Стереть его имя

Лиса ворочается во сне. Впивается длинными, изящными пальцами в и без того изрядно сбившуюся постель. Ее движения плавные, соблазнительные, безумно возбуждающие, с каждой секундой все сильнее обволакивают и без того помутневшее сознание Тэхёна. Лиса стонет во сне. Еле слышно, но так чувственно, так сладко, до слабого покалывания на кончиках пальцев, ее голос все глубже проникает под кожу Тэхёна. Лису трясет. Мелкая дрожь колотит все тело, словно от холода, а тонкие пальцы сильнее сжимают гладкий шелк простыней, и наконец слабый, едва различимый шепот срывается с ее губ, озвучивая так ненавистное Тэхёну имя. Тэ зло щурится, приоткрыв рот в подобии усмешки, а затем, оттолкнувшись плечом от косяка двери, выходит из комнаты интиры.

***

Чонгук и Тэхён сидят в мягких кожаных креслах напротив друг друга, о чем-то мило разговаривая, когда Лалиса спускается со второго этажа и бесшумно подходит к ним. — А мы тебя уже заждались, — голос Тэ звучит наигранно беззаботно, когда он обращается к девушке, но карие глаза переливаются опасным блеском, заставляя Лису внутренне съежиться. — Я спустилась сразу, как только мне сказали, что ты хочешь меня видеть, — сдержанно отвечает она, прикладывая все свои силы, чтобы не смотреть на Гука. — Что ты хотел? — Детка, сегодня с утра ты так осчастливила меня, что я подумал, будет честно, если и я порадую тебя. Равноценный обмен, помнишь? — продолжает Тэхён, бросая мимолетный взгляд на сидящего напротив Чонгука. На что тот настороженно прищуривается, слыша иронию в его голосе, Тэ явно позвал его к себе не просто так. — Поэтому я приготовил для тебя особый подарок. — Не нужно, я не хочу никаких подарков, — Лиса хмурится, не совсем понимая, о чем идет речь, она ведь даже не виделась с ним сегодня. — Знаю… ты хочешь его, — несмотря на ласковый тон, слова Тэхёна звучат для интиры словно приговор, и, растерявшись, она все же переводит обеспокоенный взгляд на Чонгука. Он сидит к ней вполоборота, никак не реагируя на слова так называемого друга, лишь сосредоточенно смотрит на него. — У меня нет времени играть в твои игры, — ощущая смутное раздражение, все же встревает в их разговор Гук, поднимаясь с кресла, но так и замирает, услышав следующие слова Тэхёна. — Давай же, детка, поцелуй его, — игнорируя слова Чонгука, продолжает он, с какой-то садистской улыбкой наблюдая за реакцией Лисы. — Я знаю, что ты хочешь. Тэхён был прав. Несмотря на абсурдность всей ситуации, Лалиса хотела, страстно желала ощутить поцелуи Чонгука на своих губах, почувствовать волнующие прикосновения рук к обнаженной коже. Каждой частичкой своей души она жаждала его, вот только не могла получить. — Прекрати это, — с неожиданной злостью говорит Лиса, видя, что он попросту издевается над ней. — Хм… кажется, моей дорогой интире не хватает мотивации, — разочаровано замечает Тэ и, потянувшись к деревянной шкатулке, стоящей на небольшом столике рядом, достает из нее золотой револьвер с редкой гравировкой, изображающей ярмарки девятнадцатого века. Окинув его восхищенным взглядом, он откидывается на спинку кресла, а затем направляет кольт прямиком на стоящего неподалеку Чонгука. — Делай, что тебе говорят, или я пристрелю его. Голос Тэхёна мгновенно становится властным. Гук на его слова никак не реагирует, стоя совершенно спокойно. Он прекрасно знает, что если Тэ захочет, то без колебаний убьет его, не испытывая при этом даже намека на угрызения совести, но, как ни странно, его это совсем не беспокоит. Волнение вызывает скорее состояние Лисы, замершей рядом. Парализующий ужас застыл на ее прекрасном лице, делая его таким бледным, словно оно было высечено из снега, а наполненные испугом глаза, казалось, переливались всеми оттенками сапфира. — Пожалуйста, не надо, — одними губами шепчет она. Воздух в легких словно превращается в камень, не давая девушке свободно дышать. — Делай, что я тебе говорю, и он не пострадает, более того, ему даже будет приятно, — ровным тоном произносит Тэхён, смотря на напуганную интиру, а лицо Гука становится абсолютно непроницаемым, как будто речь идет вовсе не о нем. — И лучше бы тебе не заставлять меня ждать. От его приказа Лиса ощущает себя словно в западне, чувствуя, как по спине проходит холодок, а все вокруг начинает казаться не до конца реальным. На негнущихся ногах она медленно подходит к Чонгуку, поднимая голову вверх, чтобы встретиться с ним взглядом. Помедлив немного, она нежно касается слегка дрожащей ладонью его щеки, и Гук с