дело рук Церковного Грима? И как я не понял этого сразу?       Во всем этом хаосе он ощущал себя беспомощным, как потерявшийся среди толпы ребенок, и испытывал толику животного ужаса от осознания, на что способен этот Церковный Грим, управляющий ими двумя, словно марионетками.       — Ты очень невнимателен, — усмехнулся Шерлок. — Да, думаю, он сделал это, чтобы рано или поздно это стало нашей общей проблемой. Твое проклятие должно было подтолкнуть меня и пожертвовать немного своей крови. И, в конечном итоге, образовать связь.       — Жутковатые у него методы.       — Как видишь, довольно действенные, — тот подмигнул ему, и Джон спрятал полыхающие щеки в ладони.       И ему хотелось бы больше никогда не сталкиваться со столь пугающими божественными силами, но ради Шерлока он готов был остаться в этих опасных местах, даже если придется жить бок о бок со странными существами, не дающими им покоя.       — Получается, ты видел смерть от одиночества?       Шерлок кивнул. Пазл в голове Джона понемногу складывался.       — Это должно было отпугнуть меня, но, как видишь, у Ирэн ничего не получилось. И запугать тебя у нее тоже не вышло.       — Тогда… все встает на свои места.       — Я будто… предчувствовал, что это будешь именно ты. Именно ты приедешь сторожить отель этой зимой.       — Поэтому согласился помочь отцу?       Шерлок кивнул и бросил на Джона нечитаемый взгляд: тот всегда был для него нечитаем. Шерлок оставался для него загадкой, какую не разгадаешь за всю жизнь. А тот напротив: «читал» Джона как открытую книгу.       — Ты сказал, что любишь меня, — проронил тот, и щеки Джона тут же заполыхали, пока сердце ухнуло куда-то в пятки. — Зачем?       — В каком смысле — зачем?       — Мы же оба понимаем, что ты не останешься здесь.       Видимо, Джон ошибся. Ни черта Шерлок не мог его «прочитать». По крайней мере, тот совершенно точно не разбирался в чужих чувствах.       — Шерлок! — воскликнул он, не сдерживая рвущихся наружу эмоций: — Я шел черт знает куда: меня чуть не потопили в болоте русалки и чуть не съели тролли, пока я добирался до тебя! И ты все еще считаешь, что я просто оставлю тебя умирать?       Тот отвел взгляд, поджимая губы с легкой тоскливостью.       — Не знаю, зачем ты это сделал… — пробурчал он еле слышно, нахохлившись, как каменная горгулья.       — Да потому что я переживал за тебя! И сделал бы это снова, даже не думая!       — Почему ты за меня переживал?       — Ну, даже не знаю, Шерлок, — саркастично выпалил Джон, не зная, куда деть свои жестикулирующие руки. — Наверное потому, что я сказал Ирэн правду?       — Вот как… но разве ты… не считаешь меня уродливым?       У Джона что-то кольнуло в груди от этих слов. С того дня он ни разу не видел ни спину Шерлока, ни его хвоста, будто их и не существовало. Ему все еще было боязно узреть их вновь, но… уродливым он его точно не считал.       — Нет, даже не думай об этом. Ты — уникален, и это вовсе не уродливо.       Между ними повисло молчание.       — Спасибо… что спас меня, — осторожно проронил Шерлок, подтянув к себе колени. Теперь они сидели в одинаковых позах, и Джона это почему-то успокаивало. — Кто знает, как повлияло бы зелье Ирэн на меня.       — А ты не хотел бы… избавиться от этой связи? — робко спросил он, выводя пространные узоры на простыне. Сердце вновь заплясало, затарабанило меж ребер в тревожном ожидании ответа.       — Я сам так решил, так что нет. К тому же… вряд ли существуют безопасные способы ее разрыва. Произойти может что угодно. Но… если ты все еще подумываешь уйти, то я…       — Шерлок! Я уже сказал, что не брошу тебя, — решительно воскликнул Джон. Его рука дернулась и столкнулась случайно с холодной ладонью Шерлока, что удивительным образом наоборот согревала.       