Езда по обочине

Вечер никак не спешил приходить. Не смотря на то, что за окном было хоть глаз выколи, спать никого не торопился. Гостиная Гриффиндора вовсю обсуждала первый предстоящий в этом году матч по квиддичу. Вот это было событие, в котором, казалось, должен был поучаствовать каждый уважающий себя гриффиндорец. И будь это все неладно, но ежесекундно к Джеймсу подходил кто-то из ребят с неимоверно ценным советом. Выслушивать каждого был катастрофический труд, потому что сразу находилось другое более авторитетное мнение. В конце концов, Поттеру надоело и он громко на всеобщее обозрение заявил, что отправляется спать. Послышались возмущённые голоса. Они перебивали друг друга и одновременно сливались в единый вой. — Ну-ка! Тише! — на всю гостиную гаркнул Люпин. Однако, должного эффекта это не возымело. — Я тоже пойду, — сказал Сириус устало. Люпин попытался поймать его взгляд, но тот, как будто, нарочно смотрел в противоположную сторону. Когда Блэк и Поттер удалились в спальню, толпа немного поутихла. В гостиную вернулась Лили. «Наверно из библиотеки», — догадался Римус по книгам, зажатыми под подмышкой Эванс. «Была со Снеггом, потому что книги по зельям, значит, Северус свободен, сколько время? Ага, пол-одиннадцатого, через пятнадцать минут Джеймс выйдет под мантией-невидимкой, значит, пора разгонять толпу.» — Лили, наконец-то! — в голосе Люпина чувствовалось приторное облегчение, — Вдвоём-то мы быстро успокоим этих неугомонных сорванцов! — Римус напряжённо улыбнулся, глядя на Лили. Эванс увидела явное напряжение, потому что кто-кто, а Люпин не умел врать. Однако, она согласно кивнула. — Так! Что за сыр-бор? — крикнула она и голоса стихли, — Может позвать преподавателей? Что за танцы с бубном вы тут устроили? Всем спать, занятия завтра никто не отменял! Все с угнетением и плохо скрываемой злобой смотрели на Эванс. Но ее слова возымели должный эффект. Бурча и толкаясь все отправились в спальни. Питер уже семенил по лестнице. «Пускай идёт», — подумал Люпин. Ему хотелось как можно быстрее остаться одному. — Ты идёшь? — спросила Лили с подозрением. — Да, только закончу доклад по рунам, — тихо ответил Римус. — Смотрите у меня, без глупостей, насчёт преподавателей я не шутила, — сказала Эванс, осмотрев его довольно подозрительно. — Никаких шалостей, — устало улыбнулся ей Люпин, зная, что Лили ему все равно не поверит. Она коротко кивнула на прощание, пожелав спокойной ночи, и двинулась в сторону спальни девочек. Римус откинулся в кресле. Пять минут блаженной тишины. Это так мало и так много. Чуть-чуть времени поразмыслить о Сириусе. О том, что теперь будет с их дружбой. Надежда на то, что Блэк не рассказал всё Поттеру угасала с каждой секундой. Но, возможно, сейчас их и правда волнует предстоящий матч. Эта надежда колыхалась и теплилась в Люпине. Он не мог забыть шершавых тонких губ Сириуса, их прокуренный, но свежий вкус, как будто ментол раздавили и оставили им пропитывать пространство. Странная свежесть, как будто, до сих пор была в воздухе. Едва ощутимая, холодная, но притягательная. Его размышления прервал тихий шепот над самым ухом: — Я готов, жди здесь. Это был голос Сохатого. Люпин кивнул в пустоту, где предположительно был Джеймс. Проход открылся и закрылся. Римус продолжал сидеть смотря на огонь в камине и утопая в своих мыслях. Вдруг его плечо сжали тонкие, но крепкие пальцы. Он медленно повернул голову, неужели Поттер уже вернулся, но нет, перед ним стоял Сириус. Как обычно, в порванных чёрных джинсах, белой майке и кожанке. — Пойдём прогуляемся? — тихо произнёс он, словно боясь, что их