Makea pulla Masii

За день до фестиваля.

MatelaOlli: Ты вещи собрал, кудряшка? Joonnaass: Думаешь, я настолько забывчивый? MatelaOlli: Нет, просто решил напомнить. Так собрал? Joonnaass: Собрал-собрал. MatelaOlli: Не думаешь, что пора спать? Joonnaass: Не знаю, как-то совсем спать не хочется. Joonnaass: Скучно. Не знаю, куда себя деть. MatelaOlli: Посмотри какой-нибудь фильм. Я вот так и поступаю, когда не могу уснуть. Пересматриваю фильмы, которые меня впечатлили. Joonnaass: Например? MatelaOlli: Решил пересмотреть Голубую лагуну. Joonnaass: Это где подростки заделали ребёнка на необитаемом острове? MatelaOlli: Ты только это из фильма понял? Я заставлю тебя его пересмотреть. Joonnaass: А что там ещё понимать? Ну грустно, да, дети выживали, а в итоге что? Перед спасением наелись отравы. MatelaOlli: Нет, я точно заставлю тебя пересмотреть. Joonnaass: Как-нибудь, когда-нибудь. MatelaOlli: Знаешь, что. MatelaOlli: Приезжай ко мне. Сейчас. Joonnaass: Это типа с ночёвкой? MatelaOlli: Типа да... Joonnaass: Думаешь? MatelaOlli: Думаю. MatelaOlli: Думаю, что если не увижу тебя прямо сейчас, то… Joonnaass: Вселенная всхлопнется? MatelaOlli: Именно. Бери вещи и приезжай. Joonnaass: Ну я даже не знаю… MatelaOlli: 30 секунд на раздумья, или я ложусь спать. Joonnaass: Если я скажу, что уже вызываю такси? MatelaOlli: Если я скажу, что мой член встал лишь от одной мысли, что ты сегодня проведёшь ночь со мной? Joonnaass: Да ты, блять, издеваешься. MatelaOlli: Я уже включил Голубую лагуну. Joonnaass: А есть что покушать? MatelaOlli: Боже, Йоон… Приезжай ко мне. Одна смс от Олли, и Йоонас, спотыкаясь, бежал навстречу ожидающему у дома такси, что должно было отвезти его к дому басиста. Наспех хватая вещи, что понадобятся ему на предстоящем фестивале, он одевался, параллельно бросая зарядку, телефон и деньги в передний карман рюкзака. Скорее бы к нему. После того, как Олли принял признание Йоонаса, их отношения ожидаемо изменились. Они стали узнавать друг друга с новых сторон, дополняя всё то, что уже знали, начали открывать новые грани. Олли был нежным и спокойным, но держал эмоциональный баланс и контролировал, чтобы свойственная им экспрессия и импульсивность не перекрыла их собственные светлые чувства. Ему удавалось решить все проблемы и все неполадки, что могли сбить с толку. Он был рядом, когда это было необходимо Йоонасу (а необходимо было почти всегда). Он всегда знал, что сказать. Что сделать. Знал, он всё знал. Йоонас же... Йоонас любил. Любил, как умел. Ярко и громко, стеснительно и неловко одновременно. Любил так, что при встрече готов был затискать басиста до чёртиков, обнимать так, чтобы у того рёбра хрустели — до сих пор он не верил, что они вместе. До сих пор, при одной лишь мысли о парне, он чувствовал, как внутри него появляется тот самый трепет, что был в нём тогда, на кухне, когда Матела поцеловал его в первый раз. Нет, конечно, это нельзя назвать первым разом — до этого они провели множество пьяных ночей вместе, и ещё больше раз целовались на пьяную голову. Но они оба абсолютно точно были уверены — это новый этап. Где каждый поцелуй несёт в себе уже не страсть и похоть, а любовь и желание. Где рука, сжимающая колено — не намёк на секс, а проявление нежности и желания постоянно прикасаться. Где глаза, любимые бездонные глаза, светятся, стоит лишь только поймать их взгляд. Где сердце выпрыгивает из груди. Где только они двое. Уже сев в такси, Йоонас вновь взял в руки телефон. За окном медленно проплывали закрытые магазины, сумрачные дома с задёрнутыми шторами в окнах, такие редкие люди, стоявшие у столбов в ожидании последнего автобуса. Неслушающимися пальцами он набирал текст на экране, пытаясь хоть как-то усмирить свое непослушное сердце, что билось неуверенно в предвкушении