***
три часа назад Тэхён сидел на холодном полу в центре комнаты, исподлобья смотря на отныне ненавистного человека в паре метров от него. Дядя — тот, кто дарил ему самые лучшие подарки на Новый год и день рождения, — теперь смотрит на него похотливым взглядом, от которого Тэхён сжимается, пытаясь стать меньше и незаметнее, и снова начинает плакать. Его родителей — тех людей, которые всегда оберегали его, больше нет, и этот мир только начал показывать обилие тёмных красок. — Слушай, Чон Хосок точно приедет? — обратился один из мужчин к дяде, отвлекая его от разглядывания желанного объекта. — Точно, он не нарушает своих обещаний. Тэхён-и, для тебя же лучше, чтобы он захотел тебя купить. — Почему вы так со мной поступаете? — дрожащим голосом произнёс юноша, борясь с вновь накатывающей истерикой. — Потому что тигрёнок начал выпускать коготки, — ответил ему дядя. — Ты даже поцарапал меня. Малыш, я могу всё исправить. Я извинюсь перед Хосоком и скажу, что не заинтересован в сделке с ним, а ты сделаешь то, что хочет дядя. — Пожалуйста, — прохныкал он, — не надо. Я не сделал ничего плохого. — Ты отправишься к своим родителям, если сейчас же не перестанешь ныть, — произнёс мужчина, с угрозой посмотрев на юношу, затем взял телефон в руки. — Хосок написал, что подъехал. Ну что, малыш, готов к новой жизни? Дядя противно улыбнулся, из-за чего по телу парня побежали мурашки, и вышел из комнаты. Может быть, ранее Тэхён мечтал о том, чтобы он ушёл поскорее, но сейчас, когда на него устремились изучающие взгляды трёх друзей, он захотел, чтобы дядя вернулся. Он пришёл спустя пару минут, а за ним следовал мужчина в строгом костюме и с идеальной укладкой. Неизвестный как только вошёл, начал рассматривать юношу, нахмурив брови. — Это Тэхён, о котором я тебе говорил, — обратился мужчина к альфе, который не отводил взгляд от мальчика. Чон подошёл к юноше, который часто задышал, пытаясь отползти назад, но упираясь лопатками в невысокий журнальный столик, и сел на корточки перед ним. Мужчина протянул вперёд руку, касаясь холодной щеки Тэхёна и чувствуя, как на его палец упала горячая слеза. — Почему они ударили тебя? — спросил Хосок, смотря на разбитую губу парня, но он молчал. — Скажи мне, не бойся, тебя никто не накажет за это. — Он заслужил, — с усмешкой бросил дядя. — Замолкни, — холодно произнёс он, а затем снова жалостливо сдвинул брови к переносице. — Дядя трогал меня там, — несмело выговорил мальчишка. — Я не хотел, чтобы он меня трогал, поэтому я оттолкнул его, и он ударил меня. — Когда-то он прикасался к тебе ни как к родственнику? — Нет, — прошептал он едва слышно. — Почему же? — ядовито усмехнулся Хосок, поднявшись на ноги и обратившись к мужчине. — Мой брат слишком сильно опекал его, любил так, будто его сын не обычная шлюха. Теперь его нет, а мальчику пора узнать, каков мир. — Да уж, хорошо ты отзываешься о своём погибшем брате. — Хосок подошёл к мужчине почти вплотную. — От меня чего ты хочешь? — Неужели не понравился? От этой шлюхи никакой пользы, — произнёс мужчина, угрожающе смотря на Тэхёна, который почти слился с белым цветом столика позади него. — Почему ты называешь его так? Уверен, он ещё не спал ни с кем. — Какая разница? — огрызнулся старший Ким. — Они все шлюхи. — Как ты можешь это говорить? Ты же появился благодаря омеге, — настаивал Чон, следя за тем, как мужчина обошёл его и сел рядом с юношей. — Они нужны для того, чтобы понести щенков и было куда вставить, — сказал он, проводя рукой от груди парня по животу и до паха, из-за чего Тэхён судорожно свёл бёдра, тем самым зажав между ними чужую жадную ладонь. — Ну так что? Он недостаточно красив для твоего заведения? — Я уже давно не брал к себе несовершеннолетних, тем более я не собираюсь делать что-то против его воли. — Ладно, тогда