Makea pulla Masii

«Makea Pulla Masii в сети» От увиденного Йоэль пришёл в шок. Только что все его мечты, все его мысли, надежды на хорошее разбивались на мелкие кусочки. Вселенная, которую он выстроил у себя в голове, рассыпалась. Он чувствовал, как внутри него рушится стена, которая, казалось бы, была такой прочной и неуязвимой. — Сынок, что-то случилось? — обеспокоенно посмотрела на него мама, заметившая, как изменился в лице её ребёнок. — Д-да... Всё хорошо, просто.. — он не знал что сказать. Виски пульсировали от злости и боли, а всё вокруг затягивалось туманной завесой. — Мам, прости, мне срочно нужно уехать. — Ты же только приехал, сынок. Что-то важное? — расстроенно отозвалась та. — Это не может подождать до воскресенья? — Нет... Мам, прости. — Йоэль встал с дивана и подбежал к маме, чтобы её обнять. — Обещаю, что я решу проблемы и приеду, хорошо? — Ладно... Очень жаль, конечно, — она обняла его в ответ. — Пойдем, я тебя провожу. Хокка вместе с мамой терпеливо шёл до выхода. Его буквально распирало от ожидания и желания как можно быстрее сеть в машину и отправиться обратно в Хельсинки. Срочно. Нужно. Ехать. Почему он вышел в эфир? Неужели я ничего не значу для него? Неужели та ночь ничего не значит для него? — Не скучай, мам. Я правда, обещаю, скоро приеду, — поцеловав её в щёку, он развернулся и поторопился выйти из дома. Уже подходя к машине он обернулся и посмотрел на маму. — Я люблю тебя, ма! Женщина стояла, опираясь на дверной косяк. Не скрывая своей печали, она слабо улыбнулась в ответ. Помахав рукой, она беззвучно прошептала "И я тебя", что Йоэлю не составило труда прочитать по губам. Сев в машину, он моментально завёл её. Ожидая, пока обороты спадут, он попытался подключиться к трансляции, но этого не удалось — строка состояния телефона предательски показывала E. — Сука... Сука блять! — взбесился Хокка, бросив телефон на пассажирское сиденье, и надавил на газ. *** К третьему часу дороги захлестывающая с головой злость только усилилась. Попытки Йоэля зайти в чат так и не увенчались успехом — проклятая связь так и не наладилась. Он не раз пытался подключиться, но кроме размазанной зависшей картинки он не видел ничего. Не загружались и комментарии — по ним он хотя бы мог оценить, что происходит на трансляции, какие действия делает сейчас Алекси. Вновь и вновь он возвращался к мыслям о нём, о трансляции, к которой у него нет доступа, о их совместной ночи, и вновь по кругу. Он попытался включить радио, что бы отвлечься хоть как-то от мыслей, но музыка, звучавшая на волнах разных станций лишь раздражала своими позитивными радостными мотивами, которые шли вразрез с настроением и душой, истерзанной, словно кошками, что скребли и скребли, разрывая остатки какой-либо целостности на мелкие кусочки. Переключив на другую волну, он наткнулся на какую-то ночную программу. Диктор слишком притворным и жутко раздражающим радостным голосом желал доброй ночи путникам и рассказывал какие-то несмешные шутки, которые Йоэль слышал ещё в старшей школе. — Нахер это, — пробормотал он, отключая радио. Хокка приоткрыл окно, чтобы впустить хоть немного свежего летнего воздуха, и глядя в ночную дорогу всё сильнее погружался в свои мысли. Окутанный злостью, он пытался сосредоточиться на дороге, и выбросить из головы Алекси и трансляцию, но это было бесполезно. Черт побери, да почему он снова это сделал? Он будто специально втыкает мне нож в сердце. Ведь всё было прекрасно! Или, быть может, только мне так казалось? В сердце что-то надламывалось, падало в пропасть и со звоном разбивалось. Ощущение, что он сам выстроил иллюзию и поверил в неё, буквально вгрызалось ему в мозг затуманивая сознание. Он не мог понять, неужели для Каунисвеси абсолютно ничего не значила та ночь, что они провели вместе? Неужели для него это была лишь игра, мимолётная связь? Неужели он не думает того же, что и я? Он пытался собрать всё обдуманное в кучу и понять, что же эта ночь значила для него, и ответ был очевидным. Влюбился. Как