***
— Ты выглядишь задумчивым, — произнëс Джин, рассматривая украшения под стеклом. — Если думаешь не о том, то не сможешь выбрать что-то хорошее. — Я не знаю, что ему нравится. Кажется, я ничего о нëм не знаю. Разве можно любить человека, который для тебя — тайна? — Можно, но это опасно. — Опасно? Юноша нахмурился. На мыслях о подарке никак не получалось сосредоточиться. В ювелирном магазине найти что-то достойное не составит труда, но вдруг Чимин не любит золото, а может, наоборот, серебро, возможно, его раздражают какие-то определëнные камни? Что он любит? — Да, тебя коснëтся прошлое этого человека, его проблемы, травмы — всё разделится на двоих, — говорил Джин и вертел в руках длинные серëжки. Он обернулся и улыбнулся добродушно, будто своими словами не мог напугать Тэхëна. — Но это не важно, если ты его любишь, верно? — Да, думаю, ты прав, — ответил парень с заминкой. Он боялся своих неожиданно и необъяснимо вспыхнувших чувств, боялся Чимина с его тëмным прошлым и настоящим, его пугало и собственное будущее. — Посмотри на эти серëжки, Чимин часто носит подобное, — сказал он, показывая юноше украшение. — У него много таких, — ответил Тэхëн и подошëл к ветринам с кольцами. Его внимание привлекло серебряное тонкое колечко с плетëным узором и едва заметным маленьким синим камушком, расположенным не по центру и выглядящим даже немного неуместно. — Оно красивое. — У него есть пара, — произнëс консультант, услышав его. Мужчина достал приглянувшееся омеге колечко и с полок снизу, не доступных взгляду покупателя, выудил небольшую картонную коробочку, раскрывая еë. Украшение было идентичным тому, которое заприметил Тэхён, только камушек на нëм был красным. — Организуйте нам красивую коробочку и положите туда эти два кольца, — проинструктировал Сокджин, и мужчина, кивнув, удалился. — Надеюсь, ему понравится. — Конечно, ему нравится всё, что связано с тобой. Тэхëн быстро посмотрел на него исподлобья и, не найдя, что ответить, отвернулся, закусив губу, чтобы не улыбаться. Джин усмехнулся и чуть нахмурился, обратив внимание на шею юноши. Мужчина поднял руку и коснулся кожи рядом со следами от зубов вокруг запаховой железы, заставив Тэхëна вздрогнуть. — Он поставил тебе метку, — произнëс Джин и улыбнулся, невесомо оглаживая рану. — Мне нравится, как его запах смешивается с твоим, вроде бы такие несочетаемые ароматы, но выходит что-то удивительное. Какого это было? — О чëм ты? — Когда он укусил тебя. Больно? Волнующе? Бабочки в животе? — Я думаю, всё сразу. Я чувствовал доверие и тепло в его объятиях, не смотря на то, что он причинял мне боль зубами, — тихо ответил Тэхён и повернулся к Джину, подняв на него глаза. — Тебе никогда не ставили метку? — Ставили, но этого никогда не делал человек, которого я люблю. — А ты когда-то любил по-настоящему? А ты любишь кого-то сейчас? Может, тебе кто-то нравится? — спрашивал юноша, а в глазах его горело любопытство. — Всë-то тебе нужно знать. Я расскажу тебе как-нибудь потом, — произнëс омега, улыбаясь, и погладил парня по щеке. Тэхëн был подобен ангелу со своим невинным взглядом или ребëнку с горой вопросов, на которые непременно должен ответить какой-нибудь взрослый. Для Джина и всех других близких знакомых Чимина эта история была загадкой. Да, безусловно, Тэхëн красив и изящен, с лëгкостью может привлечь к себе внимание, сам того не желая, но омег, похожих на него, Пак встречал не раз. Почему он тогда помешался именно на нëм? Любовь? Конечно, Джин в неë верил и хотел, чтобы это чувство испытал каждый, кто ему дорог. Он верил в любовь, когда она не касалась его самого. Крепко задумавшись, Джин не сразу заметил приближающуюся к ним фигуру, но, выхватив взглядом движение и поняв, кто к ним направляется