извини за беспокойство, можешь идти, — сказал мужчина и медленно повернул голову к юноше, который, кажется, дышать перестал. Мужчина шумно втянул воздух у шеи мальчишки, наслаждаясь чистым ароматом омеги, который из-за испуга стал ещё ярче. — Что ты сделаешь с ним? — спросил Хосок, глядя в глаза Тэхёна, который взглядом умолял о защите. — То, что и пытался с самого начала, поиграю с ним, потом поиграют они, — он обвёл взглядом своих друзей, — затем вышвырну его на улицу, где с ним сделают то же самое. Не хочешь спасти его от этого? — Я не волонтёр и не герой. Если бы помогал каждому нуждающемуся, давно бы обеднел, — сказал Хосок и отвернулся, направившись к выходу. Мужчина сзади гадко засмеялся, забираясь пальцами под им же ранее разорванную рубашку юноши, который тут же вскрикнул, начиная дёргаться и сопротивляться. Мальчик вырвался, сделал несколько быстрых шагов в сторону Хосока и упал на колени, хватаясь за рукав мужчины. — Господин, пожалуйста, не бросайте меня, не оставляйте меня с ними, — умолял Тэхён, не пытаясь подавить вновь и вновь вырывающиеся всхлипы. — Ты ведь не знаешь меня. Вдруг я намного хуже, — произнёс мужчина, опускаясь на пол. — Я могу забрать тебя, выкупить тебя у этих шавок, мне это ничего не стоит, но готов ли ты к жизни, которую я тебе предложу? — Я не хочу на улицу и с ними оставаться тоже не хочу, — прохныкал Тэхён, так и не опустив рукав чужого пиджака. — Я сделаю всё, что угодно. Хосок устало вздохнул, с жалостью смотря на парня, который своими длинными пальчиками вцепился в его руку, не желая отпускать. Мужчина поднял глаза, осуждающе глядя на других альф, которые настолько напугали юношу, что он готов пойти за чужим человеком в неизвестность. — Я переведу деньги на твой счёт, как только он подпишет договор, — холодно произнёс Хосок, встав на ноги и потянув за собой юношу. Всю дорогу до «Дома чайных роз» Тэхён молчал, задумчиво и грустно смотря в окно и изо всех сил пытаясь не заплакать. Всё, что мог делать Хосок, так это разглядывать его с сожалением через зеркало заднего вида и иногда задавать простые вопросы. Он понимает, что не спасает мальчишку, а только губит его, постепенно приближая к ужасному месту с красивым названием. На самом деле, мужчина благодарен богу за то, что в этой жизни он родился альфой, потому что пройти через то, что приходится пережить большинству омег, он бы точно не смог. В кабинете Тэхён всё также молчит и смотрит на свои скрещенные на коленях руки, покусывая губы. — Что с тобой произошло? Расскажи мне. — Чон сел на удобное кресло за своим рабочим столом, откинувшись на спинку, прикрывая глаза и ожидая, пока парень что-то скажет. — У меня была самая лучшая жизнь, которая только может быть у омеги, — тихо начал он. — Твои родители очень любили тебя. — Да, любили, — произнёс Тэхён, а в его глазах снова поселилась безграничная печаль. — Они защищали меня, а когда я закончил среднюю школу, папа нанял мне самых лучших репетиторов, он считал, что в старшей мне учиться опасно. — Наверное, это сложно, — привыкнув получать всё, что душе угодно, лишиться этого, — задумчиво протянул Чон, приоткрыв глаза и устремив взгляд на юношу. — Меня не пугает то, что я лишился материального достатка. Я потерял маму и папу, и жизни без них не представляю. — Что с ними произошло? — Они попали в аварию, когда ехали, чтобы забрать меня от репетитора, после дождя было скользко, и именно в тот день они поехали вместе. — Мне жаль, — серьёзно сказал мужчина, а затем его вид стал сосредоточенным. — Но нам нужно решить, что делать с тобой. Ты знаешь, где находишься? — «Дом чайных роз». — Я не об этом. Знаешь, что здесь делают омеги? — Я догадываюсь. — Нет, малыш, догадываться недостаточно. — Чон поднялся с места, обходя стол и облакачиваясь о него