Стереть его имя

Лиса просыпается около восьми часов утра, не сразу понимая, где она находится. Аккуратно выбравшись из объятий Чонгука, она тихонько выскальзывает из комнаты, поспешно спускаясь по ступенькам на первый этаж. Желая поскорее оказаться на свежем воздухе, чтобы хоть немного привести мысли в порядок после всего, что произошло вчера, Лиса сразу же направляется к входной двери, но останавливается, увидев в гостиной Чживон. Она сидит на диване, держа в руках небольшую чашку с ароматным кофе, и с интересом смотрит на взволнованную интиру. — Госпожа Кан, — чуть слышно произносит Лиса, неуверенно подходя к хозяйке дома и присаживаясь рядом с ней на бархатную обивку дивана. — Дорогая, тебе уже лучше? — мягко спрашивает Чживон, отставляя чашку в сторону. — Да, — тихо отвечает Лиса, уставившись на лежащие на своих коленях руки, словно провинившийся ребенок. — Ты помнишь, что было после того, как Тэхён привез тебя к нам? — Помню, — смущенно говорит интира, все так же стараясь не смотреть на женщину. После вопроса госпожи Кан в голове сразу же всплывают картинки прошлого вечера, и Лиса непроизвольно сжимает пальцами тонкую ткань своего платья. Вот она сама целует Чонгука. Зовет его в ванну. Вот он прижимает ее к стене. Его руки, губы скользят по ее коже, вырывая из груди несдержанные стоны. Кажется, от одних только воспоминаний по телу разливается такое сладкое чувство, и Лиса с ужасом осознает, что хочет еще. Еще больше поцелуев, прикосновений, больше Чонгука. — Лиса, — зовет госпожа Кан, осторожно касаясь ее руки, и интира вздрагивает, возвращаясь в реальность. — Простите, я не знаю, что со мной было вчера, — быстро тараторит она, и на ее щеках появляется почти незаметный румянец. — Все в порядке, милая, не переживай, — ласково улыбаясь, говорит Чживон, и Лиса наконец поднимает на нее растерянный взгляд. — Ты не хочешь поговорить с Чонгуком о том, что между вами произошло, прежде чем вернуться домой? — Нет, — слишком быстро произносит она, встревожено подскакивая с дивана. — Вы можете передать ему, что… что мне жаль. — Я передам, вот только, думаю, он ждет совсем не этих слов, — соглашается женщина, задумчиво наклоняя голову набок. — Тэхён прислал за тобой водителя около часа назад, если хочешь, он отвезет тебя домой. — Спасибо, — шепчет интира и, поклонившись, торопливо покидает дом госпожи Кан. Сейчас ей нужно спокойно подумать обо всем, что происходит с ней в последнее время. Не успевает дверь за девушкой закрыться, как со стороны лестницы слышится негромкий голос хозяина дома. — Дорогая, Лиса уже ушла? — спрашивает Чеын, спускаясь по ступенькам и останавливаясь недалеко от жены. — Да, только что. — Я тут немного покопался в библиотеке и, кажется, понял, что с ней, — увлеченно начинает он, усаживаясь за стол и раскладывая перед собой несколько листков с записями. Чживон заинтересованно приподнимает брови и, подойдя к мужу, садится, напротив приготовившись слушать. — Думаю, все дело в имени, — задумчиво говорит Чеын, скользя взглядом по лежащим на столе бумагам. — Судя по записям, которые я нашел, перед тем как у интиры появляется имя возлюбленного, она чувствует легкое покалывание в районе ключицы, и кожа в этом месте слегка краснеет. — Но у Лисы был жар, к тому же она была сама не своя, — подмечает госпожа Кан, слегка хмурясь. — Есть еще кое-что. Редко, но бывает, что рождаются «необычные» интиры. Их отличием являются фиолетовые глаза и способность ощущать все эмоции и чувства еще ярче. Где-то в три-четыре раз сильнее, чем обычная интира. — Ты думаешь, Лиса относится к их числу? — Все сходится, — уже более спокойно продолжает Чеын, пододвигая к жене бумаги с написанным. — Смотри, за день или два до того, как у «необычной» интиры должно появиться имя, она может чувствовать слабость в теле, жар. И ко всему прочему у нее появляется острая потребность находиться рядом со своим избранником. — Значит, сегодня или завтра у Лисы должно появиться имя? — Возможно, если, конечно, все, что здесь написано, правда. На следующее утро Лалиса просыпается практически в обед. За все то время, что