Makea pulla Masii

«Makea Pulla Masii начал трансляцию» Йоэль смотрел на телефон и не мог нормально вдохнуть. Ком в горле перекрыл какой-либо поток воздуха, в котором он так нуждался прямо сейчас. Снова и снова перечитывая уведомление, он пытался словить мысли в голове. Отчаянно болтаясь на границе между желанием закрыть трансляцию и начать её просмотр, Йоэль судорожно потёр переносицу, пытаясь сосредоточиться на просмотре. Я просто прослежу, что никто снова не начнёт приказывать ему причинять себе слишком сильную боль. Хокка откинулся на спинку дивана. Немного расслаблял лёгкий полумрак студии, мягкие подушки приятно обволакивали, но Йоэль всё равно оставался заведённым, как бы не пытался выдохнуть и полностью сконцентрироваться на окружающей атмосфере. Алекси только начал трансляцию, основная масса зрителей ещё не подключилась, поэтому парень просто сидел перед камерой, подогнув ноги под себя, и ласково поглаживал кончиками пальцев собственную грудь. Он слегка касался своих сосков, пощипывая и сжимая их между пальцами, прикусывал губу и прикрывал глаза, упиваясь невероятными ощущениями. Йоэль снова боролся с чувствами. Он рассматривал парня и любовался им: его бледным волнующим телом; кожаной портупеей, что вновь так маняще перетягивала его грудь и шею; маской, скрывающей его лицо и выделяющей голубые глаза, игриво смотрящие в камеру. Любовался и тем, как парень кайфует, лаская себя. И вместе с этим в его душу вгрызалось непонятное тупое ощущение, так смахивающее на боль, злость и неуверенность одновременно. Я не должен делать этого снова. — Закрой вкладку, Хокка, сейчас же. Закрой вкладку. Закрой. Он сам выбрал такую «прежнюю жизнь», это его дело. Нравится себе сердце калечить? В мазохисты заделался? — скрипел в голове внутренний голос, пытаясь надавить на свежие саднящие раны. Блондин тряхнул головой и потёр пальцами виски, загоняя мысли в самый дальний угол, тем самым давая себе возможность просто не думать ни о чём и следить за ситуацией. Арсенал игрушек, приготовленных брюнетом на этот эфир, впечатлял. Один взгляд в угол экрана, где виднелось разнообразие атрибутов, и кровь Йоэля мгновенно устремилась к паху, создавая ощутимое напряжение в джинсах. На кровати, справа от Алекси, аккуратно разложенными помимо уже привычных кляпа, пары плёток и смазки, лежало эрекционное кольцо, анальная пробка и внушительного размера фаллоимитатор. Малыш, какие же у тебя планы на эту трансляцию? Желая раззадорить публику, Алекси медленно провёл пальцами по губам, смачивая кончиком языка подушечки, заставляя их волнующе поблескивать. Проведя в обратную сторону, и размазывая слюну, он медленно запустил сначала один, а затем и второй палец в рот. Причмокивая, он стал двигать пальцами вперёд-назад, посасывая их, словно конфету. Йоэля прошиб пот от увиденного действия. Он внимательно следил за поступательными движениями, закусывая губу и пытаясь сдержать волну возбуждения, что нарастала внутри него. Количество зрителей быстро увеличивалось и первые донаты уже начали прилетать в чат, людям не терпелось увидеть первое после недельного перерыва шоу. Раздаётся очередной звук монетки и в чате оказывается первая просьба, подкреплённая внушительным донатом: hot_dad: Давай, котёночек, для начала поласкай себя. Алекси сменил положение, сев на кровать и широко расставив согнутые в коленях ноги. Одной рукой он облокотился на постель, а другой коснулся своей шеи, слегка сдавливая кожу. Опуская её ниже, от самых ключиц он плавно провёл по телу до паха, где плавно накрыл свой изнывающий без ласки член. Парень плавно и медленно двигал по нему ладонью, слегка наклонив голову и томно вздыхая. Увиденное в миг, словно молния, поразило Йоэля, и, отбросив какие-либо отчаянные попытки сдержаться, он вытащил ремень из шлёвок штанов, бросая его в сторону. Спустив их вместе с бельём и устроившись поудобнее, он вернулся к эфиру. Тем временем Алекси на экране уже вошёл во вкус. Его движения по собственному члену стали увереннее, и казалось, что брюнет вот-вот кончит —так сладко он разрывался в собственном удовольствии. Но за секунды до ожидаемой развязки парень резко убрал руку и игриво улыбнулся прямо в экран. Помедлив буквально несколько мгновений, он протянул руку к игрушкам, и взяв силиконовое кольцо, надел его на основание члена. Ухмыляясь, он посмотрел в камеру, и, подняв руку, потёр большой палец об указательный и средний, давая зрителям понять, что кончать бесплатно он не намерен. Мелкий чертёнок...