поясницей, чтобы стоять рядом с юношей. — Здесь за большие деньги омеги выполняют прихоти альф, всё, что они попросят. Скажи мне, чем они занимаются? — Хосок опустился на корточки перед ним, положив ладонь на колено парня и заглядывая ему в глаза. — Любовью, — выговорил он, краснея и заметно напрягаясь из-за чужой руки на колене. — Нет, это не любовь, — мужчина замотал головой. — Это животные инстинкты со стороны альфы и слепое подчинение со стороны омеги, потому что в этом мире по-другому нельзя. Это место не такое плохое, как кажется, ведь согласись, что лучше пусть тебя трахают за деньги, чем насилуют бесплатно. — Это ужасно, — прошептал юноша. — Я знаю, но такова жизнь. — Мужчина подошёл к столу, взяв в руки несколько листов, соединённых скрепкой. — Я не герой и не благодетель, как тебе могло показаться, поэтому я дам тебе договор, ты должен внимательно изучить его и подписать. — Хосок протянул Тэхёну бумаги, которые тот сжал в дрожащих пальцах, и скрестил руки на груди. — Не буду ходить вокруг да около, ты уже понял, что тебя продали в бордель. Это не райское место, но оно лучшее из числа ему подобных. Я могу гарантировать тебе безопасность, уютную комнату, вкусную еду и тринадцать процентов от прибыли, которую ты будешь приносить. Не волнуйся, цена стартовая, и проценты будут расти, если ты хорошо в это втянешься. Прежде чем переспать, ты и твой клиент должны подписать договор, по большей части, это для безопасности омеги. В девяноста пяти процентах случаев ты можешь отказаться от секса, если тебя не устраивает сам клиент, его требования или цена, которую он предлагает. — А ещё пять процентов? — Это те люди, которым ты не можешь отказать из-за их власти. Тэхён, пойми, я ни к чему тебя не принуждаю, просто это лучший вариант из тех, которые у тебя есть, да, он ужасен, но остальные ещё хуже. Если ты согласен, то нам нужно будет как-нибудь забрать твои документы, и нужна справка. — Справка? — Да, о том, что ты чист. Альфы используют контрацепцию, но желают быть полностью уверенными. Когда я приглашу врача, ты пройдёшь небольшой плановый медосмотр вместе с другими омегами. — Хосок замолчал, заметив растерянное выражение лица юноши. — Понимаю, я вывалил на тебя большое количество информации, но это нужно решить как можно скорее. Ну так что? Ты согласен? — Я… — Тэхён открыл рот, чтобы сказать что-то, но на ум ничего не пришло. — Не знаешь, что тебе делать? Это нормально. Я дам тебе время на то, чтобы освоиться и приставлю к тебе омегу, которому доверяю. Есть ещё одно отличие нашего заведения от других борделей. Факт того, что ты подписываешь договор, не может полностью ограничить твою свободу. — Что это значит? — Это значит, что в любой момент ты сможешь уйти. Я не заставляю тебя. У тебя симпатичное лицо, и ты многим понравишься, но это должно быть твоим осознанным решением. — Можно мне ручку? — спросил Тэхён после минутного молчания. Хосок протянул юноше ручку, но сжал руку, когда мальчишка взялся за неё, не отпуская предмет. — Ты уверен? Ты понятия не имеешь, на что идёшь. Можно поискать другие решения, выход есть всегда. — Только не сейчас, — грустно отозвался Тэхён. — Дядя сказал, что со мной будет, и он прав. Всю мою жизнь от мира, в котором омегам не рады, меня защищал отец, а теперь меня некому защищать. — Ты привыкнешь, все к этому привыкли. — Хосок улыбнулся, не получив того же в ответ, следя за тем, как юноша после ещё трёх минут изучения документов поставил две аккуратные подписи напротив строк «осведомлён» и «согласен».***