с другого конца магазина, мужчина почувствовал, как всё внутри него похолодело. — Тэхён, только не оборачивайся, — предупредил его омега, смотря юноше за спину. — Что? — тихо сказал он и вопреки чужой просьбе решил повернуть голову и посмотреть, на чëм старший так заострил внимание. Джин притянул юношу к себе, ухватив за затылок, и прижал лбом к своему плечу. Тэхëн удивлëнно ахнул, уже настроившись задавать вопросы и пытаться вырваться из крепкой хватки, но мгновенно напрягся, вцепившись пальцами в воротник его пальто и прикрывая тканью лицо, будто прячась под верхней одеждой мужчины, а всё из-за того, что он услышал голос, который ни с чьим другим не перепутает. — Не ожидал тебя здесь увидеть, — произнëс Чонгук, сдержанно улыбнувшись. — Почему же? Омеги любят всё блестящее, — ответил Сокджин, надеясь на то, что альфа не заметил, как он нервничает. — По карте, — обратился он к продавцу. — Кто это? — поинтересовался Чонгук, кивнув на парня, который жался к мужчине. — Мой друг, знакомый. Спасибо. Ким быстро оплатил покупку и схватил бархатную чëрную коробочку, решив побыстрее скрыться и не тратить лишние секунды на чек. Джин отстранился от Тэхëна и положил руку ему на талию, подталкивая к двери. Он прикрыл глаза, шепча ругательства, и повернул голову к альфе, когда тот схватил его за запястье, не позволяя уйти, Тэхëн замер тоже. — Почему от него так сильно пахнет Чимином? — Чонгук нахмурился, обращаясь к Джину, но смотря на сгорбившегося омегу. Он чувствовал страх, исходящий от него, который смешивался с сиренью и цитрусом и, по мнению Чона, в чужом запахе было слишком много лимона, казалось, сам Чимин стоял где-то рядом. — Я не обязан ничего тебе объяснять, — произнëс Джин, встав преградой между альфой и омегой и освободив свою руку. — Чимин запрещает тебе говорить со мной, — усмехнулся Чонгук, бросив быстрый взгляд на старшего и вновь переведя его за спину, — или запрещает говорить о нëм? — Ты тратишь моë время. — Привык, чтобы альфы платили даже за минуты с тобой? Хорошо, я могу заплатить. — Парень сократил между ними расстояние, но Джин не позволил себе ни шагнуть назад, ни опустить глаза, не смотря на то, что сердце сейчас бешено колотилось в груди, не пылая смелостью. — Прекрати этот цирк. — Ты прав, твоё время мне ни к чему, ты можешь идти, но Тэхён задержится ненадолго, — произнëс парень, улыбнувшись, когда рот омеги приоткрылся от удивления. — Намджун — мой хороший друг. Он посещал со мной «Дом чайных роз», но никогда не заказывал омег. Он мне в деталях рассказал, как снял милого омежку с обворожительным ароматом сирени. Тэхëн чувствовал, как начинает дрожать от чужого властного голоса и воспоминаний, которые всплывают в его голове от слов парня. Он поднимает руку, поглаживая ладонью горло и часто дыша ртом. От подступающей паники он начинает задыхаться, на глаза наворачиваются слëзы. На него пагубно влияет лишь упоминание об альфе, что превратил его жизнь в кошмар, но что, если ему вновь придëтся столкнуться с ним? — И мне было бы плевать, если бы от него так сильно не пахло Чимином, — продолжал Чонгук. — В чëм дело, Чон? Ревнуешь его к омеге? — хмыкнул Джин. — Не советую тебе играть со мной, с тобой я добр, но моë впечатление о тебе может легко измениться. — Я попытаюсь это пережить. — Джин слегка поклонился, схватил юношу за руку, потянув за собой и проследив за тем, чтобы Чонгук за ними не пошёл, а Тэхён ещё несколько минут прижимался к его груди, пытаясь успокоиться.***
