Стереть его имя

Очередной аукцион. И вот лишь плотный черный занавес отделяет потенциальных покупателей от следующего лота. Сегодня было объявлено, что гостей ждет сюрприз. Особенный товар, поэтому сейчас здесь находились все самые богатые и влиятельные люди города, чтобы приобрести себе очередную дорогущую, но в большинстве случаев абсолютно бесполезную вещицу. Чонгук не особо любил такого рода мероприятия, считая их по своей сути пустой тратой времени и денег. К тому же здесь нередко выставляли довольно безнравственные вещи, а иногда и людей, что никак не вязалось с его взглядами и моральными принципами. Однако что скрывать — сегодняшний особый лот заинтересовал и его, было любопытно, что они еще могут предложить избалованному до всяких диковин народу. Конечно, сам он не собирался ничего приобретать, а потому не участвовал в аукционе, но посмотреть все же было интересно. Тэхён же напротив был любителем подобных мест, не пропуская ни одного крупного аукциона. Он без раздумий тратил деньги на всякие редкие и необычные штуки, а затем демонстрировал их в своем доме на званных вечерах, которые, к слову, проходили здесь чуть ли не каждую неделю. Узнав про то, что особенный товар попал на аукцион, он один из первых сидел за столиком поближе к сцене, попивая виски и с нетерпением ожидая начала мероприятия. — Уважаемые гости, раз все заявленные участники аукциона в сборе, мы можем начинать! — раздается голос аукциониста со стороны сцены, и все в зале затихают, приготовившись слушать. — Лот под номером один. «Ваза эпохи династии Сун» — была изготовлена почти десять веков назад в Китае, в эпоху династии Сун. Выполнена из высококачественного фарфора, имеется необычный орнамент в форме лепестков. Начальная цена: сто шестьдесят тысяч долларов, шаг: восемь тысяч долларов. Видя подобные предметы на аукционе, Чонгук не особо понимал смысл их приобретения, одно дело, когда их покупали коллекционеры, но вот конкретно эта ваза была только что продана одной даме за сто восемьдесят четыре тысячи долларов, а ведь она абсолютно точно не была коллекционером и к тому же ничего не понимала в подобных вещицах. — Лот под номером четыре. «Браслет из жадеита», выточенный из цельного камня жадеита — ярко-зеленого нефрита, самого прозрачного и редкого из всех видов. По легенде китайский император Сюаньцзун Тан подарил браслет необычной овальной формы с гладкими краями своей любимой, чтобы подчеркнуть красоту запястий женщины. С тех пор браслеты такой формы именовались «Гуйфэй», что в переводе с китайского «высшая или любимая наложница, вторая жена императора». Начальная цена — два миллиона пятьсот восемьдесят тысяч долларов, шаг: сто двадцать девять тысяч долларов. «Знал бы император, на чьих запястьях будет этот браслет красоваться теперь», — проносится в голове Чонгука, когда он слышит, что браслет приобрел господин лет тридцати пяти за три миллиона двести двадцать пять тысяч долларов. Во всем городе он был известен своими любовными похождениями, поэтому Гук был уверен, что спустя совсем немного времени это редкое украшение окажется на руке очередной, не особо уважающей себя барышни. Какая пустая трата денег. Аукционист проходится еще по нескольким скучным лотам, и очередь наконец доходит до последнего. Большинство гостей, включая Чонгука и Тэхёна, были здесь именно из-за него. — А теперь, дамы и господа, настало время нашего особого лота, впервые представленного на нашем аукционе, — начинает аукционист, открывая следующую карточку. В зале повисает гробовая тишина, и весь народ замирает в ожидании названия. — Лот под номером девять. «Интира»! — по залу прокатывается восторженный гул. Все в этом городе знали об интирах, они были для них своего рода мифом, никому из здесь присутствующих еще не удавалось лицезреть ее вживую. — Интира — существо, уходящее корнями в древнегреческую мифологию. Точное их происхождение, к сожалению, неизвестно. Внешне интира представляет собой небывалой красоты девушку. По своей особенности способную влюбляться лишь