Ветер за окном завыл протяжно. Шерлок кивнул, не убирая своей руки, и Джон безрезультатно пытался сладить с безумно колотящимся сердцем и пожарами в области лица.       — Тебе уже лучше? — от его внимательного взгляда не ускользнула и бурная реакция Джона.       — Да, твой рецепт молока — просто чудо, — он нервно поерзал, силясь прогнать проклятое возбуждение, все же убирая свою руку, чтобы Шерлок ненароком не подумал что-нибудь превратное. — У вас, хульдр, в генах заложено вкусно готовить?       — У меня много талантов, — он улыбнулся хитро, прищурив светлые глаза и внимательно вглядываясь в лицо Джона. Длинные пальцы вновь коснулись его руки и проскользнули к запястью. В горле разом пересохло; мозг отказывался понимать, что творил сейчас Шерлок, но это было чертовски волнительно. — О, у тебя учащенный пульс.       Джон возмутился бы, как хитрецу удалось столь ловко измерить его сердцебиение, и он хотел бы ответить что-нибудь в свое оправдание, но нужные слова, как назло, встревоженными голубями покинули его разум.       — Вот как… — в каком-то странном немыслимом предвкушении он продолжил эту незатейливую игру. — Что еще интересного расскажешь?       С необъяснимой раскованностью он устремил взгляд прямо в глаза напротив, бросая Шерлоку немой вызов. Если б он мог дать себе подзатыльник, он бы обязательно это сделал, вовремя остановив себя, но…       — Твои зрачки расширены, щеки покраснели, ладони вспотели. Ты постоянно кусаешь губы.       Во рту снова пересохло, и кадык его дернулся едва различимо, но от внимания Шерлока такая маленькая деталь все равно не ускользнула.       — Ты возбужден, — озвучивает свой вердикт Шерлок. Уголки его губ чуть подрагивают, очерчивая легкую победную улыбочку.       И Джон потерял себя в ней окончательно, снова прикусывая губу, зачарованный столь редким явлением как улыбающийся Шерлок. Доставленный гипнотический эффект принес его собеседнику неожиданное удовольствие. Но Джон, несмотря на легкое головокружение, не намерен был сдаваться так легко.       — Или… у меня просто температура.       — Нет у тебя никакой температуры, — фыркнул Шерлок. Его улыбка стала еще шире, и Джон вновь не смог оторвать от нее предательский взгляд.       — Ты же даже не проверил.       Запястье, до сих заключенное в ловких пальцах, жгло, словно кровь превращалась в топленое масло. И тогда тот сделал то, чего Джон ждал меньше всего: сел на его колени, ловко перекидывая через сидящего Джона длинную ногу, заключил в замок из пальцев второе запястье, прижимая его руки к постели, и поцеловал его лоб, губами измеряя температуру.       — Чуть повышена, но в пределах нормы. При возбуждении температура у людей незначительно повышается, — со знанием дела произнес Шерлок, по-прежнему не выпуская Джона из плена своих рук.       Суставы горели и плавились под его натиском, да и тишина вокруг повисла такая, что можно было услышать, как падал на улице весенний мокрый снег. Шерлок буравил его взглядом, отчего-то потеплевшим. В его глазах отражались и плясали искорки-снежинки.       — Куда еще поцеловать можешь?       Горная прохлада, проникающая едва уловимыми щупальцами в дом, ласкала разгоряченное тело.       — Могу поцеловать твои руки, — Шерлок приманил их к себе и коснулся легко-легко, а все равно оставляя раскаленный след. Джон застыл и напрягся, как жесткая пружина, но тело его все равно льнуло ближе.       — А еще? — выдохнул он в его шею.       — Твои уши… — Шерлок обхватил губами мочку, отчего зачарованно Джон затаил дыхание, не выдерживая смеси из тех эмоций, что дарили ему обжигающие ласки. — Щеки…       Тот обхватил их ладонями, наконец выпуская запястья из плена, и коснулся алой скулы губами. А Джон только сейчас снова начал дышать и все не мог надышаться, задыхаясь и дурея то ли от комнатной духоты, то ли от сливочного запаха Шерлока.       — … могу поцеловать и твои губы, — Шерлок посмотрел в его глаза вопросительно, словно ждал утвердительного кивка, и Джон кивнул, уже увереннее стискивая хульдрекалла в объятиях. Сам потянулся навстречу, сталкиваясь с его губами.       Ладони Джона со вседозволенностью исследовали его тело через накинутую рубашку, наслаждались мягкостью его волос, когда пальцы зарывались в непослушные вихры. Сердце замирало и теснилось, и голова кружилась от неожиданной близости. А Шерлоку, казалось, было только в удовольствие дразнить и раззадоривать, пока Джон отвечал на поцелуй суетливо, будто пытался нагнать темп собственного сердцебиения. Рубашка сползла с острых плеч, обнажая молочную кожу, и Джон впился пальцами в глаженый воротник, на ощупь пробираясь к пуговицам и судорожно их расстегивая.       — Ты такой забавный, когда суетишься, — выдохнул Шерлок, помогая ему расстегнуть рубашку, на что Джон смутился и хотел было возразить, но его губы вновь запечатали бесстыдным поцелуем, а тело безнаказанно вжали в кровать.       Джон, с пьянеющей и ни о чем не думающей головой, положил ладони сначала на его оголенные ключицы, поглаживая плечи и пробираясь к спине. Шерлок вздрогнул. И только когда пальцы настигли пустоту, занимающую большую часть спины, Джон испуганно убрал руки и оборвал поцелуй. Распахнул глаза и постарался унять дрожь в пальцах, на которых он ожидал увидеть кровь, но… посмотрев вниз, он убедился, что те были девственно чисты.       В повисшей тишине Шерлок сглотнул шумно, смотря на Джона с неумолимой тоской.       — Прости… — вздохнул Джон, настороженно облизывая губы. — Я просто… тебе не больно, когда… ну, когда касаются там?       — Нет, не больно, — тихо ответил тот, поникнув головой. — Я же знал, что так и будет, — прошипел он, намереваясь отпрянуть, но Джон мягко перехватил его ладони.       — Эй, прости, ладно? У меня такая странная реакция с непривычки. Можно я… коснусь снова?       Шерлок кивнул, и Джон с осторожностью вернул ладонь на его спину, нащупывая лопатки, чуть ниже которых и кончалась его кожа. Тот вновь вздрогнул, когда пальцы робко погладили по границе.       — Прости за бестактный вопрос… а насколько она… глубокая?       — Она бесконечна, — поведя плечами, ответил Шерлок и прижался носом к его шее. — Если ты думаешь, что через нее можно нащупать внутренности, то нет. Вопреки логике, дупло простирается в бесконечность. Можешь просунуть туда руку, но ты ничего не почувствуешь.       — А ты? Ты почувствуешь?       — Нет, — тихо засмеялся он. — Если там ничего нет, то и нервных окончаний — тоже.       — Звучит логично…       — Но мне приятно, когда ты гладишь меня по спине.       Джон выдохнул с облегчением и провел пальцами по краю вновь, все еще опасаясь двигаться ниже.       — А можно еще один бестактный вопрос?       — Видимо, я скоро буду просить у тебя по ведру молока за каждый такой вопрос, — хмыкнул Шерлок. — Задавай.       — Хм… а если туда что-нибудь попадет? Оно просто исчезнет в бесконечности? Куда-то денется? Телепортируется?       — Если тебе интересно, я мог бы тебе прочитать целую научную работу, посвященную этому парадоксу, но ты уверен, что хочешь знать ответ именно сейчас? — его губы тронула хитрая улыбка. — Потому что это может затянуться надолго.       — Ладно, пока оставим этот вопрос, — хмыкнул Джон, прижимая Шерлока ближе к себе и вдыхая его молочный запах.       Тот ластился к нему, как кот, дорвавшийся до нежных ладоней. Стянул с Джона свитер и повалил на спину, оседлав его бедра и вальяжно устроившись сверху. Холод, пробирающий все его тело, вмиг сменился вновь накрывающим жаром. Потянувшись к кромке его штанов, Джон вспомнил о прячущемся хвосте. Неожиданное любопытство и желание рассмотреть его поближе заставило его припустить резинку, стягивающую бедра, и почти тут же из-за копчика показался длинный хвостик с пушистой темной кисточкой, которая забавно дернулась.       С довольной полуулыбкой Джон протянул ладонь и пригладил приятный на ощупь мех. Телесно-молочный цвет плавно переходил в такой же темно-коричневый, как и волосы Шерлока, и пушок на кисточке точно также курчавился.       — Прелестный хвостик.       Шерлок отвел взгляд, загадочно ухмыляясь. Такого хотелось прижать к себе поближе, кожа к коже; зацеловать его выпирающие ключицы и обжигать его тело поцелуями. Руками Джон скользнул по его обнаженной талии, перемещаясь на копчик. Надавил на него ласково, заставляя Шерлока навалиться сверху, прижаться грудью к груди.       Тот, приподнявшись, стянул с себя штаны, и Джон, засмущавшись отчего-то, уже сам отвел взгляд, пытаясь скрыть свое волнение. Но все же из-под ресниц поглядывал на раздевающегося Шерлока, задыхаясь от убийственной дозы гормонов, что разгоняла по его венам кровь. Вся кожа хульдрекалла была идеальной: на ней не было ни шрамов, ни родинок. Оттого, казалось, все его тело словно бы светилось изнутри, поражая своей белоснежностью. Тут же Джон, не выдержав, потянулся ладонями к столь идеальному созданию. Они заскользили по спине, огибая дыру, что раньше казалась ему изъяном, но сейчас была для него очаровательной особенностью. Переместились плавно на шею, затем погладили уши и перебрались к щекам. Джон обвел пальцами впалую скулу и хотел переместиться к подбородку, да только Шерлок быстро перехватил одну из его рук и прижался к ней губами, раскрывая рот так, словно ему не хватало воздуха. Он исследовал его крепкую ладонь от запястья до костяшек, от фаланг и до самых подушечек, а затем обхватил губами один из пальцев. Жадно вылизывал его, заставляя Джона задыхаться и заходиться дрожью. Нависший над ним и прижимающий к кровати Шерлок обжигал душу и распалял в груди настоящее пожарище.       А тот, прикрыв глаза так, словно пробовал самое вкусное молоко в мире, продолжал вылизывать его пальцы. Джон и не думал, что Шерлок так жаждал их близости, ведь он казался столь неприступным до этого дня. Тот никуда не торопился, получая наслаждение от каждого мгновения и каждого касания, пока Джон отчаянно хватался свободной рукой то за самого Шерлока, то за простыни в попытке сдержаться и не торопиться.       Тот улыбался почти что ласково, но все еще хитро, пока скользил языком туда-сюда по фалангам. Шерлок выпрямил спину, придавливая бедра Джона к кровати сильнее и будто бы демонстрируя все свое обнаженное тело напоказ, ничего не стесняясь. Когда он наконец выпустил из плена своего рта влажные пальцы, Шерлок направил руку Джона к своим бедрам, двусмысленно выгибая бровь.       Прежде Джон никогда не спал с мужчинами, да и у Шерлока, очевидно, никакого опыта не было. Но при этом тот вел себя так уверенно, будто знал, что делать. От того его хотелось только сильнее, что было больше похоже на сладостную одержимость и желание полного обладания.       