что же ты творишь?! — сокрушался про себя Йоэль. — Заводит только сильнее... Что ж, раз уж он захотел как раньше, то и я буду как раньше. Блондин решительно опустил руку на свой стремительно твердеющий член. Тем временем Алекси, чья похотливость подгонялась всё более высокими суммами донатов, перешёл к, пожалуй, самой любимой части эфиров для Йоэля. Томно улыбаясь, он протянул руку к игрушкам, и взявшись за кожаную плётку, заёрзал на постели, устраиваясь поудобнее. Он начал осторожно проводить по своему нагому телу прохладными кожаными веревками, заставляя душу Хокка трепетать. Первый удар — лёгкий и игривый, пришёлся по оголённому бедру, отчего Алекси томно вздохнул. Удар за ударом, он усиливал напор, но был осторожен — опыт последнего привата всё ещё напоминал о себе оставшимися светлыми шрамиками на его изогнутой спине. С каждым шлепком его шумное дыхание переходило в протяжный, сладкий стон, что сносило крышу блондину, упоительно наблюдавшему за этим действием. На секунду в голове Хокка пролетела мысль, что младший делал это несколько громче, чем раньше. Несколько громче, чем в ту ночь. Наигранно. Тогда ты звучал живее, — подумал про себя Хокка, вслушиваясь в голос из динамика. Он внимательно смотрел на экран, наслаждаясь видом, что открывался на диджея — волнующий, заставляющий лишь за секунду гореть его душу, пробуждая в нём все самые грязные мысли и желания. Завершив лёгкую порку, брюнет отбросил плеть в сторону, отчего та покатилась по кровати и свалилась на пол с легким стуком. Не обращая на неё никакого внимания, он, всё так же сидя на коленях, сжал свою шею левой рукой, правой интенсивно поглаживая свой член. Парень был невероятно близко к оргазму, даже несмотря на сдавливающее эрекционное кольцо. Ну давай, малыш, хочу сделать это вместе с тобой, — пронеслось в голове вокалиста. Его сознание было захвачено томными стонами и закатываемыми в удовольствии глазами младшего. Йоэль стал активнее ласкать себя и совсем не старался заглушать собственный голос. Он понимал, что его никто тут не услышит, и бессмысленно пытаться быть тихим, если можно полностью отдаться этому запретному удовольствию. Стоны брюнета слились в единый звук с собственными стонами блондина, как вдруг воцарилась тишина, нарушаемая лишь звонким тяжелым дыханием из динамика Какого?! — возмутился Хокка, убрав руку с пульсирующего возбуждением члена. Парень на экране лишь лукаво улыбался и снова тёр большой палец об указательный и средний, прямо намекая, что сегодня его оргазм дорого обойдётся щедрому зрителю. Вот же засранец, блять, — думал вокалист, крепче сжимая телефон в руке. Внезапный звон монеты прорезал тишину. Хокка присмотрелся к экрану, читая комментарий. good_boy11: Пора воспользоваться той большой штукой, что лежит на твоей кровати. Алекси прищурил глаза и потянулся рукой к игрушкам, хватая в руки фаллоимитатор и флакончик смазки. Этот зритель явно идиот, раз думает, что Алекси сразу трахнет себя этой штукой, даже не растянувшись, — успокаивал себя Йоэль. В голове пронеслись картинки лежащего на постели той спальни Алекси, чувственно извивающегося под пальцами вокалиста. Воспоминания об узости младшего, его содрогающемся в удовольствии теле, возбужденных глазах, выглядывающих из под чёрных прядок, изгибах его тела, так волнующе распластавшихся на белоснежных простынях, заставили блондина снова охватить волну возбуждения, а член болезненно дёрнуться. Брюнет вновь сменил позу. Он лёг на спину и широко развел свои ноги, открыв соблазнительный вид на самое интимное и волнующее. Размазав вязкую прозрачную жидкость между пальцами, он аккуратно помассировал колечко мышц. Спустя мгновение настала очередь игрушки. Сердце Йоэля сделало кульбит, а кровь снова хлынула к паху. Он же не мог... Растянул себя заранее? Боже... Приставив головку, Алекси дразняще погладил вход, и надавил — игрушка тут же легко вошла в него, заставляя его буквально вскрикнуть от получаемых ощущений. Держаться дальше у Йоэля не было никаких сил, поэтому он вернул руку на свой член и начал его усиленно поглаживать. Алекси с каждым разом погружал игрушку глубже и с каждой фрикцией его стоны становились всё ярче и пронзительнее. Он извивался по постели, интенсивнее двигал бёдрами, стараясь сильнее насадиться и получить больше удовольствия. Свободная рука всё также лежала на шее и сжимала бледную кожу, отчего его стоны выходили более хриплыми. Донаты лились рекой — публике определенно зашли такие игры. Парня хвалили и заливали пошлыми комплиментами: кто-то просил «долбить активнее», кто-то «восхищался тем, как он умеет трахнуть себя». Алекси вновь сменил позу. Он поставил игрушку на кровать и стал опускаться на неё сверху, похотливо смотря прямо в камеру. Увиденное снесло крышу Йоэлю настолько, что пришлось остановиться, пережав основание члена, чтобы не кончить в ту же минуту. Желание сделать это одновременно с Алекси стало слишком навязчивым, и буквально сводило его ума. Брюнет закусывал губу, откидывая голову назад и сбрасывая с глаз мешающие чёрные, как смола, волосы, не прекращая активно насаживаться на игрушку и передавливать свою шею ладонью. Его стоны уже больше походили на хрипы, что говорило о том, что парень был уже на пике удовольствия. Очередной звон монетки — новый донат. puru_onway: «кончи для папочки, сладкий». Прочитав его брюнет немного замедлился, ухмыльнулся прямо в камеру и убрав руку от шеи, потянулся к члену, чтобы снять с него уже надоевшее кольцо. Вот оно. Наконец-то, — подумал Йоэль и откинул голову на спинку дивана. Алекси снова стал быстро двигаться сверху на игрушке, активно лаская член рукой. Он уже не стонал — скорее кричал