подросток. Теперь в этом не было никаких сомнений, и та ночь стала для него возможностью показать свои чувства Алекси. Любить его не только душой, но и телом. Йоэль стал отчётливо понимать, что именно эта ночь окончательно расставила всё на свои места в его душе, укладывая мысли как пазл во всей этой ситуации. И всё доказывало именно это. Дурацкую влюблённость в перкуссиониста, который никак не мог вылезти из его головы. Его сердце щемила обида. Я лечу со скоростью почти 200 км/ч, чтобы увидеть его. Я вылетаю на встречную полосу, даже не задумываясь о своей безопасности. Только бы доехать, только бы узнать, что происходит. Хочу понять, что всё это лишь глупая ошибка, что ничего не произошло, а трансляция была ошибкой, может это был какой-то глюк... Или может это — прощальный эфир, где он распрощался со своими подписчиками? Блондин метался от одного к другому, не находя себе места. Он понимал только одно — нужно выяснить всё как можно быстрее, поговорить, узнать мотивы и наверняка успокоиться, ведь всё это не то, что он подумал. И только Алекси мог успокоить разбушевавшийся ураган в его груди. Всё будет хорошо? Он объяснится, мы поговорим, и всё будет хорошо. Я снова буду вдыхать запах его волос, обнимать, осторожно целовать в уголок губ. Поглаживать нежную кожу, прижимая его к себе как можно сильнее. Мы проведём вместе столько прекрасных моментов. Только бы всё это оказалось ёбаной ошибкой... *** «Покажи, как ты ласкаешь себя» «Хочу, чтобы ты трахнул себя» «Накажи себя. Покажи, какой ты плохой мальчик» Я так привык к этим фразам. Я делал то, что мне нравилось. Чертовски приятно понимать, что тебя хотят настолько, что готовы платить любые деньги. Каждый звон монет поддразнивал, раззадоривал мою некогда скромную душу, заставляя вести себя всё распущеннее и распущеннее. На автомате выполняя пошлые прихоти неизвестных мне людей, я уже давно не задумывался о том, кем выставляю себя. Я никогда даже не подозревал, что кто-то из знакомых может найти меня на этом сайте — все казались такими далёкими от этого. Я уже и не особо помню, что чувствовал, когда только попробовал показать себя. Помню, что было тяжело — я был скованным, я очень стеснялся себя и своего тела. Было очень странно и стыдно использовать игрушки, я буквально краснел, как только брал их в руки. С опаской и осторожностью реагировал на сообщения зрителей в чате. Но со временем привык. Вошёл во вкус. Погрузился в эту сферу, и стал получать максимум удовольствия от каждой трансляции. Я наслаждался процессом, узнавая своё тело всё лучше и лучше, находил абсолютно новые для себя фетиши, о которых даже не подозревал. Никогда даже не думал, что мне так будет нравиться боль. Я искренне ловил кайф от плёток, от чокеров и портупеи, так возбуждающе перетягивавших мои горло и тело. Мне нравилось задыхаться в экстазе, сильнее сдавливая свою шею ладонью. Я познавал себя, я приносил себе удовольствие, за что получал вполне неплохие суммы. Мне дико нравилось то, как я раскрепощаюсь. Нравилось чувствовать себя желанным. Но что-то пошло не так в тот момент, когда Йоэль узнал обо мне. К началу новой трансляции Алекси уже был во всеоружии: портупея перетягивала его спину и грудь, маска плотно сидела на лице, а на кровати возле камеры были расположены кляпы, плётка, вибратор и так далее - всё, что так ему нравилось, и стало уже таким привычным и обыденным для него. Пока сеть налаживалась, он в предвкушении смотрел на эти игрушки. Алекси знал, что ждёт его сейчас, и был готов. Раны от прошлого злополучного привата подзатянулись и немного посветлели — их почти не было видно на экране, а самые жёсткие полосы, которые, как он думал, скорее всего, останутся шрамами, были на спине. О них он подумал заранее и просто дал себе мысленное обещание не поворачиваться спиной к камере. Впервые за долгое время он не знал с чего начать. Он привычно гладил своё тело, тянулся к кляпу, брал в руки вибраторы. Но ничего не шло. Тело не отзывалось, возбуждение