— Я так понимаю, сюрприз не удался, — устало вздохнул Джин, заходя на кухню, где уже собралась их компания. — Где ты был? Я проснулся, а тебя нет, я весь Дом обошёл, — говорил Чимин, повышая тон. — Чимин, успокойся. — Розе положила ладонь ему на плечо, несильно надавив. — Я спокоен, я чертовски спокоен, — сказал он, выдыхая и продолжая уже тише: — Тэхён, когда я говорю не делать чего-то, меня нужно слушать. — Я не отходил от него, всё хорошо. Мы были в магазине неподалёку и выбирали тебе подарок, — сказал Джин, думая о том, когда будет уместно сообщить обо всех важных событиях сегодняшнего утра. — Иди сюда, — произнëс омега, после того как смерил старшего подозрительным взглядом. Тэхён подошёл к нему, всё ещё не поднимая головы и готовясь к тому, что его будут сейчас отчитывать, потому что повод для этого действительно есть: всегда, когда Тэхён не слушает Чимина, что-то происходит. Пак притягивает его к себе и выдыхает с облегчением, лишь когда обнимает юношу. — Вы ушли, не сказав никому, так нельзя было делать, — тихо произнëс Чимин куда-то ему в висок. — Прости меня, — почти неслышно отозвался Тэхëн, прижавшись к нему в ответ. В одно мгновение весь тот страх, что пробудил в нëм Чонгук, рассеялся из-за тепла родного тела. — Чимин, не хочу скрывать от тебя что-то. Я не думал, что мы сможем наткнуться на кого-то в ювелирном магазине ранним утром, но там был Чонгук. — Чëрт, он видел вас? — Да, и он знал о Тэхёне, Намджун ему рассказал. Он не видел лица Тэхёна, но знает его запах и о вашей связи. — Чувствую, ни к чему хорошему этот Чонгук не приведëт, — сказала Джису. — Меня больше волнует Ким Намджун. Стал бы он говорить Чонгуку имя и аромат омеги, которого заказывал? Не стоит забывать ещё тот факт, что прежде он ни с кем не спал в борделе, — рассуждал Джин. Он снял верхнюю одежду, положил еë на столик рядок и прошëл к раковине, чтобы по привычке помыть руки после улицы. Запястье горело от того, как сильно его сжимал Чонгук в магазине. — Нам пора спускаться вниз, новенькие омеги уже пришли, — сообщил Сынмин. Напряжение между омегами нарастало, каждый из них чего-то боялся, каждый что-то скрывал.***
Тэхёну не нравилось находиться внизу, казалось, на первом этаже были сосредоточены все проблемы, отчасти так и было, ведь именно здесь альфа делает выбор, с кем он проведëт ближайший час. Однажды этот выбор коснулся Тэхëна, и наверняка ему придётся пережить это снова. Ожидание казни хуже самой казни, а юноша осознаёт, что палач его найдëт. Он поворачивает голову и смотрит на лицо Чимина, прижимаясь к его боку и держа за руку. Что он чувствует? Надолго ли он с ним? Завтра Чимин снова будет в объятиях какого-то неизвестного мужчины, который будет творить с ним постыдные вещи. Тэхёна гложет ревность, которая, впрочем, неуместна в подобном заведении, и он крепче стискивает чужую ладонь в своей. Чимин понимает, что что-то не так, но не задаёт вопросов, только заключает его кисть в плен своих рук. Его лицо выглядит сосредоточенно, взгляд скользит по лицам сменяющих друг друга омег. Он осматривает каждого парня и девушку с ног до головы, иногда говорит покрутиться, сразу прикидывая, какой на них может быть спрос. Пак слушает их истории, Джису зачитывает что-то из медицинских карт, документов, характеристик, и всё это такая формальность, важна была лишь их внешность. Чимин пропустил почти всех, кто пришёл на так называемый кастинг, отсеялись только лица, которым нет восемнадцати и чьи истории омегу не впечатлили. Хосок сидел в кресле, Юнги на его коленях. Парень выглядел счастливым и беззаботным, Чимину, наверное, никогда такого не испытать. Против воли в голове возникает образ Чонгука, заставляя Пака усмехнуться собственным мыслям. Согласиться на предложение Чонгука значит пасть так низко, насколько возможно. Его имя не вызывает трепет внутри, оно ненавистно ему, и Чимин был бы рад его забыть. Только юноша рядом волнует его сердце, согревает всегда немного прохладные руки, от этого