и хватал ртом воздух, задыхаясь в экстазе. Йоэль делал то же самое, активно двигая рукой по члену, утопая в удовольствии. Сознание издевалось, подставляя ему картинки, что младший сейчас стонет только для него. Что только для него сейчас он устраивает это сносящее голову шоу. Что они одни и только вдвоём, что нет никаких зрителей, камер, пошлых комментариев. Что эта безумная ночь принадлежит только им. Член начал пульсировать, предрекая скорую разрядку. Волна удовольствия захватывала всё сильнее и перед глазами взрывались яркие разноцветные салюты. Парень на экране тем временем переходил на крик, будто теряя связь с реальностью. Ещё секунда, и он с протяжным стоном излился на свой пах, содрогаясь в бурном экстазе. Спустя мгновение, сделав последние движения рукой по члену, его догнал и Хокка, пачкая свою руку тёплой спермой и утопая в тумане сладостного оргазма. Йоэль пытался хоть немного прийти в себя, привести в порядок своё дыхание и хоть немного прозреть от тумана, что накрыл его взгляд. Протерев пальцами глаза, он вновь посмотрел на экран, но вместо обнажённого парня он увидел лишь чёрный экран с надписью посередине: «Makea pulla Masii завершил трансляцию» *** Сидя в такси, Хокка пытался зациклить свой взгляд хоть на чём-нибудь, но так и не удавалось. Взгляд всё время опускался вниз, а перед глазами яркими вспышками вновь и вновь отражались картинки и сцены с трансляции. Снова. Он снова вливается в это. Это ли значило, что он хочет жить как раньше? Видимо... Видимо так. Вот такую «прежнюю жизнь» ему хотелось? Вот в этом заключается его счастье? Он поймал себя на мысли — абсолютно не хотелось докапываться до Алекси, до причин его возвращения в трансляции и его отношения к этому всему. Он понимал, что смысла в этом нет, да, и, если честно, раньше его тоже не было. Сейчас его максимум — держаться рядом с парнем, хоть немного, хотя бы просто находиться в его окружении и знать, что у него всё хорошо. Видеть, что он в порядке. А всё, что он делает — его личное дело. Пусть так и остаётся. Блять, лучше вообще не смотреть эти трансляции. Спокойнее будет, если не знать, что там происходит и что Алекси там делает. Как там говорится? Меньше знаешь — крепче спишь? Пусть так оно и будет. Больше не стоит лезть в это, терзать себя, передёргивать на этот образ. Да, именно так. Мысленно похвалив себя за принятое решение, Хокка зашёл в квартиру. Знакомая темнота, освещённая слабым лунным светом, приветствовала неприятным одиноким холодом. Раздевшись и бросив вещи прямо на полу, он лёг на подушку и закрыл глаза. Хотелось спать, но сон лишь бродил вокруг, словно поддразнивая его зевотой и усталостью. В голове боролись его личные демоны. Одни бастовали, требуя вновь попытаться разобраться с Алекси: ведь как так? Неужели он и правда посмел жить как раньше? И это после всего того, что было? Другие же демоны, копаясь в эмоциональных последствиях его прошлых поступков, настойчиво говорили о том, что всё на этом уже, пора бы и собой заняться, иначе всё определённо может пойти ко дну. Хотя мы уже на дне. Да, ребята? Ещё около часа мысленно общаясь сам с собой, он кое-как уснул, повторяя себе вновь и вновь: Это не моё дело. Всё. Ничего уже не попишешь. *** Как и обещал себе Хокка, он не поднимал тему трансляций Алекси ни с ним, ни даже в своей голове. Через три дня после того, как допустил собственную слабость в студии, смотря эфир, он решительно отключил уведомления в приложении. И вправду было спокойнее не знать, есть ли сейчас трансляция, или нет, и смиренно увлекать своё внимание чем-то другим. По крайней мере, пытаться. Он всё равно нервно поглядывал на время по вторникам и пятницам, и рвано дышал, когда видел на часах 23:00. Казалось, что отношения с Каунисвеси и правда приходят в какую-то норму. Неловкость между ними постепенно сходила на нет, а лёд, который излучал диджей с той самой последней встречи, начал потихоньку оттаивать. Это было заметно в его улыбках — таких же, как и раньше; в его общении — таком же, как и раньше; в физическом контакте — таком же, как и раньше. Как раньше, они могли иногда беситься, щипать и щекотать друг друга, беззаботно шутить и говорить какие-то глупости. Алекси мог кидаться подушками в Йоэля, спрашивать у него какие-то мелочи, искренне смеяться над его шутками. Хокка изо всех сил верил в то, что диджей в самом деле хочет наладить порушенную связь между ними и поддавался, терпеливо заглушая трепет внутри. Верил, и поддерживал его решение как мог, подыгрывая ему, вливаясь в разговоры и поддерживая подколы в сторону кого-либо из парней. Они практически не оставались наедине — Йоэль даже посчитал, что это ему на руку, так как не имел возможности спросить у Алекси что-то, что связывало только их двоих. Он был не готов, да и до сих пор не представлял, куда этот разговор может зайти. Помогло Йоэлю и то, что непростой период отвыкания от того, к чему даже не успел привыкнуть, пришёлся на трёхнедельную череду фестивалей. Город за городом, сцена за сценой, Хокка всё больше думал о выступлениях и всё меньше о диджее, который