вечера. Joonnaass: Может быть, вино? MatelaOlli: У меня есть. Joonnaass: Красное? MatelaOlli: Белое. Joonnaass: Ты лучший... MatelaOlli: У меня всё есть, Йоон. Скоро ты? Joonnaass: 7 минут. MatelaOlli: Хочу тебя увидеть. — Я скучал, — промолвил Олли, открывая дверь и уступая вход для Йоонаса, который, как по расписанию, появился у его порога через 7 минут. — Виделись ведь два часа назад, — не скрывая своей радости, сказал Порко, снимая кеды и вешая на вешалку любимую джинсовую куртку. — Это не важно. Олли был в уже знакомых домашних серых шортах, и в однотонной белой футболке, что так волнующе обтягивала его талию и плечи. Йоонас не мог не заметить — Матела смотрел на его губы, незаметно облизывая свои. Улыбнувшись, он притянул к себе блондина за ткань футболки, и, чуть помедлив, подарил тому чувственный долгий поцелуй. Я влюбляюсь всё сильнее, и кажется, я повержен. Как быть не поверженным, когда ты меня так целуешь? Я не хочу ничего, если тебя не будет рядом. Я не вижу красок мира, если рядом нет тебя. Везде пусто, если там нет тебя. Опуская руки на талию блондина, Олли сильнее прижал его к себе, пока тот запускал свои пальцы в кудрявые волосы. Становилось жарче, а поцелуй становился всё требовательнее и настойчивее. Изучая языком его рот, периодически делая короткие быстрые вдохи, Йоонас навалился на него телом, придавливая к стене и улыбаясь сквозь поцелуй. Он расположил свою ногу меж бёдер басиста, чувствуя, как медленно и соблазнительно натягивается ткань его джинс. Минутная слабость, что породила такую сладкую реакцию. Казалось, что этот момент мог прямо сейчас вылиться во что-то более интимное, жаркое, сокровенное. Матела, проведя по рёбрам Йоонаса, поднял руку выше, и, осторожно взяв за подбородок, отстранил его лицо. — Пошли смотреть фильм, — хитро улыбаясь, прошептал он прямо во вспухшие губы парня. Взяв за руку, он повёл его в зал, где на подлокотнике дивана их уже ждал семильон, разлитый по бокалам и сырная нарезка на овальной менажнице. Свет был выключен, и только экран телевизора синим холодным светом окутывал комнату. — Садись, — сказал Олли, усаживаясь на диван и сгибая ноги в коленях. Рукой он показал на пространство меж коленями, отчего Йоонас улыбнулся и сел, облокачиваясь спиной на грудь басиста. Устроившись поудобнее, он почувствовал как тёплое дыхание приятно защекотало его волосы. — Ну мы серьёзно будем смотреть, как подростки на острове детей делают? — Порко поёрзал на месте, слегка поворачивая голову. — Да, пока ты не поймешь философию этого фильма, — Олли одной рукой обнял Йоонаса, положив руку ему на грудь, а другой взяв бокал. — Какая тут может быть философия? Синий свет экрана окутал комнату, освещая и подсвечивая всё вокруг. Кадры сменяли один другой, и пока Олли внимательно вслушивался в каждую реплику, Порко отпускал саркастичные комментарии по поводу тех или иных сцен. — О ну, да! Конечно! Тут и черепа, и ром... Фантастика! Вот это удача! — Йоонас, тихо… Олли медленно поглаживал плечи Йоонаса, слегка сжимая их, от чего тот блаженно закатывал глаза. — Голые дети! Олли, ну это же голые дети! Странно, что они не приписали сюда и педофилию со стороны этого Пэдди. Хотя сам фильм и есть педофилия! — Йоон, ну это не так работает. Здесь просто подчёркивается, что для детей нет стеснения, они же ещё невинны, они не знают навязанного взрослыми культа "одежды". Видишь, Пэдди им сказал — "Не ходите голыми!", пытался навязать им то самое стеснение цивилизованной жизни. Йоонас разочарованно вздохнул, сделав глоток вина. На экране тем временем двое детей нашли мертвое тело моряка, что ухаживал за ними и учил их, как выживать в таких условиях. Повернув тело, они увидели безжизненные высохшие глаза и приоткрытые синие губы, из который выполз маленький краб. — Какааая