Ангел Хранитель.

«Не знаю что случилось, но мне жаль.» «У тебя есть шанс вернуть крылья.» «Очень болит?» Игра обернулась для Донхэ нехорошими последствиями. И хотя он знал, что Хёкджэ будет первым, парень всё равно попытал удачу. Спина горела огнём вместе с лёгкими. Зайдя в спальню, Донхэ кинул сумку в самый угол, беря своё полотенце в руки, но…почти сразу же откладывая его и беря футболку Хёкджэ. Почему бы и нет. Из-за него, младший взмок ещё сильнее. Вытерев ей пот со лба, парень присел на кровать. Мышцы жутко ныли, причиняя слишком много дискомфорта. Но он не злился на Хёкджэ. Игры, что затевал старший, были хорошими. В конце концов, парень не был виноват в том, что Донхэ не умеет проигрывать. Дверь скрипнула, пропуская внутрь довольно улыбающегося Хёкджэ с полотенцем на бёдрах. Красивый… Очень красивый. — Теперь ванная свободна. Советую поторопиться, а то кажется, Хинним туда тоже собирался, — хихикнул старший, видя как от возмущения надуваются щёки младшего. Это всегда было слишком мило и забавно. Буркнув что-то под нос и налетев на Хёкджэ, Донхэ повалил его на кровать щекоча. Несильно ударив его по рёбрами, Хэ всё же встал, уходя в ванную и показывая Хёкджэ язык. Ребята часто любили ходить в бани, особенно старшие, но Донхэ всегда отказывался. Панический страх окутывал его лишь от мысли, что кто-то может увидеть, хотя… он прекрасно знал, что они видны только ему и ангелам, как клеймо позора. Его передёрнуло. Вода была еле тёплой. Рубцы ныли так, что хотелось выть, но он стискивал зубы и лишь тихо плакал. Ему был необходим Хёкджэ, как воздух. Но… Хёкджэ не будет с ним всю жизнь. Рано или поздно он влюбится и Донхэ станет просто другом, к которому можно обратиться за советом. Больше не будет ночных посиделок, не будет долгих объятий… сколько тогда он проживёт? Скорее всего недолго. Скорее всего, он падёт ещё сильнее и станет мелким демоном, без возможности вернуться в человеческий мир. В такие моменты, он мечтал просто раствориться и не мучиться… Он не выживет без Хёкджэ, без людей. Осев на пол кабинки, Донхэ уже не мог остановиться, закрывая лицо руками и тихо-тихо зовя Хёкджэ на помощь, будто бы он уже опустился в Ад. В ту тьму, где не видно даже собственное тело, где громко кричат грешники и отовсюду слышен звук ломающихся костей. В ушах звенело от фантомных криков, от змеиного шёпота: — Ты не должен существовать. Ты не должен отравлять жизнь человека. Горячие слёзы текли по раскрасневшимся щекам, не принося какого-то успокоения. Наоборот, только всё начиналось. Кое-как взяв себя в руки, он поднялся на нетвёрдые ноги, хватаясь за стены кабинки, и вышел, небрежно закрыв кран. Тело била мелкая дрожь. Не то от холода, не то от боли. Внутри будто бы всё раздирали кошки. — Донхэ… Тихий, но твёрдый голос, как гром среди ясного неба. Донхэ вздрогнул, испуганно смотря покрасневшими глазами на Шивона, что застыл в дверном проёме. — Донхэ, тебе очень больно? Мужчина не подходил, лишь прикрыл за собой дверь, показывая тем самым, что не намерен уходить, пока младший не объяснится. Увидев впервые такие серьёзные рубцы на спине Донхэ, Шивон почувствовал себя… Неловко. Относясь к ангельской касте, он хорошо знал за какие грехи можно лишиться красивых величественных крыльев, и Чхве даже боялся предположить, что натворил Донхэ. Сам же Шивон отличался от Донхэ рангом. Он был на ступень выше и работал в паре с демоном, соблюдая баланс добра и зла в мире. Это было несложно… за исключением пары моментов, когда приходилось спорить с существом, который доводил до греха лишь одним своим видом. Когда он только увидел Донхэ ещё совсем мальчишкой, Шивон подумал, что с ним что-то не так. Слишком правильные формы и черты лица, незнание азов человеческой жизни и опрометчивость действий всегда была характерна для Хранителей. К тому же, он вечно кружился вокруг Ли Хёкджэ. Шивон почти был уверен в принадлежности Донхэ, но прямых