всё также осторожно сливался с совместных времяпрепровождений по вторникам и пятницам, выдумывая новые отмазки для парней. Каждый раз, когда Алекси вновь начинал оправдываться, что плохо себя чувствует, или просто устал, Йоэль старался уходить куда-то подальше, не смущая его и не смущая себя: если они были в гримёрке — вокалист уходил курить, если на студии — ретировался на кухню, где глупо переставлял с места на место чашки, убивая время, пока брюнет отмахивается от парней. Ему не хотелось видеть, как тот распинается, рассказывая про головную боль или какие-то важные дела, и тем более, создавать какой-то дискомфорт на фоне того, что он прекрасно знал правду. Настроение у Йоэля с самого раннего утра было неладным. Вставать в 5 утра, чтобы ехать на фестиваль в другой город было непросто, но это было лишь началом такого, казалось бы, неудачного дня. Потом они не могли дозвониться до Олли и Йоонаса, которые, как оказалось позже, ночевали вместе, потому что "Йоонасу далеко ехать, и так удобнее". Они оба не включили будильники, отчего Томми пришлось долбить кулаками в дверь квартиры Олли, чтобы поднять их и заставить быстро собраться. Позднее, не успев выехать из города, начались проблемы с автобусом. Пока Алекси и Томми копались в двигателе, Йоонас дремал, устроившись на коленях Матела, а Нико прибирался в автобусе. Тем временем Хокка нервно ходил по обочине из стороны в сторону и курил одну за одной. Он жутко не любил, когда что-то идёт не по плану. — Блять, Йоэль, хватит нервничать! — причитал Нико, перекладывавший оборудование по более удобным местам. — У нас времени ещё много, мы всё успеем. Это вокалист понимал, и осознавал, что всё будет нормально — в запасе и правда было около 12 часов до выступления, из которых около 5.5 часов занимала сама дорога. Но всё равно нервничал в такие моменты, и совладать с собой не мог. — Всё нормально, 10 минут и поедем, — довольно заявил Алекси, выглядывая из под капота. Йоэль невольно улыбнулся — младший всё равно каким-то магическим образом действовал на него. Одной своей фразой он мог успокоить бесновавшуюся душу вокалиста — достаточно было ему своим бархатным голосом сказать, что «всё нормально». Очередной фестиваль проходил в уютном городе на побережье Ботнического залива, в большом развлекательном парке у самого побережья. Среди множества аттракционов, каруселей, небольших беседок находилась внушительных размеров сцена, а по левую сторону от неё и импровизированной фан-зоны находился пляж, растянувшийся на несколько километров в разные стороны. Уже приехав на место, они столкнулись с проблемой парковки — организаторы забыли выделить место под их автобус, и ещё полчаса парни стояли под палящим солнцем вместе с оборудованием, в ожидании решения всех организационных неполадок. Сидя в пластиковом кресле в небольшой палатке, что слишком громко была названа гримёркой, Йоэль молча листал ленту инстаграма, в надежде отвлечься от нервной встряски. До выступления было ещё несколько часов, и он пытался стабилизировать своё эмоциональное состояние, приводя его в хоть какую-то норму. Но как назло, всё вокруг мешало. Шумные и слишком весёлые Йоонас и Олли, что играли в шуточные спарринги, задевая всех и вся вокруг, сметая со столов стаканы, роняя бутылки и толкая стоящих рядом людей. Громкие голоса Томми и Сантери, что шутили похабные шутки и пели финские матерные песни. Напрягал слишком счастливый Нико и даже Минна, что приехала вместе с ребятами, чтобы помочь в мелких вопросах организации. Не то, чтобы он был против, или его злило то, что девушка приехала вместе с ними, нет. Но в такие моменты, когда каждый был занят чем-то или кем-то, у него на душе было особенно одиноко. Казалось, что все вокруг слишком счастливы и он на фоне всеобщей радости выглядит слишком мрачным. Поразмыслив и вновь осмотрев всех увлечённых, он вышел из гримёрки и отправился в сторону пляжа. Несправедливо. Или справедливо? Я сам виноват в своём одиночестве. Долгое время я отталкивал людей, близких, ограждая себя от потенциальной боли. Я принимал его столько лет, жил с ним и, можно сказать, не замечал. Так почему же не могу принять его сейчас? На удивление Йоэля, на берегу было совсем немного людей. Где-то вдалеке дети играли в мяч, немного ближе, на расстеленном покрывале сидела компания подростков, что играли в какую-то карточную игру, а у самой кромки воды медленно прогуливалась пожилая пара. Дальше, где-то в километре располагался небольшой пирс, у которого были пришвартованы несколько небольших лодок. Залив был на удивление тихим. Небольшие волны прозрачной воды размеренно бились о берег, умиротворяя сознание и успокаивая мысли блондина. Действительно становилось немного спокойнее — лишь только внутри его души так и сквозила дыра одиночества, которую залечить у него так и не хватило сил. Подняв из-под ноги плоский камень, он пустил его по воде, создавая так называемые «блинчики», — в детстве они часто с братом ходили к берегу, пускали их и спорили, у кого больше всего будет отскоков перед тем, как камешек уйдёт на дно. Отследив