мерзость, боже, — протянул Йоонас, демонстративно прикрывая рот. — Тщщщ, — Олли провёл пальцами по губам Порко, от чего тот состроил довольное лицо. Кадры фильма сменяли друг друга, и маленькие дети уже заметно подросли, окрепнув и став молодыми людьми. Не отрывая глаз от фильма, где мальчик приготовил девочке подарок, Матела обновлял пустующие бокалы. — Какие, нахуй, олени... Какое рождество... Олли, давай уже выключим, я не могу! — восклицал вновь и вновь Йоонас. — Порко, угомонись и смотри. Не прекращая возмущаться, Порко напал на нарезанные кубики сыра, что лежали на тарелке на подлокотнике. Многое его возмущало, но он не мог не согласиться с тем, что виды Ямайского острова, пусть и снятые много лет назад, были красивы, а сама съёмка действительно была совершена на высшем уровне. — Почему она так себя ведёт тупо? — спросил он, наблюдая за странным поведением героини, что украдкой следила за героем фильма и говорила всякие глупости. — Йоон, это называется половое созревание, — улыбнувшись, ответил Олли. — О боже… — Себя вспомни, какой ты фигней страдал, когда был подростком! Как ты за девчонками глупо ухаживал, помнишь? Что ты сделал той девочке в 6 классе? М-м-м? — Палец сломал… — опустив глаза ответил Порко. — А я о чём? Ведь она тебе нравилась. — Ну да… Соцработник тогда тоже мне так сказала. — Все, смотри дальше, — Олли развернул голову Йоонаса к экрану. — Знаешь, что меня удивляет? Что у них, по волшебству, и одежда не износилась и как раз по размеру... Олли промолчал, усмехаясь над вопросами блондина. — Поздравляю, вы беременны! — торжественно объявил Йоонас, смотря на экран, где главная героиня плохо себя чувствовала. Несмотря на то, что ему совсем не нравился фильм, он всё равно наслаждался. Наслаждался тем, что проводит время с Олли. С родным, любимым Олли. Который так нежно сейчас обнимал его, поглаживал большим пальцем его сквозь ткань футболки. Чьи бёдра так приятно прильнули к его, согревая и заставляя думать лишь об этом. Йоонас постоянно оборачивался и смотрел на черты лица басиста, что увлечённо следил за видеорядом. Он смотрел и не верил — неужели это всё правда? Неужели это мой Олли? — "Почему у тебя родился ребёнок?" ? Это он серьёзно? — всплеснул руками Порко, вновь оборачиваясь к телевизору — Йоон, ну они же дикари... — Ну это же не логично, Олли! Если они на инстинктивном уровне занимались любовью, то на этом же уровне она должна была понимать, что беременна, и как кормить ребенка тоже должна была знать! Как другие животные! Ну это же не логично, согласись!... Ещё некоторое время Йоонас комментировал непонятные для него моменты, а когда на экране появились финальные титры — громко выдохнул. — Господи, мой мозг... — Йоонас схватился за голову, слегка хватая себя за пряди. — Хочешь сказать, что тебе не понравилось? — улыбнувшись уголком рта, спросил Олли. — Ну, картинка для 80-х годов вполне приличная, ладно. Мне нравятся попугайчики. И природа хорошая, да. Но всё остальное... Ну это же не логичное кино! — Слушай, ну мне нравится. Я в отличие от тебя ищу более глубокие смыслы, а не строю поверхностные мнения. — Ну спасибо, теперь я ещё и тупой! — надул губы Порко, обхватывая свои коленки. — Я не это имею ввиду, кудряшка, — Матела слегка потрепал по кудрявой макушке. — Просто иногда стоит смотреть с разных сторон, чтобы найти что-то, что тебя зацепит. В этом фильме есть глубокая философия. Не значительное, но важное — они были детьми, но все равно нашли место, к которому они приходили молиться — так называемого Бога. Это важная и не единственная отсылка к религии здесь. И, конечно, первая и единственная любовь и защита своей семьи — пусть они сами это так не называли. Они любили друг друга, и просто познавали это чувство, не имея никаких запретов, навязываемых