Езда по обочине

Осеннее небо раскинулось над Хогвартсом мрачными тучами. Сегодня, как никогда, хотелось укутаться в теплый плед и лежать целый день напролет. Но занятия не давали друзьям спокойно наслаждаться осенней хандрой. Именно поэтому Римус с раннего утра выталкивал всех сонных друзей в коридор, чтобы все успели собраться к завтраку. Джеймс, зевая и натягивая через голову мантию, поинтересовался которой сейчас час. Римус буркнул что-то про полвосьмого и поспешил поднимать Бродягу, который уже успел прилечь обратно в теплую кровать. — Сириус, я последний раз повторяю, что если ты не встанешь… — Люпин не успел договорить и Блэк повалил его к себе на кровать, зажимая ногами. — Луни, ну посмотри, как тепло и хорошо, — пропел Сириус, и тут же в нос Лунатика ударил запах сигарет и чего-то мятного, очень свежего, непонятно притягательного. Но Римус тотчас же отогнал эти мысли, не совсем понимая, почему вообще они пришли ему в голову. Однако Блэк не отпускал его, отчего Люпину почему-то было приятно на душе, но обязанность старосты никуда не делась. Вдохнув еще раз запах Бродяги, он спокойно сказал: — Мне придется вычесть очки с Гриффиндора, если ты сейчас же не поднимешься. Сириус посмотрел на него в полглаза и сказал: — Твоя взяла, я встаю. После чего отпустил Люпина и Римус почувствовал легкую опустошенность. Но сразу же взял себя в руки и спустился в гостиную, где его уже ждали Сохатый и Хвост. — Пойдем, — кивнул он друзьям, — Сириус нас догонит. После чего все трое направились к выходу. В портретном проёме они наткнулись на Лили, которая, кажется, куда-то очень торопилась. — Эй, Лили, ты куда? — на ходу спросил Джеймс. — Мы договорились с Севом встретиться в библиотеке перед занятиями, мне надо дописать свиток по зельям, и он любезно согласился мне помочь, — ответила она на лету и скрылась в спальне девочек. — Нюниус, проклятый ебанный Нюниус, да он мизинца ее не достоин, — возмущался Поттер всю дорогу до Большого зала. — Хватит тебе, старина, — похлопал его по плечу Люпин, — может он не так уж и плох, как кажется на первый взгляд. Казалось Сохатый сейчас пригвоздит Лунатика к месту одним своим взглядом, но тут появился Бродяга в окружении толпы девочек. — Ну все, все, дайте поесть спокойно, да обязательно увидимся в Хогсмиде, ага, да, конечно, буду, — Бродяга ответил оставшимся паре девочек воздушными поцелуями и после этого плюхнулся за стол к друзьям. Он скорее всего и не заметил с каким укором посмотрел на него Римус. Нет, он всегда знал, что чертов мать его Блэк харизматичен, но именно в это утро он почувствовал толчок под ребрами. Зависть? Нет, он однозначно не хотел бы, чтобы за ним бегало полшколы. Да и трахать все что движется тоже не укладывалось в его мироустройство. Но что же тогда произошло этим утром? Почему раньше ему не было противно видеть Бродягу хоть в окружении сотни дам, а сейчас? Что же сейчас изменилось? Он однозначно не понимал, что с ним происходит, до полнолуния еще далеко, чтобы просто так злиться и слетать с катушек. Однако, чувство жжения внутри усилось, когда он увидел, что к Блэку подошла еще одна дамочка из Рэйвенкло и медленно гладила по голове, что-то томно шепча на ухо, отчего Бродяга улыбался своей хищной, даже немного животной улыбкой. Люпин откровенно ничего не понимал, но решил разобраться с этим позже, а пока просто не обращать внимания. Однако сделать это было сложно, потому что когда он повернулся вновь, то увидел, что Сириус и Джеймс посадили к себе на колени двух близняшек с Хаффлпаф и почти ласкают их посреди Большого зала. Тут терпение Римуса лопнуло и он окончательно вышел из себя: — Так, все, нам пора на занятия, — он потянул за собой Питера, который не донес последнее пироженое до рта и уронил его на пол от такой неожиданности. Друзья поняли, что им тоже пора и нехотя отодвинули девочек и побежали за Люпином. — Лунатик, ну можно же было дать нам еще пару минут, — заныл Джеймс. — Профессор Макгонагалл не терпит опозданий, вы знаете, поэтому ничего, если мы придем немного раньше, — спокойно ответил Люпин, хотя внутри у него до сих пор все звенело от увиденного. Он хотел бы наорать на них, но крик не шел. Он всегда оставался самый спокойный и рассудительный из друзей. Но и его спокойствию суждено было сегодня покачнуться. — Можно я покурю перед парой, а то в штанах стало тесно после этой красотки, ох, Джеймс как бы мы с ними оторвались в Выручай-комнате, ты представь, сначала мы бы их выпороли, потом расчехлили одну на двоих, пока вторая просто наблюдала, а потом взяли бы и ее, и тогда… — мысль Сириус закончить не успел, потому что рука Римуса с треском дала ему увесистую оплеуху. — За что? — Бродяга стоял, словно громом пораженный. — Хватит при мне обсуждать эту пошлятину, — гаркнул Люпин, сам того не ожидая. Все случилось на автомате, на эмоциях, которые вывалились через край. И Лунатик сам не знал, почему так себя повел. Но что-то внутри приятно замурчало от беспомощно таращившегося на него Сириуса. — Раньше тебя это так не задевало, — заметил Джеймс, тоже явно озадаченный поведением Люпина. Римус понимал, что совершил ошибку и надо как-то прикрыть это досадное недоразумение. — Я… Я… Я староста, — наконец нашел что сказать он, — и не желаю знать, что вы нарушаете школьные, мать его, правила. Я и так постоянно прикрываю ваши спины. Избавьте меня, пожалуйста, от ненужных проблем. Трое друзей смотрели на него ошалело, но никто не смог произнести ни слова. Так, молча, все вместе они двинулись в класс.

