Совет старшего брата

Шелдон в очередной раз задумался, ради чего во все это ввязался. А потом рядом тихо вздыхали, прогибая матрас, и одеяло слегка утягивалось вбок. И снова расслабленное дыхание. И омега больше не мог обижаться. Потому что снова вспоминал. О тихом забитом альфе, который сидел с ним на алгебре и уроках испанского. Худощавый, всклокоченный, вечно опускающий взгляд и не начинающий драку даже тогда, когда его откровенно задирали. Карлос даже и красивым-то не был: долговязый, с нелепой кудрявой шевелюрой и смешными усиками над верхней губой. Откровенно неухоженный и забитый, наивный подросток-альфа. В то же время сам Шелдон был чуть ли не первым красавчиком школы: высокий стройный омега с круглой задницей, с извечным идеальным макияжем и красиво уложенными обесцвеченными волосами. Его папа когда-то был довольно популярной моделью нижнего белья и привил сыну привычку одеваться с иголочки и выглядеть на все сто в любой ситуации. Даже если ты сосешь за школой какому-то старшекласснику. Водостойкие тушь и помада, салфетки, чтобы стереть слюни и сперму — и Шелли снова невинная раскованная звездочка их школы. Но Шелдону нравилось. И трахаться, и соблазнять девственников — он был юн, горяч, сексуален. Дома был нервный папа, который при всей своей идеальности так и не смог удержать кобеля-отца от походов налево, и старший брат-альфа, который втайне от всех, но почти в открытую вечно барыжил какой-то хренью, за что не так давно сел. И Шелдон скучал по нему, с ужасом осознавая, сколько времени они проведут друг без друга. Под боком снова заворочались. — Шел? Чего не спишь? — прохладный нос прижался к бедру, и по коже пробежали мурашки от теплого дыхания. Омега с наслаждением вплел пальцы в тугие примятые от подушки кудри и улыбнулся. — Да так, думаю. Спи, — Шелдон сидел, опираясь спиной о подушку, и гладил своего альфу по волосам, чувствуя, как он снова уснул, обняв его колени. Мысли снова утекли в припыленные временем воспоминания. Почему-то он совсем не жалел о том, что когда-то у него была бурная личная жизнь. Обычно омеги скрывают то, что их нынешний партнер вовсе не первый. Шелдону же было плевать. Разве что он посоветовал бы натягивать резинку на любой член, которого он касался. Даже если просто для отсоса. То, что он ничем ни от кого не заразился, омега описывал не иначе как «пронесло». Но то было всего пару лет. Учеба, образ, да и самоощущение оторвы, дикий секс в клубах, вечеринки, которые подростки устраивали в своих домах, пока их родители были в отъезде. Было весело. Да, вряд ли Шелдон хотел бы вернуться в то время сейчас, но это был тот этап его жизни, который напоминал о себе чем-то теплым. Потому что он тогда не только трахался со всеми подряд и отсасывал за конспекты или бутылку пива. Мимолетно, почти незаметно рядом было что-то еще. Легкий, совершенно ненавязчивый запах. Теплый, насыщенный, вообще не похожий на те, что были у знакомых альф. Пусть это редко кто обсуждал, но все прекрасно понимали, что личный аромат зависел и от того, откуда человек родом. Черные парни, например, обычно пахли ярче, азиаты — легче, более нежно, что ли. Латиноамериканцы, наоборот, почти агрессивно, но свежо. Индийцы — цветами и специями, канадцы — прохладой и чем-то древесным, британцы — слякотью и мокрым асфальтом, как его отец, например. Шелдон не раз подтвержал свои догадки, продолжая общение с парнями, с которыми у них был интим. Каждый из них чем-то запоминался, будь то запах, необычный цвет волос или акцент. Были и мужчины постарше, но те обычно использовали дорогие, и оттого душные парфюмы, которые хорошо держались на коже и выветривались постепенно, не то что дезодоранты вечно потеющих школьников. Сам Шелдон с детства был чистоплотным, не без помощи наставлений папы, и обычно старался не обращать внимания