за первым, что отскочил 5 раз, Хокка, ковыряя носком ботинка мелкую гальку, нашёл ещё один, более плоский и вытянутый, похожим на истёртый кусочек мыла. — А я так и не научился пускать камни, чтобы они отскакивали, — Хокка вздрогнул, услышав знакомый голос. Обернувшись, он увидел Алекси, неловко переминающегося с ноги на ногу в паре метров от него. Внутри приятно кольнуло. Он пришёл. Ко мне? Он искал меня? Он видел, как я ушёл? — Ничего сложного же, смотри, — пожал плечами Хокка, старательно скрывая свой трепет, от появления Алекси. Это был один из первых моментов, когда они были наедине, с того самого дня, как Йоэль ушёл из квартиры Каунисвеси с разбитой надеждой и покрывшим его душу стыдом. Он до сих пор сам себе не простил то, что позволил сломать то, что даже не успел построить. И каждый раз, видя диджея, чувствовал, как внутри, словно кошки, неприятно скребут стенки стыд и неловкость. И сейчас он вновь ощущал, как его накрывает, и изо всех сил старался не поддаться уничтожению, отвлекаясь на дурацкие камни. Он запустил очередной камень, что ударился об воду где-то 4 раза. — Почему ты ушёл? Что-то случилось? — Каунисвеси подошёл ближе, и начал рассматривать камни под ногами, в поисках плоского и удобного для запуска. — Просто... — Хокка запнулся. — Знаешь, хотя не важно, Алекси. Не бери в голову. — Так не пойдёт, Йоэль. Мы же хотим друг другу доверять? — брюнет неловко улыбнулся, крутя в руке найденный камень. — Хотим... Просто настроение с утра и так не очень, так и опять мысли о том, что я один,— он посмотрел на диджея, что напрягся, услышал эти слова.— Ты не подумай, это не то чтобы связано с тобой. Это скорее личное. — Я, пожалуй, напомню тебе, что, несмотря на случившееся, — Алекси запнулся, не зная, как правильно выразиться и обозначить то, что их связывало, — я всё ещё помню о твоих проблемах, и никогда о них не забывал. Я помню о том, что тебе, зачастую, бывает слишком одиноко. И сейчас? Хокка помедлил, прежде чем отвечать. — И сейчас. — Я понимаю, возможно я не тот, кто нужен тебе в данный момент, — брюнет нахмурился, взяв руки камень с земли. — Но я хотел бы помочь тебе. Правда, я не знаю как... — Ты, блять, единственный, кто мне нужен в данный момент, — пронеслось в голове Йоэля, от чего он резко встряхнул головой, отгоняя подальше назойливые мысли. Алекси слегка пригнулся и, замахнувшись рукой, запустил камень в воду. Попытка оказалась неудачной — тот сразу же ушёл ко дну, и диджей разочарованно всплеснул руками. — Ну как так... — Ты неправильно пускаешь, смотри. Ты кидаешь словно в воду, но это неправильно, — Хокка показывал на себе, какие ошибки допускал Каунисвеси. — Старайся пускать словно горизонтально и слегка подкручивай, но слегка! Вот, смотри. Йоэль поднял ещё один камень с земли, и пустил его на воду. Тот отскочил от воды несколько раз, прежде чем утонуть. — Ты не один, Йоэль, — тихо сказал Алекси, опускаясь на землю и садясь у самой кромки воды. — Чтобы между нами не произошло, я рядом. — Ты же понимаешь, что некоторые мои мысли — о нас? — Хокка сел рядом, оставляя между ними несколько сантиметров. — Понимаю, да. И я не знаю, что с этим делать, но хочу тебе помочь. Знаешь, я тоже иногда думаю о нас. Да, у нас ничего не сложилось, хотя могло бы, — Каунисвеси запнулся, подбирая правильные слова. — И я хочу сохранить то, что у нас осталось. Нашу дружбу. Йоэль глубоко вздохнул, прокручивая в голове то, что сказал Алекси. «Я тоже иногда думаю о нас». «У нас ничего не сложилось, хотя могло бы». Могло бы? Понимает ли Алекси, что вновь, вновь напоминает мне о том, как сильно я проебался перед ним? Знаю, он хочет искренне помочь мне не чувствовать себя одиноким, но сам же и является причиной всех моих тревожных мыслей. Он, со свойственной ему добротой, хотел помочь мне побороть эту ненавистную пустоту, что медленно разъедала меня в такие моменты. Это абсурдно и в каком-то смысле смешно. Жаль, что он не понимает, что когда он рядом, эта пустота ощущается намного острее. — У меня, кажется, контракт новый планируется, — неуверенно сказал Алекси, перебирая камни у своих ног. — Да ну? — Да... Если всё получится, то у меня появится несколько новых коллабораций, плюс выступления... — Звучит неплохо. Сам-то как? — Знаешь, пока я с вами, я слегка отвык. Да, я пишу миксы, отправляю их на разные радиостанции, и наработок много, но выступления... Давно не выступал сам. Не знаю, как я и поеду уже куда-то без вас. — Ты можешь попросить кого-нибудь поехать с тобой. Например Йоонаса, — Хокка засмеялся. — Ооо, нет, спасибо, — усмехнулся брюнет. — Лучше уже самому. Зато успею соскучиться. Алекси внимательно посмотрел на Йоэля. На секунду старшему показалось, что он имел ввиду вовсе не парней и не группу. Или я просто сам себе это придумал. Неловкое молчание окутало парней. Где-то вдалеке был слышен детский смех, чьи-то бессмысленные разговоры, сливающиеся в один монотонный шум. Вода неустанно билась о камни, продолжая своё вечное движение. Солнечные лучи обжигали водную гладь, играя и хаотично переливаясь яркими бликами, что