Двухполярный мир

Чонун долгое время разглядывал силуэты из окон дома напротив. Он понятия не имел, что ему нужно делать. Справедливо ли то, что просит его Чонсу, по отношению к Сонмину? Чью сторону он должен принять? Поразмышляв, он пришел к выводу, что будет лучше для всех выполнить просьбу Итука. Хен всегда требовал невозможного, но только в тех случаях, когда пострадать могут все. Нравится им это или нет, но любой удар, который могут нанести СМИ, в первую очередь принесет боль Мину. Йе всю ночь пролежал на диване и думал, с какой стороны он должен подойти к Кюхену. Как рассказывал сам мальчик, с Сонмином для него стираются все границы, но стоит появиться рядом Чонуну, как тут же школьник строит из себя жутко воспитанного мальчика из приличной семьи. Йе не мог понять, где он просчитался. Чтобы сблизиться с Кю, нужно стереть в первую очередь то, что заставляет младшего обращаться к Чонуну «господин». Так как же Сонмин смог из «господина» превратиться в обычного дядю? Утром Йесон заехал на работу, дал задание подчиненным и пошел попытать счастья в школу, которую периодически посещал его донсэн. Ученики ближе к обеду стали собираться на крыльце, у скамеек, в библиотеке. Кюхен проводил друга до соседнего корпуса, а сам пошел к одной из скамеек. Он не сразу заметил радостно машущего ему Чонуна, а когда увидел, то «слегка» удивился. – Чонун-шши, что Вы здесь делаете? – спросил испуганный мальчик, недоверчиво разглядывая старшего. – Ащ, хватит со мной разговаривать, как будто ты передо мной виноват! – оглянувшись, Йесон натянул капюшон зимней куртки на глаза. – Без Мина так скучно, а я не могу есть в одиночестве. Составишь мне компанию? – С радостью бы, но у меня сегодня много уроков, – Кюхен время от времени сжимал пуговицы на рукавах пиджака, пытаясь скрыть свою неловкость. – Брось! Ничего страшного не случится, – Йе схватил младшего за руку и повел к припаркованному мотоциклу. Кю опомнился, когда уже сидел за столом в дорогом кафе. Только сейчас до него дошло, что он поставил бедного официанта в неловкое положение, рассматривая золотистые буквы на кожаном меню. Чонун все это время смотрел на его лицо своим проницательным взглядом, пытаясь понять, о чем думает мальчик. Работник заведения готов был сквозь землю провалиться, лишь бы убежать подальше от этой неловкости. Основное правило обслуживающего персонала – клиент всегда прав. Но что делать, если один гипнотизирует корочку от меню, а второй смотрит на него, как на подозреваемого? Прикончив себя мысленно, Кю попросил принести ему что-нибудь на выбор повара, а Чонун решил обойтись низкокалорийным десертом. Еле сдерживая злость, официант поклонился и поспешно удалился из зала. Кюхен принялся рассматривать цветы в вазе, которая стояла на столе, бубня себе под нос, что люди совершенно разучились ухаживать за растениями. Он пытался отвести взгляд на что-нибудь, лишь бы не смотреть в глаза Йесону, но все попытки оказывались тщетными, так как старший сидел напротив. Кю ждал свой заказ так, как не ждал никогда. Что угодно делать, хоть танго станцевать, хоть Реука постирать, все равно, лишь бы не смотреть на Йе. Он не пугал Кю, ни в коем случае, но у этого человека уж очень темная аура. Слишком странный, слишком таинственный, даже пугающий. Чонун не похож на открытого человека. При их первой встрече он показался упертым и в некоторой степени жестким, произнеся, что найдет осведомителя, кем бы он ни был. Точно такой же, как те парни из боевиков, которые похищают людей, а потом их пытают. Не похож на открытого, доброго, с солнечной улыбкой человека. Не похож на Сонмина, который, в день первой встречи, улыбаясь, протянул бутылочку кокосового молока. Официант с вытянутой руки оставил заказ на столике и чуть ли не побежал подальше от этого места. Кюхен надеялся, что хоть творожный десерт отвлечет Чонуна от веселого занятия, но сегодня был явно не его день. Кю стал медленно выковыривать содержимое тарелки, чтобы понять, что ему приготовили, но, кажется, такое блюдо ему еще не встречалось. Он молча пережевывал каждую клеточку жареной птицы, представляя ее в воздухе с ядром и клеточной мембраной. Кюхен удивленно взглянул на Йесона, когда тот бросил ложку в вазу, скрестив руки на груди, и продолжил молча смотреть на младшего. – Добби добился своего, теперь