Езда по обочине

Вечерело. Туман сползал по замку, как паук, плетущий свою паутину. Медленно, с каждым движением все больше и больше окутывая высокие шпили, покрывая башни вечерней прохладой. Сириус стоял на своём любимом месте и курил, наслаждаясь видом на чёрное, покрытое дымкой, озеро. Оно невольно напоминало сейчас его кузину Нарциссу, у которой были от рождения светлые почти белые волосы. Однако год назад она выкрасила макушку в чёрный. И теперь ее светлые длинные прямые волосы перекрывались чёрными, как смоль прядями. Наверно, именно поэтому Сириус сейчас вспомнил о ней, потому что сочетание белой дымки и чёрной глади озёра очень походили на ее великолепные волосы. В глубине души Нарцисса, казалось, до сих пор не выбрала сторону добра или зла. Она смиренно потакала родителям, которые считали чистоту крови — одним из самых главных составляющих для волшебника. С другой стороны, она была кроткой и романтичной натурой, которая в душе представляла, как бы она сбежала из отчего дома с красавцем, пусть даже нечистокровным, но способным на великую любовь и большие поступки. Каждый раз читая любовные романы, которые она прятала от родителей, ее голубые глаза горели от восторга и от одной только мысли, что ее когда-то полюбят также трепетно и страстно. Увы, все чистокровные маги одинаковы учтивы и спокойны. Ей часто доводилось бывать на приемах отца, и среди гостей она ни разу не видела ни намёка на огонь в глазах. Все кавалеры были вежливы, обращались к ней, словно она была королевой, наверно, потому что очень хотели добиться расположения ее отца, но ни один так и не запал ей в душу. Отец был к ней не сильно строг, он любил своих дочерей и часто баловал их, но всегда считал, что достойные девушки выбирают мужей из знатного рода чистой крови с плотно набитым кошельком. И если старшая Беллатриса всегда яро разделяла его взгляды, то Цисси и Андромеда предпочитали молчать. — Эх, Цисси, ты только представь, если появиться прекрасный принц полукровка, который украдёт меня отсюда! Я задыхаюсь от этого заточения: игры на фортепиано, изучения языков! Только представь, мы бы скакали с ним галопом по полю, которое все усеяно жёлтыми тюльпанами, останавливаясь на опушке около леса, чтобы устроить привал и пикник, он бы кружил меня в своих объятиях, говоря, что я самая красивая девушка на земле! Мы бы были свободны, как птицы, путешествовали по миру, как… — Андромеда не договорила. — Тссс, Белла идёт, — прервала ее Нарцисса. — Чудесный день, девочки, не желаете выйти в сад? Сегодня отец принимает крайне богатого чистокровного гостя, я очень надеюсь ему понравиться, — с блаженной игривой улыбкой сказала Беллатриса. — Действительно! — с наигранным восторгом всплеснула руками Нарцисса, — пойдёмте в сад и попросим подать туда чай! — Отлично, — воскликнула Белла, — Кикимер, старый черт, быстро подать чай на троих в сад, в соседнюю беседку от отца! И поторапливайся! — Слушаюсь, госпожа, — когда домовой эльф скрылся, она тихо добавила: — Очень хочу послушать, о чем идёт беседа! — С этим восторгом она побежала вперёд в сад. — Приказы она отдавать умеет, ей совсем не жалко домовиков, она прожжённый циник, она никогда не будет способна на любовь, — вспыхнула Андромеда, как только убедилась, что Белла ее не слышит. Вот так и жила малышка Цисси постоянно между двух огней. Циничной и знающей свою выгоду Беллатрисой и романтичной и сердобольной Андромедой.