слепили взгляды парней, терявшихся в невероятной бесконечности еле видного горизонта. — Я видел, что ты вернулся в трансляции, — осторожно разбил тишину Хокка, на секунду пожалев о сказанном. — Эм... Да. А ты?.. — Алекси неловко посмотрел на блондина, не зная, как правильно спросить его о том, что его интересовало. — Смотрел ли я? Честно? Да. Первую, дальше не стал. Мне спокойнее, если я не знаю, что там происходит. Брюнет промолчал, нервно ковыряя заусенец на пальце. — Я больше не заходил туда. Вообще. И, думаю, не стоит, — Хокка неловко перебирал в пальцах несколько камешков. — Тревожит? — осторожно спросил Каунисвеси. — Типа того. — А я могу поинтересоваться?.. — произнёс Алекси, пряча взгляд. — Давай. — Тебе понравилась? Ну... Трансляция. Йоэль коротко усмехнулся, вновь вспоминая ту ночь на студии, когда он позволил себе предательскую слабость. — Хах, — он прищурился, смотря куда-то в сторону горизонта. — Я бы соврал, если бы сказал нет. Не хочется тебя смущать, но мне понравилось, да. Как и раньше нравилось. Алекси довольно усмехнулся, застенчиво опуская глаза. — Спасибо. — Но стонешь ты, извини, слишком наигранно, — Хокка засмеялся, слегка толкая друга в плечо. — Ты можешь лучше. — Слышишь! — воскликнул перкуссионист, саркастично надувая губы. — Нормально у меня всё. — Ладно, не спорю, не спорю, — Йоэль улыбнулся, посмотрев на покрасневшего Алекси. — Пиздец как странно, что мы об этом говорим. Не находишь? Хокка задумался, задаваясь вопросом: что в его жизни сейчас не является странным? — Знаешь, последние несколько недель так сильно встряхнули мою жизнь, что я уже не вижу ничего странного. Тем более, это очевидный факт — я знаю о тебе, я видел тебя, и ты всё это знаешь. — Наверное, да. Знаешь, я хотел... — неуверенно начал говорить Алекси, но внимание обоих привлекли уведомления на телефоне, пришедшие им одновременно. Он быстро достал телефон из кармана. — О, Олли, — задумчиво сказал он, и разблокировав экран, прочитал сообщение. MatelaOlli: Мы с Йооном застряли на колесе обозрения. — Боже, бедный Йоонас... — пробормотал Йоэль. Алекси вопросительно на него посмотрел, не понимая спонтанной жалости к гитаристу. — Он высоты боится, ты не знал? — Хокка жалобно усмехнулся. — И как Олли только смог его затащить на это колесо... *** — Олли, я не пойду! Нет! Даже не проси! — сопротивлялся Йоонас, вырывая своё плечо из рук басиста. — Ну Йоон, ну пожалуйста! Давай сходим на колесо обозрения, — Матела тянул блондина за рукав футболки на выход из шумной гримёрки. — Ради меня. Я не хочу идти один, пойдём со мной. — Ну я не люблю их, Олли, ну нет! — Да что тут такого, Йоонас. Пожалуйста, — Олли смотрел на него умоляющим взглядом, уговаривая его прокатиться на аттракционе. Йоонас разочарованно вздохнул. — Ладно, блять. Пойдём. По пути до аттракциона Порко слегка нервничал, но старался не подавать виду. Он лишь крепче прижимался к Олли, что обнимал его за шею, пока они шли по парку, постоянно оглядываясь назад. — Может, всё-таки нахуй его? — пробубнил Йоонас, осматривая высоту колеса. — Сколько тут метров? — Шестьдесят четыре! — радостным голосом ответил из кабинки оператор аттракциона. — Полный оборот проходит за 23 минуты. — Ебаный пиздец, — пробормотал тот в ответ. — Пойдём, пойдём, — Олли подталкивал Йоонаса за талию в сторону одной из пестрых кабинок, медленно двигающейся по оси. — Ну, хотя бы стекло, — еле слышно сказал Порко, заходя в кабинку и проводя кончиками пальцев по стеклянным стенам по всему периметру. Сразу же приземлившись на небольшую скамейку, обитую дешевой ворсовой тканью, он потупил взгляд в пол. Олли зашёл следом и сразу же сел рядом, небрежно положив руку на колено Йоонаса. Оператор закрыл дверь снаружи и отошёл от кабинки. Колесо медленно продолжило движение, отдаляя Йоонаса и Олли от земли. Лица людей, туда-сюда снующие по парку, ещё отчётливо различались, а их голоса было прекрасно слышно. — Надеюсь это безопасно, Олли, — со страхом в глазах проговорил Йоонас, оглядываясь по сторонам кабинки. — Безопасно, что ты так переживаешь? — ответил басист и взял влажную от волнения ладонь Порко в свою руку. — Просто... — тот помедлил с ответом. — Всё скрипит, и выглядит тут всё, как сраная рухлядь. Полностью застекленная закрытая кабинка отнюдь не казалась блондину самым защищённым местом на планете. Да даже на миллиметр защищённым не казалась. Тревога внутри него нарастала, окутывая холодом его дрожащее нутро. Он продолжал оглядываться, отмечая грязь и потертости на металле, явственно представляя, как крепления этой маленькой железной коробки ломаются и кабинка, вместе с парнями, грохоча и рассыпаясь, падает вниз с самой верхушки колеса. Пока Йоонас вжимался в сиденье, Олли наоборот, во всю крутился, снимая на телефон горизонт, удаляющуюся землю и своего друга, что панически улыбался, стараясь делать вид, что всё хорошо. Аттракцион медленно поднимал парней всё выше: уже виднелись изумрудные и ярко-зелёные верхушки деревьев, переливающиеся разными оттенками, слегка содрогавшиеся от лёгкого, почти незаметного ветра. Залив