она живет у Тэхёна, это был первый раз, когда она проспала так долго. Обычно Лиса вставала около девяти утра, но, видимо, из-за последних событий ее физическому и духовному состоянию требовалось больше отдыха. Встав с постели, интира сразу же направляется в ванну и, быстро раздевшись, ступает под горячие струи. Тело моментально расслабляется, и девушка с наслаждением прикрывает глаза. Не проходит и пары минут, как память начинает услужливо подкидывать отрывки недавнего вечера, и, не удержавшись, Лиса, едва касаясь, проводит кончиками пальцев по своим губам, вспоминая вкус поцелуя с Чонгуком. Пульс тут же учащается. Подушечки пальцев спускаются к шее, неторопливо прочерчивая дорожку там же, где касался язык Чонгука, и из груди интиры вырывается шумный выдох. Неожиданный громкий стук в дверь до чертиков пугает Лалису, безжалостно вырывая из сладостных воспоминаний. — Одну минуту, — чуть дрогнувшим голосом говорит она, выключая воду. Выйдя из душа, Лиса берет длинный шелковый халат, но взгляд случайно цепляется за надпись на ее теле, отражающуюся в зеркале, и интира замирает, изумленно уставившись на свое отражение. Там, на нежной коже, прямо под левой ключицей, аккуратными буквами выведено имя «Тэхён». — Не может быть, — шепчет она, не веря в то, что видит. Пальцы осторожно касаются золотых букв, и Лиса ощущает, как все ее тело наполняет невыразимый ужас. — Почему Тэхён, — мысли мечутся в голове Лалисы, словно гнездо взбесившихся насекомых. А непонимающий взгляд не переставая бегает по идеально написанным буквам, перечитывая имя, кажется, уже в сотый раз. — Лиса, ты там в порядке? — слышится голос Тэ из-за двери, и интира все же надевает непослушными руками халат и выходит из ванной. — Детка, мне сказали, что ты ничего не ела со вчерашнего дня, — начинает Тэхён, разглядывая перепуганную интиру, неосознанно прикрывающую кружевным воротничком халата ключицу. — В чем дело? — О чем ты? — чуть дрожащим голосом спрашивает она, упираясь спиной в дверь. — Что ты прячешь? — прищурившись, спрашивает Тэ, а Лиса не может пошевелиться, тело словно превратилось в камень. — Ничего. — Не ври мне, — угрожающе говорит Тэхён. Подойдя к интире, он небрежно хватает ее за запястье, убирая ладонь от груди, и Лису накрывает волна паники. — У тебя появилось имя? — он несколько секунд заинтересованно смотрит на золотые буквы, а затем одобряющая улыбка появляется на его губах. — Мое имя. — Тэхён, я, — встревоженно начинает она, выдергивая свое запястье из его руки, но Тэ перебивает ее, не давая договорить. — Чего ты так напугана, это же замечательно! — Прости, но я… — лицо Лалисы искажает горе. — Я не люблю тебя! Стоит только интире произнести последние слова, как в комнате повисает напряженная тишина, прерываемая лишь звуком дыхания и нежным переливчатым звоном ветряного колокольчика, висящего на ее окне. — Значит, полюбишь, — неожиданно ровным тоном произносит Тэ, и Лисе кажется, что все вокруг наполняется удушающей пеленой. Только сейчас к ней приходит осознание, что всем ее наивным мечтам о большой любви было не суждено сбыться. Она стала его с того момента, как Тэхён купил ее на аукционе, сменив одни кандалы на другие. И совсем неважно, чье имя на ее коже, он никогда не позволит ей уйти. — Запомни, детка, — вкрадчиво говорит он, хватая ее рукой за шею, заставляя податься ближе к себе, и его горячее дыхание с ароматом спиртного обжигает ей губы. Другая рука, проскальзывая под шелковую ткань халата, скользит вниз по бедру, обхватывает его и с силой подтягивает вверх, заставляя интиру прерывисто выдохнуть. — Ты моя. Тэхён смотрит в упор, а Лисе кажется, что ее ударили прямо под дых. И слезы хрустальными стеклышками застывают в ее фиалковых глазах. — Устроим прием! — неожиданно весело восклицает Тэ, отпуская Лису и отходя от нее на несколько шагов. Как будто не было никакого разговора всего пару секунд назад. — Хочу, чтобы все знали, что у моей интиры появилось имя! Мое имя! — Как скажешь, — обреченно заключает она, крепче затягивая дрожащими руками пояс на талии. А внутри неприятно, словно болезненный укол в вену.