на чужие запахи. Ну есть и есть. С бетами легче не было — те вечно пытались компенсировать отсутствие личного аромата тонной духов, что было еще хуже. Зато омежки Шелдону нравились. Легкие, позитивные, часто красивые и всегда готовые на эксперименты — именно такие приходили к нему с просьбой расширить их сексуальный опыт. И Шелдон расширял. Да так, что пару раз даже заводил с такими омежками краткосрочные отношения, чего с альфами у него не происходило. Такой и была его старшая школа. С закрывающим на все глаза руководством и кучей парней с недотрахом. Но среди бесящих учителей и вечных тестов был один момент. Кудрявый вечно блеющий момент с оленьим темным взглядом сквозь очки в роговой отраве, который вечно был направлен в пол. Карлос. Вряд ли каждый день принимающий душ, зато всегда в выглаженной рубашке. В растоптанных туфлях, когда все носят кеды, и с потертой сумкой на плече. Он каждую неделю фоном появлялся в жизни Шелдона и каждый раз оставался незамеченным. А потом омегу вдруг осенило. Ему почти семнадцать, предпоследний год школы. На нем, как сейчас помнит, короткие шорты и совершенно неподходящая для учебы футболка, оголяющая пупок. Омега усмехнулся, окрестив себя шлюшкой. Но и сейчас он ничего плохого в этом не видел: тогда все так одевались, желая заполучить внимание парней. А ему это и не надо. Он и так в центре внимания. Да и в волейбол он играл отлично. Видимо, поэтому он и начал это. Заметил один взгляд с трибуны. Не алчный и голодный, похотливый, обычный для вечно неудовлетворенных альф, а восхищенный. Чуть не пропустив пас, Шелдон все равно еще пару раз за игру посматривал вбок, туда, где сидел нелепый нескладный подросток. И, видимо, омеге захотелось разнообразия. Пресыщенность красавцами ли, или то, что брата недавно посадили, сыграло свою роль, но Шелдону захотелось чего-то эдакого. Необычного. Не упасть в объятья того, кто считает тебя красивой шлюхой, а дать внимание тому, кому его катастрофически недостает. Подойти к возвращающемуся с обеда альфе в коридоре было несложно. Но на удивление волнительно. Карлос так замялся, густо краснея своими и без того довольно смуглыми щеками, что омега еще пару дней смаковал это воспоминание. Это неровное нервное дыхание и тихий невнятный ответ. Альфа улизнул, как только Шелдон отошел в сторону, переставая вжимать его в стену. И в тот же момент оказался в ловушке. Это было любопытно. Не иначе. По сути, Шелдон просто удовлетворял свое эго. Ему нравилось подходить к потеющему и бледнеющему альфе и давать ему шоколадный батончик. Или яблоко. Или просить у него помочь с испанским, которым Карлос свободно владел. Играть на его нервах, невзначай касаться. Шелдон даже трахаться временно со всеми подряд перестал. На целый семестр, пока забавлялся своей новой игрушкой. А потом настал выпускной год и он отправился во все тяжкие. На первой же неделе напился так, что друзья нашли его лежащим щекой на ободке унитаза в гостевом туалете дома левого альфы, спящим со спущенными штанами. Тогда Шелдон впервые задумался о контрацепции, вымыв из себя сперму непонятно кого и выпросив у отца деньги на дополнительные карманные расходы, и вместо похода за обновками отправился в клинику сдавать анализы. Омега выдохнул, дрожащими руками держа листок с отрицательными результатами, но в его мозгу вдруг перещелкнуло. Он успокоился. Нет, он все еще выглядел так, словно пытался соблазнить полшколы, но сейчас, когда основным источником секса были скорые экзамены, нещадно имеющие всех в задницы, пыл альф внезапно поутих. А у Шелдона появилось больше времени на размышления. И разглядывание мебели, среди которой все еще был тихий альфа. Почему-то тогда уже не хотелось над ним издеваться. Карлос явно был не из самой обеспеченной семьи, зато учился на одни «А» с плюсом. А еще он пах. Приятно. Вот тогда-то Шелдон впервые и задумался о своей ароматической концепции. Он никогда не чувствовал таких приятных личных запахов. Там не было пресловутых апельсинов с корицей или рассвета в джунглях, просто запах. Просто очень приятный феромонный след, который этот альфа оставлял за собой. И Шелдон, все чаще замечая за собой признаки подкрадывающейся депрессии из-за нервного из-за климакса папы, блядуна-отца и скорых итоговых тестов, которые он, скорее всего, провалит, тянулся к этому запаху. Потому что там, где-то в порах чертового Карлоса, было детство. Это необъяснимое ощущение уюта. Когда все хорошо, спокойно, все рядом, вместе, когда ты не задумываешься, что пришедший с подарком запыхавшийся отец с колючей и холодной с улицы щекой только что был между ног первого попавшегося омеги, а у папы красивый и праздничный макияж оттого, что час назад он ревел в ванной и не хотел показывать детям опухших глаз. Тогда ты не замечаешь несостыковок, несоответствий и абсолютной фальшивости видимого со стороны образа хорошей семьи. Правильной. С вымытыми окнами и стриженным газоном, но несчастливыми родителями и братом, который чаще ночует вне дома, чем в нем. Омега усмехнулся. Это сейчас Джошуа живет со своим альфой, с которым познакомился в тюрьме. Отец сразу отказался от сына, папа долго молчал, а потом заявил, что его сын остается его сыном. Он понял. А еще наконец-то ушел от отца. Шелдон был рад. И счастью брата, которому, кажется, всегда нужен был именно такой партнер, как Джек: большой, сильный, флегматичный, но с покровительственной аурой спокойствия. Который может взять своего альфу за шкирку, отойти в другую комнату с вежливой улыбкой, выебать свою вторую половину на первом попавшемся столе и вернуться обратно в люди. Шелдон все еще охреневал, видя парня брата — тот был натурально похож на медведя, — но то, как смотрел на него Джошуа… Оно того стоило. И отсидеть шесть лет, и лишиться не самого лучшего, прямо скажем, отца. Да и папа преобразился: да, ему уже за пятьдесят, но он красив, ухожен, и все еще отвергает своего любовника, которого Шелдон давно воспринимает как второго отца. Шон классный альфа, обеспеченный, уверенный в себе, а, главное, с папы пылинки сдувает и терпит его причуды. Но это сейчас. Тогда… Пожалуй, Карлос для омеги был живым порталом во время, которое отзывалось в груди ностальгией. Ложной. Потому что идиллии в жизни Шелдона не было никогда, но несколько раз в неделю, на испанском и алгебре, он ощущал эту беззаботность. Расслаблялся, как пружина, вслушиваясь в бодрое шуршание ручки альфы по тетради. Он был ботаником. Кудрявый очкарик в рубашке, галстуке и наинелепейшей вязанной жилетке. Но в какой-то момент Шелдон, сам себе удивляясь, пока удовлетворял себя в течку не очередным живым горячим альфой, а вибратором, поймал себя на мысли, что дико хочет этого парня. Именно такого, какой он есть. Одинокий и беспризорный, совершенно не во вкусе омеги и в то же время почему-то до сих пор остающийся в его мыслях. Шелдон захрюкал, стараясь сдержать смех, чтобы не разбудить сопящего внизу альфу. Уж очень запоминающимся был момент, когда омега предложил своему соседу по парте переспать. — Что? — спросил тогда Карлос, округляя глаза под толстыми линзами очков и становясь враз бордовым. — Потрахаться, перепихнуться, — закатил глаза Шелдон, жуя жвачку. Если бы этот придурок не мямлил, они уже могли бы хлюпать смазкой в пару лет как закрытом на ремонт туалете школы, а этот… Придурок. — Я понял. Я… не могу, — омега хмыкнул, замечая, что, кажется, сейчас Карлос разревется, как мелкий омежка. — Что, папочка накажет? — фыркнул Шелдон, раздражаясь. В смысле «не могу»? Омеге никогда никто не отказывал. И не этому сгорбившемуся натужно дышащему пацану портить ему статистику. — Мне нельзя до свадьбы, — наконец родил