Лисья нора

Кофе тонкой струйкой тёк в широкую белую чашку, пока уже надоевший за рабочий день гул машинки забивал уставшие уши. Последние пара капель сорвались в классический американо, а кофемашина наконец замолчала. Какёин поставил чашку на столешницу, зачем-то протёр ладони о светло-бежевый фартук. Пытался стереть с рук усталость, не иначе. Хотя ноги гудели куда сильнее чуть влажных пальцев. Острый запах кофе смешался с ореховым сиропом — Лайла, не церемонясь, вылила из высокой бутылки больше нужного. Какёин покачал головой, уже предчувствуя скорые возмущения посетителя, но лезть не стал. Вмешательство Лайлы было хорошим предзнаменованием — он сейчас сможет снять опостылевший фартук, переобуться, забрать сумку и пойти домой. Только вот… Он быстро глянул на дверь. — Благоверного своего ждёшь? — Лайла сунула подошедшему за американо посетителю чашку чересчур резко, едва не расплескав весь кофе. — Его самого, — Нориаки устало потянулся, размял ноющую шею. Эта работа его в гроб вгонит раньше срока. — А у тебя почему такое восхитительное настроение? Лайла махнула рукой, сдула непослушную прядь чёрных волос со лба, что-то пробурчала. Наверняка опять поругалась со своим парнем, но сегодня не присела обычно на уши, а молча источала убийственную ауру. Какёин её чувства мог понять только теоретически — они с Джотаро не ругались никогда. Даже странно было. Над входной дверью звякнули навешанные побрякушки. Нориаки стремительно улыбнулся, на ходу бросая дежурное «добрый день», но сразу на мгновение замер, и улыбка превратилась в искреннюю. Джотаро, уставший от летней жары и духоты, весь какой-то немного всклоченный и хмурый, улыбнулся в ответ, одновременно облегчённо выдыхая под кондиционером. Какёин привалился на локти на прилавок, забыв обо всех остальных в небольшой кофейне. — Холодный латте за счёт заведения, — проурчал он подошедшему Джотаро. Вот вроде уже три года вместе, а всё так же, как в школе при первых встречах — тонет в глазах и теряет удары сердца. Наверное, это навсегда. — Ты чудо, — едва слышно прошептал Джотаро, отчего усталость из тела словно вымело метлой. Какёин улыбнулся шире, даже не скрывая влюблённого взгляда. — Меня сейчас стошнит, — Лайла демонстративно поднесла два пальца к губам. Впрочем, это не помешало ей ухватить высокий бумажный стакан и начать делать тот самый латте. Она тоже чудо. — Я возьму вещи, и пойдём, — Нориаки шустро улетел в подсобку. Тут не так воняло кофе и выпечкой. Он-то думал, что эти запахи априори не могут раздражать, а потом устроился сюда на полставки и передумал. Кофе по-прежнему пил и теперь умело радовал Джотаро по утрам, но запах стал напоминать о работе, испортив утреннюю рутину. Какёин быстро вернулся в зал с оттягивающей правое плечо сумкой, попрощался с Лайлой и потащил Джотаро обратно в жару и зной. Тот, кажется, хотел ещё немного подышать прохладным воздухом и перевести дух. — Домой? — Нориаки посмотрел в ярко-голубые глаза и глубоко втянул густой запах пыльных дорог и жары. Лето беспощадно выжигало маленький студенческий городок, мариновало духотой и безоблачным голубым небом. У Какёина своё небо — спрятанное под козырьком новой фуражки. Джотаро кивнул и требовательно стащил сумку с его плеча, осторожно придерживая стакан с кофе. Какёин не возражал. — У меня новости от деда, — он достал пачку сигарет и покрутил в руке. Нориаки посмотрел на неё немного враждебно, но ничего не сказал, вместо этого приподняв бровь в вопросе. — Дио поймали. Нориаки едва не встал на середине дороги, из-за чего в него врезался плечом какой-то парень. Тот что-то проворчал и пошёл дальше под недовольным взглядом Джотаро. — То есть… Он сядет в тюрьму? — Нориаки не понимал, чего в нём сейчас плещется больше: радости или облегчения. Ещё после побега Дио из их маленького города и пожара в особняке Джотаро связался со своим дедом и попросил вмешаться. Оказалось, что Джозеф Джостар обладал достаточным количеством связей, чтобы поимкой Дио заинтересовались всерьёз не только полиция и ФБР, но и сторонние частные организации. Кажется, подключили даже Интерпол, так, на всякий случай, если Дио вдруг решил бы сбежать в другую страну. — Да, — Джотаро мягко обхватил его предплечье и потянул в сторону дома, не желая больше живьём жариться на солнцепёке. — Подробностей не знаю, но он каким-то образом сбежал в Египет, где его и взяли по чьей-то наводке. Сядет надолго. — А в нашем штате разве не предусмотрена смертная казнь? — Какёин тихо фыркнул, щурясь от солнца. Настроение подскочило так, что жара уже не утомляла и не высасывала последние силы. — Насколько я понял, Дио успел нахуевертить в Египте не меньше, чем у нас, — ладонь Джотаро скользнула с предплечья на кисть, а потом уже привычно обхватила пальцы. И плевать на чужие взгляды. — Так что США и Египет за него будут глотки драть. — Он всегда жаждал внимания, — Какёин пожал плечами, с которых рухнул груз, который он носил последние три года. Наконец-то вся эта муть подошла к концу, и теперь можно будет жить спокойно, без оглядок на прошлое. Вдали от их маленького серого города Лис крепко спал и совсем не тревожил. Джотаро больше не сверкал лазурью глаз, а предсказания Абдула почти потеряли определённость. Это — цена, которую каждый из них заплатил за спокойное будущее. Малая плата за