страшно, потому что чувства ему не знакомы, он не знает, как с ними справляться. Настроения нет совершенно, кажется, Чимин погряз в вечной депрессии, которую прячет от окружающих. Сегодняшнюю дату он ненавидит всем сердцем, поздравления, подарки, пустые пожелания долгой и счастливой жизни ему не нужны. «Дому чайных роз» сегодня десять лет, Чимину — двадцать четыре, и практически все люди здесь верят в то, что это совпадение. — Это был последний омега, — сказал Джин, выводя Чимина из раздумий. — Сколько всего? — поинтересовался Пак, осматривая линии из омег в нескольких шагах от него. — Пятнадцать. — Отлично, — произнëс Чимин и поднялся с места, остановившись рядом с первым омегой и медленно шагая к последнему. — Сегодня вечером вам придётся несладко. Многих из вас, может быть, всех сегодня закажут впервые, после этого у вас будет шанс решить, готовы ли вы так жить дальше. В дальнейшем вы можете уйти в любой момент. Жильë и питание предоставляет Дом, вы получаете тринадцать процентов от суммы, которую за вас заплатит клиент, ставка будет расти в зависимости от вашей популярности среди потребителя: чем больше вас заказывают, чем больше за вас платят, тем выше становится ставка. Вопросы? — Вы совладелец? — спросила светловолосая девушка. — Нет, я такой же, как и вы. — Какая у вас ставка? — Пятьдесят процентов. — Я не слышала, чтобы у кого-то было больше десяти в других местах, — произнесла она. — Сколько нужно работать, чтобы добиться такого? — Хочешь знать, получится ли у тебя так же? — Чимин медленно подошёл к ней, остановился напротив, повернувшись к ней лицом, и посмотрел пристально. Она миловидная и невысокая, судя по количеству вопросов, которые она задаëт, не сбежит после сегодняшней ночи. — Да. — Не получится, — сказал Чимин, приподняв уголки губ, и отвернулся, направившись к человеку, по теплу которого уже скучало собственное тело. — Почему? — Потому что Пак Чимин такой один. Ещё вопросы будут? — спросил парень, ответом ему была тишина, поэтому он продолжил: — Нет? Отлично, тогда будьте готовы к вечеру. Хëнджин, покажи им их комнаты. — Гости начнут приходить в девять вечера, — объявил Хосок, проследив за линией омег, которых Хван повëл на верхние этажи. — Чимину, Джину, Сынмину, Джису, Розе, Сюмину и Соми не нужно находиться здесь долго, сегодня вы украшение, посидите полчаса, и если хотите, можете идти отдыхать. И Тэхён тоже. — Почему? — поинтересовался Сюмин, рассматривая Тэхёна и пытаясь найти в нëм хоть одну причину тому, почему его так выделяют. — Он тоже новенький и к элите не имеет никакого отношения, разве это не нарушает пункты устава? Чимин усмехнулся, бросив на него быстрый незаинтересованный взгляд и остановившись рядом с Тэхёном. Поведение Сюмина уже больше забавляло его, чем раздражало, но юноша реагировал остро, вновь опуская затравленный взгляд. Чимин протянул ему раскрытую ладонь, в которую Тэхён тут же вложил свою кисть, и потянул на себя, заставляя встать. Юноша прильнул к нему, опустив руки на его плечи, чувствуя, как чужие руки обвивают его талию, а он только сильнее жмëтся к его телу в поисках спасения. — Нет, если он выбрал его в качестве пары на сегодняшний вечер, — пояснил Хосок. — Теперь идите и готовьтесь к вечеру. — Вы голодные? — спросил Джин, подойдя к Чимину и Тэхёну. — Хотя зачем я спрашиваю? У вас всё равно нет выбора, мы накрыли небольшой стол в честь твоего дня рождения в одной из пустующих комнат, но там довольно уютно. — Отлично, спасибо. Помимо нашего обычного состава, позови ещё Хëнджина? — Альфу? Ты серьёзно? — удивился Сокджин. — Да, Сынмин выглядит грустным в последнее время, думаю, он будет рад, если Хëнджин будет с нами. Хосока позови тоже. — Не узнаю тебя, зовёшь альф на