доказательств не было, лишь косвенные, которые можно было оправдать теорией Хёкджэ о неблагополучной семье парнишки. Изначально, Шивон не хотел выбиваться в люди. Всё началось с маленькой неувязки со своим демоном, желание которому он проиграл в камень — ножницы — бумага, затем он встретил Ли Донхэ, и интерес к человеческой жизни возрос. Вечно скучающий вестник гармонии и мира, наконец, чувствовал себя… живым? Они не умели любить, как Хранители, они умели направлять и делать выбор в пользу людей. Единственными спутниками их вечного существования были демоны. Их связь была нерушима и крепка, но переступить границы ангельско — демонических отношений значило обречь себя и своего партнёра на страшную участь. От демона избавлялись как от бракованной игрушки, а ангела ссылали в самые глухие и мрачные места Ада без какого-либо прощения. Поэтому Шивон старался держаться и не реагировать на провокации своего напарника. На протяжении всех лет знакомства с Донхэ и другими ребятами, Шивон всегда присматривался к мальчишке и со стороны это выглядело так, будто бы он старается с ним сблизиться, но это было не так. Донхэ был зашуган и постоянно сторонился прикосновений. Со временем, конечно, это прошло, и вот сейчас… Донхэ пытался прикрыться, смотря слишком забито, слишком жалобно и не понимающе… Люди же не должны видеть…так почему? Рубцы были чёрными, чёрными и воспалёнными, но как бы Донхэ ни пытался облегчить свои страдания, ничего не работало. Становилось легче лишь рядом с Хёкджэ. — Больно. Младший не чувствовал в Шивоне что-то божественное, но… Он видел, значит, он не так прост как кажется. Мужчина прижался спиной к двери, чтобы не привлекать внимание мемберов. — Даже ничего не спросишь? — поинтересовался он, видя, как Донхэ мнётся, и кажется, хочет нырнуть обратно за дверцу кабины. — Ладно… Я не наврежу тебе. Я тоже ангел, но моя специфика иная. Мне не нужно никого охранять. Я стараюсь поддерживать баланс в мире, работая в паре с демоном. Я думал, что с тобой что-то не так, но не понимал что именно, а теперь… Как давно это случилось? — Шесть лет назад, пал из-за того, что влюбился в своего подопечного, и теперь несу своё наказания сквозь годы, — тихо произнёс Хэ, смотря куда-то в пол. — Ты же знаешь, что ты не протянешь долго? Твоя кровь чернее ночи… Это очень плохо. Донхэ, не относись к этому так просто! — Я знаю, но что я могу сделать? Что я должен сделать, чтобы выжить? Я не знаю, Шивон. Мне очень больно. Всё чаще я просыпаюсь от ужасных болей и мне кажется, что вот-вот отключусь… Шивон поджал губы, подходя ближе к младшему и заключая его в объятья. И Донхэ подался навстречу, как маленький ребёнок. — Как Хёкджэ реагирует? — Он дарит мне спокойствие, позволяет спать рядом, но он переживает очень сильно, и я не могу постоянно говорить, что я в порядке. Шивону не нужно было говорить, кто стал тем, кто заставил каменное сердце ангела потрескаться и забиться в груди, гоняя небесно-голубую кровь по венам. Это было видно. Донхэ любил чисто и неподдельно, ходя хвостиком за Хёкджэ, и появляясь в гостиной на просмотр фильма только если там будет старший. Хёкджэ же принимал любовь младшего, но, порой, Шивону казалось, он не знал как себя правильно повести, находясь в подвешенном состоянии, думая о том, что если он пойдёт навстречу Донхэ — это будет выглядеть странно. — Я постараюсь что-нибудь найти. Мы придумаем, как вернуть тебе крылья, или как минимум, очистить твою кровь, чтобы ты жил спокойно. Это было невозможно. То, что говорил Шивон…звучало слишком утопично и красиво. Донхэ привык к реальности, привык принимать удары на себя и терпеть сквозь стиснутые зубы. Да, он умрёт, но пока что он жив и может радовать Хёкджэ, может радовать фанатов и друзей. В конце концов, у него нет предназначения, нет цели…нет ничего. Он жил, живёт и будет жить только ради Хёкджэ — своего подопечного. Тихо поблагодарив Шивона, Хэ надел футболку, скрывая страшные шрамы и пробормотав что-то о том, что ему нужно идти, вышел из ванной. Сердце учащённо билось о грудную клетку от смешанных чувств. Шивон знал… Он всё знал… Будет ли он молчать или выдаст его? Вдруг он лжёт… Больше всего на свете Донхэ боялся сгинуть так ничего и не объяснив Хёкджэ. Он боялся, что старший будет ругаться на него, а он, Донхэ, будет и не виноват. Иногда он всё же думал…а как это стать демоном, но сразу же вспоминал, что вряд ли сможет получить доступ в человеческий мир после перерождения. Только чистокровные демоны и лишь некоторые перерождённые могли спокойно существовать среди людей. — Чего ты так долго? Рыбка решила поплавать? Хихикнул Хёкджэ, возвращая парня из своих мрачных хаотичных мыслей. Но улыбка сошла с лица старшего, когда тот увидел в приглушённом свете бра покрасневшие глаза Донхэ. — Ты плакал? Донхэ… Что случилось? Хёкджэ аж привстал с кровати, чтобы получше разглядеть Донхэ, но тот лишь покачал головой, судорожно вытирая глаза. — Тебе показалось… Всё в порядке, просто неважно себя чувствую… наверное, простуда говорит за себя. Отмахнулся парень, стараясь сделать как можно более непринуждённый вид. Врать не хотелось, но дотошность Хёкджэ вынуждала. Лишние переживания заставляли Хёка быть таким по отношению к младшему. Донхэ вечно что-то умалчивал, не договоривал, и чего-то боялся. Приходилось вытягивать всё клещами. Он не трогал Хэ, если это было что-то травмирующее и болезненное, но когда дело касалось здоровья… — Я сейчас принесу тебе градусник и воды… Донхэ было раскрыл рот, но сразу же закрыл его, думая, что так будет лучше… так не придётся врать ещё сильнее. Температура была незначительна. Парень её даже не чувствовал, но по настоянию старшего, решил отлежаться в постели, раз они закончили тренировку раньше положенного. — Только и умеешь, что всех расстраивать, — послышался шёпот из тьмы, давящий на уши. Хёкджэ не было в комнате, но Донхэ заметил у двери его ангела. Безликое белое существо, обделённое какими-либо эмоциями. Парень не хотел, но вопреки всему почему-то верил в это. Если так подумать…он и правда был во многом плох и, пусть ему не говорили открыто, но он видел…видел разочарование, расстройство в глазах других…он даже не оправдал ожидание своих братьев…а может всё-таки это не его вина… Любовь — не яд, любовь — красота. — Я никого не расстраиваю, — твёрдо ответил он в пустоту, хмуря брови. А в ответ лишь смех. Пустой, неприятный, будто механический. Хотелось самолично оборвать белые крылья, задушить, ударить, убить… Всё что угодно, только чтобы белый цвет не бил по больным глазам. — Правда? Тогда почему Ли Хёкджэ сейчас расстроен? Он даже видеть тебя не хочет. Тень приблизилась, продолжая добивать истерзанную душу, душить своими когтистыми, холодными руками. Донхэ сжался, подтягиваясь к изголовью. — Не подходи… Оставь меня… Не верь… Остановись, не верь в это. Хёкджэ не расстроен, Хёкджэ просто беспокоится… Он всегда беспокоится за Донхэ… Откуда-то появился ветер. Донхэ вздрогнул, боязливо осматриваясь. Крыша высотки с красивейшим видом на город и ночное небо Сеула. Он стоял на самом краю в одной футболке и штанах. Металл карниза обжигал босые пятки. Постаравшись ухватиться хоть за что-то, Хэ почувствовал прикосновение ледяной руки к своей горячей ладони. — Если ты упадёшь отсюда, то не выживешь, а при перерождении попадёшь в самые отдалённые уголки Ада, и перестанешь отравлять ему жизнь. Я сделаю всё, чтобы тебя не помнил никто. Это будет мой прощальный подарок тебе. Донхэ неверяще смотрел в небесно-голубые глаза, обрамлённые пушистыми белыми ресницами. Нет, этого не может быть… Он не может исчезнуть. — Мне нужно возвращаться. Донхэ почувствовал грубый толчок, а потом хватка на руке исчезла, оставляя лишь чувство невесомости и лёгкости. Лёгкие обжёг промозглый ветер, который он впустил вдохнув, потеряв опору и себя окончательно.