один раз и на всю жизнь. Сама их суть — это любовь к одному-единственному мужчине. Увидеть интиру — само по себе великое событие, последний раз ее видели пятьдесят семь лет назад, однако уже влюбленную. К нам же попал еще более ценный экспонат, молодая чистая интира, еще не познавшая вкус любви. К тому же особенностью данного экземпляра являются глаза фиолетового цвета, говорят, такие они бывают лишь у самых красивейших и горячо преданных своей любви особей. Наконец занавес открывается и перед гостями предстает непостижимо прекрасная девушка. Иссиня-черные волосы, доходившие ей до поясницы, были так изумительны, что казалось, будто они мерцают. Лилейная кожа, напоминавшая своей прозрачностью алебастр, в совокупности с изысканными чертами лица и стройным телом делали ее похожей на ангела. Вот только глаз девушки было не видно, их скрывала темная, непроницаемая ткань, отчего невозможно было узнать, действительно ли они были столь редкого фиолетового цвета. Весь зал сидел, восторженно открыв рты, не в силах поверить, что перед ними действительно настоящая интира. Девушка была действительно невероятно красива, однако первое, что бросилось Чонгуку в глаза, — это серебряные цепи, надетые на ее тонкие запястья. По своей природе интиры не представляли никакой угрозы для людей, по сути, они были абсолютно беззащитны, отчего и стали со временем столь редки. Далеко не каждой интире удавалось найти свою любовь, из-за своей красоты их часто использовали для предоставления всякого рода интимных услуг богатым мужчинам. А учитывая, что у них была более быстрая регенерация, нежели у людей, их нередко втягивали в различные извращения. Поэтому Чонгуку было абсолютно непонятно наличие цепей на ее руках, логичней было бы надеть их на всех присутствующих мужчин, которые буквально пожирали ее своими масляными взглядами, наверняка уже представляя, что смогут с ней вытворять. — Многоуважаемые гости, есть ли у вас какие-либо вопросы перед тем, как мы начнем? — деловым голосом спрашивает аукционист, окидывая цепким взглядом зал. — У меня есть вопрос, — звучит взволнованный голос полноватого мужчины, его явно заинтересовал товар, отчего юркий язычок постоянно высовывался, пробегаясь по губам. — Откуда вы знаете, что она еще не влюблена? — Когда интира влюбляется, под ее левой ключицей появляется имя избранника, — аукционист подходит к девушке и легким движением руки отодвигает край платья, полностью оголяя хрупкую ключицу. От внезапного прикосновения пальцев к коже интира испуганно дергается. — Как видите, она чиста, еще вопросы? — Почему ее глаза завязаны? — слышится спокойный голос из дальнего угла зала, прежде чем Чонгук может себя остановить, и интира слегка наклоняет голову набок. — Видите ли, мы точно не знаем, как быстро влюбляются интиры, поэтому, чтобы не рисковать, мы завязали ее глаза, дабы она не могла видеть присутствующих до оформления документов, фиксирующих продажу. — В зале слышится одобрительный гул. — Что будет, если она не сможет быть с мужчиной, которого полюбит? — с интересом спрашивает Тэхён, все еще разглядывая девушку, и Чонгук невольно напрягается. — С большой вероятностью она погибнет, — задумчиво начинает аукционист, — были случаи, когда, потеряв любимого человека, интира убивала себя, не сумев справиться с горем. — А что насчет влюбившегося в нее человека? Как это происходит, она околдовывает его или что-то в этом роде? — доносится грубоватый голос мужчины, сидевшего за соседним от Тэхёна столиком. «Очередной вопрос от мужчины», — усмехается Тэ. Женщин интира, по всей видимости, совсем не интересовала, большинство из них лишь кидали завистливые взгляды в ее сторону. А вот у мужчин, сидящих в зале, интерес явно вызывала не любовь девушки, учитывая их мутные взгляды, которыми они словно ощупывали ее тело. — Интиры не обладают сверхъестественными способностями или магией, мужчины влюбляются в них абсолютно естественным путем, без какого-либо принуждения. Единственное отличие от влюбленности в обычную женщину — это