альфа, на что Шелдон замер. Перекатил жвачку от одной щеки к другой. Надул пузырь. Лопнул его, собирая резинку с губ круговым движением языком, отчего альфа как-то странно всхлипнул. — Это как? — моргнул накрашенными ресницами омега. Такой отказ был неожиданным. — Я могу заниматься… любовью только после свадьбы. И до того наивно и уперто это прозвучало, что Шелдон расхохотался. И, кажется, обидел альфу. Ведь Карлос тогда впервые просто ушел, не дождавшись, пока омега сам его отпустит, переставая прижимать к стене. И тогда, стоя в коридоре опустевшей школы и бездумно продолжая потирать несильно, но обидно пнутое альфой плечо, Шелдон задумался. Основательно. Тогда он вообще впервые вспомнил о том, что существуют люди, вспоминающие о боге не только в День благодарения и на Рождество, а постоянно. И что есть те, кто ходят в церковь не только для того, чтобы раз в неделю посплетничать с другими завсегдатаями, но и потому, что правда верят. Шелдон не верил. Ему все это казалось глупостью, но он все равно почему-то зашел в городскую библиотеку и взял Библию. Не поняв посыла странных древних историй, пошел к тому, кто всегда мог помочь советом. К брату. — Знаешь, Шелли, иногда стоит подождать, чтобы насладиться своей победой, — посоветовал Джошуа из-за стеклянной перегородки, прижимая к уху допотопную пластиковую трубку. Обритый, похудевший альфа все равно выглядел лучше, чем когда активно закидывался наркотой, из-за которой он тут и оказался. — Ты предлагаешь выйти замуж за парня, с которым я просто хочу потрахаться? — хоть в детстве, скрываясь от гнева папы в комнате брата, хоть сейчас, когда Джош носит рыжую робу, Шелдону было комфортно обсуждать с этим альфой все, что угодно. Пусть на этот разговор им дали строго определенное время, и даже ради этого пришлось дождаться разрешения на встречу. Это же его старший бро. — Я всегда бежал от официоза, от клетки закона, и где я теперь? Сижу на заднице в камере, а надо мной спит какой-то пидор. Посмею порекомендовать не идти по моим стопам. Может, тебе оно и нужно. Всю жизнь подставлять жопу одному и тому же придурку, — Джошуа заржал, когда его взбесившийся братишка зашипел, обещая прибить, как только тот выйдет на свободу. Охранник постучал по запястью пальцем, напоминая, что время встречи заканчивается. — Люблю тебя, мелкий. — И я тебя, — сразу смягчился Шелдон, улыбаясь и обещая брату поступить правильно, а потом забрал оставленные на входе вещи, вышел за ворота тюрьмы и позорно разревелся. А потом стер слезы дрожащими руками, порадовался, что сегодня не накрасился, и пошел домой. Осознавая, что никто, кроме него самого, не решит, как ему жить. Разве что мнение брата он учтет. Возможно. И Шелдон пошел в церквушку, в которую каждое воскресенье сходились многие верующие со всего города. Вот и омега пошел за компанию. И совсем не удивился, когда среди сидящих на длинных рядах скамеек увидел Карлоса в окружении двух взрослых мужчин и пары мальчиков. Старший альфа был высоким и статным, с пышными усами, а его омега, наоборот, хрупким и симпатичным. Судя по тому, что они периодически обращались к Карлосу, это и есть его родители. А мальчики помладше — его братья. Естественно, слова святого отца Шелдон не слушал и молился за компанию со всеми. Он не чувствовал неуважения к проиходящему, просто не ощущал особого трепета. Омега старался не мешать другим и просто рассматривал украшенный алтарь перед ступенями и альфу-священника за кафедрой, который что-то читал поставленным голосом. Когда служба закончилась, Шелдон вышел из церкви, выхватил взглядом кудрявую макушку и тут же цепко стиснул предплечье альфы. — А? Шелдон? Ты как зде..? — Карлос затих, когда омега прижал палец к его губам и указал взглядом влево, где был парк при церкви. — Я пап предупрежу, что отойду. — Быстро. Я