«Предисловие»
Такемичи никогда не имел дел с бандами и Масатака Киёмидзу его не доставал, оставляя его невзрачным пареньком, обычной внешности для японца: Чёрные как смоль волосы с синим отливом, да голубые глаза, так же среднестатистический рост для Японца. Так же он не перемещается по времени, простой обычный подросток. Майки, то бишь Манджиро Сано, не создавал банду токийской свастики, в этом Ау оставаясь в дружеских отношениях с капитанами. Шиничиро после того случая в магазине остался жив. Возраст школьный.« Конец предисловия»
Такемичи обнадёживающее вздыхает, наблюдая за резкой сменой погоды, оглаживает подушечками пальцев кирпичи, а после опускает глаза в пол с мыслями «Куда я скатился». Прислушиваясь к звуку извне, что бы недовольный голос арендодательницы утихнет, и вовсе не будет слышим, шаги её будут отдаляться. Сердце его бешено бьётся, уже две недели он неспособен оплатить аренду, со смерти тёти всё стало сложнее, долги повесили на него, пока тёплая трёхкомнатная квартира не была, продана, а сам он оказался в самих низах, самой дешёвой комнатки в самых трущобах Йокогамы. Где при выходе из здания, пред глазами возникала картина: Маленькие, большие палатки, там сводят концы с концами бездомные, кто-то не имеет воли и продал пару свои органы, оставаясь при этом с деньгами ибо потратить их уже не решались, деньги крупной сумы, уже было как доказательство того что человек жив, так же люди продали свою жизнь и так же, за это не могут потратить деньги, это снова доказательства их жизни. Ханагаки с дрожью в коленях и в сердце посматривает на террасу, от этих бездомных людей его отделяет лишь дорога, один взгляд туда уже как вечное напоминание, как кажется черноволосому неизбежное, что вот немного, метр и палатки, а может уже сооружённый им домик из ткани и там он умрёт. Его все забудут, как это сделали все государство на него забило, бросив на произвол судьбы, в его возрасте распределяют в дет дом, а он, выбиваясь из пучины того, чтобы ночевать в переулке, кутаясь в коротенькую, совсем не греющую куртку. Живёт в мелкой комнатке, что даже на пятьдесят тысяч стоить не будет, мелкая заржавелая плитка белого цвета, что греет и то плохо, холодильника и нет вовсе, а спит парнишка на футоне укрываясь обтрёпанным тонким одеялом, как при таком жизненном раскладе в ход не пошло лезвие, как решение всех проблем, хотя он пробовал. Как итог добрая бабуля растрогала его своими тёплыми словами, и парень всячески цеплялся за жизнь. Так что он решил жить до последнего, пока не умрёт. — Вроде ушла — выглядывая из-за угла и удостоверившись в отсутствии женщины, что должна взимать у него арендную плату, он поправив спадающую с плеча лямку портфеля и сглотнув парнишка выходит из своего не до укрытия, с опаской осматриваясь по сторонам приоткрывает двери к входу во внутрь комнаты, он заходит закрываясь на изнутри, сердце пропускает удары, в помещении холодно, и единственный источник света, это маленькое окошко и Такемичи щурясь, замечает записку, приклеенную к стене. Начиная зачитывать. « Тебе лучше заплатить мне эти гроши иначе точно окажешься по ту сторону дороги» Неслабая дрожь пробила тело черноволосого и он, теряя малейшие искорки в глазах, падает на холодный пол, распластавшись на холодном деревянном полу, который требовал ремонта, ибо измученная нога подростка страдала не больше его самого, проваливаясь в половицы, исцарапав их настолько сильно, что кровь было сложно остановить, она ж ещё у него довольно жидкая, а бинта и аптечки, самого базового для быта и человеческой безопасности не было. Взгляд голубых глаз устремлён в пустоту, парень медленно моргает, думая насколько никчёмна его жизнь, что она и одного рубля не стоит и подавно, темнота окутала его глаза мысли по типу «Что будет дальше?» заполонили голову Ханагаки, во рту пересыхает, и он ловит себя на мысли, что ничего толком и ни ел, холодильника дома не было, как и какой либо еды, благо в школах можно пойти в столовую. — Открывай — Громогласно глаголет женский голос, Такемичи до чёртиков перепугался, пытаясь слиться сейчас с половицей, на которой он лежал, все, что понял, что это стучалась к нему не та женщина, что взимает у него деньги за это жильё. Идя на поводу у страха, парень ничего не отвечал, побаиваясь