***

Уже днём, валяясь на пожелтевшей листве около Чёрного озера и забыв о недавней перепалке, друзья наперебой обсуждали что же они будут делать в Хогсмиде на выходных. — Сначала в Сладкое королевство, — не унимался Люпин. — Поддерживаю, — жуя кекс, говорил Питер. — Категорически не согласен, — заявлял Сириус гордо, — сначала в «Кабанью голову» пропустим парочку стопок огневиски, да, Джеймс? — Наверно, — растерянно кивнул тот. Мысленно он был где-то далеко с прекрасной Лили, которая носилась с гребанным Нюниусом, как с драконьим яйцом. Да и чего она в нем нашла в самом деле? Старая мантия в заплатках, сальные волосы, крючковатый нос. Джеймс поморщился, даже мысль о Снегге вызывала в нем отвращение. — Эй, друг, выходи из комы, скоро обед, — нараспев сказал Сириус. Джеймс повернулся на него в непонятках. — Что ты сказал? — Скоро обед, говорю, — повторил Сириус. И тут они увидели, что к другой стороне озера подошли Снегг и Лили. Злость всколыхнулась в Джеймсе с новой силой. — Ну ты доигрался, Нюниус. Он пошел в их сторону, за них спешили ребята. Блэк с улыбкой-оскалом, Люпин настороженно, Питер, пыхтя и отдуваясь, бежал за друзьями. — Кто-то не понимает хорошего отношения, а, Нюниус? — Сохатый зло поглядывал на Снегга, — ты явно забыл что я сказал тебе в поезде, не так ли? Поттер уже доставал волшебную палочку. Но, вдруг, Лили запустила в Джеймса Летучемышиный сглаз, он отскочил в сторону и удар прошел мимо. Как назло, именно в этот момент, как из воздуха, появилась профессор Макгонагалл. — Что здесь происходит, позвольте спросить? — она строго сверкнула глазами в сторону Лили и Снегга. Эванс залилась краской. Северус стоял слегка потупившись. — Профессор, я… — Лили не нашла что ответить. — Минус десять очков с каждого факультета, и да, вы оба наказаны на эти выходные, — с этими словами она развернулась и пошла прочь к замку. — Лили, я не хотел, — начал было Джеймс, но Эванс кинула на него злой взгляд, взяла Снегга за руку и они двинулись восвояси.