***

Мысли Сириуса развеял голос Леона: — Ты чего тут совсем один? У тебя сигарета сгорела до фильтра, о чем-то задумался? — с ангельской улыбкой тихим спокойным тоном спросил загонщик. — А ты тут что делаешь? Покурить вышел? — немного грубо вопросом на вопросом ответил Блэк. — О, нет, я не имею этой пагубной привычки, — все ещё улыбаясь своей белоснежной улыбкой, ответил Леон, — просто я прогуливался по замку, сегодня прекрасный вечер, не правда ли? — Если ты пришёл о погоде со мной поговорить, то иди куда шёл, у меня нет никакого желания с тобой тут любезничать, — на Сириуса в этот момент не действовали ангельская аура и нежные голубые глаза Леона, и он мечтал, чтоб этот философ поскорее убрался отсюда. — О, нет, прости, если раздосадовал тебя, мой друг, я лишь хотел сказать… То есть, меня просили передать, если я тебя встречу… Тебя искал Джеймс. Хорошего вечера, — смущение на лице Леона оставалось, пока он покидал башню. — И тебе, — проговорил Блэк, стоя уже в полном одиночестве. Наверно, не стоило с ним так грубо, в конце концов, он же тут совсем не при чем. Во всех своих проблемах Сириус виноват сам. Люпин в чем-то прав. Блэк возомнил себя Богом, когда решился на эту шутку. Ведь она могла действительно закончиться очень плачевно. Что бы тогда было с Римусом? Разбирательство, суд, Азкабан. Темные мысли накрывали, как тучи небо над Хогвартсом. Сириус мотнул головой, пытаясь отогнать эти мысли. Все обошлось. Обошлось благодаря Джеймсу. — Точно, Сохатый ждёт, — Блэк ударил себя по лбу, выбросил недокуренную сигарету и побежал ко входу Гриффиндорской гостиной, надеясь на то, что Люпина ещё не выписали, потому что он не знал, как объяснится перед ним и как просить прощение.

***

Джеймс не находил себе места с самого утра, он проснулся утром в своей постели и обнаружил только храпящего Питера. Вчера у него не хватило духа вернуться к друзьям в Визжащую хижину после всего случившегося. Тем более, начала раскалываться голова. И он решил пойти спать, очень надеюсь, что его отсутствия никто не заметит. Ночью он долго ворочался в своей кровати и не мог понять, почему его притянуло к Северусу. Надо было расставить все точки над и. Он наспех оделся и пошёл искать Снегга. Лучшим местом, где тот мог оказаться была библиотека. Джеймс не ошибся. Пройдя в самую глубь, он увидел Северуса, который склонился над огромной книгой, и, никого не замечая, вчитывался в текст. Джеймс аккуратно отодвинул стул и присел рядом. — Прости, не хотел отвлекать, — почти шёпотом сказал он. — Я велел тебе держаться от меня подальше, — не отрываясь от книги, тихо произнёс Снегг с особой жёлчью. — Нам нужно поговорить, — вполголоса продолжал Джеймс, не обращая внимания на его слова, — эта ночь… В общем, я хотел извиниться, — выдохнул он, каждое слово давалось с усилием, но он понимал, что это необходимо, — прости за Бродягу, то есть, за Сириуса, — невольно сам себя поправил он, — эта его ужасная шутка, я все понимаю… — воздуха смертельно не хватало, казалось, в библиотеки перекрыли кислород. — Шутка?! — Снегг отпрянул от книги, — меня чуть не убил оборотень! Это ты называешь шуткой?! Да я сдам тебя и всю твою компанию Дамблдору. Люпин опасен для общества! Ты хоть об этом задумывался? Нет! Потому что ты наглый, эгоистичный, мерзкий… — он не договорил, потому что Джеймс зажал ему рот рукой, чтоб никто не услышал. — Я все понимаю, — тихо процедил Поттер сквозь зубы, — Дамблдор в курсе насчёт Римуса. Теперь ты готов меня выслушать? Он убрал руку с губ Северуса и почувствовал остаток их тепла на ладони. Ему почему-то снова захотелось их коснуться. Но его мысли прервал Снегг уже раздражённым шёпотом: — Старикан совсем не в своём уме, позволить оборотню находиться в школе. Но ничего, я расскажу Малфою, его отец Абраксас входит в совет попечителей и быстро избавит школу от этого отребья и его никчемного директора! — Я умоляю тебя, не говори ничего никому. Я сделаю для тебя все, что хочешь, — на этих словах Джеймс запнулся, понимая, что сказал лишнего. — Все, что захочу? — с язвительной ухмылкой ответил Снегг, — что ж, хорошо, но если ты или кто-то из твоих шавок пожелает поиграть со мной, наш договор будет аннулирован. — Я согласен, по рукам? — По рукам, Поттер. Я подумаю, в чем ты можешь быть мне полезен. А пока, будь добр, не отвлекай меня. Едкая улыбка скривила тонкие губы Северуса, и он опять почти носом залез в книгу. Джеймс поднялся и побрел к выходу. Теперь он будет ручной собачкой Снегга. А ведь это все из-за Блэка, черт его подери. Если бы не он и не его ебанные шуточки, Сохатый бы снова мог давать Нюниусу смачного пендаля. Но он не хотел. Заглянув в свою душу, он с разочарованием понял, что больше не желает издеваться над Северусом. Ведь Снегг под маской своей холодности и равнодушия скрывает очень много тепла, нежности, страсти, в конце концов. Но не об этом сейчас. Сейчас надо было собрать друзей и рассказать, чего им удалось избежать. Хотя какой ценой, какой ценой.