то, что между ними образуется более крепкая связь. К тому же поговаривают, что все взаимодействия с интирой, будь то обычное касание или секс, ощущаются более ярко и доставляют в разы больше наслаждения. По залу проходит восторженный шепот. «Вот же похотливые сволочи, смотри, как сразу оживились!» — с неожиданной злостью думает Чонгук, презрительно фыркнув. — Что ж, если вопросов больше нет, мы можем начинать. Также хотим заметить, что мы не несем ответственности за то, выберет ли она вас своим возлюбленным, если вы приобретете ее. Стартовая цена — двадцать два миллиона долларов, шаг: один миллион сто тысяч долларов. Пока весь зал гудел, повышая цену, пытаясь заполучить, пожалуй, самый ценный лот за всю историю торгов, Чонгук, как загипнотизированный, не мог отвести взгляда от девушки. За всю свою жизнь он еще ни разу не видел ничего и никого столь же безупречно-прекрасного, как она. Интира стояла практически неподвижно, иногда вздрагивая от особенно громких выкриков гостей. Наверняка ей было безумно страшно в незнакомом месте, лишенной зрения, да еще и с цепями на руках. Ему вдруг нестерпимо сильно захотелось забрать ее отсюда, отгородить от всего этого безумия. Впервые Чонгук пожалел, что не участвует в торгах. Из раздумий и созерцания девушки его выводит легкий стук молотка, означающий, что торги окончены. — Продано господину под номером девяносто пять за пятьдесят миллионов шестьсот тысяч долларов. Поздравляем. Чонгук довольно хорошо знал человека под номером девяносто пять. Ким Тэхён, несмотря на свой молодой возраст, был чуть ли не самым богатым человеком в этой стране. Раньше их с Гуком отцы вели общий бизнес, отчего им приходилось довольно часто пересекаться. Однако после ужасного пожара во время одного из приемов три года назад обе семьи погибли, и Чонгуку с Тэхёном пришлось взять все дела на себя. После совместной работы на протяжении года их пути в итоге разошлись, ибо взгляды на ведение бизнеса у них совершенно не совпадали. Тэ любил риск и всякого рода авантюры, к тому же не брезговал использовать грязные методы. Гук же напротив предпочитал стабильность и не любил марать руки в грязи. Так они и свели свое общение до деловых встреч и пересечений на званных приемах. Не желая смотреть, что будет дальше, Чонгук выходит из зала, собираясь развеяться и выкинуть из головы интиру и весь этот идиотский аукцион. — Что ж, господин Ким, все документы оформлены, деньги получены. С этого момента интира является вашей собственностью, — вежливо говорит аукционист и, поклонившись, выходит из кабинета, оставляя Тэхёна наедине с девушкой. Интира стояла словно статуя, боясь пошевелиться, из-за повязки она была полностью дезориентирована, к тому же абсолютно не понимала, что вокруг происходит. — Не бойся, я не обижу тебя, — Тэ подходит к ней, намереваясь снять повязку и наконец увидеть ее глаза. Она испуганно дергается, но не отходит, позволяя убрать ткань с лица. Тэхён еще никогда в жизни не видел таких глаз, они и правда были нежно-фиолетового цвета. Девушка бегала растерянным взглядом то по лицу молодого человека, стоявшего перед ней, то по комнате, в которой они находились. — Как тебя зовут? — ласково спрашивает он, с интересом разглядывая ее лицо. — Лалиса, — робко отвечает она, и ее голос оказывается таким же легким и мелодичным, как Тэ себе и представлял. — Сколько тебе лет? — Двадцать два. — Поразительно, двадцать два года и все еще чиста, я слышал, интиры влюбляются довольно рано. Что ж, вижу, мне несказанно повезло, теперь ты будешь жить со мной, обещаю, я позабочусь о тебе, — возбужденно произносит Тэхён, аккуратно касаясь рукой ее лица, отчего Лалиса слегка хмурится. Еще одной особенностью интир было то, что они воспринимали прикосновения по-другому. Так одно лишь мимолетное касание полюбившегося им человека отдавалось легкой эйфорией во всем теле. И чем сильнее были их чувства, тем ярче и приятнее были ощущения. Касания же остальных мужчин напротив вызывали неприязнь, а в определенных случаях и приступы боли.