беспокойством замечает, насколько она холодная. — Все хорошо, — успокаивающе шепчет он, наклоняясь ближе к ней и останавливаясь в нескольких сантиметрах от ее лица. Приподнявшись немного на носочки, Лиса легко, практически невесомо обхватывает руками шею Чонгука, касаясь губами его губ. Целует сначала осторожно, словно пробуя, изучая и только спустя пару секунд решаясь на более смелый обжигающий поцелуй. От необычности этого момента и едва уловимого сладковатого вкуса ее губ Чонгук чувствует, как тело охватывает болезненно дразнящее ощущение, которое, казалось, разрывает его на части, но в то же время приносит необыкновенный кайф. Еще каких-то несколько касаний, и Лиса все же прерывает поцелуй, собираясь отойти от него, однако Гук не дает ей возможности отстраниться, прижимая хрупкую фигуру девушки ближе к себе. — Этого слишком мало, — невольно задержав дыхание, говорит он практически в ее губы, и его голос звучит совсем тихо и хрипло. Прежде чем Чонгук успевает подумать о том, что Тэхён вообще-то наблюдает за ними. Что сейчас происходит нечто неправильное — дикое, опасное сумасшествие, которое нужно немедленно остановить. Он впивается в ее слегка покрасневшие губы каким-то отчаянным поцелуем, желая запомнить, впитать в себя дурманящий вкус ее губ. Этот поцелуй совсем другой, нечто иное, совсем не похожее на мягкие, едва уловимые касания Лисы. Он настойчивый, жадный. Чонгук не сдерживается, скользит языком по нижней губе, в попытке распробовать как можно больше, обхватывает ее, слегка прикусывает, а затем отпускает лишь на мгновение, давая интире сделать последний рваный вдох. А Лиса, кажется, совсем потерялась во времени, в ощущениях, в Чонгуке. Ее полностью поглотила странная, неконтролируемая эйфория. Все эти ощущения от поцелуя, рук на ее теле, едва уловимого аромата духов вперемешку с его кожей. Все это потрясает, дезориентирует, заставляя хотеть большего. — Ну все, заканчивай, — доносится сбоку недовольный голос Тэхёна, обращающийся к Гуку, и усилием воли тот все же заставляет себя оторваться от Лисы. — Я сказал интире поцеловать тебя, но кое-кто, кажется, не в состоянии держать себя в руках рядом с ней. — Ты же сам все это начал, — напряженно отвечает он, разозленный тем, что ему пришлось отпустить от себя девушку и отойти от нее на шаг. — Чего теперь жалуешься. — Ты прав, как некрасиво с моей стороны, — усмехнувшись, соглашается Тэ, с недобрым блеском в глазах смотря то на Чонгука, то на Лалису. — Что ж, детка, надеюсь, тебе понравилась первая часть моего подарка, — прищурившись, практически мурлычет Тэхён, неотрывно смотря на ее припухшие от чужого поцелуя губы. — Пора перейти к следующей. — Не нужно, я не… — робко начинает девушка, играя с пуговками на груди своего платья, беспокойно перебирая их длинными пальцами. — Ш-ш-ш… тихо, просто слушайся меня, и я обещаю, тебе понравится наша игра, — перебивает он ее, прикладывая указательный палец к своим губам. — А теперь сними с него рубашку и не забывай, дорогая — твое непослушание может стоить ему жизни. Прикрыв на секунду глаза и медленно выдохнув, Лиса подходит к Чонгуку. Чуть дрожащими пальцами она робко касается родинки на его шее, минует бешено пульсирующую венку, спускается по воротнику и наконец начинает расстегивать маленькие черные пуговки темно-синей рубашки. Закончив, девушка неуверенно замирает, не решаясь заходить дальше. — Молодец, а теперь сними ее, — одобряюще говорит Тэхён, удобнее устраиваясь в кресле. Он и не думал, что ему так понравится эта игра, однако вид напуганной, но в то же время возбужденной интиры заводит его не на шутку. Прохладные ладони девушки проскальзывают под рубашку Чонгука, ложатся на широкие плечи, а затем медленно спускаются по мускулистым рукам, стаскивая мешающую ткань. Наконец рубашка небрежно падает на пол, открывая взволнованной Лалисе обнаженное тело. Плохо соображая, что делает, Лиса с каким-то детским любопытством касается кончиками пальцев красивой мужской груди, чувствуя, как под ними неистово колотится сердце Чонгука. Закусив губу, она уже более уверенно скользит ниже, проходится по напряженным кубикам пресса, ощущая, как по телу проходит странный, совершенно незнакомый ей трепет, заставляя дыхание сбиться. Интира уже практически доходит до ремня на его брюках, когда Чонгук резко перехватывает ее запястье. Пусть действия Лисы выглядят совсем невинно и не несут в себе никакого умышленного сексуального подтекста, однако они будоражат его сильнее любой самой развратной