«Переезд, школа…Голос в голове и демон на плече»

*** Фёдор практически ничего не поел и пошёл в школу. Небесно-голубое небо заляпано облаками и жёлтой светящейся точкой–солнцем. Деревья атаковали асфальт, бросая на него мёртвые пожелтевшие листья, а ветер дул во все щели. Люди торопились по делам, Фёдор шёл в школу, а его мать присматривала за крысой. *** Дазай идёт по коридору и видит Федю, а возле него стоит Гоголь и что-то рассказывая, махает руками в попытке что-то показать. Дазай посмотрел на них оценивающим взглядом. <Белый свитер и чёрная водолазка под ним, говорят о том, что Фёдор тот ещё мерзляк, даже не смотря на то, что он жил в холодной стране под названием–Россия. Чёрные джинсы свободно висели на ногах. Чёрные волосы с фиолетовым оттенком собранны в хлипкий, короткий хвост. На щеках и носу у русского красуются пластыри. Ворот свитера частично закрывает шею, а рукава наполовину скрывают ладони.> <Гоголь был одет в какую-то белую футболку с зелёными и алыми полосками на рукавах, штаны в клетку, белые кроссовки с «разноцветными» шнурками и кардиган, висящий на одном левом плече. Когда его утром спросили почему он так оделся, то Николай кинул в ответ: «Що під руку попалося то і начепив» Никто ничего не понял, а Коля как ни в чём не бывало, сел на своё место и начал играть на балалайке какую-то мелодию, на зло учителю, себе в удовольствие.> Осаму перевёл взгляд на рыжую макушку, владелец которой «лаял» на нечаянно врезавшегося в него Ацуши. Ацуши виновато смотрел в пол и переминался с ноги на ногу, а Чуя, весь взъерошенный и злой как собака, орёт и пинает Накаджиму. Дазай снова переводит взгляд на место где только что стояли русский и украинец, но их и след простыл. Ушли куда-то. *** На следующей перемене Фёдор и Николай снова болтали о чём-то. [Дазай готов поспорить что они даже номерами обменялись. Ну, а как ещё, если Гоголь во время урока печатал сообщения на русском(?) и лыбился от уха до уха? Единственные люди, которые могут более-менее разговаривать на русском в этой школе, это: Гончаров, Гоголь, Сигма и Достоевский. И, если подумать, то Николай мог и с Сигмой переписываться или даже с Иваном. Проблема только в том, что у Сигмы его номера нет, а Гончаров вчера на него обиделся из-за того, что Гоголь сказал, что его чай не вкусный (какой чёрт его за язык тянул?).] Николай, как и на прошлой перемене, что-то рассказывал, а Фёдор слушал и иногда что-то говорил и поправлял рукава свитера, полностью скрывая тонкие кисти рук. Дазай решил ворваться в их диалог —Привет! О чём болтаете?—лучезарно улыбаясь спросил Дазай. Гоголь сразу замолк, посмотрел на Осаму и уткнулся в телефон, а Фёдор, выпрямив плечи и сложив руки на груди, сверлил его взглядом фиалковых глаз с неприязнью и злобой. Ну ладно ещё Фёдор, ему есть за что так на Дазая смотреть. Но Гоголь…они с ним друзья вообще-то! Ещё вчера всё как обычно было. Они общались, играли в карты(Гоголь всегда проигрывал). —Может сходим куда-нибудь?—спросил Дазай, потирая подбородок в наигранной задумчивости, и отвёл взгляд куда-то вверх, рассматривая потолок. Гоголь воодушевился и улыбнулся, всё ещё смотря в телефон. —В кафе в которое мы в прошлый раз ходили! Помнишь?—спросил Гоголь, соизволив повернуться к Осаму. —Конечно помню! Ты ещё тогда кофе на меня пролил, да? —Да, именно! Фёдор лишь переводил взгляд с Дазая на Гоголя и пытался перевести их диалог на русский. —Фёдор—заговорщически улыбаясь тянет Дазай. Когда Фёдор вздрогнул и посмотрел на него, Дазай продолжил—пойдёшь с нами? —Отказ не принимается!—сказал Гоголь, всё ещё улыбаясь во все тридцать два зуба, и взял Фёдора за руку. —Тогда мне придётся принять ваше предложение.— устало-спокойно сказал Фёдор, и его потащили, как тряпичную куклу, к выходу из здания. *** —…Федь, представь, ты сидишь, никого не трогаешь, а этот ворчливый старик–математик вызывает тебя к доске и заваливает вопросами! Нет ну как так можно?! —Николай Гоголь.—окликнул его мужской голос—Кого вы назвали ворчливым стариком-математиком? —Ёп твою мать…—расширив глаза выругался на русском Гоголь и остановился, повернувшись к мужчине продолжил—Фукудзава–сенсей, я-я это в хорошем смысле! В ответ Юкичи одарил его презрительным взглядом, недовольно фыркнул, развернулся и пошёл дальше по коридору. Дазай засмеялся, Фёдор смотрел на Осаму как на идиота и что-то недовольно шипел себе под нос, а Гоголь хватаясь за сердце пытался привести дыхание в норму. Так и сердце со страху остановиться может. *** Только что они вышли из здания и направились к кафе через дорогу. В кафе была спокойная музыка. За барной стойкой стояла милая женщина с чарующе–мелодичным голосом, на вид ей было не больше (но и не меньше) тридцати пяти. Дазай с ней неприкрыто флиртовал пока Гоголь пытался уговорить Фёдора взять что-то кроме чая. В итоге Гоголь взял два куска малинового торта и кофе. Фёдор взял чай и маковую булочку. А Дазай, зачарованный голосом рыжеволосой, купил: восемь влажных салфеток; шесть видов тортов, по куску каждого вкуса; пять булочек; две кружки чая с малиной и три стаканчика с кофе. Она могла бы ещё денег с него стрясти, но к сожалению он не миллиардер. Она лишь тряхнула аккуратно подстриженной чёлкой на левом глазу, и отдала ему все заказанное. Сирена хренова! Очаровала моряка своим приторно-сладким голосом, стоит, глядит на него самодовольно и лыбится! ***