жду, — шикнул Шелдон и ушел незамеченным в сторону раскидистого дерева, в тени которого как раз пустовала лавка. — Чего ты хотел? — смущенный альфа сел на самый край скамейки, на которой восседал Шелдон. — Я готов, — сообщил омега, ожидая, что перед ним сейчас, как минимум, упадут на колени от счастья. — К чему? — не понял Карлос, бестолково моргнув. Он снова был в очках и глупой вязаной жилетке. — Жениться. Или как там у вас? Ты же сказал, что тогда мы сможем потрахаться, — пожал плечами Шелдон, переводя взгляд на альфу и слегка пугаясь. Он впервые видел в его глазах такую очевидную обиду. — Ты… Да какая разница. Этому не бывать, — Карлос нервно стянул с себя очки и стал протирать их длинноватым рукавом рубашки. Потом опять надел их, отчего его глаза немного увеличились, сделав вид альфы смехотворным и несерьезным, и встал, бросая вслед: — Если ты хотел поглумиться надо мной, то поздравляю, у тебя получилось. Но, пожалуйста, больше не общайся со мной и не ходи больше в храм просто так, ради всего святого. Смотря вслед уходящему альфе, Шелдон размышлял, а настолько ли ему важна эта затея. Важен ли ему этот Карлос? С его глупыми очками и до сих пор до конца не сломавшимся, внезапно переходящим к высоким тонам голосом? — Кар-лос, — тяжело дыша, выдал Шелдон, догнав альфу и снова хватая его за руку. — Что? — холодно, обиженно. — Давай встречаться? Почему-то мысль о том, что это предложение альфа примет благосклонее, чем попытку склонить его к сексу, пришла к Шелдону только сейчас. — Я… подумаю. Так и началась долгая и нудная история о том, как Шелдон пытался соблазнить религиозного альфу. Или просто забитого неуверенного в себе альфу, который на свой дерзкий отказ, похоже, потратил всю свою смелость. Но как же сладко было его смущать. И приятно отгавкиваться с другими парнями, которые решили задирать Карлоса за то, что тот получает внимание от некогда популярного омеги. Шелдону внезапно понравилось показывать другим, что этот альфа его. Какой бы он ни был. Омеге всегда было по большей части плевать на чужое мнение, вот и тогда он не обращал внимание на сплетни тех, кому было нечего делать в то время, пока все учились. Даже Шелдон. И слать письма в колледжи было волнительно. Когда он получил положительные ответы из нескольких, пришло время снова наведаться к брату. Джошуа и сообщил ему удивительную вещь: можно же выбрать колледж, обсудив это с Карлосом. Вечно свободный как ветер Шелдон тогда впервые подумал о том, что отношения, а именно они связывали теперь его с альфой, подразумевают и некоторые изменения в жизни. Например то, что перед принятием важных решений следует посоветоваться со своим парнем. И каково же было их удивление, когда оказалось, что они оба поступили в колледжи, находящиеся в одном городе. Да, в соседнем штате, но город-то один. К тому моменту парни еще ни разу не поцеловались, зато уже успели сблизиться. Они вместе проводили выходные в парках и закусочных, гуляли, общались и просто тратили время вместе. Шелдон тогда как-то поймал себя на мысли, что впервые не пьет алкоголь и не курит рядом с альфой. Им с Карлосом и так хорошо. Можно ходить по городу с кофе и пончиками или есть одну сладкую вату на двоих, обсуждая драматургию пьес Лопе де Веги и смеясь с глупых шуток. Так и пролетело время до переезда. Папа отнесся к Карлосу благосклонно. «Хороший мальчик» — сказал он при первой встрече и предложил выпить содовой. Шелдон не стал знакомить альфу со своим отцом. А смысл? Тому все равно плевать. Да и виделись они в последний раз, когда омега уже уезжал в другой город ради учебы, и то случайно, и они оба сделали вид, что не заметили друг друга. Самым болезненным было прощание с Джошуа: тот выйдет на свободу как раз тогда, когда его младший брат проучится два года в колледже и столько же в университете. Но