Butterflies and Hurricanes

Бутылка вина звякает в пакете с продуктами, когда Айла заходит в лифт. Надо было, наверное, две взять, но она решила, что успешно сможет нажраться в это Рождество и одной. Родители уехали отдыхать на какой-то из испанских островов и теперь слали ей бесконечные селфи на фоне моря; в Испании царила весьма теплая погода, хотя купаться, конечно, никто бы не разрешил, да и вода была слишком холодной. Старший брат проводил Рождество со своей семьей, арендовав домик где-то в Северной Ирландии. Они с женой и сыновьями уже поздравили Айлу по Фейстайму, радостно махая ей руками и явно соревнуясь в том, у кого праздничный свитер будет уродливее. Айла посмеялась, отдала приз за самый стремный свитер жене братца и отключилась. А потом пошла в магазин, чтобы прикупить продуктов для своего одиночного празднования. В магазине был настоящий предрождественский ад. Люди, не успевшие купить подарки, толпились у стендов со скидочными товарами и мелкой ерундой, которую можно вручить коллегам или не особенно любимым родственникам, от визита которых отказаться ну никак не получилось. Очереди на кассу змеились аж до кондитерского отдела, и, отстояв одну из таких, Айла прокляла и Рождество, и людей, и весь мир заодно. Песня, словленная ей звучащей из паба, расположенного в квартале от её дома, «на ура» описывает её жизнь. It's like you're always stuck in second gear When it hasn't been your day, your week, your month Or even your year… Этот год был точно не Айлы. И она сомневалась, что со следующим ей повезёт больше. За пару дней до праздника её бросил парень. Не то чтобы Айла сильно жалела об этом; их отношения давно катились в Преисподнюю, и она думала, что рано или поздно они разбегутся, но, блять, накануне Рождества?!.. Впрочем, иногда лучше провести этот семейный праздник в одиночку, чем с теми, с кем любой разговор может превратиться в ссору. — Подожди, эй! — какой-то чувак успевает протиснуться в двери лифта, когда Айла уже нажала кнопку своего этажа. — Уф-ф-ф, спасибо! — он прислоняется к закрывшимся за его спиной дверям, трясет непокрытой головой, разбрызгивая вокруг себя подтаявший мокрый снег. — В этом доме лифт тащится, как будто собирается помереть. Айла закатывает глаза; наблюдает, как парень жмет кнопку этажа выше, чем её собственный. Сняла она тут квартиру совсем недавно и ни с кем из соседей еще не познакомилась, но зато успела убедиться, что стены и перекрытия тут очень тонкие. И убедилась она в этом ещё в первую же ночь, когда легла в кровать, а уснуть смогла только через два часа, когда её сосед сверху натрахался. Эти женские стоны, почти как в порно, возможно, и могли кого-то возбудить, но её только выбесили. И теперь она, кажется, смотрела прямо на того соседа. Осознание пришло внезапно. — Что-то не так? — он убирает со лба длинную высветленную челку, ухмыляется. — Понимаю, что выдержать мою сексуальность трудно, но ты уж постарайся как-нибудь… Айла чувствует, что потихоньку закипает. Она простила бы ему её бессонные ночи, если бы сейчас он себя не вел, как полный придурок. Привык, наверное, что все телки перед ним стелятся! — Да вот думаю, не ты ли тот идиот, который думает, что весь дом должен знать о его личной жизни? — хмыкает она. Улыбка с его лица сползает, как по команде. Парень моргает озадаченно, потом пожимает плечами. — Что ж мне теперь, от секса отказываться только потому, что вокруг меня живут всякие ханжи? Айла выдыхает. Она не собиралась спорить. Честное слово. Но у неё был дерьмовый день, дерьмовая неделя, дерьмовый месяц и дерьмовый год, совсем как в той песне, да и у всего мира год выдался крайне дерьмовым, так что она позволяет своей злости выплеснуться прямо на этого придурка в модных джинсах и найковских кедах. — Ну, учитывая, что все твои девицы притворяются… Договорить Айла не успевает. И без того медленно ползущий лифт издает какой-то крякающий звук и замирает, когда до этажа остается доехать всего-ничего. — Да какого хера?! — позабыв о том, что собиралась высказать наглому соседу всё, что о нём думает, Айла кидается к двери, колотит в неё и, разумеется, ничего не добивается. — Нет, ну нет, нет, пожалуйста! Эй, кто-нибудь?! Ау?! Бля, а чего она ждала от этого уродского года, в котором даже её любимая футбольная команда валандается