***

Чонгук уже несколько минут стоит у дома Тэхёна, не решаясь войти. Пару часов назад он получил приглашение на прием по случаю появления имени на коже интиры. И теперь никак не мог себя заставить зайти и убедиться в этом лично, казалось, ноги приросли к мраморному полу, не давая сделать и шага. — Не думала, что ты придешь, — доносится сзади голос госпожи Кан, и Чонгук оборачивается, понимая, что все еще стоит посредине прохода. — Помнится, ты хотел отпустить Лису, если под ее ключицей будет не твое имя. — Хочу увидеть все собственными глазами, — его низкий голос не предвещает ничего хорошего, интонация жесткая, даже немного пугающая. — Тогда идем, — все так же спокойно продолжает Чживон, подхватывая Чонгука под руку. — Составлю тебе сегодня компанию и прослежу, чтобы ты не натворил глупостей. — Благодарю, — усмехнувшись, говорит он, наконец-таки, проходя внутрь в сопровождении госпожи Кан. Найти Лису им не составляет большого труда. Интира спокойно стоит посредине зала в обществе хозяина дома. В своем белом платье, расшитом золотыми узорами, девушка прекрасна, словно ангел, а длинные темные волосы, заплетенные в косу, создают удивительный цветовой контраст со светлым одеянием. И это зрелище, как удар в грудь с размаху, выбивает весь воздух из легких Чонгука, заставляя остановиться. — Идем, чего застыл, — нетерпеливо замечает Чживон и тянет Гука, словно ребенка, в их сторону. Тэхён сразу же обращает внимание на направляющихся к ним Чонгука с госпожой Кан. И после мимолетного взгляда в их сторону его губы изгибаются в самодовольной ухмылке. Тэ прекрасно знал, что Чонгук сегодня обязательно посетит его прием, просто не сможет не убедиться во всем лично. Ведь теперь на коже Лалисы красовалось его имя, и это превосходство над Гуком доставляло Тэхёну поистине дьявольское наслаждение. — Госпожа Кан, Чонгук, мы рады, что вы нашли время прийти и поздравить нас со столь счастливым событием, — радостно начинает он, стараясь вдохнуть в свой голос еще больше ликования. — Лиса, милая, ты, должно быть, очень рада, что это наконец произошло. Говорят, для интиры нет большего счастья, чем появление имени, — интересуется Чживон у девушки, видя, что та, в отличие от Тэ, не испытывает столь бурных эмоций. От ее слов Лиса вздрагивает, и на ее лице появляется слабая улыбка. Чонгук же все это время стоит молча, не в силах отвести взгляд от золотых букв на фарфоровой коже Лалисы. Вид интиры, подобной какому-то эфирному созданию в этом белом с золотой вышивкой наряде, словно специально подобранному к имени на ее теле, причиняет ему невыносимую боль. Он понимает, что теперь она никогда не станет его. Больше нельзя будет прикасаться к ней, обнимать, целовать. Господи, да даже просто находиться рядом с ней будет невозможно. От осознания этого он чувствует себя охваченным агонией, как будто даже еще минуту не в состоянии выносить всего этого зрелища. — Я оставлю вас ненадолго, — вдруг негромко произносит Лиса и, посмотрев на молодых людей по очереди, подбирает свою юбку платья и практически выбегает прочь из зала. Забежав в свою комнату, Лалиса тут же закрывает дверь на замок. Сейчас, когда Тэхён и Чонгук оба находятся рядом с ней, она чувствует себя абсолютно растерянной. Лиса знает, что не любит Тэ, но при этом именно его имя украшает ее кожу. В то же время все ее мысли заняты лишь Чонгуком, и это непонимание себя и происходящего пугает ее. — Приди в себя, Лиса, — едва различимым шепотом говорит она, подходя к зеркалу. Неприязненный взгляд останавливается на золотом имени, и девушка горестно вздыхает, закрывая ладонями лицо. Негромкий стук в дверь выдергивает интиру из своих мыслей, привлекая ее внимание. — Лиса, открой. Я знаю, что ты там, — слышится с другой стороны комнаты такой