Чимин скучающе смотрел в одну точку, надув губы и вспоминая лицо мальчика, которого оставил в номере самостоятельно разбираться со своими мыслями и сомнениями. В сознании то и дело всплывал его растерянный взгляд, красивые черты юного лица. Пак поднял глаза, рассматривая мужчин и женщин, находящихся в просторном тускло освещённом зале. Он смотрит на альф, наверняка богатых, и думает о том, что сейчас некоторые из них обратили бы внимание на нового мальчика, которого к счастью здесь нет. Один из мужчин поворачивает голову к Чимину, глядя на него издалека, а Пак смотрит ему в глаза, высокомерно приподняв подбородок, потому что знает, что их привлекает уверенность, понимает, что, немного подумав, этот мужчина побежит подписывать договор, указав на Чимина, и парень бы согласился по своему обыкновению, но сегодня он занят, а после Чонгука сил уже ни на что не остаётся. Чон будто вытягивает их, морально опустошая своими неспешными разговорами. Около двух лет Чон Чонгук посещает «Дом чайных роз», чтобы заказать одну и ту же омегу, сделать одно и то же предложение, на которое, разумеется, получит отказ, оставить большую сумму, хорошо проведя время, и уйти до следующего раза. Между ними лишь животные инстинкты: Чимин Чона рядом с собой не видит, да и Чонгук навряд ли бы захотел связать свою жизнь с какой-то шлюхой. Честное имя ему дороже своих чувств. Почти каждая омега здесь тайно завидует Чимину, потому что один из влиятельных людей Кореи приходит сюда лишь к нему. Да, Чонгук богат и властен, он и входит в число тех пяти процентов клиентов, которым нельзя отказывать, и Чимин его ненавидит.***
Чимин держал Чонгука за руку, ведя по коридору. Открыв дверь в собственную комнату, Пак пропустил парня в номер, а сам замер, почувствовав слабый аромат сирени и повернув голову, потому что этот запах почему-то казался ему знакомым. Да, точно, именно так пахло в кабинете Хосока. Чимин внимательно смотрел в тëмные глаза, которые тоже рассматривали его. Скорее всего, Тэхëн вышел прогуляться, нарушив запреты Чимина не покидать пределы комнаты, а сейчас возвращался обратно. Поняв, что юноша видел Чонгука, Чимин ухмыльнулся, подмигнул ему и зашëл в комнату, запирая еë и вспоминая растерянное лицо Тэхëна. Спустя секунду парень оказался прижатым грудью к деревянной двери, кожу щекотало дыхание Чонгука. Он начал выцеловывать нежную шею омеги, заставляя Чимина улыбнуться и наклонить голову для большего доступа. Руки альфы нетерпеливо легли на талию, крепко обнимая и будто желая втереть в себя. Чонгук шумно дышал, явно наслаждаясь приятно пахнущей кожей. — Чонгук, ты знаешь, без засосов, твой договор был стандартным, а у меня будут ещë клиенты завтра, — сказал Чимин, прикрывая глаза. — Не хочу так, хочу быть единственным, — пробормотал он, на секунду отойдя от Пака, чтобы снять пиджак. Этого времени хватило, чтобы Чимин развернулся и толкнул парня в сторону кровати. Чонгук упал на мягкую постель, а омега успел забраться сверху, оседлав чужие бëдра и с ухмылкой смотря на молодого человека внизу. — Многого хочешь, дорогой, — сказал Чимин, двигая тазом и потираясь задом о чужой член сквозь ткань брюк. — Как насчëт того, чтобы стать только моей шлюхой? Я буду очень много платить. — Ох, сколько раз мы заводили этот разговор, — устало произнëс Пак, стаскивая с себя жилетку, подчëркивающую его талию, а затем чëрную водолазку. — И всегда мой ответ был одним и тем же — нет. — Неужели лучше ложиться под пузатых стариков? — Нет, конечно нет, но по слухам мне известно, что когда ты работаешь только с одним клиентом, границы дозволенного стираются, всë может плохо обернуться. Мы же не хотим ничего испортить, верно? — Чимин, подумай хорошо. — Чонгук скинул с себя омегу, нависая над ним и целуя грудь. Он зажал между губами розовую горошину соска, но Пак молчал, словно назло. — У тебя будет всё, что ты захочешь и когда ты захочешь. Альфы будут завидовать мне, а омеги тебе. Тебе не придётся зарабатывать деньги таким путём. — И сколько это будет продолжаться? — спросил