социумом. Да, они занимались любовью, но это же инстинкт… Йоонас задумался, перебирая пальцами между собой. — Ты что, педофил? — саркастично произнёс Йоонас, выдержав паузу. — Чего? — Олли сморщил брови. — Иначе я не знаю, как тебя назвать! — Порко демонстративно вылез из объятий, спустился с дивана и сделал два шага к стене. — Если тебя возбуждает то, как 14-летние дети совокупляются, то, извини, мои полномочия тут всё! Он развёл руки, саркастично поджимая губы. — Ах ты! — воскликнул Олли, подскочив с дивана. Рывком он подбежал к опешившему Йоонасу, хватая его за руки и заводя их над головой. Приблизившись к его лицу своим, он повёл уголком рта и томно прошептал: — Меня возбуждаешь только ты. Потеряв дар речи, Йоонас лишь судорожно вдохнул, пытаясь ртом словить воздух. Олли был слишком близко — его дыхание щекотало губы блондина, пока он обводил глазами контуры его лица. Перехватив его запястья в одну руку, левой ладонью Матела провёл вниз по предплечью, легко касаясь его бледной кожи. Спускаясь ниже, он нежно, но требовательно положил руку на шею Порко, отчего того бросило в жар. Слегка наклонив голову, Олли опустился ниже и, обдавая горячим дыханием, провёл языком по коже парня, вызывая у блондина сдавленный стон. — Олли... — на выдохе протянул он, блаженно прикрывая глаза. Матела не ответил, лишь сильнее прижимаясь губами к обнажённой коже, оставляя на ней еле заметный розовый след. Внутри Порко бушевал огонь. Сердце готово было выпрыгнуть из груди, столь сбивчиво оно билось под касаниями младшего. Не прекращая ласкать его шею, Матела стал медленно опускаться ладонью ниже, лаская каждый сантиметр тела через ткань хлопковой футболки. Проведя по груди, ребрам и косым мышцам, ладонь опустилась на уже твёрдый член, что изнывал под тесными чёрными джинсами. Сжав его, и хитро улыбнувшись, Олли поднялся и взглянул в глаза Порко, что уже были покрыты пеленой истомы и требовали продолжения. — Только не останавливайся, — рвано прошептал Порко, заглядывая в бездонные и еле различимые в свете телевизионного экрана глаза. В ответ Олли лишь ухмыльнулся и вцепился в губы парня жадным поцелуем. — Олли… — прошептал Йоонас сквозь поцелуй. — стой, Олли. — Что такое? — тот отстранился, заглядывая в беспокойные глаза блондина. — Ты знаешь... Из раза в раз я был главным... Я выучил каждый твой изгиб, каждую родинку на теле. Я знаю, как ты стонешь, когда тебе приятно, и как кричишь, когда тебе хорошо. А сейчас, Олли… сейчас я хочу, чтоб главным стал ты. Хочу чувствовать тебя внутри. — Йоон... — Стань сегодня главным, — он посмотрел Олли прямо в глаза. — Я очень этого хочу. — Ох, Йоонас… Чёрт возьми, ты уверен? — Как никогда, — судорожно прошептал тот в ответ. — Кудряшка… — прошептал Олли, зарываясь носом в блондинистые волосы, так сладко щекочущие нежную кожу. — Ты сводишь меня с ума этими словами, ты знаешь? Порко блаженно прикрыл глаза и сильнее прижался к Матела, стискивая его футболку своими пальцами. — Я не просто знаю, Олли… Я это чувствую. Басиста словно прошибло током. Он не сразу осознал сказанное, но в тот момент, когда до него дошёл весь смысл, заложенный Йоонасом в такие простые, казалось бы, слова, в сердце что-то ласково затрепетало и он отстранился, заглядывая в голубые глаза. — Ты точно уверен, Йоонас? Блондин улыбнулся одними уголками губ и неловко положил свои руки на шею Олли, нежно поглаживая ее пальцами. — Я ни в чем и никогда не был так уверен. Матела помедлил, поглаживая большим пальцем гладкую щеку, и вглядываясь в бездонную синеву любимых глаз, в которых теперь был заключён весь его хрупкий мир. В следующее мгновение он мягко коснулся губ трепетным, но настойчивым поцелуем. Этими касаниями хотелось напиться. Укрыться в них, как в одеяле и никуда не вылезать, оставив