Джон, не встречая сопротивления, положил ладонь на его ягодицу, скользя влажными пальцами ниже, к самой промежности. Хвост вдруг дернулся, защекотав руку, и Джон остановился, с замиранием сердца ожидая, когда Шерлок остановит его. Но тот не стал этого делать и даже подался бедрами к желанным пальцам, негласно соглашаясь на задуманное.       Джон не стал долго тянуть, с напором проникая пальцем внутрь и обводя лицо Шерлока влюбленным взглядом. Он старался запечатлеть в памяти момент, когда на его прежде спокойном лице промелькнула тень отчаянного возбуждения: когда из легких Шерлока вырвался еле слышный стон, когда уголки его губ дернулись от непривычных ощущений и горько-сладкой истомы, когда он сожмурил глаза и нахмурил брови.       Джон второй рукой заскользил по его животу, огладил тонкую линию волос, ведущую к паху. Осторожно проник глубже, внимательно следя за мимикой Шерлока и, в случае чего, готовый замедлиться. Тот расслабился и, прогнувшись в пояснице, прильнул животом к Джону. Выгибаясь, Шерлок начал двигаться сам, заставляя Джона дрожать от желания и нетерпения; ощущать, как твердая плоть скользила по собственному животу, оставляя естественную влагу.       — Добавь еще, — шепнул ему на ухо Шерлок, зацеловывая мочку.       — Уверен? — хрипло переспросил он, сжимая второй рукой его мягкие и податливые ягодицы.       Когда тот кивнул, Джон скользнул внутрь него вторым пальцем. Голова его уже давно кружилась от всего происходящего, и он даже усомнился на мгновение, не было ли это все сном. Для человека, что так давно не ощущал близости чужого тела, такие откровенные фантазии были не редкостью. Но слишком реалистичным был бы этот чудесный сон.       Шерлок двигался сам, и его тело с каждым мгновением становилось все теплее и теплее, несмотря на то, что у хульдр кожа всегда была холодной. Видимо, все же прочитав порочные мысли Джона и уловив, что еще немного — и у него случится срыв от перевозбуждения, Шерлок приподнялся, заставляя пальцы выскользнуть, и стянул с него штаны, с любопытством и коварством оглядывая его обнаженное тело и засматриваясь иногда на шрамы.       Шерлок провел пальцами по одному из них, что находился в районе плеча, совсем недалеко от сердца. Наклонился и поцеловал его, отчего Джон вновь задрожал и схватил Шерлока за бедра, впиваясь в них пальцами. Тот взял инициативу на себя, помогая руками, пока Джон отчаянно хватался за его ягодицы, тяжело дыша и заливаясь краской. Растянут он был недостаточно, и иногда он добавлял больше слюны, постепенно принимая в себя эрегированный член. Внутри Шерлока было столь узко, что голова поплыла окончательно, а перед глазами заметались полупрозрачные мерцающие мушки.       Тот тихо шипел, но продолжал насаживаться, терзая свои губы зубами. И тогда Джон взял его щеки в свои ладони, прижался к его рту, сталкиваясь от излишней порывистости зубами. Старался не шевелиться, чтобы не причинить еще больше боли.       — Ох, боже… — выпалил он, когда Шерлок принял в себя всю длину.       Они замерли, и Джон пригладил его по копне пушистых волос, ласкал его тело и гладил края спины, нежно проводя там подушечками пальцев. Шерлок, понемногу привыкая к новым ощущениям, расслаблялся, принимая наполненность. Он выпрямил спину, положив ладони на грудь Джона, чуть приподнял бедра и подался навстречу его члену так, что он вновь вошел до конца.       Джон впился в собственные губы, из-под дрожащих ресниц наблюдая за действиями Шерлока, качающегося туда-сюда и собирающего горько-сладкое удовольствие. Джону до изнеможения хотелось взять его за бедра и вколачиваться в его тело, но Шерлок требовательно останавливал его, и это скорее было похоже на средневековую пытку.       