Чимин, приподнимаясь на локтях и смотря Чонгуку в глаза. — В смысле? — Ну, год? Два? Три, если повезёт? Я буду тебе интересен, пока ты не найдёшь омегу помоложе, красивее и с формами получше. — Не существует омеги лучше тебя, — прошептал Чонгук, целуя ладонь, которой Чимин хотел коснуться его щеки. — Знаешь, был момент, когда я думал, что ты влюблён в меня, но это быстро прошло. Я понял, что ты просто капризный ребёнок, который хочет получить то, что ему понравилось во что бы то ни стало. Ты привык получать лучшее, и да, я лучший, но это не значит, что буду твоим. — Серьёзно? — холодно произнёс Чонгук и, когда Чимин ничего не ответил, резко перевернул его на живот, стягивая с бёдер узкие джинсы и удовлетворённо хмыкнув, увидев, что под ними нет белья. — Серьёзнее некуда, — ни чуть не страшась действий альфы, произнёс Чимин. Чонгук выровнялся снимая с себя рубашку и бросая её на пол, куда через секунду летят и брюки. — Ты и правда считаешь меня ребёнком? — прорычал Чон, а Чимин почувствовал, как его член упирается ему между ягодиц. Альфа положил ладонь на его живот, прижимая полюбившееся тело к своей груди. — Глупеньким, маленьким и капризным ребёнком, — выдохнул Чимин, — который будет плакать, пока ему не дадут игрушку. — Пак едва успел выговорить последнее слово, прежде чем в него проникла головка члена альфы. Благо, он привык растягивать себя для клиента, особенно перед визитами Чонгука. — Ты не представляешь, каким я могу быть. Я такой только с тобой, и если ты продолжишь так себя вести, то моё отношение к тебе изменится, — говорил Чонгук, делая неглубокие толчки в тело омеги, который выгнул спину, упираясь локтями в матрас и запрокидывая голову назад. — Ух ты, угрозы, что-то новенькое, — ответил он, прерывисто дыша. — Но ты ничего мне не сделаешь. — Ты так уверен в этом? — Чонгук двинулся вперёд, практически ложась на омегу и одним движением загоняя член максимально глубоко, заставляя Пака вскрикнуть. — Если бы я не принадлежал никому, тогда ты бы мог меня даже похитить, но я — собственность «Дома чайных роз». Только я могу разорвать контракт, а я этого не сделаю. — Это просто бумажка. — Содержание которой закреплено законом. Ты же юрист и сам знаешь этот пункт. Насколько бы бедным не был альфа, никто не имеет права забирать его собственность, если омега не захочет принадлежать другому. — Заткнись! — рыкнул Чонгук и начал вбиваться в тело омеги, специально избегая простаты, чтобы помучать его. Чонгук злился, потому что Чимин был прав, во всём и всегда. Альфа запутывает ладонь в волосы Пака, оттягивая его голову и заставляя выгнуться практически неестественно. Он приподнимает задницу парня, надавливая на поясницу и несколько секунд просто любуется округлыми половинками, разминая их. Задница у Пака действительно была что надо, она выделялась на фоне худого тела и всегда привлекала к себе внимание. — Чонгук-а, не хочу отвлекать, но я сейчас усну, — придрался Чимин. — Прости, малыш, слишком красивый. — Чонгук повернул его голову, целуя пухлые губы, покусывая то верхнюю, то нижнюю и пробираясь языком внутрь, вылизывая дёсны. Он вновь вошёл в растянутый проход, двигаясь медленно, пытаясь дразнить Чимина, но понимая, что получается лишь изводить себя. Он делает глубокие толчки и бьётся о ягодицы омеги, который вздрагивает и стонет при каждом ударе. — Малыш, хочешь оседлать меня? Ты так красиво смотришься, когда скачешь на мне, — горячо прошептал Чон ему на ухо, и Чимин закивал, выползая из-под Чонгука и дожидаясь, пока он уляжется на спину. Он перекинул ноги через его бёдра, усаживаясь на пах и имитируя толчки. Член альфы, заключённый между мягкими половинками, заинтересованно подрагивал, а Чимин не спешил. Чонгук положил ладони на бёдра омеги, останавливая движения и оповещая о