праздник. — Ради моих любимых омег. Если им не посчастливилось влюбиться в альфу, я поддержу их. Празднование дня рождения всё-таки решили перенести в квартиру Хосока на верхнем этаже. Омеги и собственно хозяин обитель с улыбками наблюдали за тем, как Юнги в мягком белом свитере бегает на кухню и возвращается в гостиную, расставляя блюда в одному ему известной последовательности. На фоне заиграла спокойная негромкая музыка, послышался звон бокалов. — Ну всё, садись уже, — приказал Хосок, схватив Юнги за руку и опустив на стул рядом с собой, когда он порывался уйти, чтобы принести ещё что-то. Юнги выглядел ожившим, каждый из присутствующих это заметил. У всех омег именно такая участь и преставляется как счастливо сложившаяся жизнь. Разве может кто-то не мечтать об альфе, который будет о нëм заботиться, считаться с его мнением и интересами? И Юнги о другом не мечтал, Хосок для него был лучшим человеком, который, кажется, никогда не поступал и не поступит неправильно. — Что ж, пожалуй, я начну, — Чон поднялся, держа в руке бокал шампанского. — Я знаю тебя много лет, ты всегда мне казался независимым, нереальным. Думаю, таких омег как ты, я никогда не встречал. — Конечно, не встречал. Так ты тост говоришь или в любви мне признаëшься? — хмыкнул Чимин, раскручивая жидкость в бокале. — Точно, к чему это я? В общем, таким, какой ты сейчас, я тебя никогда не видел, и я думаю, что ты изменился в лучшую сторону. — Я не изменился, сколько раз это можно повторять? — немного раздражённо произнëс омега. — За меня, — сказал он и осушил бокал. В воздухе повисла напряжëнная тишина, а уютная атмосфера тут же рассеялась. Тэхëн несмело накрыл его ладонь, сжав еë тëплыми пальцами. — Простите, — выдохнул Чимин, опустив голову. — Я просто не люблю этот день, не хотел всё портить. Он отодвинул стул и покинул гостиную, желая поскорее скрыться от вперившихся в его спину взглядов. Зайдя на кухню, Чимин взглянул в окно. Октябрь. Начался сезон дождей, который он так любил. Дожди были отражением того, что каждый день происходит у него внутри, они ему подходили. Тэхён, скорее, был отражением солнца, а вот солнце не дождь, оно Чимину не подходит. Парень склонился над столешницей, упираясь в неë вытянутыми руками и тяжело выдыхая. С каким пор всё стало таким сложным? Раньше каждый его день походил на день сурка, он повторялся: Чимин спал с клиентами, брал за это деньги, строил из себя бесчувственную глыбу, и так по кругу. А сейчас он хочет не выходить из своей комнаты, прижимать к себе тëплое тело, будто нет вокруг них другого мира, и защищать хрупкого мальчика от любого, кто посягнëт на него, защищать его и от себя в том числе. Чимин вздрагивает, когда чувствует руки, которые ложатся на его живот. Он разворачивается в объятиях, подносит ладонь к лицу юноши, аккуратно касаясь щеки, и смотрит в глаза. Прекрасные глаза цвета молочного шоколада. — До «Дома чайных роз» я никогда не праздновал дни рождения, не было возможности. — Но никогда не поздно начать праздновать его по-настоящему, ты заслуживаешь этого, — мягко произнëс Тэхëн, обняв парня за шею. — У тебя есть веская причина не любить этот день? — Да, очень веская. — И ты расскажешь мне еë? — Да, когда-то, я надеюсь. Это будет очень много для меня значить. — Тогда я терпеливо буду ожидать этого момента, — сказал Тэхён и подался вперëд, желая коснуться плюшевых губ. Чимин стиснул зубы и увернулся, а Тэхён, ничуть не обидевшись, прижался губами к его щеке. — Ты не понимаешь, моё признание точно не будет связано с хорошими обстоятельствами. Я так боюсь того, что будет завтра, послезавтра, — произнëс Чимин тихо, стискивая парня. — Послушай, — Тэхён обхватил его лицо ладонями, повернув к себе и заглядывая в глаза. — Думай