где-то ближе к середине таблицы?! Айла в последний раз бьет кулачком в дверцу лифта и прислоняется к ней лбом, ощущая, как холодит кожу металл. Черт, черт, какое же дерьмо!.. — Твою мать… — нахальный сосед вполне разделяет её чувства. — Я не собирался проводить Рождество вот так! Правда, в панику он не впадает. Вместо этого — тыркает во все кнопки подряд, пока не натыкается на кнопку вызова диспетчера. — Здравствуйте, в чем ваша проблема? — динамик их старого лифта настолько забился и шипит, что Айла даже не понимает, говорит этот парень с автоответчиком или с живым человеком. — Меня зовут Джек Грилиш, и мы с моей соседкой застряли в лифте, — парень по имени Джек наклоняется к микрофону как можно ближе. — Сегодня гребаное Рождество, и нам хотелось бы, чтобы нас вытащили отсюда как можно скорее! — раздражение всё-таки прорывается. Айла приоткрывает глаза в надежде, что всё ещё образуется. Этот её сосед, конечно, придурок, но, похоже, в экстремальных ситуациях не теряется и за словом в карман не лезет. Она собиралась провести Рождество в одиночестве с бутылкой вина, слушая рождественскую речь новоиспеченного короля, а потом — бездумно таращась в «Дневник Бриджет Джонс», а не вот это вот всё!.. Обида, горькая и густая, накатывает откуда-то изнутри, обжигает горло. Айла шмургает носом и по-быстрому утирает его рукавом. Расставание с парнем. Дерьмовая квартира, в которой ей приходится жить. И теперь ещё и этот придурок, и застрявший лифт, и… Она смаргивает злые слёзы. — …всё, они приедут через час, — Джек, оказывается, уже закончил разговор с диспетчером. Плюхнувшись на пол, он пялится на носки своих кед. — Так что ты там хотела мне сказать?.. — Заткнись, — Айла утыкается лбом в колени. В молчании они сидят полчаса. Периодически они слышат, как кто-то поднимается или спускается по лестнице, и подают голос, но никто из соседей помочь им не может — застряли они аккурат между этажей, к дверям не подобраться и не разжать их с лестничной клетки. — Так я тебе мешал спать? — прерывает молчание Джек. Айла вздыхает. Ей абсолютно не хочется вести этот разговор. Она вытаскивает из пакета с продуктами пачку чипсов и шуршит упаковкой. В её вечернем рождественском меню должно было быть вино, пудинг, который достаточно разогреть в микроволновке, чипсы и мороженое. — Забей. Он склоняет голову набок, челка снова падает ему на глаза. — Извини. Она безразлично пожимает плечами, вытаскивает бутылку вина и щурится, глядя на этикетку. Если они застряли тут, почему бы не начать пить прямо сейчас? — Хочешь? Следующие несколько минут она пыхтит над пробкой и никак не может её вытащить. — Без штопора никак. Да черт! — Айла ощущает, что снова готова заистерить. Даже гребаное винище — и то против неё! Джек наблюдает, а потом тащит бутылку у Айлы из рук и каким-то непостижимым образом умудряется вскрыть её без штопора. Айла моргает. — Как ты?.. — Практика, — он ухмыляется, и ей почему-то кажется, что ухмылка у него очень красивая, хотя и до чертиков нахальная. — Я открывал абсолютно разные бутылки в абсолютно разных обстоятельствах. Эта фраза звучит крайне пошло, но Айла предпочитает не замечать прямого намёка, скользящего в его словах. Похоже, она сильно его задела, раз он раз за разом возвращается к теме его сексуальной жизни, известной половине дома. И Айла не может отрицать. что его прямой, отвратительный в своей пошлости намёк вызывает у неё легонько тянущее чувство в низу живота. Ей всегда нравились какие-то козлы. Вино сладким привкусом оседает на языке. Ремонтники не приезжают даже через полтора часа. Бутылка успевает опустеть наполовину, и Айла с сожалением разглядывает плещущийся там алкоголь. Дерьмовый год, дерьмовое Рождество. Даже если их отсюда вызволят, на рождественскую речь она уже опоздала, у неё замерзла задница, её сосед нагло подсел к ней и лезет грязными лапами в пачку её чипсов и бухает её вино. Просто блеск! — Были планы на Рождество? — интересуется он. Айла мотает головой. Алкоголь селит в её голове какую-то странную легкость, и ей хочется махнуть на всё рукой. Застрявший лифт — это что-то такое кинематографично-идиотское и гротескное, что она не удивится, если проснется в своей постели и окажется, что это всё ей приснилось, а её сосед-кретин как раз трахает очередную свою девицу, чем