становился заметно больше и виднее. Горизонт практически стирался между небом и водой, создавая невероятною иллюзию бесконечности. Матела не мог оторвать взгляд, что привлекло внимание Йоонаса — казалось, что гитарист перестал дышать, замечая, как в его бесконечных глазах отражается ни с чем не сравнимый пейзаж. Выдохнув, он собрался с силами и вытянул шею, выглядывая наружу и осматривая высоту и всё, что оставалось внизу. На секунду Олли показалось, что Порко и вправду осмелел, что сейчас перестанет так бояться и вместе с ним насладится прекрасным видом из кабинки. Но кабинка неустанно поднималась, и с каждым сантиметром кудрявая голова всё больше вжималась в тело, а пальцы всё сильнее стискивали ладонь басиста. — Йоонас, ты чего? Видишь же, совсем не страшно, — сказал Олли и свободной рукой провёл по щеке гитариста. — Олли, я... — зажмуриваясь, бормотал Порко, шумно вдыхая и выдыхая через раздувающиеся ноздри. — Я высоты боюсь. Пиздец как боюсь. — Ты серьёзно? Многие боятся... — Нет, Олли, нет, — перебив его, завертел головой Йоонас. — Это ещё со школы, мне сказали, что это акрофобия, и я... Я даже к перилам на балконе подойти боюсь. — Я знал, но не думал, что всё так серьёзно, — Олли смутился, распахивая руки. — Иди ко мне. Он притянул к себе блондина, обнимая его за шею и целуя в висок. На секунду Йоонасу и правда стало спокойнее. Он сильнее прижался к парню, вдыхая еле уловимый аромат его одеколона. В этот момент кабинка немного качнулась, что не прошло мимо взволнованного гитариста, подскочившего на месте. — Твою мать! МЫ ПАДАЕМ?! — прокричал он, и, широко раскрыв глаза, вцепился в обивку кресла, продолжая шумно дышать. Олли вновь прижал его к себе. — Нет, дурашка, кабинка немного двигается, — Матела ласково провёл по щеке Йоонаса. — Это абсолютно нормально. — Ах, нормально… — саркастично протянул тот, изображая некое подобие улыбки, больше походившее на перекошенный оскал. — Я просто подумал, сильно ли мои кудри забрызгает кровью, когда мы приземлимся. Укладку жалко, знаешь. Блондин немного расслабился и отпустил несчастное сиденье, позволяя себе слегка откинуться на его спинку, и, кажется, практически успокоился, как где-то снаружи что-то пугающе заскрипело и щёлкнуло, отчего кабинку дёрнуло так, что Йоонас завалился на Олли, неосторожно толкая его на сиденье. Движение аттракциона остановилось. — Да ёб твою мать... — пробубнил Олли, возвращаясь в исходное положение. — Олли, я прошу тебя, только не шевелись, — не поворачивая головы в сторону басиста сказал Порко. — Это ещё почему? — Матела усмехнулся, пытаясь выглянуть из окна вниз. — Шевельнешься, и кабинка рухнет вниз. — Йоонас, милый, ничего никуда не упадёт, — ответил Матела и подвинулся ближе к гитаристу, чтоб заключить того в неуклюжие объятия. Олли и правда был абсолютно спокоен, потому что понимал — ничего страшного не случилось и скоро всё снова заработает. В отличие от Йоонаса, что буквально сжимался в комок, вцепляясь пальцами в плечи басиста. — Нет, нет, нет, нет, нет, нет, — еле слышно шептала кучерявая макушка, едва заметно покачиваясь из стороны в сторону. — Кучеряшка, слышишь меня? Дыши глубже, — Олли гладил парня по спине своей широкой ладонью и целовал в макушку, пытаясь успокоить, — Наверняка ничего серьёзного, сейчас со всем разберёмся. Йоонас уткнулся носом в плечо басиста и продолжал прерывисто дышать. Его руки била мелкая дрожь, которую он пытался унять, сжимая пальцами футболку своего парня. — Олли, я хочу обратно вниз, — дрожащим голосом тихо сказал Порко, заглядывая в бездонные глаза. — Скоро поедем, милый, скоро, — ответил Матела, одной рукой доставая телефон, чтобы написать парням про случившееся. Быть может, они разберутся с этим?— пронеслось в голове шатена, пока он набирал сообщение. Положив телефон рядом с собой, он вновь прижал к себе блондина, осторожно расправляя его кудрявые прядки на лице. Он запускал пальцы в его волосы, слегка надавливая подушечками на голову. — Нет, кудряшка, послушай меня, — басист взял Йоонаса за подбородок и поднял повыше, заглядывая в глаза. — Это просто временная неполадка. Кабинка хорошо зафиксирована, мы в безопасности, честно. Олли нежно поцеловал блондина в лоб и погладил пальцем по щеке. Он изо всех сил пытался ему помочь, но это совсем не помогало. Паника в глазах Порко только нарастала: он всё так же прерывисто дышал и озирался по сторонам. — Олли, Олли, Олли, — словно мантру, вторил блондин. Лежащий на сиденье телефон вдруг завибрировал, оповещая о пришедшем сообщении. AMattson: Электричество вырубилось. Придётся 10 минут повисеть, пока резервный генератор не включат. Олли сразу понял, что паникующего гитариста это вряд ли успокоит, но сказать всё же стоило. — Йоон, ребята всё узнали. Это просто перебои с электричеством, — Олли посмотрел на гитариста. — Скоро нас опустят вниз. Но Порко будто не слушал. На его лбу уже проступила испарина, щёки покраснели, а руки продолжали трястись. От этого начал волноваться и сам Матела. Он понимал, что нужно найти хоть какой-то способ успокоить гитариста. Он снова притянул