о том, что сегодня, что будет завтра и послезавтра — это проблемы будущего тебя, не твои. — Сказочник, — усмехнулся Чимин, не отводя взгляда. — Говорю, как есть. — Говоришь, чтобы меня утешить. Так, а где же мой подарок? — Я оставил его в комнате, сейчас принесу. — Тэхён развернулся и сделал шаг, чтобы уйти, но Чимин припечатал его спиной к своей груди. — Я про другой подарок, мой ангел. — Чимин обжёг дыханием ушную раковину, крепче прижимая его к своего телу, словно змея стискивая его кольцами. — Что можешь мне дать ты, что я сам не могу купить? — Вечером, — чуть слышно произнëс он, вцепившись в обнимающие его ладони. — Вечером узнаешь. — Я буду ждать. Чимин нежно поцеловал его в основание шеи, мягко прикасаясь губами к метке, и отстранился, хватая за руку и ведя за собой в гостиную. Взгляды присутствующих направились в их сторону, от подобного внимания Тэхёну стало неуютно, и он вжал голову в плечи, пытаясь стать меньше и незаметнее. Чимин взял нетронутый бокал рядом с Юнги, на немой вопрос в его глазах ответил «тебе вредно», и поднëс его к губам, раздумывая над тостом. — За то, что однажды всё изменится, — сказал он, выпив всё, что плескалось в бокале.***
Тэхён вертится перед резным зеркалом, поправляя топ небесно-голубого цвета, чтобы тот прикрыл больше кожи, однако мягкая ткань, не слушаясь его, возвращалась на тот уровень, на который была расчитана. Юбка в пол такого же цвета с длинными вырезами с обеих сторон была низко посажена, открывая пупок и острые тазобедренные косточки. Тэхён вздрогнул, услышав хлопок двери, и резко обернулся, стараясь прикрыться, но его рук для этого не хватало. Чимин его рассматривал, чуть разомкнув губы, пока Тэхён отчаянно краснел и смотрел на него возмущённо, взглядом призывая отвернуться. Вопреки внешней реакции внутри омега испытывал трепет от того, как Чимин на него смотрел, мысленно снимая остатки одежды. Пак подошёл к нему, скользнув взглядом по рукам, одну из которых Тэхён держал у шеи, а вторую поперëк живота, изящным запястьям явно не хватало браслетов. Он посмотрел в отражение зеркала, лаская взглядом изгиб тонкой талии и ямочки поясницы. Смотря в глаза юноше, Чимин завëл руку ему за спину, огладив ямочки, притянул к себе его запястье и коснулся губами там, где отчëтливо чувствовался пульс. — Почему ты так смотришь на меня? — Ты выглядишь как кто-то нереальный, как чудо, как то, чего не существует, по крайней мере на этой планете, в этом мире. С какой ты вселенной, мой ангел? — С той, где мы счастливы. — Я счастлив прямо сейчас, — ответил Чимин. Он улыбнулся и прикрыл глаза, целуя тыльную сторону его ладони, уделяя внимание каждому пальчику. — Значит я всё-таки настоящий. — Мне нужно спускаться, чтобы поприветствовать «дорогих» гостей. Ты пойдёшь по главной лестнице и хорошо осмотришься, чтобы найти меня до того, как окажешься на последней ступеньке, понял меня? — Они будут смотреть на меня так, будто хотят… — Я буду смотреть на тебя так же, сейчас делаю то же самое. — Тебе можно. — Говори почаще подобные вещи, — сказал Чимин и раздражённо выдохнул, когда телефон завибрировал от новых сообщений. — Мне пора, Хосок уже написывает. — Давай, тебя там все заждались. — Сегодня всё внимание будет приковано к тебе, но твоё внимание получу только я. — Чимин оставил поцелуй в центре ладони и отошёл к двери, остановившись на пороге. — Поищи в шкафу голубую блузку, она подойдёт к твоему наряду, многого она не скроет, но тебе будет комфортнее. В нижнем ящике три больших шкатулки, выберешь всё, что нравится, и не забудь про маску. Тэхён тяжело вздохнул, чувствуя тревогу, подошёл к столику с зеркалом и выдвижными ящиками. Он придвинул стул, взглянул на неуверенного мальчишку в отражении и открыл косметичку, решив немного подчеркнуть глаза. Стоило коснуться кисточки, как в голове всплыли приятные воспоминания, в которых его красила мама. А ведь он был счастлив совсем недавно, но кажется, что со смерти родителей прошло пару лет, а жизнь, какой она была до его кончины, будто ему не принадлежала. Горе утраты всё ещё с ним, ночью оно становится ещё сильнее, но оно притуплялось рядом с Чимином на фоне настоящих проблем. Было некогда горевать, жалея себя, когда любой его день мог превратиться во что-то ужасное.***