Добби свободен. – О чем Вы? – испуганно спросил мальчик, собирая со стола выпавшую изо рта еду. – Я не держу. Можешь идти, – Йе быстро скинул Сонмину смс о просьбе перезвонить. – Я же не человека убить тебя прошу. Если не хочешь, то не надо. – Простите, пожалуйста. Я не в себе целый день. Просто такое чувство, будто от меня что-то оторвали. Так не хватает… – Кюхен резко замолчал, увидев на экране вибрирующего телефона фото Мина. – Возьми, – Йесон мотнул головой в сторону мобильного. – Поговори с ним. Кюхен молча провел пальцем по экрану и приставил телефон Чонуна к уху. – У тебя меньше пяти минут, чтобы изложить все свои проблемы, – послышался из динамиков голос Мина. – И даже не думай предлагать дурь моим пациентам. – Хен… – А, Кюхен-а, это ты… – слышно было, что Сонмин замялся, что-то пытался из себя выдавить. – Я сейчас не могу говорить. Я позже перезвоню, хорошо? Короткие гудки, словно топором, ударили Кюхена куда-то в область сердца. Он снова отключился от этого мира, медленно погружаясь в холодную лужу. Именно лужу. Ту, что образуется после дождя, грязную и мерзкую. До этого момента Кю не понимал, отчего бывает тоскливо на душе, о какой боли говорят люди. Положив телефон на стол, мальчик прикрыл ладонями лицо. Он почувствовал, как глаза стало неприятно щипать. Йесон с сожалением посмотрел на расстроенного ребенка. Ему тоже было больно. Больно осознавать, что Итук был прав. Йе надеялся на лучшее, но все обернулось, как предсказывал хен. Мин уехал вовсе не из-за желания побывать в другой стране или выслушать своих коллег, он уехал подальше от Кюхена. Маленькое сердечко Кюхена больно билось внутри. Эта боль заглушила все его чувства до такой степени, что он даже не заметил, как Чонун за руку вывел его из кафе. Кю наблюдал, как все вокруг мутнеет. Совсем скоро он оказался около высокого забора с небольшими выступами, с помощью которых можно было легко его перелезть, чем и воспользовался Чонун. Забравшись наверх, он протянул руку младшему и помог залезть к себе. По ту сторону забора природа казалось совсем другой, нежели окружавшая мальчика минут пять назад. Деревья были совсем зеленые, цветы распущены, а кусты ухоженные, будто кто-то каждый день купает их в своей любви. Кюхен посмотрел на небо и заметил толстое стекло, защищающее растения от холода. Он сразу узнал это место. Буквально на днях он был здесь, в своем сне. – Правда, прекрасно? – с восхищением поинтересовался Йесон. – Мы называем его «Маленький Рай». – Мы? – удивился Кю. – Жизнь этих растений – его заслуга, – Йе грустно улыбнулся, поглаживая пальцами лепестки роз. – Мы нашли это место несколько лет назад, когда только закончили институт. Сонмин был поражен, насколько прекрасен этот сад и насколько запущен. Тогда вял последний куст, а листья деревьев съели насекомые. Мин разыскал хозяина и выкупил это место, чтобы подарить ему новую жизнь. После он приобрел еще один сад, но этот поистине сказочный, – Чонун перчаткой стер пыль со скамейки и присел, блаженно прикрыв глаза. – Мы часто прятались здесь, иногда засыпали прямо на траве. Я хочу оставить этот секрет тебе. Боюсь, скоро мне придется уехать из страны. – Как? Вы уезжаете? Но почему? – У меня есть маленький должок перед полицией, – Йесон громко засмеялся. – Если я не успею вовремя исчезнуть, то подставлю своего хена. – Обидно немного, – Кюхен сел рядом и устремил взгляд на чистое небо. – Если честно, я не хочу, чтобы ты как-то контактировал с Сонмином. И у меня есть на то веские причины. – По-вашему, тактично говорить, что я не могу общаться с Мином, и приглашать меня на обед? – Хах, частично ты прав. Просто знай, что люди из нашего круга никогда не откроют всей правды. Тебе кажется, что Сонмин лучше меня или Чонсу-шши. Отчасти, это тоже правда. Но и у такого идеального дяди есть свои изъяны. – Странно, – Кю чуть заметно ухмыльнулся. – Когда Вы привели меня сюда и стали рассказывать об огромном вкладе Сонмина для этого сада, я подумал, что Вы будете защищать его. Но сейчас Вы настраиваете меня против него. Или, – Кюхен резко повернулся, уже не пряча своего взгляда, – Вы специально говорите о нем плохо, чтобы я пожалел «беззащитного» Тыковку. Вы действительно проницательный человек, хен. – Фантастика… Ты умнее, чем мне рассказывали. – Прочитав книгу, я начинаю думать как ее