всё остальное на потом. Забыть обо всём, о работе и группе, о жизни, еде и даже воздухе. Лишь бы вновь и вновь касаться этих губ и этих рук. Олли целовал Йоонаса, крепко прижимая его к себе, и никак не мог поверить в реальность того, что этот парень теперь с ним. Рядом. Отдаёт всего себя и ничего не просит взамен. Осознание такого простого и важного перехватывало дыхание. Прикосновений казалось так мало. Матела, нащупав край футболки Порко, просунул под неё руки и прикоснулся к обнажённой коже так, что та покрылась мурашками. Не разрывая поцелуя, подхватил Йоонаса под бёдра и поднял его на руки, прижав к стене, на что тот, ахнув, обхватил его талию ногами, сцепляя лодыжки за его спиной. Обнимая за шею и цепляясь за волосы басиста, Порко продолжал переплетать свой язык с языком Олли, посасывать и покусывать его губы, изредка постанывая. Ведём себя как школьники... Глупая страсть, рваные поцелуи... И мне это нравится. — Может... В спальню? — оторвавшись, чтобы немного вдохнуть, предложил Порко. — Тут не очень удобно... Упрашивать Мателу и не пришлось бы. Подхватив тело блондина поудобнее, он понёс его в спальню, то и дело останавливаясь возле стен, буквально врезаясь и прислоняясь к каждой, чтобы ещё раз слиться в поцелуе. Войдя в спальню Олли просто захлопнул дверь ногой, не заботясь ни о чем другом. Парни даже не стали включать свет, было совсем не до этого. Лёгкий отсвет прикроватного светильника, который Олли как всегда второпях забыл выключить, давал необходимый интимный полумрак. Дойдя до кровати, басист, не разрывая поцелуй, со всей нежностью аккуратно опустил блондина на мягкую кровать, сам же оставаясь стоять у самого края кровати. Он осмотрел лежащее тело на чёрных простынях — грудь Порко волнующе поднималась и опускалась от тяжёлого дыхания. Рывком сняв с себя футболку, он осторожно опустился на кровать, нависая над лицом Йоонаса и смотря ему прямо в глаза. — Йоонас, — прошептал Олли. — Олли, — также шепча ответил тот. Не имея никакого права сдерживаться, Матела накрыл рот новым чувственным поцелуем. Он был уверен, что сегодняшняя ночь будет непохожей на любую другую, что была у них до этого. И дело вовсе не в просьбе Йоонаса. Дело абсолютно в другом. В чувственности и особенности этого момента. Это была их первая ночь вместе. Первая ночь, когда ими управляли не похоть и алкоголь, а трепет и любовь. Да и не знал я никогда, что такое любовь. Любил ли я когда-нибудь? Тоже не знаю. Но сердце бьётся, когда он рядом. Кровь стучит в висках, когда я вижу мир в его глазах. Я так хочу показать ему космос внутри меня... Одного взгляда Йоонаса на желанное тело басиста хватило, чтобы голову повело, а внизу живота начал затягиваться тугой узел. Не желая сдерживаться ни на минуту, он осторожно взял Олли за шею, и притянув к себе, начал покрывать его нежную кожу влажными поцелуями. Басист продолжал нависать сверху, одной рукой упираясь в матрац, а другой поглаживая бок Йоонаса, чуть задевая футболку и касаясь кончиками пальцев мягкой кожи. Олли не хватало воздуха — поцелуи на шее и горячее дыхание начисто отбивали способность дышать, замещая ее сладкой негой, разливающейся по телу. — Йоон... — хрипло и монотонно, словно мантру постанывал парень. Порко, не отрываясь от сладкой шеи, потянулся к шортам басиста, пытаясь развязать узелок посередине дрожащими пальцами. Сил терпеть у самого Олли уже не осталось, поэтому он уселся на колени Йоонаса и развязал сам, привстав снимая их и скидывая прямо на пол. Вслед за ремнём полетела и футболка Йоонаса, которую Матела спешно с него стянул, то и дело прикладываясь поцелуями к животу и торсу блондина. Нежно проведя по груди Порко своими подрагивающими от возбуждения ладонями, Олли припал губами к ореолу соска. Стоны, которые Йоонас уже никак не