альфа в их последнюю встречу был весел и желал удачи Шелдону. А она ему ох как пригодится. Во-первых, родители Карлоса приняли его не слишком тепло. Это сейчас он может выпить с мистером Мануэлем и посекретничать с Кинчо, как о-папа Карлоса, мистер Хоакин, разрешил его называть. А тогда все было сложно. Во-вторых, учеба. Было трудно. Единственное, что радовало: жили парни не так далеко друг от друга, поэтому проблем с тем, чтобы регулярно видеться, не было. А это было спорным преимуществом. Потому что под конец учебы в колледже Карлос возмужал. И одновременно для Шелдона он стал Чарли, его альфой и женихом. Ужасные усики превратились в полноценную бороду с усами, альфа научился ухаживать за своими непокорными кудрями и сменил очки на линзы. Когда омега в салоне оптики впервые посмотрел на своего преобразившегося жениха, недотрах больно кольнул задницу. Аж обидно стало, что такая прелесть рядом, но до свадьбы трогать ее нельзя. Причем Карлос даже не омега. Но все равно нет. Даже поцеловались они на первом курсе. Это было совсем неромантично, просто Шелдону вдруг захотелось. Они обсуждали двоичный код и азы программирования, в котором омега мало что понимал, но ему так нравилось, когда Карлос вдохновенно и со знанием о чем-то рассказывал, пытаясь понятно ему это объяснить… И все. Сняв с альфы очки, Шелдон, улыбнувшись, когда тот забавно подслеповато прищурился, прижался губами к теплым пухлым губам. Совершенно неумелым, неловко замершим и настолько соблазнительным, что у омеги заныло в паху. Этот запах, эта смуглая кожа, очередной уютный нелепый свитер… Тут Шелдон и понял, что попал. И, раздвигая чужие непослушные губы языком, осознал, что брат был прав. Иногда стоит подождать. — Шелли, — недовольно позвали снизу. — Ну ты чего? — Да так, — улыбнулся Шелдон, когда альфа включил ночник, и встретился взглядом с любимыми глазами, сейчас почти черными, а на деле насыщенно-шоколадными, словно подсвеченными солнцем. А еще отлично видящими — омега все же смог уломать мужа на лазерную коррекцию. — Вспомнил наш первый поцелуй. — О боже. И мой позорный стояк и жидкие усы? — обволакивающим баритоном рассмеялся Карлос, прижимая омегу к себе. — Ты все равно был красивым. Но твоя борода мне очень нравится, — поделился Шелдон, погладив альфу по щеке. — А мне твоя, — хохотнул Карлос, целуя мужа в темный ус, который омега любил укладывать гелем в причудливые загогулины. Иногда альфа задумывался, что в нем нашел Шелдон. Он же не был красавцем в старшей школе. Наоборот. Так еще и не удовлетворял его первые три года их отношений. — Я так рад, что мы все-таки потрахались, — словно прочитав мысли мужа, выдал Шелдон. Он обожал припоминать альфе об их вынужденном воздержании. Зато медовый месяц после венчания они провели так, что до сих пор от воспоминаний внизу живота приятно теплело. — Так когда? — Что? Нет, Шел, — помотал головой Карлос, попытавшись отстраниться от мужа, но тот лишь крепче прижал его к себе. — Это будет классно, — пообещал Шелдон. — Это неправильно, — вздохнул альфа, чувствуя диссонанс желаний и вбитых в голову правил. — Мы не сделаем никому плохо. Удовольствие — это прекрасно, разве нет? И почему предохраняться мы можем, но я не могу тебя тра..? — омега вытянул губы трубочкой, целуя прижавшийся к ним палец. — Нет. Это другое, понимаешь… Ты не хочешь детей, поэтому мы предохраняемся. Я уже исповедался, и ты об этом знаешь. Но это… — альфе было стыдно даже думать об этом. И в то же время стыдно за то, что он не способен подарить мужу то, что он хочет. Но больше всего стыдно за то, что он сам… О боже, прости грешного. — Хорошо. Как скажешь, Чарли, я больше не буду настаивать, — Шелдону совсем не хотелось обижать мужа. Да, в мозгу свербели откровенные мысли, а член заинтересованно приподнимался, но это ничего не