не шло. Не привлекала даже мысль о том, что сейчас более сотни пар глаз желает это тело, наслаждается его видом, взглядом, улыбкой. Не хотелось что-либо делать, не только для кого-то из них, но и для себя в принципе. Он сел в более удобную позу и взял в руки плётку. Осторожно водя по ногам, груди и рукам, он пытался сконцентрироваться на процессе, пытаясь возбудить себя и раззадорить. Прохладная кожа касалась тела, но никак не подогревала интереса. Время шло, зрители добавлялись, а он не мог придумать, чем их развлечь. Смотрел на игрушки и понимал — даже совсем маленький огонек не загорается при виде них. Никакого желания брать их в руки не было. Ничего не заводило. Выдохнув, он попробовал пересесть в более интересную позу, но и это не помогло. — Да в задницу это... — подумал Алекси, решив как можно быстрее закончить трансляцию. В его голове взыграла ответственность, и он решил хотя бы напоследок оставить зрителям что-то, чего они ждут. Он лёг на спину, открывая зрителям вид на самое сокровенное и принялся ласкать себя, пытаясь хоть немного себя возбудить. Он думал о том, как ему это нравилось, думал, что чувствовал себя невероятно сексуальным, когда видел то, сколько людей смотрело его трансляции. Но никак не шло. Мысли путались в голове, он пытался хоть как-то сконцентрироваться и подумать о чём-то возбуждающем и приятном. На секунду перед глазами промелькнуло воспоминание о том, как он сидел на коленях перед Йоэлем, изливающимся прямо на его лицо. Вспомнил его взгляд, его руки, крепко держащие плоть. Как он гладил по волосам, как развратно изучал его рот языком, руками держа его голову. Как касался его члена, властно и настойчиво. Реакция тела была мгновенной. Член затвердел, моментально выпуская предэякулят, требуя продолжения. Борясь с неловкостью, Алекси продолжил воспроизводить в голове сцены их совместной ночи, вспоминая всё более страстные и возбуждающие сцены. Его рот, изучающий его плоть, такой тёплый, влажный. Как проходил губами по всей длине члена, неумело, но старательно заглатывая. Он словно знал, что нужно делать, находя самые чувствительные точки и изучая их языком более тщательно. Уже не стесняясь своих мыслей, Маттсон стал наращивать темп. Облизнув палец свободной руки, он опустил её к ягодицам и стал поглаживать узкое колечко мышц. Перед глазами вновь оказалась та ночь. Спина кровати, смятая простынь, путающиеся волосы в ресницах и невероятное ощущение от того, что происходило с его телом. Тело содрогалось от удовольствия. Простыни сминались под кулаками, а зубы сильнее цеплялись за мягкую подушку. Стоны, переходящие в крик, окутывали пространство. Бёдра приятно грели болью от шлепков — это подстёгивало ещё сильнее. Было приятно осознавать, что кто-то сходит с ума от желания насладиться его телом, его порочностью. Из глаз летели искры с каждым толчком, а порочная душа просила ещё и ещё. Войдя в себя, он стал активно двигать пальцами, загоняя их под самые фаланги, интенсивно шевеля ими внутри и стараясь достать до самых нежных точек. Алекси почувствовал приближающуюся разрядку. В предвкушении волны оргазма, что всегда отражалась в каждой клеточке его тела, он напрягся, энергичнее и настойчивее вводя пальцы в самого себя. Лишь в голове повторялись те самые сцены, фразы, нежные стоны. — Мне слишком понравилось смотреть, как ты кончаешь... Покажи мне это вживую, — шептал блондин, держа руками возбуждённую изнывающую плоть в руке. Изгибы тела, касания тонкими пальцами нежной кожи. Тёплые, вспухшие от поцелуев губы на влажной шее. Громкие всхлипы, пробивающиеся сквозь хриплое горло и попытки полноценно вдохнуть. Разделить этот сладкий момент с человеком, который смог дать то, чего так не хватало. Чувствуя первые нервные всплески накрывающего оргазма, он резко вытащил руку из себя и подняв её вверх, сдавил свою шею. Один из его любимых фетишей на удушение, о котором он узнал на одной из первых трансляций. Не прошло и нескольких мгновений, как он перекрыл себе воздух — его тело отреагировало, изливаясь волной удовольствия и пуская разряды электричества по его артериям. Откинув голову на подушку, он закрыл глаза, шумно выдохнув. Несколько секунд лежал молча, пока его сознание пыталось прийти в норму. Ну и какого чёрта со мной происходит? Что пошло не так? Алекси встал, наклонился к компьютеру и отключил трансляцию. Оглянулся на время — 23:40. Впервые за долгое время он так быстро закончил свой эфир. Достал с пола коробку, в которую аккуратно сложил все игрушки, к которым даже не решился притронуться. Убрав её обратно под кровать, он стал ощущать слабую невесомость. Тело окончательно расслабилось и требовало сна. Немедля, он отправился в душ, где пытался как можно быстрее смыть с себя странные ощущения после трансляции. Мысли не покидали его и там. Выйдя из душа и выключив компьютер, он обессиленный упал на кровать. Он понимал, в чём причина того, что сегодня, практически впервые за всё время он не смог получить такое привычное удовольствие. Всё сломалось в одночасье. Неужели и правда всё из-за Йоэля и проведённой вместе ночи? Ну как же так? Почему я так отреагировал? Может, потому что он был первым парнем, которого я подпустил к себе? Может, потому что он смог дать мне те эмоции, которые я не получал даже на самых ярких трансляциях? Может, потому что Хокка просто чертовски привлекателен и теперь для меня есть новые пределы? И то, что он узнал, это... Это, конечно, пугает. Для меня это случилось быстро. Но не для Йоэля, который, как оказалось, давно наблюдал за мной. Я не представлял, каково было ему увидеть меня в прямом эфире в первый раз. Я не представляю до сих пор, что смогло задержать его, и что заставляло возвращаться каждый раз. Не представляю, что он думал, когда видел меня в студии... Кто я для него? Почему он стал возиться со мной? И эти моменты там, когда он обнимал меня, когда я лежал у него на ногах. Конечно, подстёгивает приятная мысль о том, что я, кажется, и правда его возбуждал. Ведь он возвращался снова и снова. Он наслаждался мной в ту ночь. Я слышал его стоны — самые сладкие звуки, что приходилось мне слышать за долгое время. Что будет дальше? Что будет с нами? Я так боюсь думать об этом. *** Алекси резко проснулся и вздрогнул от какого-то грохота. Он приподнялся на локтях, поправляя волосы и пытаясь прислушаться к окружающей обстановке сквозь пелену сна, не до конца покинувшую его тело и сознание. Ещё 5 секунд и шум появился вновь — это были агрессивные удары во входную дверь. Он взглянул на стену, погружённую во тьму. Прищурившись, посмотрел на висевшие под потолком часы, пытаясь разглядеть механические стрелки — они показывали на 5 утра и 40 минут. — Какого чёрта? — Сердце билось как бешеное — в новых реалиях никто не привык к тому, что кто-то стучит в твою входную дверь, тем более глубокой ночью. На ватных ногах, ещё не успокоив свои нервы, Каунисвеси пошёл к выходу. Вновь раздался звук, неприятно отдававший в виски толком не пробудившегося парня. Поморщившись, он громко сказал: — Да иду я, блять... Он подошёл к двери, и взглянул в глазок. — Йоэль?.. — пробормотал Алекси. Щёлкнув замком, он надавил на ручку, впуская в тёмный коридор яркий неприятный свет подъездных люминесцентных ламп. — Что ты тут делаешь? — потирая глаза, спросил он. — Какого черта ты снова вышел в эфир? — с порога рявкнул Хокка, смотря на Алекси. Его голос эхом отдался в стены подъезда, распространившись на все этажи. — Ну… Во-первых, доброе утро, — протянул брюнет. — Ну, если для тебя оно доброе... — отрезал Йоэль, кривя губы. — Может, зайдёшь для начала? — он показал рукой в сторону своего коридора. — Или будем будить всех моих соседей? Шумно вздохнув, Йоэль зашёл в квартиру, хлопая за собой дверью так, что Алекси дёрнулся. — В чем дело? Ты же в Оулу уехал, — скрестив руки на груди, спросил младший. — Какая к черту разница, где я был? — не унимался тот, хаотично шагая по небольшому коридору, не находя себе места. — Я ведь задал вопрос. — Повтори, — голос