манящий голос Гука, и Лиса беззвучно подходит к двери, легонько касаясь подушечками пальцев глянцевого покрытия. — Пожалуйста, я просто хочу поговорить, — голос из-за двери звучит более мягко, даже немного умоляюще. И облизнув светло-розовые губы, интира прижимается ближе к двери, ощущая, как по телу бегут мурашки от соприкосновения обнаженных плеч и рук с прохладной поверхностью. — Лиса… Открой, или клянусь, я сломаю эту долбанную дверь, — нетерпеливо предупреждает Чонгук, и вибрация его несколько заглушенного голоса проносится по коже Лисы, словно басы быстрой музыки, проникая в самое сердце. И от ее такого робкого любопытства, от того, что будет, если она откроет ему, так сладко сводит низ живота и чуть сжимаются легкие, что Лисе кажется, что еще секунда и она просто потеряет рассудок. Не в силах больше сопротивляться себе и этому чарующему голосу, девушка касается изящной рукой защелки, открывая. Чонгуку приглашение, конечно, не требуется, стоило только замку открыться, он тут же заходит в комнату, прикрывая за собой дверь. И вот теперь он стоит перед ней так близко, что Лиса видит, как пульсирует жилка на его шее. Цвет его карих глаз потемнел, отчего зрачок почти слился с радужкой, и интира вдруг осознает, насколько безумно он красив. Слово «привлекателен» для него было слишком бесцветно, и она невольно закусывает губу. — Хочу задать лишь один вопрос, — негромко говорит Гук, подходя ближе к Лисе, и она непроизвольно пятится назад до тех пор, пока не упирается спиной в стену. — Ты правда любишь его? Любишь Тэхёна? Стоит только Чонгуку озвучить злосчастный вопрос, как интира вдруг понимает, что напугана. Сердце неистово колотится. Ей кажется, что эти темные глаза проникают в самую глубь ее души, и взгляд пробуждает в ней отчаянное желание и вместе с ним необъяснимый страх. Не в силах больше выносить охватившие ее чувства, Лиса пытается обойти Чонгука, чтобы уйти. Сбежать. Не от него, а от самой себя. Заметив это, он легко перехватывает ее за талию, прижимая стройное, соблазнительное тело к стене, и целует. Ее губы нежные, податливые, такие желанные. Чонгук тяжело дышит, сильнее сжимая интиру в своих руках. И она даже может не отвечать ему, оттолкнуть или ударить. Ему все равно. Нужен лишь запас этих поцелуев. Прикосновений. Совсем немного. Совсем чуть-чуть его Лисы, чтобы суметь прожить хотя бы еще один день без нее. Каждая секунда на счету, еще немного, и он больше никогда не сможет позволить себе ничего подобного. От этого Чонгук целует ее так жадно, настойчиво, мягкие губы кусает, проходится языком, зализывая. А Лиса отвечает, не отталкивает, лишь прижимается сильнее. Тонкие пальцы легко скользят по его лицу, глаза прикрыты, а ее пышные ресницы слегка дрожат. И он с такой алчностью впитывает в себя ощущения, разгоняя по сосудам вместе с кровью, словно помешался на ней давно. — Надеюсь, я вам не помешал, — раздается в дверях спокойный голос Тэхёна, и Чонгук резко отстраняется от интиры, поворачивая голову. Несмотря на расслабленные черты лица и позу, взгляд Тэхёна буквально полыхает гневом. Повернувшись к побледневшей от страха Лалисе, Чонгук аккуратно касается ее подбородка, заставляя посмотреть на себя, а затем ласково проходится по щеке, стирая мокрую дорожку. Смотря сейчас в эти фиолетовые глаза, он знает, что теперь вся его жизнь навсегда осталась в них, отражаясь в хрусталиках слез. — Прости, друг, не сдержался, — беззаботно начинает Гук, поворачиваясь к хозяину дома лицом, тем самым закрывая собой напуганную девушку. — Ты же лучше меня знаешь, как сложно мужчине устоять перед интирой. — Знаю, и будь на твоем месте кто-то другой, он бы уже кормил червей на моем заднем дворе, — все так же спокойно продолжает Тэ. — Но тебя я так и быть прощаю на первый