— Прекрасно выглядишь. Чонгук начал диалог с банальной фразы не потому, что не знал, что сказать ещё, а потому, что при виде Чимина действительно было сложно сдержать вздох восхищения. Узкие коричневые брюки с высокой талией, полупрозрачная блузка жемчужного цвета с длинным вырезом, неброский макияж, длинные серëжки и тонкая цепочка с подвеской в виде колечка. Пак был не в духе, так как один из новеньких омег минуту назад подбежал к нему и, захлëбываясь рыданиями, протараторил, что он поторопился с решением и не готов обслуживать клиентов. Разделять компанию с Чонгуком по этой причине не хотелось ещё больше. — Я всегда красив, мы оба понимаем это. Сегодня я неприкасаем, поэтому говори быстрее, что тебе нужно. — Вижу, ты не скучал. — Было некогда. Так, чего ты хочешь? — Чимин повернулся, прищурив глаза, в свете высокой люстры его веки чуть переливались от блестящих теней. — Может, я хочу просто поговорить с тобой на какую-то отвлечëнную тему? — За два года я понял, что разговоры — это последнее, что тебе нужно от меня. — Ты не задумывался о том, что я действительно могу тебя любить? По-настоящему? — Чонгук поднял руку, чтобы коснуться его щеки, но та зависла в воздухе, почему-то так и не дойдя до своей цели. Внутри него боролись две стороны: одна стремилась получить желаемое любой ценой, а другая хотела, чтобы Чимин стал его по своему согласию. — Ты путаешь любовь с зависимостью, Чонгук. Надеюсь, в будущем наступит день, когда я увижу, что ты любишь кого-то, кроме себя. — А ты любишь кого-то, кроме себя? — поинтересовался альфа. — Никого, — сказал он после недолгой заминки и осмотрелся, тут же возвращая взгляд на лестницу. Не стоило украшать зал и звать гостей: на фоне с ним он казался пустым. Тэхён медленно переставлял ноги по ступенькам, внимательно оглядывая зал из-под полуопущенных подчëркнутых тенями и карандашом век. Лицо скрывала восточная маска с блестящими дрожащими при ходьбе стразами. В этой маске Чимин когда-то давно танцевал для клиента, он использовал еë один раз и забыл в шкатулке среди прочих украшений. Тэхён же подарил ей вторую жизнь, проигнорировав ту, которая шла в комплекте с его одеждой. Чимин скомканно прощается с Чонгуком, даже улыбается ему и идëт навстречу Тэхëну, продолжая его разглядывать, отмечая то, как ему идут длинные серëжки, кольца и браслеты. Драгоценности при покупке стоили ряда нулей, но сейчас они казались безделушками, потерявшими всякую ценность, обычной бижутерией. Не они красили Тэхëна, а он помогал им смотреться выгодно. Наконец, Тэхён замечает его, улыбается, что почти скрывает маска и быстро преодолевает последние ступеньки широкой лестницы. Прозрачная голубая блузка струится по его телу, юбка колышется при ходьбе, открывая бëдра, когда он делает особенно широкие шаги. — Я не могу описать то, насколько ты красив, — сказал Чимин, когда юноша оказался достаточно близко, взяв его за обе руки. — Ты тоже прекрасно выглядишь, Чимин-и, — услышал он немного смущëнный ответ. Сколько раз он слышал о том, как красив, никогда не придавал словам этим значения, но сейчас об этом говорил Тэхён, и разница ощущалась колоссально. Чимин отпускает одну его руку, но переплетает пальцы со