Каунисвеси был настолько спокойным, что ещё больше раздражало Йоэля. Хокка усмехнулся, и выдохнув, словно пытаясь сбросить нервное напряжение, посмотрел на брюнета. — Я повторяю, какого хрена ты снова делал на трансляции? — Йоэль, я… — начал говорить Алекси, но практически сразу был перебит. — Какой же я идиот, — он всплеснул руками. — Я-то думал, что у нас с тобой отношения! Но, видимо, всё не так прекрасно, раз ты снова пошёл развлекать извращенцев! — Отношения?.. — голубые глаза младшего растерянно забегали по пространству. Йоэль слегка прищурился, смотря на Алекси, словно не понимал его реакции. В его сердце закрались самые странные сомнения, о которых он так не хотел думать, пока мчался сюда. В его груди медленно распространялся холод, не предвещавший ничего хорошего. Он не был готов к тому, чтобы сдерживаться — внутри него всё горело огнём злости, который всё больше и больше заставлял его погружаться в ощущение безжалостного предательства. — Ты, блять, серьёзно сейчас? — Хокка нервно засмеялся. — То есть, погоди... — Йоэль... — голос Алекси дрожал. Он обнимал себя руками, пытаясь защититься, но всё больше чувствовал свою уязвимость. — ...Наша ночь хоть что-то для тебя значила?! — Она... — Алекси замешкался, пытаясь подобрать слова. — Она значила для меня больше, чем ты думаешь! — Тогда что, что ты там снова делал?? Тебе не хватило внимания от меня?! — лицо Хокка исказилось в обиде и непонимания. — Боже, что я должен, блять, сделать, чтобы не делить тебя с этими ублюдками?? Он смотрел на младшего, пытаясь найти хоть что-то, что даст ему надежду на всё то, что он так хотел. Но растерянный и испуганный взгляд Каунисвеси не предвещал ему ничего хорошего. — Я... Я не могу просто взять и изменить свою жизнь, понимаешь?! — Нет, Алекси, совсем не понимаю! Ты хоть что-то ко мне чувствуешь? — Чувствую. Но... Я не знаю, что я чувствую... Я... Блять, я запутался, понимаешь? — Маттсон вжимался в стену, разводя руками в разные стороны. — Ты врываешься в мою жизнь, переворачиваешь в ней всё с ног на голову и... Блять, Йоэль, зачем это всё? — Да если ты бы только знал, как у меня в душе всё переворачивается из-за тебя! Я думаю о тебе, блять, каждую грёбанную минуту! Я будто с ума сошёл! Ты в сердце, ты в голове, ты в душе, ты везде, постоянно, ты словно забрался ко мне под кожу. С каждым словом внутри Алекси нарастало какое-то странное ощущение. Он всё больше и больше погружался в происходящее, складывая всё, что говорил Йоэль в одну картину, от которой едва ли не подкашивались ноги. Он не мог поверить в услышанное. — Что? Он думает обо мне? Постоянно? — вертелось у него в голове. — Да это же абсурд какой-то... —…Ты сейчас серьезно это все? — недоверчиво спросил он, боясь посмотреть Йоэлю прямо в глаза. — Я мчался сюда из Оулу, гнал не меньше чем под 200км, я на встречку выехал столько раз, сколько в жизни, чёрт возьми, не выезжал! А ты сейчас спрашиваешь, серьезно ли я? Это так похоже на шутку? Алекси молчал, всё ещё пытаясь понять эту реальность. — Я... Я не понимаю, Йоэль, — бормотал он. Хокка подошёл к нему вплотную, буквально врезаясь своим телом в его. Он взглянул в испуганные голубые глаза, смотрящие на него снизу вверх и просто не мог поверить в то, что произошло за последние несколько часов. Я излил ему душу, а он? Он не понимает. — Может так ты поймёшь. Он резко и немного грубо взял Алекси за подбородок и впился в его губы. Властно, но нежно, он пытался вложить в этот поцелуй всё, что не мог сказать словами, всё, что томилось в его сердце и так просилось наружу. Алекси, в свою очередь, просто замер, боясь даже шелохнуться. Он не понимал себя, не понимал, что внутри него творится. Невероятной силы ураган, который смешивал всё, о чём он думал, что чувствовал. Йоэль оторвался от губ Алекси и заглянул ему в глаза, словно ожидая хоть какой-то реакции. — Йоэль… Я не знаю, что я сейчас должен сказать… Так нельзя, понимаешь?! — брюнет съёжился, его голос задрожал. — Алекси, как, как нельзя?! — непонимающе спросил Хокка. — Нельзя просто так брать и сваливать все это на меня! Ты должен, должен был хоть немного подумать обо мне, и о том, как я могу отреагировать! — Подумать о тебе? А ты обо мне подумал, когда вновь сегодня пошёл показывать себя этим старым извращенцам?! Алекси зажмурился и громко вздохнул. — Йоэль, почему тебя это так задевает?.. — он немного повысил голос, в надежде достучаться до блондина. — Откуда мне было знать, что у тебя ко мне такие чувства?! — Алекси! У нас с тобой был секс!