значит. Да и секс у них с Карлосом превосходный, с чего омега вообще взял, что им нужно добавить в него разнообразие такого рода. — Но… — альфа вздохнул, когда муж выключил ночник и потянул его вниз, под одеяло. — Меня все устраивает. Доброй ночи. — Доброй, — Карлос поцеловал бледное плечо, вдыхая любимый аромат, и решил обдумать все завтра. *** — Ты уверен? — спросил счастливо-взволнованный Шелдон. — Давай сделаем это, пока я не перенервничал и не передумал, — Карлос вздохнул, прогибаясь под ласкающей его ягодицу ладонью. За столько лет совместной жизни они привыкли не скрывать друг от друга даже то, что может показаться чем-то недостойным, слабостью. Да и вообще ничего не скрывать. Альфа прекрасно знал, что был не первым у Шелдона, но не беспокоился по этому поводу. У каждого есть прошлое, и важнее то, что сейчас этот омега его. Или наоборот. — О боже… — выдохнул Карлос, когда смазанный член стал проникать внутрь. Было не больно, скорее дискомфортно и стыдно. — Давай хотя бы сейчас без него, — закатил глаза Шелдон, у которого коленки от мыслей о том, чем они сейчас занимаются, подрагивали. Его альфа, его любимый мужчина прогнулся, раскрылся, доверился… Нет, омега не собирается пускать слезу. Чувствовать горячий член внутри влажных непривычно растянутых стенок было удивительно, и Карлос, не сдерживаясь, постанывал, ощущая удивительную связь со своим мужем. Даже когда они заключали перед богом брак в церкви, было не так волнительно и честно, что ли. А вот сейчас, когда они спустя столько лет вместе и настолько открыты, что дальше некуда, вдруг стало так хорошо. — Люблю тебя, — решил сообщить мужу Карлос, охая от очередного толчка. — Знаю, — выдохнул Шелдон, вбиваясь в альфу и сжимая его обильно подтекающий член в кулаке. *** — Я тебя тоже люблю, — шепнул омега на ухо мужу. — Знаю, — тихо рассмеялся Карлос, чувствуя себя счастливым. Он перевернулся, обнимая Шелдона всем телом, и довольно вздохнул, чувствуя сильные руки на себе. Их отношения бывали странными. Натянутыми, сложными, нервными. А теперь… А теперь Карлос понял, почему муж вместо пастора использует своего брата. Джошуа действительно часто дает дельные советы. — Будь проще. Твоя жопа ценная только тогда, когда есть тот, кому она нужна. Короче, не надумывай. Тебе же было классно? — Смутившись и помедлив, альфа все же кивнул. Джошуа пожал плечами и поднял голову, целуя наклонившегося к нему сверху Джека. — Видишь, я вообще с альфой сплю. — Знаешь, если бы Шелли был альфой, я бы все равно перед ним не устоял, — вдруг осознал Карлос, отпивая крепкий кофе. — Тогда, может, стоит пересмотреть свои принципы? — ухмыльнулся Джек, с недавних пор муж Джошуа, хлопая смущенного гостя по плечу. И Карлос пересмотрел. И вообще стал проще относиться к жизни. Бог же любит своих детей. Даже если они глупые и неуверенные в себе даже в тридцатилетнем возрасте. — Что? — Шелдон перевел взгляд с экрана ноутбука на мнущегося на противоположной стороне дивана мужа. — Я подумал и… Я не против, если ты будешь делать так со мной постоянно, — на выдохе протараторил альфа и замер, испуганно округлив глаза. — Чарли, — отставив ноутбук в сторону и стремительно приблизившись к своему альфе, проворковал Шелдон. — Кажется, нам пора в отпуск. — На месяц, — кивнул Карлос, млея от ласковых прикосновений. Годы идут, но ничего не меняется: от близости омеги он все также сходит с ума от переполняющих его эмоций. Это что-то удивительное. Как любовь, только глубже. — Только я, ты и… много смазки, — рассмеялся Шелдон, целуя мужа. Теперь он делал это потрясающе. Весь в учителя. И пусть один из них ходит на церковные службы за компанию, а второй по чьему-то там дико важному мнению недостаточно мужественный, им вместе классно. Отлично. Божественно. И все-таки насчет ожидания Джошуа был прав: оно того стоило.