мог сдерживать, только лишь раззадоривали Матела и заставляли сильнее вцепляться в такое манящее тело. Блондин выгибался от удовольствия, чувствуя влажные прикосновения на своей горящей коже. Жар проходился по всему телу, создавая ощутимое и слегка дискомфортное давление в паху. — Олли... — сгорал в желании Порко, хаотично водя руками по телу, шее и торсу басиста. Матела медленно спускался дорожкой влажных поцелуев от груди вниз до низа живота, не пропуская и сантиметра разгоряченного тела. Дойдя до ремня, он нетерпеливо вытащил его из шлёвок и бросил в сторону, перейдя к пуговице и молнии. Расстегнув их, Олли вместе с бельём снял штаны, выпуская наружу изнывающую плоть Порко, что в желании истекала предэякулятом. Взявшись за член, он вновь поднялся к лицу Йоонаса, припадая к его губам. Он целовал их всё сильнее и чувственней, пока его рука ласкала парня внизу. Олли сводило с ума от желания — хотелось всё больше и больше. Он понимал, что их обоих сейчас окутывала страсть — она буквально сводила с ума, заставляла всё тело дрожать от возбуждения, выгибаться и ёрзать по простыням, хвататься за подушки кулаками. Поддавшись этому чувству, они не имели права останавливаться. И не собирались. Ослабив хватку, он нежно провёл ладонью ниже, касаясь пальцами узкого колечка мышц. Он осторожно начал поглаживать его, подготавливая к процессу. Порко сбивчиво дышал, пытаясь сосредоточиться и расслабиться. Йоонас хотел. Хотел и желал почувствовать внутри себя любимого человека. Впервые. Предвкушение внутри него металось от страха к возбуждению, от решительности к трусости, заставляя испытывать его смешанные чувства. Но любовь — трепетная, чистая, истинная, — перекрывала всё, заставляя поддаться желанию и довериться. Пока Олли вновь ласкал его шею, он, раскрыв глаза, что были покрыты пеленой истомы, оглянулся — на тумбочке стояла смазка, что, видимо, заранее была приготовлена Олли. Протянув ладонь, он взял её, другой рукой отстраняя кудрявую голову со своей шеи, заставляя обратить на себя внимание. Посмотрев ему в глаза, вкладывая во взгляд всё то доверие и желание, что бурлило внутри него, он вложил в его ладонь тюбик. — Йоонас... — прошептал Олли, но его губы накрыл палец блондина. — Давай, — Порко еле-еле кивнул головой, вновь притягивая лицо парня для короткого поцелуя. Олли привстал, открыл смазку и выдавил немного на пальцы, согревая жидкость. Вернув руку меж ног гитариста, что тот послушно поднял и согнул в коленках, он вновь погладив сфинктер, надавил указательным пальцем, войдя на одну фалангу. Дав ему привыкнуть, одновременно покрывая его ключицы, шею, уши и лицо поцелуями, он продвинулся немного глубже, от чего Йоонас сбивчиво задышал. — Больно? — он заглянул в голубые глаза, что метались по потолку. — Нет, просто... Просто непривычно. — То есть... — Олли. Ты первый. Матела ахнул и вновь припал к губам Йоонаса. Я первый... Он ещё никогда не делал этого, не принимал в себя. Я должен сделать так, чтобы он точно не жалел об этом. Не выпуская палец и начав медленные и осторожные поступательные движения, он стал спускаться поцелуями вниз, лаская языком каждый сантиметр кожи, отчего Порко стал дышать ещё громче. Олли внутри себя ликовал — прямо сейчас его любимый человек сгорает от желания, ведомый его прикосновениями и поцелуями. Он всё больше понимал, насколько важна сегодняшняя ночь для них, и желал принести Йоонасу как можно больше удовольствия. Поцелуев было недостаточно, хотелось больше. Гораздо больше. Спустившись вниз, он губами прикасался внутренней стороны бедра, плавно поднимаясь вверх. Дойдя до подрагивающего и истекающего смазкой члена, Олли провёл кончиком языка по головке, слизывая её, на что Йоонас отозвался протяжным стоном. Его рука мгновенно вплелась в волосы басиста, и сжала