том, что его терпение заканчивается. Пак хмыкнул, приподнялся, взяв в ладонь член парня и направляя его в себя, и резко насадился до основания. В этот момент, когда головка коснулась простаты, Чимин удовлетворённо простонал, а Чонгук ахнул, почувствовав, как омега сжался, и нежные стеночки ещё плотнее обволокли его. Чимин уложил руки на грудь альфы, откинул голову, показывая красивую не помеченную шею и начал медленно двигаться, коротко постанывая. Он ухмыльнулся, когда вспомнил, что в комнате неподалёку пытается заснуть новенький омега, и начал стонать громче, зная, что тот малыш обязательно его услышит. Чимин выше вскидывал бёдра и опускался назад, открывая рот и издавая стоны удовольствия. Чонгук принял сидячее положение, приподнимая колени и заставляя Чимина немного съехать вперёд. Альфа обнял его за талию, пока Чимин продолжал двигаться и кричать. Парень скакал на члене Чона, хмуря брови, закусывая губы и издавая порою фальшивые стоны. А Чонгук наслушаться не мог. Ему нравилось всё: высокие стоны Чимина, порой переходящие в вскрики, то, как липнут друг к другу потные тела при каждом соприкосновении, звук частых шлепков от ударов ягодиц Чимина о пах Чонгука. Он сходил с ума от запаха смазки Чимина, которая всегда выделялась в больших количествах, и Чонгук продолжал наивно мечтать, что такое у Чимина только при нём. Член буквально купался в тёплой немного густой жидкости, которая вытекала из задницы Пака, стекая на пах Чонгука. Альфа опускает ладонь, собирая скользкую смазку и размазывая её по животу парня, капая и на себя тоже. Он обхватил большими ладонями талию Чимина, фиксируя его, и начал сам двигать бёдрами, глубоко входя в сладко стонущего парня. Пак обнял Чонгука за шею, утыкаясь носом в пахучую железу альфы. В воздухе запах дягиля смешался с лимоном, а высокие стоны омеги с низким рычанием альфы, который вколачивался в тонкое тело. Чонгук целовал его шею, непроизвольно выпустив клыки, желая вонзить их в мягкую кожу, но вместо этого лишь царапая её. Чимин задрожал всем телом и, выгнувшись, кончил на живот Чонгука, а Чон закатил глаза, когда парень сжался на нём. Он сделал несколько глубоких толчков и кончил в омегу, удовлетворённо простонав, и вышел, чтобы не допустить сцепку. — Ты мой, Чимин, — прошептал Чонгук, когда Чимин безуспешно попытался выпутаться из его объятий. Альфа поднял голову, смотря на сидящего на его бёдрах недовольного парня. — Когда-то, когда моё терпение иссякнет, я поставлю метку на твоей прекрасной шее, и мне будет плевать, хочешь ты этого или нет. Чимин смотрел на него, нахмурившись, заглядывал прямо в душу, запугивая взглядом. По своему статусу находясь внизу, он мог внушить любому, что выше его, и тот упадёт к его ногам. Поэтому сейчас он смотрит на Чонгука, так словно он самый глупый, будто слова, сказанные им, — чушь. Чимин тихо и игриво засмеялся, запуская ладонь в густые волосы альфы и резко дёргая голову вбок. — Малыш, ты такой наивный, — горячо прошептал он, наклонившись к чужому уху. — Твои планы — это просто маленькие фантазии, которые так и не покинут пределы твоей глупенькой головы. Я — собственность Чон Хосока, а не твоя. Даже когда я с тобой делю постель, я не твой, потому что завтра на твоём месте будет другой. Может быть, я и шлюха, но я не подстилка, которой ты стремишься меня сделать, одаривая подарками. Так что, либо ты смиришься, либо ищи себе другую игрушку. Чимин отстранился, с улыбкой смотря на разъярённого альфу, не желающего принимать поражение. Пак поглаживал его голову, массируя кожу, дожидаясь ответа и пытаясь расслабить. — Ну так что? Уйдёшь, громко хлопнув дверью, или заткнёшься, и мы продолжим трахаться? — Отсоси мне, — произнёс альфа, опустив голову и подумав немного. — Да, это Чонгук-и, который мне нравится, — ухмыльнулся