раз. Однако больше не смей прикасаться к Лалисе. — Не сметь прикасаться? — напряженно повторяет Гук, хмурясь. — Ты же сам видишь, что интира выбрала меня, так будь джентльменом и прими ее выбор достойно, — небрежно бросает он. От этих слов боль и гнев мгновенно наполняют Чонгука. Ведь в этом Тэхён прав. Лиса выбрала не его, такова была правда, и отрицать очевидного не было никакого смысла. — Лиса, детка, мы подождем тебя внизу, — обращается Тэ к девушке, и его голос слегка смягчается. — Спускайся, как будешь готова. После этих слов они с Гуком покидают комнату, оставляя интиру одну. Лиса стоит ровно до того момента, как дверь закрывается, а после ноги подкашиваются, и она обессиленно сползает по стене, садясь на мягкий ворс ковра. Губы горят от поцелуя с Чонгуком, а во рту до сих пор чувствуется его вкус, и ей до дрожи до дикости хочется еще. Сейчас ее тело и душа настойчиво требуют Чонгука, казалось, он нужен ей сильнее, чем воздух. — Не могу так больше, — стонет Лиса, пряча лицо в ладонях. Сегодня она не спустится вниз, Тэхён может хоть убить ее, но она ни за что больше не выйдет из комнаты этим вечером. Госпожа Кан ловит Чонгука почти у дверей, когда тот собирался покинуть прием. — Ты уже уходишь? — удивленно спрашивает Чживон, придерживая его за локоть. — Кажется, со своей задачей вы не справились, — невесело усмехается Гук, проводя рукой по своим волосам. — Что ты натворил? — Поцеловал Лису, и Тэхён нас видел, — безэмоционально говорит он, как будто в этом нет ничего такого. — Бог ты мой! — восклицает госпожа Кан. — Ты же сказал, что отпустишь ее. — Я не могу! — взрывается Чонгук, заставляя несколько человек обернуться на его голос, а затем, выдохнув, продолжает уже более спокойно. — Думал, что смогу, но нет. — Ох, милый, — сочувственно вздыхает Чживон, ласково похлопывая его по плечу. — Я пойду. Не могу больше здесь находиться, — устало заключает он и выходит наконец из дома. Прием закончился около часа назад. Лиса, забравшись в свою мягкую постель, уже почти засыпает, но вдруг ощущает сквозь тонкую пелену сна, как матрас сзади прогибается, а затем крепкая мужская рука обнимает ее за талию. — Тэхён? — робко зовет Лиса и чувствует, как он приподнимает ее словно пушинку и кладет на свою руку, прижимая к себе сильнее. — Что ты делаешь? — Пока еще ничего, — следом за ответом его губы скользят по шее, целуют кожу, волосы, и девушка всхлипывает от неприятных ощущений, перерастающих в нечто схожее с болью, в местах, где он касается ее. — Не надо, — шепчет интира, царапая ногтями кровать, застеленную вишневыми, шелковыми простынями. — Пусти. — Его ты не просила отпустить тебя, — презрительный смешок путается в ее длинных волосах, а рука нагло пробирается под ее шифоновую ткань ночной рубашки, касаясь плоского живота, и Лиса ловит губами воздух, которого внезапно становится катастрофически мало. — Понравилось, как он целовал тебя? — продолжает ее мучать Тэхён, утыкаясь лицом в изгиб ее шеи. — Нет, не надо, — дергается Лиса, когда он беззастенчиво скользит кончиками пальцев по краешку кружевного белья, а затем тянет немного вниз, слегка спуская. — До тебя, кажется, никак не дойдет, Лиса, что ты только моя, — со злостью шепчет он ей на ухо. Его тело плотнее прижимается к ней сзади, и она чувствует, как сильно он возбужден. — Я… я все поняла, только отпусти, — дрожащим голосом шепчет интира, а перед глазами пляшут черные мушки. Если он не отпустит ее сейчас, то она попросту потеряет сознание. — Хорошо. На этот раз, — негромко говорит он, а затем касается ее волос, пропуская пряди между пальцев. — Но мое терпение не безгранично, Лиса. Последнее, что помнит интира прежде, чем провалиться в темноту, это то, как ее заботливо укрывают одеялом и негромко щелкает дверь.