***

— Что я должен был сделать? — всю дорогу до замка причитал Джеймс, — сказать, что я виноват, да я даже палочку достать не успел. Вступись я за Лили, отбывал бы наказание с ними, о, да, прекрасная альтернатива Хогсмиду. — Да и забей ты на это, — весело отозвался Сириус, — она чуть не прокляла тебя, по моему это ей должно быть стыдно, и наказание кстати весьма заслуженно. — Ладно, позже поговорю с ней, что у нас после обеда? — спросил Сохатый. — Зельеварение со слизеринцами, — мрачно откликнулся Люпин. Петтигрю замотал головой, как будто отказывался в это верить. — Еще разок Нюнчик покажет нам мастер-класс, — презрительно сказал Блэк, — ладно пошли. Они быстро доели и поплелись в сторону подземелий. Урок проходил необычайно долго. Секунды казались вечностью. — Хорошо, что сегодня пятница, завтра оторвемся в Хогсмиде, — пытался приободрить то ли себя, то ли друзей Сохатый. Вечер в гостиной прошел молча, никто не хотел вспоминать, что было днем, тем самым расстраивая Джеймса, который и так был, как в воду опущенный. После пары диалогов, друзья наконец решили отправиться спать. В ту ночь каждый думал о своем. Сохатый о прекрасной и доброй Лили, которая повела себя по его мнению возмутительно. Нет, она не редко вступалась за Снегга, но пойти ради него против Джеймса было выше его понимания. Бродяга мечтал о том, какой прекрасный день предстоит ему завтра в компании огневиски и парочки горячих цыпочек. В глубине души он радовался размолвке Лили и Джеймса, ведь теперь ему будет с кем склеить завтра пару красоток. Лунатик в мелочах вспоминал сегодняшний день и пытался понять, почему он так разозлился на слова Блэка о близняшках. Сводил тысячи уравнений в голове, но они не приходили к единому целому. И лишь Хвост, который до отвала наелся за ужином уже громко храпел, чем время от времени прерывал печальные мысли своих друзей.

***

Утро наступило неожиданно. Первым, как ни странно, проснулся Питер. — Подъем, ура, мы идем в Хогсмид! — заорал он неожиданно громко, даже для себя. — Заткнись, Хвост, — пробурчал Сириус и повернулся на другой бок. — Точно, заткнись, — спросонья пробубнил Сохатый. Однако через полчаса вовсю шли утренние сборы. Джеймс примерял одну за другой свои лучшие мантии, Блэк укладывал длинные волосы, Питер носился от одного к другому, выражая своё восхищение. Люпин, однако, не участвовал в общем веселье. Он с ногами забрался на кровать и штудировал какую-то потрепанную книжечку под общие возгласы ребят. Кое как все собрались и направились на выход. На улице холодало, листья летели к ногами приятелей большими охапками. Прекрасная пора, очень романтичная, чтобы сидеть с кем-нибудь в кафе, держаться за руки и мило перешептываться о любви. Однако, у Сириуса и Джеймса были свои планы, а Люпин и Питер просто не спорили, потому что знали, что переубеждать друзей бесполезно. — В «Кабанью голову» — скомандовал Блэк. — Так точно, мой капитан, — отрапортовал Поттер, и друзья покатились со смеху. После пары-тройки бокалов огневиски, Сохатый и Бродяга были уже хорошие. Люпин по обыкновению не пил, а Хвост попивал сливочное пиво, поддерживая своих друзей и хвалебные тосты, которые не думали прекращаться. — За тебя, Бродяга, ты, как вольный ветер, я так завидую, вот недавно я был совсем таким же, как ты, — рассуждал Джеймс, облокотившись на стол. — Сохатый, какие наши годы, ты просто подумай, сколько цыпочек ты упускаешь даря внимание одной, — поддерживал разговор Сириус. — О, нет, ты не понимаешь, она не такая, она чистая, светлая, на таких, как она женятся, заводят детей, — утверждал Поттер. — Ну какие дети, дружище, очнись, мир огромный и удивительный, мы еще не попробовали ту мулатку с Рейвенкло. Хочешь дам тебе её попробовать первым, а? — Согласен, она очень даже ничего, тем более Эванс все равно еще не скоро отпустит, так не скучать же мне в гордом одиночестве. — Вот и правильно, — поддержал друга Сириус. Петтигрю восхищенно смотрел на друзей. Люпин тихонько посмеивался в ладонь от этих пьяных разговоров. — Ну что? Настало время соблазнения, — торжественно объявил Сириус и и вскинул вверх руку с бокалом в руке. — За прекрасных и безотказных, — отозвался Джеймс, и бокалы ударились с веселым свистом.