Чимин и спустился с крепких бёдер, удобно ложась на живот и приближая голову к паху альфы, испачканном в его же смазке. Пак обводит кончиком языка мокрую головку, практически невесомо целует самый кончик, поднимая глаза на альфу, который, судя по тому, как выступали желваки на щеках, по-прежнему злился. Чимин начал покрывать поцелуями всю длину члена альфы, а затем погрузил в рот головку, посасывая её, прикрывая глаза и мыча, будто ему тоже приятно. Чонгук положил ладонь на его макушку, надавливая и заставляя взять глубже, шумно выдыхая от крышесносного ощущения тесноты со влажном рту Чимина. Пак насадился до основания, дыша носом, потому что немаленький член альфы перекрывал дыхательные пути. Чонгук не беспокоится, знает, что Чимин не начнёт задыхаться, что у него нет надобности бороться с рвотными позывами, потому что шлюха между его ног самая опытная в этом борделе, может быть, вообще во всём городе. Чонгук не волнуется, поэтому просто низко стонет, откидывая голову назад, когда Чимин сглатывает, зажимая головку и поглаживает пальцами яйца. Чон посмотрел на парня, который заглатывал член то практически выпуская изо рта, то резко и глубоко насаживаясь, доводя до исступления, и погладил ладонью поясницу, вспоминая его слова о том, что, хоть он и рядом с ним, но он не его. И Чонгук не знает, почему его это так бесит. Любовь? Нет, просто он хочет обладать самым лучшим. Чонгук оттаскивает его от своего члена, бросая на кровать и наваливаясь сверху, заставляя его обхватить ногами бёдра, и резко входит, слыша вскрик парня. Чимин ахает, когда альфа выходит, и протяжно стонет, когда медленно входит полностью. Омега упирается пятками в его поясницу, надавливая, когда Чонгук начинает делать неглубокие толчки. — Чонгук, глубже, — тихо шепчет Чимин, а альфа наклоняется, целуя его грудь. — Вот так? — Он ухмыльнулся и резко вскинул бёдра. — Да! — выкрикнул Чимин, сжав в кулаках простынь и зажмурившись. Чонгук задвигался в растянутом проходе, делая быстрые толчки, из-за чего комната вновь наполнилась звуками шлепков бёдер о скользкие ягодицы. — Да, да, да! Пожалуйста, ещё! Каждый толчок Чонгука сопровождался коротким и высоким стоном Чимина, волосы которого разметались по подушке, всё лицо блестело от пота, а глаза закатывались от удовольствия. Чимину было хорошо настолько же, насколько плохо мальчику, пытающемуся заснуть в комнате неподалёку. Стены здесь были тонкими, поэтому он отчётливо слышал каждый вскрик, стон, мольбы не останавливаться или быть быстрее. Он вертелся, пытался заткнуть уши подушкой, но по-прежнему всё слышал. Юноша повернулся, смотря в потолок, из его глаз по вискам стекали слёзы от осознания того, что отныне такое будет каждый день, что такова теперь его жизнь — никакой заботы, ласки и нежности. Мысли о том, что с ним будут делать то же самое, что и с Чимином сейчас, приводили его в ужас. Тэхён поднялся с кровати и медленно опустился на колени у низко посаженного окна, положив на него согнутые локти и рассматривая тёмное небо с россыпью звёзд. Он знает, что среди их бесчисленного количества есть одна, с которой его родители смотрят на него и улыбаются ему, говорят не сдаваться. Тэхён тоже улыбается сквозь слёзы и верит, что когда-то у него всё наладится: появится альфа, который будет его любить и беречь, а об этом месте он забудет навсегда. Юноша раскрыл глаза, заметив тонкую маленькую белую полоску, которую тянет за собой падающая звезда. Именно эти два желания он и загадал, прикрыв глаза, так беспечно позабыв, что звезда может унести с собой только одно желание. Поэтому это место он никогда не сможет забыть, даже когда свобода примет его с распростёртыми объятиями, он будет помнить. Но первое желание Тэхёна звезда исполнит, пусть и немного в извращённой форме.