***

Вечером четверо друзей сидели в гостиной и ждали, пока все разойдутся. Унылый Джеймс скреб ногтем по столу, уставший Римус делал вид, что читает учебник, прокуренный Сириус смотрел в одну точку, взвинченный Питер поглядывал на друзей. Наконец, народ стал по одному или парами покидать гостиную. Мародёры сели вокруг камина. Джеймс на диван, Питер на пол вблизи огня, Сириус и Римус расположились в креслах напротив друг друга. — Ребят, я понимаю, что все расстроены событиями вчерашней ночи, — начал Поттер. — Какими? — тут же перебил Петтигрю. Но все трое друзей смерили его таким взглядом, что он вынужден был замолчать. — Так вот, я сегодня говорил с Севе… с Нюниусом, мы заключили договор. Мы не трогаем его, в ответ он пообещал хранить молчание. В глазах Люпина обращённых к Сириусу читался немой укор, мол «смотри, все это из-за тебя». Но Блэк смотрел в пустоту. Он понимал, как пришлось унизиться Джеймсу, чтоб заключить данное перемирие. — Спасибо, — тихо произнёс Блэк. — Бродяга, если ты ещё раз выкинешь подобный фокус, будешь договариваться сам, — Джеймс говорил спокойно, но решительно, — ты не представляешь, каких трудов мне стоило… — Представляю, прости, Сохатый… И ты, Луни, прости меня, что подставил, я, правда, полный кретин, — Сириус запустил пальцы в длинные волосы. Луни, ну почему опять Луни? Римус таял, как свеча, и его мгновенно отпускала обида на Блэка. — Спасибо, что договорился, — Люпин кивнул Джеймсу, — не знаю, чтоб мы без тебя делали. Воцарилось молчание. Лишь потрескивали поленья в камине, и слышно было, как вертится Питер от желания узнать, что же случилось. — Кто-нибудь расскажет мне? — с обидой в голосе спросил Хвост. — Да что, что! Этот идиот пригласил Нюниуса на нашу ночную тусовку, — разозлился Римус. Питер открыл рот от удивления. — Я, правда, не подумал, — тихо сказал Сириус, поднимаясь и направляясь к выходу. Когда проем за ним закрылся, Джеймс сказал: — Прости его, Лунатик, я думаю, это уже послужило ему хорошим уроком. Римус закрыл лицо руками. Он спасён, спасён благодаря Джеймсу. Он может спать спокойно. Поттер поднялся и, потянув за собой Питера, сказал: — Мы пойдём спать, не засиживайся тут. Кивнув на прощание, двое друзей скрылись в темноте лестницы, ведущей в спальни. Люпин откинулся на спинку кресла и громко выдохнул. Может это был урок им всем?