могут услышать. Люпин смотрел на него так, как будто призрака увидел. Однако, взяв себя в руки, кивнул. Они вышли из проёма и направились в любимое место Блэка. На астрономической башне Сириус закурил и посмотрел вдаль на тёмный лес. Люпин остановился позади. Пару минут оба молчали. — Ты знаешь, я… — Римус осекся. — Сожалеешь? — горько усмехнулся Блэк. — Нет, — тут же с вызовом ответил Люпин, — но… Мне кажется, ты не так все понял… — А что тут понимать? — Сириус повернулся лицом и подошёл почти вплотную. Ноздри Люпина обдало тем самым запахом табака и свежести. Он закрыл глаза, вдыхая как можно глубже. Потом резко раскрыл. Лицо Блэка, словно вырезанное острыми линиями, озарял свет луны. Серые глаза внимательно изучали Римуса, как будто он видел его впервые. Он смотрел сейчас, как хищник на жертву. — Ты думаешь, я не вижу, как ты смотрел на меня в последнее время? Какие ревностные фразы ты бросал? Что с тобой происходит? Скажи честно. Ты влюблён? Влюблён в меня? Люпин не знал, что ответить. Он жадно глотал ртом воздух, но кислород будто перекрыли. — Луни, ответь мне, — тихо и спокойно проговорил Сириус. — Я… не знаю, — ответил Римус, как ему показалось честно. — Ты дорог мне, я бы не хотел потерять дружбу с тобой из-за… Из-за небольшой интрижки, — выдохнул Блэк прямо в губы Люпина. Это стало конечной точкой, Римус в последствии сам не понял, как это произошло. Его губы жадно впились в тонкие губы Сириуса. Его приоткрытый рот теперь заполнял язык Римуса. Блэк углубил поцелуй, сгребая Люпина под полом мантии, нежно скользя тонкими пальцами по его рёбрам, нащупывая каждый шрам. Но было не больно, от его рук исходило тепло, которое будто бы затягивало шрамы. Руки Люпина обвили шею Блэка, гладя его длинные волосы, потом грудь, прикрытую лишь белой майкой. Пальцы спускались все ниже. И тут… Сириус резко отпрянул. — Это все, конечно, круто. Но ты не ответил мне. Римус стоял весь красный и тяжело дыша. Он никак не мог собраться с мыслями. Этот поцелуй словно свёл с ума и каждая клеточка тела ожидала продолжения. Будто мозг вынесли на помойку и вместе с ним все мысли, что были до этого момента. — Так, ты влюблён в меня? — повторил вопрос Сириус. — Нет, извини, это было секундное… — Римус врал, краснея до кончиков ушей, пряча глаза. — Нет, значит? А если так? И на этот раз он грубо вмял Римуса в стену, что у того хрустнул позвоночник. Сириус нагло, по-хозяйски врывался языком в рот Люпин, оставляя секунду на вздох. Он гладил его по бёдрам. Люпин дрожал в его руках, по щекам катились слёзы. Римус сам не понимал это были слёзы восторга или унижения, что им так легко манипулируют. Он знал одно — он счастлив сейчас. И, даже если его сейчас скинут с башни, он умрет счастливым. Возбуждение дорастало своего пика. Волосы Сириуса путались между их лицами, губы до крови пропитались запахом друг друга. Руки Люпина скользили уже под майкой Сириуса в хаотичном порядке. Блэк сделал толчок пахом и вдавил Люпина сильнее в стену. Раздался протяжный вопль, похожий на волчий вой. Но стоило Римусу коснуться пряжки ремня, Блэк отстранился. — Значит, нет? — спросил он с издевкой, закуривая. Люпин стоял и смотрел на Блэка со страстью, которую не ощущал никогда в жизни. Он не мог говорить, только смотреть и чувствовать уходящее тепло на коже, оставленное Сириусом чуть ранее. — Нет, это не любовь, — ответил шёпотом Люпин, — ты всё для меня. Весь мой мир — это ты. Как же твоё хваленное собачье чутьё это не почувствовало, а, Бродяга? Но прежде чем Сириус успел ответить, Люпин скрылся в проёме лестницы. И тихий вой раздался в стенах замка.