«Переезд, школа…Голос в голове и демон на плече»

*** —…ОН ТАКОЙ ЗОВЁТ МЕНЯ В ТЕАТР, Я ЕМУ ОБЪЯСНЯЮ ЧТО ЗАМУЖЕМ И ОН УХОДИТ, А ПОТОМ Я ВСПОМИНАЮ ЧТО РАЗВЕЛАСЬ И БЕГУ ЗА НИМ! ХАХАХАХА! К Фёдору опять пришла бессонница, и катаясь по полу, гогочет и захлёбывается в слезах от смеха. Если честно шутки у неё так себе. Постоянно раскатывает одни и те же шутки про её выдуманных ‘бывшего’, ‘любовника’ и ‘мужа’. Это раздражает. —И ВОТ, МЫ ИДЁМ В ТЕАТР ЗА РУКИ, НО Я ПЕРЕСТАЮ ЧУВСТВОВАТЬ ЕГО РУКУ, ОН КАК БУДТО ИСЧЕЗАЕТ,—активно жестикулируя рассказывает бессонница—А Я СТОЮ И ПОНИМАЮ ЧТО ОН ПРОВАЛИЛСЯ В КАНАЛИЗАЦИОННЫЙ ЛЮК!—хватаясь за живот и она, еле как сдерживая смех, договаривает и заливается мелодичным, но очень-очень-очень-ОЧЕНЬ громким смехом. Фёдор смотрит на неё как на дурочку, а она, переставая смеяться, дует щёки и собирает губы в трубочку. —НУ ВОТ ЧЕГО ТЫ НА МЕНЯ ТАК СМОТРИШЬ? Я НЕ ДУРОЧКА! «РЕБЁНОК РЕБЁНКОМ!» Ничем от тебя не отличается. Дурак и дурочка во плоти. «ЭЙ! Я НЕ ДУРАК!» Ладно-ладно дед, успокойся. «ФЁДОР!» *** —Так, куда пошёл? А завтрак? —Я опаздываю, когда вернусь обязательно поем.—сухо говорит Достоевский. Очередная ложь чтобы не сидеть с ней за одним столом. —Ладно… [Вообще, в трезвом виде она достаточно приятный человек. Заботится, и пытается избавится от алкогольной зависимости по выходным. Она стала пить меньше, уже есть чем гордится.] Фёдор выбегает из квартиры и замедляется когда проходит какое-то расстояние. Небо затянуло серой дымкой. Будет дождь. Он с трудом идёт. Перед глазами всё мутно, расплывчато. Под рёбрами неприятно ныло, а голова грозилась взорваться, разлететься в разные стороны и залить всё вокруг кровью. Асфальт под ногами плыл, как-будто это не асфальт, а серая вода. Или бензин.

                  Брось спичку и всё сгорит к чертям собачьим.

Фёдор краем глаза видит серое здание под названием «школа», которое он чуть не прошёл. Фёдор заходит в здание дрожащими руками открывая дверь. Идёт в класс, но его хватают за плечо поворачивая. Это был Дазай, но расплывчатый, смешанный со стенами и полом. Дазай что-то говорит, но Фёдор не слышит из-за звона в ушах. А ведь он знал что бессонные ночи и неделя «чайной диеты» аукнутся на его состоянии. Вот Дазай нахмурившись отпускает его плечо и замахивается чтобы ударить. Глаза сами закрываются, а Фёдор теряет сознание. А ведь его даже не ударили. Он выглядел жалко, как всегда. Люди говорят что перед смертью перед глазами проносится вся жизнь. Неужели он умер? *** Он открывает глаза и морщится от ослепляюще-белого света. Он садится на кровати и разлепляет веки. —Очнулся? Не думал что люди будут терять сознание из-за того что я неотразим~ Фёдор расширяет глаза в немом удивлении и поворачивает голову. Дазай сидит рядом, с книжкой и даже не смотрит на Достоевского. В медпункт заходит медсестра–Акико. —Дазай? Ты тут до сих пор сидишь? —Ага. Акико устало выдохнула и почти шёпотом продолжила —Ладно. Можешь присмотреть за ним? Я в столовую схожу, ему поесть надо. Хочешь чего-нибудь? —Да, без проблем. Купи мне пожалуйста булочку какую-нибудь~ —Ладно. Ну всё, я пошла! Они разговаривали как старые знакомые, или как лучшие друзья. Фёдор пытался переварить происходящее, а Дазай хищно ухмыльнулся когда дверь закрылась. Фёдор напрягся. Что на этот раз выкинет это суицидальное нечто? —Русский~—тянет Осаму—меня мучает один вопрос…где медведь-балалаечник, Фёдор?! Достоевский щурится от лучей солнца и вопросительно посмотрел на Дазая. —Хотя~, можешь не отвечать, он походу со мной в одном классе учится. *** Осаму идёт домой и слышит знакомые вопли —Дазай спасай! Гоголь несётся по улице прямо к нему со шляпой в руках. Где-то Дазай видел эту шляпу, неужели… —Стоять! Гоголь, шляпу верни падла! Вот он! Хозяин шляпки. Рыжий бежит за Николаем, а за ним его верный пёс друг–Акутагава. Ну вот, Рюноске бросил Ацуши, и метнулся спасать Колю от Чуиных пыток. За шляпу Чуя руку откусить может (и не только руку). Дазай наблюдал за тем как Гоголь прячется за его спину, смотрит как Чуя подбегает к нему и как Акутагава пытается оттащить своего друга. Дурдом! А всё из-за чего? Из-за Гоголя, который уже нацепил на свою голову шляпу и довольно улыбается прикрыв гетерохромные глаза. С одной стороны–Гоголь украл шляпу, а с другой–Чуя на прошлой неделе чуть не сломал его балалайку и обматерил бедного украинца за то, что тот просто сидел рядом. —Коля! А вот и Сигма. А сзади Сигмы, закидывая в рот желейных мишек, идёт Рампо. Вот и собралась неразлучная компашка! Они идут со школы и Дазай видит Фёдора, который кормил дрожащими руками какую-то крысу. Он скармливал крысе булку, которую ему дала Акико. Это уже не в какие ворота не лезет! —Так! Фёдор! Ешь свою булку сам, отстань от крысы!—кричит Дазай Фёдор непонимающе поворачивается и видит толпень столпившуюся перед ним. Он берет крыску, кладёт её в карман и хмурится смотря на Дазая. —Так не пойдёт! Фёдор, ты идёшь с нами, мы тебя накормим чтобы ты не помер с голоду! Фёдор отказался. И всё-таки…сейчас он сидит между гетерохромным украинцем и зеленоглазым брюнетом. С украинцем у них завязался спор на русском, а брюнет смотрел на Достоевского с неприязнью и закидывал мармеладки в рот. Компашка общалась, а Фёдор, задумавшись грыз боковой валик большого пальца и чесал крысу в кармане за ушком. —Федь, Дозя сказал что тебе нужно поесть.—говорит Гоголь. Фёдор вздрогнул, повернулся к Николаю и улыбнувшись сказал —Я не хочу, я не голоден. —Надо Федя, надо!—говорит Гоголь и протягивает Достоевскому какой-то батончик. *** Фёдор наконец-то дома. Крыса в кармане мирно посапывает, а Фёдор идёт в свою комнату, слушая скрип пола и гул холодильника. Мать ещё на работе, значит можно пока что подумать куда можно припрятать крыску. Достоевский открыл дверь. Комнату залило огненно-оранжевым светом лучей засыпающего солнца. Небо было покрыто золотыми, оранжевыми, сиреневыми и красными пятнами, а облака плавно текли по забрызганному красками небу. ***