автор. – Ты читал мою книгу? – искренне удивился Йесон. – Ах, это… – Кю немного замялся и глупо улыбнулся. – Реук притащил целую стопку. Он Ваш безумный фанат. Даже песню написал специально для Вас. Никому ноты не показывает, мечтает перед Вами лично сыграть. – О, Боже, как мне стыдно… Моя бредятина не стоит такой любви. – Это вовсе не бредятина! Вы пишете поистине умные вещи. Не то, что Сонмин. Глупая Тыква… Думает, что его цветочки всем жизнь облегчат. – Он верит в это, – Кюхен взглянул на Чонуна и снова прислушался к журчанию воды. – Чудеса. Посмотри на тот цветок, – старший указал пальцем на один из распустившихся бутонов. – Он долгое время томился в темноте, а теперь показался на свет, – Йе улыбнулся удивленному мальчику. – Нам пора. Скоро стемнеет. – Хенним, могу я попросить тебя кое о чем… – Чонун одобрительно кивнул. – Если Минни-хен еще раз позвонит, скажи ему, что я уже очень соскучился. Кюхен вздохнул с облегчением. Чувство свободы наполнило его изнутри. Чувства снова вернулись к нему с еще большей силой, нежели раньше. Йесон нашел подход к этому мальчишке. Теперь Кюхен не знал скуки! Каждый день они встречались с Йе у небольшого магазинчика и ходили в интересные места. Конечно, младший особо не разговаривал, но прогресс в их отношениях явно ощущался. Кю посещал самые необычные места Сеула скорее не из интереса, а с надеждой, что внезапно Чонун-хену позвонит Сонмин. Чувство, что добрый дядя обязательно должен позвонить своему хену, пока тот гуляет с Кю, не покидало мальчика на протяжении двух недель. Чонун был весьма увлекательным собеседником. В некотором роде они были похожи с Кюхеном, ибо оба предпочитали молча выслушать, нежели долго и упорно что-то рассказывать. Но когда тема переходила во что-то, что связано с литературой, старшего невозможно было заткнуть! Он с восторгом говорил о любимых книгах, стихотворениях или авторах. Порой Кю узнавал в нем Мина. Простое «ох, а в одной книге было написано, что…» Чонуна уж очень напоминало «а ты знаешь, что некоторые растения…» Сонмина. Слушая Йесона, иногда младший вспоминал тот урок, когда Сонмин показывал ему, как передвигается пресноводная гидра. Биология – увлекательная вещь, если все особенности животных учитель показывает на себе. Йе несколько раз пытался поговорить насчет отношений Кюхена и Сонмина, но младший только отмахивался, не желая ничего слушать. Чонун уже и представления не имел, как ему убедить Кю. Действовать методом Чонсу: не прямо, так через посредников? Но кто может стать этим посредником? Йесон долго размышлял, чем удивил своего хена Хичоля. Тот был в полном шоке от такого поведения донсэна. – Земля вызывает ЙеЙе, прием! – крикнул старший на ухо другу. – Аксиому доказать пытаешься? – А? Нет. Думаю над просьбой Итука. – Этот старый дед снова что-то требует? – Хи ухмыльнулся и продолжил фасовать журналы по году выпуска. – Хватит ему потакать. Хоть официально у него трое «детей», сюсюкается он только с одним. И этот один убежал от него в другую страну. – Я люблю Чонсу, – Чонун сел на кожаное кресло. – И еще больше Сонмина. Они оба правы в этой ситуации. Смотри, – Йе достал из тумбочки карандаш и точилку, – это Мин, – поднял в воздух точилку, – а это Кю, – карандаш. – Если поточу этот карандаш этой точилкой, он будет острее. Любой художник знает, что чем острее, тем лучше. Итук считает, что карандаш рано или поздно сломается, а вместе с ним и точилка. Это верное суждение. Но карандаш хорошо точится именно этой точилкой. Почему бы не продолжать точить ею? Иным словами, Чонсу думает, что рано или поздно Кюхен полюбит Мина, а тот его. Оба предмета сломаются. Но Сонмин уверен, что все под контролем, и он сможет сохранить дружбу между ними, то есть точилка не сломает карандаш. – А никто из них не подумал, что карандаш сам сможет сломаться? – Чоль отвлекся от журналов и присел рядом с младшим. – Они виделись почти каждый день. Хекджэ говорил, что Кюхен быстро привязывается к людям. Вы не думали, что самоуверенный Сонмин точит уже сломанный карандаш Кю? – Плохой карандаш? – Или плохая точилка, – Хичоль вернулся к своему занятию. – Почему бы вам не оставить их в покое? Даже если полюбят, что в этом такого? – Сонмин поиграется и бросит. А что нам делать с разбитым сердцем школьника? Он довел его чуть ли не до слез своей