их под собой, когда горячие губы накрыли член, почти полностью вбирая его. В голове Порко взрывались фейерверки. Возбуждение затягивалось внизу живота ещё более тугим узлом, заставляя его практически инстинктивно подаваться вперёд, в желании войти ещё больше в горячий рот басиста, в котором было до безобразия приятно. Олли старательно расслаблял горло, принимая горячий член в себя, не забывая о ласках ниже и срывая с губ Йоонаса всё более громкие стоны, уже походящие на хрипы. Добавив второй палец, и чувствуя, как Порко буквально начинает насаживаться на него, он чуть ускорился, ритмично двигая головой и рукой, от чего блондин буквально изнывал в экстазе, крепко хватая кудрявые пряди, путая их меж пальцев. — Олли... Олли... Олли, — бессвязно, словно в молитве шептал он, блаженно закатывая глаза и пытаясь сдержаться, чтобы не кончить слишком быстро. Услышав своё имя, так возбуждающе вырывавшееся сквозь шумные стоны, Матела активнее ласкал языком головку, сладко посасывая, заглатывал глубже, насколько мог, активнее шевелил шеей, проводя губами почти по всей длине. Почувствовав пульсацию на языке, басист выпустил изо рта влажный от слюны член и вернулся дорожкой поцелуев к лицу Йоонаса, продолжая растягивать уже податливый вход. — Сделай это, Олли... — прошептал Порко сквозь жадный поцелуй. Сев между его ног, Матела вновь взял в руки тюбик и выдавил на пальцы смазку. Распределив жидкость по головке, он опустился и приставил её к пульсирующему колечку мышц Йоонаса. — Готов? — прошептал он прям во вспухшие губы. Ничего не ответив, Порко лишь поцеловал Олли, негласно давая понять, что он более чем готов и хочет этого невероятно сильно. Не выпуская из плена губы блондина, басист мягко толкнулся головкой в узкое нутро и сдавленно простонал. Внутри было невероятно. Узость старшего сводила с ума настолько, что приходилось собирать все оставшиеся силы, чтобы сразу не войти на всю длину. — Всё хорошо? — Матела наконец оторвался от сладких губ, чтобы взглянуть в затуманенные желанием глаза своего парня. — Просто невероятно, — сказал Йоонас и зажмурился. — Так непривычно, странно, но… Приятно, — он распахнул глаза и с улыбкой посмотрел на Олли. — Продолжай, пожалуйста... Басист медленно толкнулся глубже, входя до самого основания, при этом не сводя глаз с лица Йоонаса. Ему хотелось, чтобы первый раз стал не просто хорошим, а самым лучшим. Чтобы Йоонас узнал, как может быть приятно. Как может быть невероятно, когда кто-то сходит с ума, вталкиваясь в вожделенное тело. Поэтому он внимательно следил за тем, чтобы старшему не было даже на грамм больно. Йоонас же наоборот, наслаждался упоительным ощущением. Было так сладко и невероятно чувствовать Олли внутри себя, что он задумался, почему я не позволил ему этого раньше? Но мысли быстро встали на свои места. Именно этот шаг с его стороны стал важным этапом, обозначившим и закрепившим их отношения. Он практически без раздумий доверил Олли всего себя. Без остатка. Он безумно хотел этого, хотя раньше даже и не задумывался о подобном. Пока не поцеловал Олли. Пока не отдал ему своё хрупкое сердце, что бережно хранилось и защищалось от всех вокруг. Пока не признался ему, и самому себе — что просто не представляет того, что Матела будет с кем-то... Только мой. И было плевать, кто был в их отношениях главным, кто "сверху", а кто "снизу" — они оба понимали, что самое главное то, что они есть друг у друга. Лишь бы рядом. Лишь бы вместе. Лишь бы навсегда. Олли двинулся назад, почти полностью выходя из горячего узкого тела, а в следующий момент снова вошёл на всю длину. Потом повторил это, постепенно меняя угол, в попытке найти ту самую точку, прикосновения к которой дадут Йоонасу возможность почувствовать всё так, как сам Олли всё это время чувствовал каждую их близость. И в один момент ему это удалось. Йоонас широко раскрыл глаза, застонав в голос и цепляясь острыми ногтями за плечи басиста. — Чёрт, Олли...