А тот двигался все быстрее и быстрее, и, когда Джон все же положил свою руку ему на бедро, направляя его движения, с его губ сорвался первый звонкий стон. От этого простого, но такого долгожданного звука Джон и вовсе лишился рассудка, поэтому перестал себя сдерживать: приподнялся и обхватил Шерлока за талию, двигаясь вместе с ним синхронно, пока тот чуть ли не скулил от возбуждения, а на его щеках расцветал буйный румянец.       Комната наполнилась их стонами вперемешку то с лихорадочными и бессвязными словами, то с шепотом, в котором и нечего было разобрать. Джон опустил одну руку с его талии на пах, добираясь до влажного пениса, обхватил его и заскользил вверх-вниз, пока Шерлок не начал кончать, обмякая в любящих и нежных руках. Джона повело следом: он вздрогнул, позволяя волне оргазма накрыть все его тело; повиновался судорогам, что молнией прошибали от самого паха и до кончиков пальцев.       Навалившийся на него Шерлок заставил их обоих упасть на кровать, и Джон бережно обнял его, попутно целуя разгоряченное лицо и наслаждаясь его теплом, что было столь необычно для его вечно холодных конечностей. Обвил их обоих колючим покрывалом, когда жар от пота вмиг сменился прохладой.       За окном повалил снег, и Джон, слушая дыхание хульдрекалла и шум падающих с небес снежинок, позволил себе хотя бы минутку подремать. Трещали в камине сухие поленья, разнося по комнатушке еле ощутимое тепло. Смежались у обоих веки и стыли забытые на тумбочке пирожки.       — Шерлок…       — М? — разморенный, тот даже не разлепил глаз.       — Ты… твоя связь. Наша связь. Это она заставляет тебя… ну, чувствовать все это? — Джон не был до конца уверен, стоило ли ему поднимать эту тему, но однажды сказанное Шерлоком прочно засело в его голове: хульдры не могут любить так же, как и люди, пока они не образуют связь.       — То, что вы, люди, называете влюбленностью — не больше, чем инстинкт размножения. Такой же есть и у нас, — отозвался тот, разлепив тяжелые веки. — Но мне хочется верить, что есть нечто более… глубокое. Полагаю, это назвали бы «любовью», но не мне судить. В конце концов, я совершенно не разбираюсь в этих ваших чувствах. Ты был мне небезразличен с того самого момента, как я увидел тебя в видении. Я ждал встречи с тобой. Так важнее ли те гормоны, что заставляют меня хотеть тебя? Или важно что-то другое?       Джон мягко улыбнулся, протянув к нему руку и дотрагиваясь до лохматых волос. Пропустил их сквозь пальцы, любуясь, как те заструились и заблестели. Он хотел ответить, как ему важен сам Шерлок, но тот вдруг поморщился, словно от боли, и Джон обеспокоенно приподнялся на локти.       — Тебе больно? Я причинил тебе какой-то вред? Шерлок, ответь хоть что-нибудь…       — Что-то странное, — пробормотал Шерлок, выпутываясь из-под покрывала. — Моя спина…       — Что с ней?       Джон, сглотнув, ошарашенно взглянул на повернувшегося к нему спиной Шерлока и сначала не поверил своим глазам, но…       — Что там? — обеспокоенно переспросил тот.       На том месте, где раньше зияла бездонная дыра, теперь была кожа. Для уверенности, что это не какая-то иллюзия, Джон провел по его спине ладонью, заставив Шерлока вздрогнуть от непривычных касаний. Та ощущалась гладкой, и лишь там, где раньше тянулись рваные края, простирался краснеющий шрам.       — У тебя… у тебя шрам остался, но дыра затянулась.       — У хульдр не может быть шрамов, — в недоумении Шерлок протянул руку и ощупал свою спину.       