***

Несмотря на сложившуюся ситуацию, Лалиса довольно быстро смирилась с новой жизнью, она была так чиста и невинна, что Тэхёну не составило особого труда втереться ей в доверие. По сути, его отношение к ней вполне можно было назвать хорошим. Кроме периодических касаний и легких объятий, он не настаивал на чем-то большем, терпеливо ожидая, когда его имя украсит ее прелестную ключицу, доказывая, что она его не только на бумаге. Лиса же, прожив с ним уже пару недель, никак не могла понять, почему до сих пор не влюбилась в него. Казалось бы, вот он, отличный вариант. Тэ был красив, умен, к тому же весьма обходителен, и Лисе уже не терпелось ощутить на себе все прелести любви, о которых ей рассказывали в детстве, однако он не вызывал в ней абсолютно никаких чувств, разве что кроме легкой неприязни в те моменты, когда касался ее. — Лалиса, детка, сегодня у нас будет прием в честь тебя, — воодушевленно начинает Тэхён, без стука заходя в ее комнату. — Хочу, чтобы весь город увидел, кого я приобрел. «Приобрел», — проносится в голове Лисы, как будто она была очередным бездушным трофеем в его огромной коллекции, хотя, возможно, так оно и было на самом деле. — Я подобрал пару нарядов, выбери тот, что тебе больше по душе, к шести часам ты должна быть готова, — заключает он, кладя на кровать платья, а затем покидает комнату, оставляя ее одну. «Я не принадлежу тебе, моя кожа все еще чиста», — расстроено думает Лиса, разглядывая оставленные платья. Ей хочется хоть немного отомстить Тэхёну за обидные слова, поэтому, поразмыслив, она выбирает легкое светло-фиолетовое платье, полностью открывающее ее плечи и ключицы, чтобы каждый, кто будет на этом приеме, видел, что она не принадлежит ему. Несмотря на то, что Тэхён пытался делать вид, что ему все равно, Лиса видела, как он злился, стоило лишь его взгляду коснуться ее кожи и вновь не увидеть там свое имя. В зале было полно гостей, и каждый из них подходил поприветствовать хозяина дома и его обворожительную спутницу. Если женщины просто кивали головой в знак приветствия, безуспешно пытаясь скрыть раздражение и ревность в глазах, то все мужчины, как один, тянулись к интире, чтобы прикоснуться к ее изящной руке и оставить легкий поцелуй. Лалиса же каждый раз еле сдерживалась, чтобы не отдернуть руку, лишь мило улыбаясь. Спустя несколько десятков мужчин прикосновения, а в особенности поцелуи, стали отдавать легкой болью в руке, постепенно распространившейся по всему телу. Как же ей хотелось отдохнуть от этого хоть минутку, поэтому, увидев, что к ним идет статная женщина лет шестидесяти, вероятно со своим супругом, Лиса немного расслабилась, надеясь, что хотя бы они обойдутся без рукопожатий и поцелуев. — Лиса, познакомься, пожалуйста, это госпожа Кан Чживон, самая влиятельная женщина в этом городе, и ее муж, господин Кан Чеын, владелец больницы, — с уважением произносит Тэхён, слегка кланяясь гостям. Господин Кан уже собирается пожать руку Лалисы, приветствуя, но Чживон внезапно останавливает его. — Не нужно, дорогой, сегодня уже достаточно мужчин обслюнявили руку бедной девочки, — мягко произносит она, с улыбкой смотря на Лису. — Мне очень приятно с тобой наконец познакомиться, нечасто в нашем городе встретишь столь невинное дитя, в основном здесь одни сплетницы и интриганки, так и норовящие заполучить себе мужа побогаче. Тэхён и Чонгук для них тут самые лакомые кусочки. Лиса на слова женщины лишь