девицы, заставляя тело мгновенно вспыхнуть. — Остановись, или я не сдержусь, — его голос тихий, густой, словно патока. И ведь это всего лишь голос, просто звук, но от него Лису бросает в дрожь сильнее, чем от холода ночи. Не отрывая взгляда от затуманенных фиолетовой пеленой глаз интиры, Чонгук подносит ее руку к своему лицу, а затем легко скользит горячим языком вдоль ее ладони до кончиков пальцев, оставляя на них нежный поцелуй. От столь волнующей ласки из груди интиры вырывается судорожный выдох, и, поспешно высвободив свою руку из ладони Чонгука, она отходит от него, смущенно опустив глаза в пол. — Ох, я даже отсюда чувствую сексуальное напряжение между вами, — с каким-то нездоровым восторгом замечает Тэхён, закидывая ногу на ногу. — Теперь возьми красный маркер со стола и нарисуй на его правой стороне груди, ближе к плечу, крест. Такой, словно там зарыт клад. Радостный голос Тэ действует на Лису как ушат ледяной воды, мгновенно заставляя вернуться в извращенную реальность. Боясь ненароком разозлить хозяина дома, она быстро берет указанный предмет и, стараясь не заострять внимания на таком желанном теле Чонгука, рисует крест, пытаясь не думать, что еще придумал изощренный мозг Тэхёна. — Отлично, переходим к последней части, — покрутив в руках револьвер, он ловким движением высыпает из барабана все пули себе на ладонь, а затем вставляет лишь одну, лукаво улыбаясь. Встав с кресла, он расслабленной походкой подходит к Лисе, останавливаясь позади нее. — А теперь, моя дорогая, я хочу, чтобы ты выстрелила в него, — негромко произносит Тэ, наклоняясь к ее уху. В одной руке он все так же держит револьвер, а другая ложится на талию интиры, несильно сжимая. Лиса, кажется, перестает дышать, не в силах отвести взгляд от бесстрастного лица Чонгука. Ее фиолетовые глаза вдруг становятся абсолютно пустыми, теряя все краски. Она как будто не может понять полученную от Тэхёна информацию, словно разум ставит некий предохранитель, ограждая девушку от вторжения чего-то настолько ужасного, с чем она просто не сможет справиться. — Прекрати это, ты же видишь, она напугана, — хмурясь, говорит Чонгук, больше беспокоясь сейчас за интиру, нежели за себя. — Не заткнешься, и в эту игру я сыграю с ней, — огрызается Тэ, подставляя ствол к ее виску, и тело Гука мгновенно напрягается. — Ты же не хочешь, чтобы в этой прекрасной головке появилась дыра. Лиса не шевелится, когда виска касается прохладный металл. Не шевелится, когда Тэхён вкладывает в ее ледяную ладонь револьвер, заставляя онемевшими пальцами сжать гладкую поверхность. Она вообще не шевелится, позволяя ему управлять собой, словно куклой. — Давай же, детка, я хочу, чтобы ты тоже принимала в этом участие, — ласково говорит он, касаясь губами ее волос. — Не переживай, шанс того, что ты убьешь его, всего лишь один к шести. А вот если ты будешь противиться, тогда мне придется сделать это за тебя, и уж поверь, после моего выстрела живой он точно не останется. — Я не могу, — еле слышно бормочет Лиса, смотря полными боли и отчаяния глазами на Чонгука. Кажется, мозг понемногу начинает воспринимать происходящее вокруг, заставляя девушку испытать на себе все круги ада. Еще никогда в жизни она не чувствовала такого леденящего, такого удушающего страха, как в этот момент. — Можешь. Смотри, мы направим ствол ему в правое плечо, туда, где ты нарисовала крест, — мягко, словно ребенку, объясняет ей Тэхён, направляя ее дрожащую руку в сторону Гука. — Тогда, если кольт все же выстрелит, он вероятнее всего сможет выжить. Я пока что не планирую делать из тебя убийцу. — Пожалуйста, я не хочу, — интира больше не может этого выносить, чувствуя, как по щекам катятся слезы, а сердце разрывается на мелкие частички от невыносимой боли и страха за Чонгука. Если с ним что-то случится, она просто этого не переживет. — Ну же, детка, осталось совсем чуть-чуть, — улыбаясь, говорит он, а затем аккуратно перемещает ее палец на спусковой крючок. — Вот так… — Тэхён, послушай… — осторожно начинает Чонгук, видя, что Лиса уже на грани, еще немного, и она просто потеряет сознание от всего происходящего. — Заткнись, — зло перебивает его Тэ. — Ты портишь нам всю игру. — Так, а теперь лучше целимся в нашего любимого Чонгука и… бах… — весело комментирует дальнейшие действия Тэхён, умещая свой палец поверх пальца девушки, и нажимает на спусковой крючок. Револьвер издает характерный звук и, не выдержав напряжения, Лиса теряет сознание, наконец проваливаясь в спасительную темноту.