И тут Джон скользнул взглядом ниже и содрогнулся.       — Шерлок, твой х-хвост…       Он протянул руку к своему копчику, хватая там лишь пустоту, и лишь неподалеку от себя заметил хвост, что одиноко лежал на кровати и был отделен от тела. Взял его в руки и ласково перебрал и распутал свалявшиеся пряди. Крови на нем не было, но выглядел тот жутко: так, словно его только что отрубили.       — О боже… — Джон пытался вдохнуть побольше воздуха и, сладив с собственными чувствами, присел рядом с Шерлоком, все еще с опаской косясь на обрубок.       — Не понимаю, что происходит, — признался тот, теребя пушистую кисточку.       — Я, может, скажу бред, но… есть ли вероятность, что ты… — он прикусил губу, думая, как выразить свою невероятную мысль: — … что ты стал человеком?       — Не знаю, возможно ли это. Никогда о таком не слышал.       — Ну, ты же наполовину и так человек, — Джон пожал плечами. — Может, от того, что мы вступили в… такую связь, ты стал обычным человеком?       — В твоих словах есть смысл, — согласился Шерлок. — Такого мне Церковный Грим точно не рассказывал.       Джон усмехнулся и успел лишь сделать короткий вдох, когда Шерлок вдруг шкодливо поднес кисточку к его шее и защекотал.       — Ай, Шерлок, хватит! — сквозь смех взмолился Джон, отбиваясь от щекотки попавшейся под руку подушкой.       — Оставлю его на память… — с тоской произнес тот, глядя на свой хвост. — Чувствую себя странно…       Джон взял его за руку, ощущая, насколько она теперь была теплой, и этот факт только подтвердил его странноватые догадки.       — Видимо, тебе придется тоже носить теплые куртки, — хихикнул он. — И привыкать к жизни простых смертных.       Шерлок выглядел сейчас таким потерянным, что невольно хотелось обнять его, прижать покрепче к себе и сказать, что все будет хорошо. И Джон не отказал себе в этом удовольствии, зарывшись носом в его темную шевелюру и вдыхая запах Шерлока, такой родной и полюбившийся.

❆ ❆ ❆

      — Ты уверен? — спросил Джон, поправляя рюкзак и переминаясь с ноги на ногу.       — К сожалению, теперь мне совсем не рады в деревне, — горько хмыкнул Шерлок. — Я же теперь не просто наполовину человек: я совсем человек. А людей хульдры сторонятся…       — Мне очень жаль…       Шерлок мотнул головой.       — Не забивай этим голову. К тому же… мне любопытно посмотреть на этот ваш людской мир. Жаль только, что я оставляю своих любимых коровок.       — Они в хороших руках, — приободрил Джон, стиснув пальцами его плечо. Сейчас Шерлок был одет в несколько слоев одежды вместо привычной легкой рубашки, и кончик его носа слегка краснел от холода. Это смотрелось действительно мило.       — Да, мой брат позаботится о них, — он вгляделся вдаль и добавил: — Кажется, Грегори уже идет.       Джону еще предстоит объяснить, что Шерлок едет вместе с ним.       Их ладони встретились вместе.       Лес по-прежнему раскачивался на ветру, и за соснами наверняка прятался и наблюдал любопытный Фоссегрим, наигрывая свою майскую мелодию. Где-то в пещере мирно спал Йольский кот, облизываясь во сне и ожидая следующего Рождества. Прятались от солнечного света под зеленеющими холмами тролли, а, чуть выглянет луна, выйдут танцевать, громыхая обглоданными косточками. Бегали туда-сюда молочные зайцы, прыгая высоко-высоко и хихикая над держащимися за руки людьми, а после — докладывая обо всем увиденном Ирэн.       Шел конец весны, и Джон готовился к новой жизни; был безмерно рад, что вернется домой не один, и чувствовал себя настоящим счастливчиком, уверенным, что его прежний мир станет чуточку другим.       И уже даже не вспомнит, каким этот мир был до.