и разбудил. Или это всё одна девица?.. Да плевать. — Я собирался поехать с друзьями за город, — делится Джек. — Фил собирался заехать за мной… ага, через сорок минут, — он прислоняется затылком к холодной стенке лифта. — Тут и телефон, как назло, не ловит. Парни просто без меня уедут. Айла искоса смотрит на него. Разглядывает его лицо — карие глаза и длинные ресницы, челка, падающая на лоб, легкая щетина из тех, что вызывает у девчонок неконтролируемую протечку между ног. — Так себе они тогда друзья, верно? — пожимает она плечами. Джек зеркалит её жест. — Уж какие есть. — Ты и девиц выбирать не умеешь. Как будто она мужиков — умеет. Айла даже улыбается собственному замечанию. Ещё сегодня утром, собираясь в супермаркет, она и представить не могла, что будет обсуждать со своим соседом его друзей и личную жизнь. — Если ты мужчин — умеешь, тогда чего тут сидишь? Туше. Наверное, это должно быть больно, однако Айле уже почему-то плевать. Она пьяна — вино на голодный желудок сделало свое дело. Она устала. И она вздыхает. — Ты прав. Но, по крайней мере, мои мужчины не имитируют оргазм. У Джека расширяются глаза, и он давится вином. Бордовая жидкость из его рта льется на его светлую пижонскую толстовку. — Чего?! Айла ухмыляется. Задело всё-таки. Пояснять она не собирается. — Понимай, как знаешь. Джек смотрит на неё, оскорбленный не то чтобы в своих лучших чувствах, а в самой цели его существования как будто. А затем отставляет бутылку в сторону и тянет Айлу за плечи к себе. Абсурднее ситуации в её жизни ещё не было. Раньше она и с незнакомцами не целовалась в застрявших лифтах после почти приговоренной на двоих бутылки вина, так что Айла просто позволяет этому быть. Джек умеет целоваться, и голова у неё кружится то ли от бухла, то ли от поцелуя, то ли от всего вместе, пока его язык скользит по её губам, по кромке зубов, а его ладони сжимают её талию под курткой. Даже если Джек таким образом просто собирался доказать, что никто с ним в постели не притворялся — Айла не против. Она забирается к нему на колени, зарывается пальцами в его осветленные волосы, царапает ногтями его затылок, и ей кажется, что закончить вот так вот её хреновый год — не такая уж и плохая идея. Джек вжимается поцелуем в её шею, споро расстегивает её джинсы и ладонью забирается в них, гладит Айлу сквозь тонкую ткань белья, уже влажную под его прикосновениями. Айла стонет, не узнавая собственного хриплого голоса, и ей всё ещё кажется, что она вот-вот проснется, пока абсолютно, мать его, незнакомый её чувак трахает её пальцами в застрявшем лифте, и наверняка тут вообще негигиеническая обстановка, и… О, черт… Она снова стонет, несдержанно и громко; Джек смеется в её шею, и в его смехе слышится некий… триумф? Айла не успевает подумать об этом, потому что кончает, прогнувшись в спине. Всё это чертовски грязно, глупо, как-то по-идиотски, но ей нравится, а потом её накрывает секундным блэкаутом, а, когда она очухивается, то слышит, что ремонтники наконец-то пришли и как раз кричат им обоим, что сейчас что-то там начудят, и лифт наконец-то поедет. У неё и Джека — пара минут, чтобы привести себя в порядок. Айла готова спорить, что губы у неё опухли и горят, а глаза — совершенно бешеные. Джек вздергивает брови. — Говоришь, притворялись они?.. Ответить Айла не успевает — лифт снова крякает натужно и начинает подниматься. Айла вылетает на своем этаже, роется в куртке в поисках ключей. Не день, а безумие какое-то!.. И если правду говорят, что как Рождество проведешь, так и следующий год — тоже, то… — Эй, — Джек сбегает со своего этажа по лестнице как раз, когда Айла поворачивает ключ в замке. — А не хочешь с нами? Фил и Мейс точно против не будут, они своих девчонок с собой тащат. Она открывает рот, чтобы послать его нахрен, потому что случайный секс в лифте вовсе не дает ему права предлагать ей куда-то там с ним тащиться. Бутылка в пакете снова звякает, и алкоголя там всего чуть-чуть. Чипсов тоже уже не осталось, а магазины закрыты, да и тащиться куда-то за жратвой снова нет никакого желания. Как и оставаться в одиночестве, впрочем, тоже. Айла облизывает губы, ощущая на них вкус полусладкого и чужого поцелуя. И поворачивается. — Куда, говоришь, вы едете? Джек стоит, сунув руки в карманы, и забавно щурится. — Вот и узнаешь.