— несдержанно бормотал гитарист, самостоятельно подаваясь вперёд в попытке насадиться ещё глубже. — Прошу, ещё... Не меняя угла, Олли ускорил движения, уже не пытаясь хвататься за ничтожные остатки самообладания. Ему было хорошо, Йоонасу, он уверен, было так же хорошо. Под сладкие стоны Матела продолжал двигаться и сильнее вдавливаться в любимое и такое желанное тело. — Хочу подарить тебе больше ощущений, — прошептал он на ухо, вдыхая запах кудрявых волос и наслаждаясь его стонами, что поражали его разум, словно разряд тока. Осторожно вынув член, Олли взял Йоонаса за бёдра и начал переворачивать. Поняв, о чём он сказал, гитарист покорно перевернулся, вставая на колени, опираясь руками на подушку. Перед Олли открылась невероятно возбуждающая картина. Бёдра Йоонаса, что так манили лёгкими, еле заметными покачиваниями. Изгибы спины, так волнующе подсвеченные в сумраке ночи. Взъерошенные волосы, в которые так хотелось запустить свои пальцы. Он казался невероятным и идеальным — и как я только не замечал этого раньше? Проведя рукой по его пояснице, очерчивая пальцами его впадины, он осторожно придвинулся и вновь вошёл в Йоонаса. От первого движения Порко изогнул спину, сладко простонав. Ощущения были абсолютно другими — более яркими, более невероятными. — Д-да, блять, да... — бормотал он, сжимая кулаками подушку, насаживаясь сильнее на член Олли в желании умножить невероятную сладость, что окутывала его тело. Это лишь поддразнило басиста, и взявшись обеими руками за поясницу блондина, он стал наращивать темп, наслаждаясь его искушёнными стонами. Чувствуя скорую разрядку, он осторожно опустился ниже, меняя угол, и, взяв в ладонь член Йоонаса, стал интенсивно водить по нему рукой. Тот же не сдерживался. Он буквально вскрикивал, забывая дышать сквозь пелену удовольствия. Его громкий голос отражался эхом от стен спальни, прошибая и заполоняя все мысли в голове младшего. — Олли, пожалуйста... — взмолился Йоонас, чувствуя, как член внутри него напрягается. Услышав сдавленные стоны Матела, он уже не мог сдерживаться, и, задыхаясь, излился прямо на его постель. Притянув Порко к себе, Олли лёг рядом, всё также не вынимая член из пульсирующего пространства. Он крепко прижал обнажённую спину к своей груди, и вслушивался в шумное дыхание вспотевшего и дрожащего парня. — Как ты? — прошептал он ему на ухо. — Пиздец... — выдохнул Порко, пытаясь восстановить дыхание. — Теперь я понимаю, почему ты такой громкий... Олли усмехнулся. — А теперь в душ, — он лёгко шлёпнул Йоонаса по бедру, вынимая член и откидываясь на подушку. *** Длинный и не прекращающийся звонок в дверь разразил раскатом грома сознание спящих парней, уткнувшихся друг в друга. — Ну кто-о там... — протянул Йоонас, сильнее утыкаясь носом в ключицу басиста. — Мы никого не ждём, а до будильника есть ещё время, да? — пробормотал тот в ответ. Тем временем звонок продолжался, и к нему уже добавился стук — настойчивый гость никак не хотел уходить. — Ну, если ты его поставил, то да... — промурлыкал Порко. — Стой, — Олли открыл глаза и посмотрел на сладко спящего блондина. — Ты не ставил будильник? Олли резко повернулся, и взял в руки телефон, что лежал на тумбочке. Приглядевшись, он громко вздохнул. — Мы проспали, — констатировал Олли. — Сильно проспали, что ли? — спросил Йоонас, всё также не открывая глаза. — Да. Настолько, что... — Если вы сейчас, блять, не откроете, я вас придушу обоих! — послышалось из-за входной двери, содрогающейся от всё более сильных ударов. Олли судорожно поджал губы. — ...Что за дверью стоит Томми, который ждёт нас уже полчаса. — ...Бля, — только и смог сказать Йоонас.