счастье без теней прошлого. Какёина совсем не тревожили кошмары вот уже три года, только по приезде домой на каникулах он ощущал в себе вторую сущность. — Как пары прошли? — Какёин перевёл тему, ставя жирную точку. Прошлое — прошлому. Теперь всё будет хорошо. К чёрту Дио, к чёрту старые тайны, уже покрывающиеся пылью в голове, к чёрту загадки и все эти ненужные приключения. В настоящем лучше, настолько, что окрыляющее чувство не покидало его даже под гнётом усталости. Какёин улыбался, внимательно слушал недовольное бурчание Джотаро на одного преподавателя, вникал в каждое слово и как можно скорее хотел попасть домой. Словно в благодарность за стойкость и терпение все мечты осуществились: они вместе жили в маленькой квартирке на втором этаже, Нориаки любовно развёл кучу зелени, которую поливал по расписанию и подкармливал удобрениями, а Джотаро каким-то образом смог перевезти свой аквариум и поставил в крохотной спальне. Чувство счастья больше не казалось хрупким и ускользающим, оно окрепло и выросло, расцвело и увядать не собиралось. Дома пахло туалетной водой Какёина — подарок Полнареффа на день рождения — и ненавязчивыми аромапалочками с апельсиновым маслом. Джотаро, аккуратно положив их сумки на пол, сразу пошёл искать пульт от кондиционера. Удивительно, как плохо он переносил жару и как стоек был к холоду. У Какёина всё было примерно наоборот. Нориаки прошёл на маленькую кухню, совмещённую с гостиной, и залез в холодильник. Из открытой дверцы приятно потянуло холодом. — Завтра выходной, — эту новость Нориаки приберёг напоследок, спиной чувствуя, как Джотаро подошёл ближе и остановился где-то совсем близко. — Тебе же смену поставили, — Джотаро, не удержавшись, всё-таки притянул Какёина к себе за талию и чмокнул в макушку. Широкие ладони приятно погладили чувствительные бока и чуть сжались. Нетерпение, короткая, но ощутимая тоска за целый день порознь — вот, что читалось в прикосновениях. — Я с Лайлой подменился, — Нориаки развернулся к нему лицом и коротко прижался, глубоко вдыхая запах разгорячённой кожи. Защемило в груди. — Она до сих пор чувствует себя виноватой. Дело-то пустяковое, на самом деле. Просто Лайла в порыве чувств — гнева и разочарования — завалилась к ним домой в слегка нетрезвом виде вечером и долго жаловалась на свои отношения. Джотаро тогда хмурился, изредка цедил что-то вроде «бросай мудака», Какёин же старался поддержать подругу чуть более эмоционально. К ней он чувствовал странную привязанность и совсем непонятную ответственность. Может, потому, что характером она напоминала ему Лану. Лану, которая навсегда осталась в том лесу. Лану, которая иногда оживала в памяти и грустно улыбалась. — Абдул и Полнарефф к себе звали, — Джотаро понятливо кивнул на его объяснения и медленно потянул его к дивану. Какёин тоже жутко соскучился, потому сам ускорил шаг. — Может, вечером? — он поглубже втянул уже свежий воздух. Кондиционер у них никогда не ленился. — Угу, — Джотаро нашёл его губы и явно утратил нить разговора. Запоздало прошибло осознанием: теперь можно расслабиться. Лёгкость в теле подтолкнула быстрее перебраться на колени Джотаро и крепко сжать его бедра коленями. Жар на коже уже мало напоминал утомлённость летним зноем, тут зародилось другое, горячее и желанное до игл в груди. Какёина закономерно утопило в нежности на грани возбуждения, когда Джотаро прижал его ближе, так, будто хотел сростись в одно целое. Тот в жару становился приятно-прохладным, больше не напоминая ходячую печку. Теперь нагревался Нориаки, мучая Джотаро по ночам, а тот ведь никогда не отодвигался, как бы жарко ни было. Уже завтра вечером они пойдут к Абдулу и Полнареффу, чтобы вместе выпить пива и хорошо провести время. Виделись уже не так часто все вчетвером, как в школе, но от этого дружба только крепла. К тому же Абдул и Полнарефф жили вместе… Что между ними происходит, никто доподлинно не знал, а те молчали, как античные статуи, и даже не краснели. Какёин не обижался на недомолвки — захотят, расскажут. Что-то ему подсказывало, что там всё одновременно и легко, и сложно, хотя Полнарефф светился начищенным серебром и уже по-человечески сиял глазами. Счастье любит тишину, да, но иногда о нём хотелось орать во всё горло. Джотаро особенно приятно укусил Нориаки за шею и чуть отстранился. Глаза от возбуждения у него уже давно не светились, зато блестели искренне щемящей нежностью. Какёину показалось, что на этот взгляд отозвался заснувший Лис, довольно проурчав. Пусть и дальше спит. Теперь можно было без страха за будущее отпустить воспоминания, позволить старым ранам зарасти даже без шрамов, перестать искать ответ в собственной памяти. Какёин, наверное, уже никогда не узнает, что сказала ему бабушка на чердаке, да только вот… Какая разница? С каждым прожитым днём события трёхлетней давности покрывались налётом времени, блекли, выцветали и теряли свою важность. Не тревожили, позволяя спокойно жить дальше. И Какёин жил, любил и наслаждался каждым мгновением. Позже вечером он обязательно позвонит маме, которая всё чаще угрожала приехать в гости. Потом они с Джотаро вместе свяжутся с Холли-сан, пообещают приехать на следующие выходные и довольные завалятся на кровать. Нориаки уснёт, прижавшись к Джотаро вплотную, и не увидит ни одного кошмара. И так теперь будет всегда.