Йоонаса к себе и крепко прижал к груди, утыкая парня носом в свою футболку, чтобы тот лишний раз не смотрел в окна и не пугался ещё сильнее. Почувствовав шумное сопение в плечо, Олли принялся шёпотом наговаривать Йоонасу на ушко всякую милую ерунду, лишь бы тот просто концентрировался на его голосе. — Ну-ка, давай повспоминаем. Вспомни нашу прошлую ночь. Помнишь, как я неловко целовал тебя, пока ты ругался на эту дурацкую "Голубую лагуну"? Помнишь, как мы пили вино, и ты сказал, что лучше бы я пиво купил? Помнишь... Вспомни, как я на концертах к тебе прижимался спиной... Знаешь, так хорошо было. Заметил, что последнее время я делал это намного чаще? Да, мне так нравилось прикасаться тебя. Мой кудряшка... Я рядом, слышишь? Скоро всё закончится. Скоро вернёмся на землю, и я куплю тебе мороженое. Какое ты хочешь, шоколадное? — Мятное, — прошептал Йоонас, тихо прижимаясь к груди басиста. — Хорошо, мятное, — усмехнулся Матела. Кажется, его слова потихоньку начинали работать. Дыхание Йоонаса стало более спокойным, руки успокаивались, а сердцебиение пришло в норму. Притянув его лицо к себе, он осторожно прикоснулся к нему губами. Словно вкладывая в этот поцелуй всю нежность и умиротворение, он ласково поглаживал его по щеке. Длился ли их поцелуй минуту или две, было неважно — каждому из них этот момент казался вечностью. Нехотя отстранившись, Матела одарил Йоонаса лёгкой улыбкой и, прижав его к себе, продолжил наговаривать воспоминания и милые комплименты, пока тот внимательно слушал и изредка на что-то отвечал. Спустя несколько минут кабинка дёрнулась, и аттракцион продолжил движение. — Вот видишь, — Олли взял Йоонаса за руку. — Мы спускаемся, всё хорошо. — Никогда больше, слышишь? Никогда! — бурчал Порко, выскакивая из кабины, оказавшись внизу. —Что угодно, только не аттракционы! Алекси и Йоэль стояли у входа и громко смеялись с возмущённого гитариста. — Пойдём, куплю тебе мороженое, — Олли обнял его за шею и потащил в сторону прилавка. — Надеюсь, на сегодня происшествий достаточно, — пробормотал Алекси, направляясь в сторону концертной площадки. *** — Кого-то не хватает, вам не кажется? — сказал Порко, лёжа на диване и бесцеремонно закинув ноги на колени Олли. — Алекси? — оглянулся Хокка, вопросительно смотря на парней. Спустя несколько дней после фестиваля, парни вновь были на студии. Работы с материалом было как обычно много, и в этот день на повестке были гитарные партии, что резали слух при прослушивании. — Сегодня мы будем работать сами, — объявил Нико. — Алекси не придёт, у них сегодня заключение важного контракта на лейбле, что с Маттсоном. Что-то очень важное и грандиозное, — он саркастично размахивал руками. — Сказал, что после этого празднуют. В общем, сегодня без него. — Что ж, Маттсон опять на слуху? — усмехнулся Йоэль. — Походу да. Ладно, давайте к делу. Предлагаю доработать гитары по последним наработкам. Женатики? Вздохнув, Йоонас опустил ноги на пол и, встав с дивана, отправился в звукозаписывающую комнату. Олли, помешкав, поплёлся за ним. Несмотря на занятость, Йоэль периодически оглядывался пустующий угол диванчика, где постоянно сидел перкуссионист, если не сидел за экраном. На его месте лежала лишь небрежно смятая подушка, что так часто подкладывал под голову Алекси, когда работал за компьютером. Было непривычно — он уже и не помнил дней в студии, когда Алекси не приходил, но был искренне рад за то, что его проект не стоит на месте и развивается. Отвлекаясь на работу, он всё меньше и меньше думал о диджее, и погружался в процесс головой, отчего время летело незаметно. *** Уже выключив свет в квартире, лёжа в постели Хокка открыл инстаграм — листая истории, он наткнулся на фотографии Алекси и его коллег — судя по довольным лицам, они подписали заветный контракт. Улыбнувшись, он почти искренне ответил на сторис — "Поздравляю!". Ему и в правду хотелось сохранить хоть какую-то связь с диджеем, оставить хоть что-то, что будет смахивать на дружбу, что была раньше. Хотелось быть рядом хотя бы настолько, насколько он может себе позволить, чтобы не тревожить парня и не влезать в обозначенные им границы. Пересматривая фотографию вновь и вновь, он проводил пальцем по лицу Каунисвеси, очерчивая ногтем его жизнерадостную улыбку. Я бы хотел видеть эту улыбку по утрам. Жмуря глаза от навязчивых мыслей, что вновь и вновь возвращались в его голову, он заблокировал телефон и закрыл глаза. Приятная усталость сковывала его тело, заставляя стремительно погружаться в сладкую дрёму. Через несколько часов Йоэль проснулся от разрывающего голову звонка. По ощущениям, он, кажется, спал всего пару часов, и уже мечтал послать к чёрту звонившего, желая поскорее вернуться в сон. Пошарив рукой под подушкой, он достал телефон и, прищурившись от яркого экрана, попытался сфокусировать взгляд на времени и имени звонившего. Наконец прозрев, он увидел время — 01:16. Как-то поздновато для звонков. Опустив взгляд чуть ниже по экрану, он моментально вырвался из сна, не веря своим глазам — "Алекси". — Какого чёрта? — удивился он, притягивая телефону к уху.