улыбается, с интересом слушая ее болтовню. Она ей сразу понравилась, из всех людей за сегодняшний вечер лишь она и ее муж отнеслись к ней как к обычной девушке, а не какой-то диковине. — Она еще не знакома с Чонгуком, он наверняка снова решил проигнорировать приглашение. Вы же знаете, он редко ходит на подобные мероприятия. — Тут ты прав, хотя сегодня он, видимо, решил почтить нас своим присутствием, — с улыбкой замечает госпожа Кан, увидев, что не кто иной, как сам Чонгук, направляется в их сторону. — Что ж мы, пожалуй, оставим вас. — Видимо, — мрачно соглашается Тэ, натягивая на лицо фальшивую улыбку. — Какие люди решили посетить нас, Лалиса, хочу представить тебе моего старого друга, когда-то наши отцы работали вместе. Чонгук словно был ослеплен Лисой, чья красота, казалось, сошла с небес. Ее глаза цвета самого редкого сапфира, обрамленные длинными густыми ресницами, буквально пронзали его взглядом насквозь, пока на ее лице расцветала улыбка. — Чон Чонгук, — представляется он, смотря на нее точно загипнотизированный, а она смотрит на него в ответ, и воздух буквально искрится между ними. Лиса замечает, как глаза его темнеют, а затем ощущает быстрые удары своего сердца, когда Чонгук наклоняется к ее руке, оставляя нежный поцелуй. От прикосновений его губ к чувствительной коже по телу Лалисы проходит приятная дрожь, забирая с собой всю боль и неприятные ощущения, оставшиеся после прошлых мужчин. — Очень приятно, господин Чон, — смущенно улыбаясь, произносит Лиса, голос ее был мягким и чистым. Чонгук смотрел в эти подобные фиолетовым самоцветам глаза и не мог отвести взгляда. После аукциона он каждую ночь снимал с ее глаз повязку в надежде полностью разглядеть лицо, но так и не смог увидеть. И вот наконец она стояла перед ним, такая очаровательная и хрупкая, словно тонкий хрустальный бокал, что в груди у него защемило. Тэхён же наблюдал за развернувшейся картиной с нескрываемым раздражением. Лалиса с интересом смотрела на Чонгука и улыбалась такой искренней улыбкой, которую не показывала ему никогда. И в этот самый момент он возненавидел Гука, возненавидел за то, что он вызывал в Лисе те чувства, которые сам он вызвать никак не мог. — Прости, друг, но нам с моей дорогой Лалисой придется оставить тебя, нужно еще поприветствовать остальных гостей, — нарочно выделяя слово «моей», говорит Тэ, а затем демонстративно притягивает интиру к себе за талию с жесткой улыбкой триумфатора. Лиса же на это действие лишь еле заметно морщится, снова начиная чувствовать неприятные ощущения, расползающиеся по телу. «Она еще не твоя», — думает Чонгук, когда взгляд непроизвольно останавливается на левой ключице Лисы. И от того, что она до сих пор чиста, ему становится значительно легче. — Конечно, — спокойно соглашается Гук, даже не посмотрев в сторону хозяина дома. — Надеюсь, мы еще увидимся, — слегка улыбаясь, бархатным голосом произносит Чонгук, обращаясь к Лисе, и на ее лице появляется легкий румянец. Спустя еще не один десяток гостей, а к ним в придачу бесчисленных касаний и поцелуев, интира уже держится из последних сил. Все тело ноет, из-за чего она постоянно переступает с ноги на ногу, не в состоянии стоять спокойно. Ей кажется, что этот вечер уже никогда не закончится. — Все в порядке? — интересуется Тэхён, видя, что она вся издергалась. — Я очень устала, и эти нескончаемые прикосновения сводят меня с ума, можно я пойду к себе? — просит