— вскрикнул Хокка, нависая над Алекси, заставляя его сильнее вжиматься в стену. — И что?! Порко с Олли тоже ебутся, когда пьяные, все об этом знают! Но они же не встречаются! Йоэль не верил своим ушам. Опешив, он сделал шаг назад, желая отстраниться от Алекси, а точнее, отстраниться от его слов, которые всё сильнее и сильнее ковыряли его душу. — Ах, то есть для тебя это был просто пьяный секс? — проронил он, хватаясь за голову. — До этого момента я думал так. И думал, что для тебя это тоже был лишь пьяный секс! — Да как после моих слов тебе такое вообще могло в голову прийти?! — Хокка активно жестикулировал руками, пытаясь хотя бы физически выплеснуть часть переполнявших его эмоций. — А что ещё я должен был подумать?! Ты говоришь мне, что узнал о вебкаме, а через полчаса ты — ОП! — Алекси хлопнул в ладони у себя перед лицом. — Уже вколачиваешься в меня на кровати! Откуда мне было знать и понимать, что у тебя ко мне какие-то чувства?! Я бы и дальше думал, что все это какие-то бромансерские приколы, если бы ты сейчас не вывалил на меня все это! — Боже... — Йоэль нервно засмеялся, но улыбка довольно быстро сошла с его лица. — Неужели я так в тебе ошибся? — Что? — Алекси не ожидал этого услышать. — Я думал, что ты всё понял, а ты... — Йоэль, я не могу так… — прошептал брюнет, смотря на Йоэля, чей взгляд был переполнен презрением. — А как ты можешь? — выплюнул блондин, смотря прямо в глаза Алекси. — Оставаться дешевой шлюхой? Внутри брюнета похолодело. Он почувствовал невероятную режущую боль от этих слов. Но ранило его не само оскорбление. Ранило то, что именно Йоэль решил произнести это в его сторону. Тот человек, которому он доверил свою тайну. — Ч-что ты сейчас сказал? — дрожащим голосом произнёс Алекси. — Ты прекрасно всё слышал, — ответил Хокка. — Пиздец, ты серьезно?! — Каунисвеси взорвался. Из глаз брызнули слёзы, а внутри, казалось, что в нём не осталось ничего. — Вот так значит?! Я просто дешевая шлюха для тебя?! — Абсолютно серьезно, обыкновенная шлюха, — холодно произнес Йоэль, смотря прямо в глаза обескураженному брюнету. Алекси не верил своим ушам. Казалось, что его душа сейчас — решето. И каждое произнесённое слово добавляло новых дыр. — ….Я думаю, что тебе лучше уйти, — вздохнув, пролепетал он, указывая на дверь. — Не нравится слушать правду? Я так и думал! — ухмылялся Йоэль, словно специально сжигая все мосты. — Йоэль… — Алекси прикрыл глаза, пытаясь успокоится и сдержаться. — Повесь на сайте ценник за ночь, его там не хватает. Хокка сам не понимал, что говорит. Его переполняла дикая злость, которая во всю взяла власть над его сознанием, заглушая все мысли о том, как сильно его слова могут ранить другого человека. В глазах плыло от ненависти и боли. — Пошёл нахер из моего дома! — взорвался Каунисвеси, набрасываясь на Йоэля. Кулак брюнета влетел прямо в челюсть. Хватая Йоэля за куртку, он толкнул его к выходу. Тот лишь смеялся, чувствуя себя слоном, на которого напал мотылёк. — У меня есть ещё немного денег, может лучше сообразим что-нибудь? — Хокка буквально издевался, желая всё сильнее уколоть беззащитного парня. — Нахер иди отсюда! — кричал брюнет. — Видеть тебя не хочу, сука! Как только железная дверь захлопнулась, Алекси вскрикнул, с размаха ударяя стену кулаком. Его руку сразу же поразила острая боль, но сейчас ему нужна была именно она — та боль, которая хоть немного сможет заглушить то режущее и горящее ощущение, что сжигало его душу, что эхом услышанного "дешёвая шлюха" вновь и вновь полосовало его сердце, словно самое острое лезвие. Он прижался спиной к стене и сполз по ней вниз. Закрыв лицо руками он дышал как можно интенсивнее, пытаясь успокоиться и не выпустить наружу слёзы отчаяния и обиды. Вдох-выдох, вдох-выдох. Но это не помогало. В голове эхом вновь и вновь проносились фразы Йоэля. Оставаться дешевой шлюхой. Абсолютно серьезно, обыкновенная шлюха. Повесь на сайте ценник за ночь, его там не хватает. Дешевая шлюха. Ценник за ночь. Шлюха. И он сдался. Слёзы брызнули из его глаз, стекая по щекам прямо во влажные ладони. Лицо исказилось в гримасе боли и обиды. Хотелось лишь исчезнуть, забыться, не вспоминать вновь и вновь все эти ужасные оскорбления. Но не получалось. Он понимал лишь одно — кажется, уже ничего не вернуть. *** Йоэль сел в машину и захлопнул дверь. Казалось, стоило бы побеспокоиться за соседей, которых могли бы потревожить те крики, которые только что гремели на весь подъезд, Злость накатила с новой силой. Невероятное желание прямо сейчас что-нибудь сломать, разбить или разрушить охватывало всё сильнее. —Мелкий предатель! Да как он вообще может так со мной поступать! — выкрикнул Йоэль в тишину своего пустующего автомобиля, со всей силы ударяя по подлокотнику, в отчаянии пытаясь выплеснуть эмоции. Однако, это не сильно ему помогло. Да какого хрена я вообще ему поверил? Как мог на всё это повестись? Машина сорвалась с места и, набирая скорость, Йоэль выехал в сторону дома. Он снова нарушал все возможные правила, желая как можно скорее оказаться в стенах своей квартиры. От чего-то ему казалось, что тишина поможет справиться с гнетущими чувствами, что именно там получится унять это мерзкое щемящее чувство в груди. Вся жизнь пошла наперекосяк с того момента, как он увидел Алекси тогда в эфире. Кажется, даже сердце стало биться в другом ритме, особенно в те моменты, когда он был рядом. Я же не хотел ничего особенного. Просто быть рядом, заботиться, дарить тепло и любовь. Я мог сделать его счастливым. Правда мог, я не сомневаюсь в этом. Он всегда казался таким хрупким и маленьким, как будто бы цветок, который я бы мог нести в своих ладонях. Он бы засыпал на моей груди. Он бы просыпался в моих объятиях. Он мог бы стать для меня всем. Но ему... ему это не нужно. Хокка терялся в собственных мыслях, которые иглами врезались в мозг и в сердце. Осознание, что все его мечты оказались иллюзиями, разбившимися о реальность, в которой Алекси абсолютно в нем не нуждается, сводило с ума и злило до бешенства. До своего дома Йоэль добрался быстро. Он кое как припарковался возле дома, не заботясь о том, насколько это помешает другим, и быстро забежал в подъезд. Квартира встретила его утренним полумраком. Спокойнее не стало, однако злость внутри уступила место давящей горло обиде. Настолько сильной, что в любой момент можно было бы разрыдаться. В голове снова всплыли воспоминания из единственного совместного утра в том доме. — Просыпайся, маленький соня, — шепотом сказал Йоэль и чмокнул черноволосую макушку. — Уже? Так рано? — сонно ответил Алекси, потираясь кончиком носа о шею блондина. — Скоро парни проснутся и начнут нас искать, могут возникнуть вопросы. — Но может у нас есть ещё хотя бы пять минуточек? — он поднял голову с груди Йоэля и посмотрел полными надежды сонными глазами. Хокка посмотрел на него в ответ и прилив нежности от его невероятно ласкового взгляда не позволил отказаться от такой возможности. Он лишь сильнее стиснул Алекси в своих объятиях, прикрыл глаза и вдохнул сладкий запах чёрных волос. — Думаю, пять минуточек у нас точно есть. Алекси довольно улыбнулся и прилёг на плечо блондина, укладывая маленькую ладошку ему на грудь, в том самом месте где отчаянно билось влюблённое сердце. Йоэль вернулся из воспоминаний в пустоту квартиры. Силы стремительно заканчивались и хотелось только одного — забыться хотя бы на мгновение. Он прислонился к закрытой двери и медленно сполз на пол. Завтра. Я снова подумаю обо всем завтра.