***

Ночью в коридорах Хогвартса было темно, лишь парочки иногда зажимались в углу, боясь Филча, но все равно рискуя всем ради любви. В одном из закутков стоял Джеймс с расстегнутой ширинкой, а перед ним на коленях мулатка ловко работала ртом, помогая себе рукой. — О, да, сучка, я сейчас я кончу в твой грязный ротик, а потом трахну тебя прямо здесь, — приговаривал он, подаваясь чуть-чуть вперед, чтоб мадам могла в полной мере насладиться его достоинством. Она ловко двигала головой и её пухлые губки скользили по его головке, все ниже и ниже, заглатывая член целиком. Пальцами она сжимала основание, отчего Поттеру хотелось еще быстрее насаживать её голову на свой стояк. Яйца сводило от желания. Крошка была почти у цели, когда донесся шорох мантии и звук приближающихся шагов. Девочка вытащила член изо рта и бросилась бежать. Джеймс не успел среагировать, и стоял, как дурак, с расстегнутой ширинкой и набухшим от возбуждения стояком. Тут из- за арки вышел Снегг. Он во все глаза таращился на Поттера и не мог произнести ни звука. Его будто прибили гвоздями к месту, на котором он застыл. Он смотрел сначала в глаза Джеймса, а потом взгляд его упал на стояк, мощный красивый член с капелькой на головке манил и окутывал все мысли белой пеленой. — Нюниус, сейчас я накажу тебя за этот испорченный вечер, — тихо прошипел Джеймс, — на колени. Северус будто не слышал, он застыл на месте, не понимая, почему не пытается бежать. — НА КОЛЕНИ! — гаркнул Поттер, после чего достал палочку, прошептал заклинание, и Снегг рухнул перед ним. — Соси, — приказал Джеймс. Снегг не понимал, что от него требуют. Перед его глазами был мужской член, гладкий, идеально ровный, с венками немного напоминающие узор. — Со-си, — по слогам проговорил Поттер, — иначе я заставлю тебя это сделать. Он направил палочку на Снегга. Сомневаться не приходилось, он заставит его это сделать. Северус медленно приблизил полуоткрытый рот к стояку. Член Джеймса был горячий. — Быстрее, — Джеймс натолкнул рот Снегга на свой член и начал быстро двигать его голову. — О, да, хорошо, вот так, да, Нюнчик, еще, малыш, твой ротик такой теплый и узкий, — бормотал Джеймс с силой нажимая на затылок Сева. Слезы унижения катились по щекам Снегга, когда Поттер все быстрее и быстрее насаживал голову Северуса себе на член. Наконец белая жидкость прыснула прямо в рот Снегга, и Джеймс вскрикнул от удовольствия, которое накрыло каждую клеточку его тела. Поттер вытащил член, и Северуса вывернуло прямо на пол. — Какой же ты мерзкий, Нюниус, — сказал Сохатый, убирая член и застегивая ширинку, — ну что? Шалость удалась, — с улыбкой добавил он, после чего развернулся на каблуках и поспешил по направлению к своей гостиной. — Будь проклят, мерзкий ублюдок, чтоб ты сдох, подонок, — кричал ему вдогонку Снегг, убирая заклинанием рвотные массы и задыхаясь в собственных слезах унижения, — я отомщу тебе за это, будь уверен. Последние слова были произнесены тихим шепотом, который растворился в ночной тишине.