Лиса, умоляюще смотря на него. — Хорошо, можешь идти, — немного подумав, соглашается Тэ. Она и правда выглядела абсолютно измученной. — Спасибо… — радостно шепчет она, практически выбегая из зала. Лиса уже собирается зайти в свою комнату, как внезапно чувствует крепкую хватку на запястье, а затем кто-то прижимает ее лицом к двери, придавливая собственным телом. Она даже не успевает ничего понять, как все тело поглощает тупая ноющая боль. — Вот мы и встретились вновь, красавица, — раздается у нее над ухом томный голос неизвестного ей мужчины. — Я не смог заполучить тебя на аукционе, но это уже не важно, теперь-то я смогу насладиться тобой сполна. Тэхён занят гостями, так что нам никто не помешает. — Ты в этом уверен? — слышится сзади властный голос Чонгука, и в ту же секунду мужчина летит на пол, с силой ударяясь головой об стену. — Господин Чон? — заикаясь, мямлит мужчина, Гук сразу же узнает в нем участника аукциона, сидевшего рядом с Тэ. — Простите я… я не знал, что вы… что она… — Я смотрю, ты стал слишком смелым, видимо, совсем не в состоянии удержать своего дружка в штанах. Ну ничего, подожди немного, и мы это исправим, ты еще будешь умолять меня о смерти, — с елейной улыбкой сквозь зубы шипит Чонгук, наклоняясь к его лицу, он был ужасно зол, однако сейчас не было времени возиться с этим ничтожеством, что ж, он поквитается с ним позже. — Убирайся. Мужчине дважды повторять не приходится, спустя пару секунд он уже удирает, опасливо оглядываясь. Лиса стоит, прижав руки к груди, мелко дрожа от страха и все еще не отступающей до конца боли. — Вы в порядке? — напряженно спрашивает Чонгук, с беспокойством смотря на Лису. Слезы стояли в испуганных глазах интиры, и она вся тряслась, не в силах вымолвить и слова. От вида такой девушки сердце Гука сжалось, и, поддавшись порыву, он обнимает ее, нежно прижимая к себе. Лалиса только успевает прерывисто выдохнуть, как чувствует, что страх и боль отступают, сменяясь трепетным волнением. Чонгук чувствовал, что Лиса расслабилась и перестала дрожать, нужно было отпустить ее, но он никак не мог заставить себя выпустить ее хрупкое тело из своих объятий, казалось, все его естество противится этому. За углом слышатся голоса, и Чонгук с неохотой отпускает Лису, отступая от нее на шаг. — Спасибо, — чуть слышно произносит она, все так же не убирая руки от груди, чувствуя, как бешено стучит сердце. — Вы, должно быть, устали за сегодняшний вечер, думаю, вам стоит вернуться в свою комнату, — ровным тоном произносит Гук, не сводя внимательного взгляда с интиры. — И не забудьте запереть дверь на замок. Чонгук уже собирается уходить, но взволнованный голос Лисы заставляет его остановиться. — Господин Чон… А тот мужчина, он… — Он больше вас не побеспокоит, я об этом позабочусь, — тон его был жестким, но взгляд, устремленный на Лису, полон нежности. — Доброй ночи, Лалиса. Стоит только Чонгуку скрыться за углом, Лиса быстро заходит в свою комнату и, закрыв дверь на ключ, прислоняется к ней спиной. Она никак не может успокоиться, все еще ощущая непривычное волнение от объятий с Чонгуком, никогда раньше она не чувствовала ничего подобного. «Это ничего не значит, сегодня просто был слишком насыщенный вечер», — думает Лиса, мысленно успокаивая себя. — Нужно отдохнуть, — заключает она и, раздевшись, направляется в ванную. Ей хочется смыть с себя прикосновения и поцелуи всех мужчин, разве что кроме одного единственного.