даже вздохнуть, понадеявшись на то, что его дома нет и как, всегда не дождавшись ответа уйдут. — Я знаю, что здесь кто-то есть, не откроешь, я выбью эту дверь — Но черноволосый был парализован страхом, поэтому оставался на одном месте и девушка, по ту сторону двери подождав немного, будет ли ответная реакция или нет, всё же с ноги выбивает чёртову хлюпкую дверь с петель. Холодные капли пока скатились по лицу, пока он немея, нашёл в себе силы присесть, щурясь он увидел маленького роста девушку, лет пятнадцати, всё её лицо в веснушках, а волосы персиковые и непокладистые, чёлка выглядывает из-под чёрной ленты на её голове, голубые помутневшие глаза, всё её описание не говорило Такемичи ничего хорошего, первая мысль это о гопнице, о девушках такого положения говорят многое, и то, что это как сказать вымирающий вид. Такемичи уже совсем отчаялся. — Ну в общем как видишь — Она бросает свой взгляд на выбитую дверь — Обещания я выполняю — Персиковолосая принимается оценивающим взглядом осматривать напуганного паренька, проходясь от его неряшливой причёски до изодранным половицами лодыжек, и что-то задумчиво хмыкнув себе под нос её взгляд уже осматривает комнату, её лицо непозволительно сильно синеет в отвращении, при виде по треснувшей штукатурке на стене, да от ржавой плитки. — Я-я оплачу, поймите у меня нет денег — Она без единого сдвига в эмоциях смотрит на плачущего парнишку, и, уставши, цыкает, довольно резко и прямо отвечая — Мне, то зачем твои деньги? — Такемичи пугается, пытается снять напряжение вернув большую часть мыслям боли в ногах, которые прибывали в необработанном состоянии и из-за неблагоприятных условий начали гноиться. — Слушай, тут ремонтик нужен, на лет так сто, а я работать не хочу, ну что разве тебе не нужна работа и кров, а мне безработица и лень? Хотя деваться тебе некуда, откажешься от этого, и до той стороны дороги не далеко. — Да я согласен — Хоть смерть, хоть что будет стоять за этим странным предложением, хоть жалкая ложь которой он надеется, не будет, пререкаться смысла ведь нет, так как желанье жить выростало, если она не врёт если она реально даст ему работы, то он обязательно спросит в каких целях и почему, но когда он почти лишён любой надежды на дальнейшее выживание, на работу редко кто пускает с четырнадцати лет, девушка же ехидно улыбается и резко меняет настрой, опуская уголки губ, Такемичи замирает и думает что «Обманут» что столь сладкое не может быть реально. — Океюшки, работа лёгкая продавай цветочки, да продавай, так ещё у тебя помощник будет, не одинок уже, во счастье привалило, а то что я заплачу за тебя твою мизерную квартплату, которую ты должен, отработаешь — Такемичи вздохнув кивает, так как уже не чувствует холода от девушки, лишь приветливость. *** Магазинчик куда привела его персиковолосая оказался двухэтажным, на первом этаже гуща цветов и разной атрибутики для «Флориста» и сразу же по приходу в дом голубоглазая вручила черноволосому ключ. — С-спасибо, но за что? Только лишь из-за этого? — Веснушчатая чешет за ухом, цыкая проворно щёлкая Такемичи по носу — Понимаешь, здесь жила моя баба, добренькая такая, с морщинами и с простеньким характером, и с ней жила и я, дабы ухаживать за ней, потому что ну понимаешь, возраст сказывается на её подвижности, ну так вот возраст сказался и на её жизни, после её смерти не хочу здесь жить, но квартирка на меня записана, вот беда, но ты можешь работать тут, выбора у тебя особо нет, работаешь тут, живёшь тут и будешь должен мне жизнью, не волнуйся… Я говорила выбора у тебя нет? И украсть ты тут ничего не сможешь, ценностей тут нет, хотя если ты хочешь забрать одеяло, забирай у меня они есть, завтра ты знакомишься с другим работником, думаю поладите, а пока осваивайся кстати говоря зовут то тебя как? — Такемичи водит глазками во воздуху и тихо отвечает. — Такемичи Ханагаки — В ответ та его похлопала по плечу. — О, ну будет знакомы Хана-кун, называй меня просто «Симо» видится мы будем раз в день так, пожалуй, привыкай уже к новому работнику — Черноволосый смотрит назад, и хоть немного благодарит Ками, в которого он веру давно потерял, но всё же он не настолько наивный, что бы полностью доверять этой девушке, так что ему всего лишь нужно выжить и как говорится «Хочешь жить умей вертеться»