беготней, – Чонун устало прикрыл глаза, представляя себя в теплой кровати с книгой в руках. – Я хотел, чтобы Кю поговорил с ним, но он бросил трубку. – А ты не думал, что Мин не просто так уехал? У него работа, не может же он каждые пять минут перед тобой отчитываться, что он делает и где. Приедет, и они во всем разберутся. – Хватит его защищать! Мы должны принять самое выгодное положение. – Чему ты учишь своих читателей?! – Хичоль резко повысил голос, но потом быстро успокоился, помахав журналом, чтобы создать легкий ветерок. – Когда мы любим, мы жертвуем. Не ты ли об этом твердил? Даже если Сонмину придется улететь в другую страну, чтобы быть с тем мальчиком, ну и пусть! Главное, чтобы любовь их была чиста. Итука испортила политика, но ты оставайся при своем мнении, – Хи взглянул на пустую рамку для фотографии. – Мы живем один раз. Не стоит лишать себя того, чего тебе действительно хочется. Йесон кивнул в знак полного согласия с хеном и бросил взгляд на календарь, что висел один на пустой стене. До этого он и не замечал, что прошло уже много времени. На столе Хинима валялось много разных бумажек, рисунков и странная коробочка в подарочной фольге. – Охо-хо! Тайный поклонник? – Йе мотнул Хи головой в сторону коробочки. – Откуда подарочки? – Этот? – старший удивленно приподнял бровь. – Сонмину. Скоро он на год приблизится к своей смерти. – Не может быть! – Чонун резко встал и подбежал к календарю, который показывал середину декабря. – Как я мог забыть?! Я же хотел устроить вечеринку… – Правда? – заметно приободрился хен. – Еще не поздно. Давай устроим. Я займусь темой, ты давай с гостями, а хенним поколдует с меню. Йесон бросился домой искать записную книжку. Но он уже знал, кто будет первым в списке гостей. * * * – Ты сказал Ким Чонуну, что я его фанат?! – писк Реука услышала половина учеников школы. – Да, а что тут такого? – прячась за спящим Хекджэ, спросил Кюхен. – Мне тоже нравятся его книги. – Одно дело похвалить за книгу, другое – сказать, что я фанатею! Чо Кюхен, ты легендарное чмо и полный мудак! – выдрав клок волос со своей головы, Ре немного пришел в себя. – Надеюсь, ты не рассказал про мой сон с его участием? – Сон? – Кю вылез из-за «баррикады». – Какой сон? – Какой сон? – Реук состроил невинное выражение лица. – Тебе приснился кошмар? – Нет, ты говорил про какой-то свой сон. – Я? Тебе послышалось. – Ким Реук! – Какого хрена вы орете? Дайте поспать, – Хек еще что-то вещал пару минут, а потом опять погрузился в сладкий сон. – Кастрирую обоих! – пригрозил Ре и уселся на свой стул, показательно надув губы. А когда Кюхен присел рядом, то вообще отвернулся, притворяясь, что рассматривает схему эволюции животного мира. Кю крепко обнял свое хена, тем самым не позволяя ему больше отворачиваться. – Не дуйся. Пошли лучше покушаем. Говорят, сегодня свежая говядина с овощами на обед. – Мясо?! – подпрыгнул за соседней партой Хекджэ. – Что ж ты сразу не сказал! Пошли скорее. – Не хочется. Мне мама с собой дала обед, – Вукки выдавил из себя улыбку, демонстрируя коробочку с пустым рисом. – Идите без меня. Друзья пожали плечами и бегом помчались в столовую, оставив Ре совсем одного в классе. Но тот, собственно, и не расстраивался ни капельки этому. Он наоборот ждал этого момента, чтобы продолжить писать песню о том незнакомце, который спас его жизнь. Реук время от времени мечтательно прикрывал глаза, полностью погружаясь в ту мелодию, что лилась из его сердца. Вукки стало казаться, что кто-то смотрит на него через мутное стекло на стене кабинета. Хоть оно и было прикрыто жалюзи, класс все равно оставался открытым для тех, кто гуляет по коридору. С каждой секундой сердце Реука сжималось все сильнее, будто от страха. Он не понимал, почему ему так страшно, ведь столько раз он оставался один в пустом кабинете, но именно сейчас он чувствовал себя слишком беззащитным. Ре – мышь, которой не удалось скрыться от кота. Скрип двери. Реук облегчено вздохнул. Просто ветер. Но будто он принес с собой что-то пугающее и темное. – Ты друг Кюхена? – Вукки обернулся и замер на месте. – Реук, правильно? – резко и слишком громко прозвенел звонок на урок. – Мне пора. Ты не мог бы передать ему это? Приглашение на вечеринку Сонмина. Ре хотел кивнуть, но тело просто отказывалось подчиняться, ведь перед ним стоял сам Ким Чонун.