второй, ведя к красному креслу впереди. Когда он садится, Тэхён недолго оглядывается, решая, куда ему сесть. Чимин на это усмехается и тянет на себя, усаживая юношу боком на свои колени. Тот краснеет, что скрывает маска, и опускает глаза, но оплетает его шею тонкими руками. Сегодня свет в зале не приглушëн, а взгляды направленные на них почти осязаемые, особенно один был самым колким. Спустя минуту поиска, Тэхён наконец его находит: Чонгук сидит кресле в другом конце зала, его выражение лица сложно разобрать из-за расстояния, но юноше не нужно быть гением, чтобы понять, что ничего доброжелательного в его взгляде нет. Тэхён не контролирует себя, когда прижимается ближе к Чимину, потому что чувствует себя некомфортно, но продолжает следить за Чонгуком, тот тоже непрерывно смотрит на него. Поняв, куда направлен его взгляд, Пак ухмыляется, глядя Чону в глаза. — Ты дрожишь, не смотри на него. — Он угрожает мне одним лишь взглядом, — недовольно пробормотал юноша, уткнувшись Чимину в шею холодным носом. — Пускай, он ничего тебе не сделает, — ответил он, поглаживая омегу по спине. Чимин опустил свободную руку на его бедро, сжимая в пальцах кожу. Вырезы юбки расходятся, обнажая карамельную кожу. Чонгук наблюдает за всем этим, только не любуется красотой неизвестного мальчишки, как большинство здесь, а, прищурившись, следит за движениями рук Чимина. Он никогда не ревновал его к омегам, считал связь между ними чем-то глупым и несерьёзным, он думает так до сих пор, но Чимин обнимает его слишком нежно, что-то шепчет ему и аккуратно касается губами щеки. Пак играет, флиртует, ведёт себя как обычно, только сейчас он не обращает внимания ни на кого вокруг, лишь иногда бросает надменные взгляды в сторону Чонгука, а затем продолжает ворковать с омегой. — Он любит тебя? — прошептал юноша в его шею, шарапая еë украшениями на свой маске. Кожа Чимина покрылась мурашками от его голоса, и он чуть наклонил шею, открывая еë для Тэхёна. — Нет, он хочет меня как игрушку, зависим, помешан, но никак не влюблëн. — А вдруг я тоже зависим? Мне кажется, я зависим, — тихо и торопливо говорил он, обнимая его за шею и касаясь губами кожи. Музыка в зале была негромкой, но никто не мог их слышать: Тэхён говорил только для него, он был только для него. — Здесь столько запахов, но я хочу дышать только твоим. Ты делаешь со мной что-то странное, мне кажется, что без тебя я уже не смогу, я не хочу без тебя. Твой запах, — он делает глубокий вдох, наполняя лëгкие ароматом лимона, — твоë тело. Тэхён запускает руку в вырез его блузки, касается ладонью соска и гладит тело, сводя с ума Чимина своими словами и действиями. Младший слабее, власти не имеет, не знает почти ничего об этом мире, но Чимин рядом с ним чувствует себя бессильным. — Тэхён, — произносит он, сжимая запястья юноши и звеня браслетами на нëм, останавливая его руку. — Твой голос, — продолжил он. — Чимин-а? — М? — Измени свой запах, как ты делал на улице тогда. Сделай его горьким, — просит Тэхëн. Чимин прикрыл глаза, откинулся головой на спинку кресла и был не в силах ему перечить. Омега шумно вдыхал горькую цедру, а его собственный запах усиливался, привлекая лишнее внимание. Чимин стиснул в пальцах его бедро, когда почувствовал язык, блуждающий по коже. — У тебя течка со дня на день. Ты сам не свой. — Извини, ты прав, — сказал юноша, положив голову на его плечо и без интереса рассматривая гостей. — Мне так не нравится их присутствие, а в тебе я вижу защиту, кажется, только в твоих объятиях безопасно, а твой запах с каждым днëм всё больше привлекает меня. — У тебя скоро течка, причëм поздняя и первая, омега внутри тебя выбирает мой запах, потому что он ближе к запахам альф, чем у других. — Ты опять это говоришь. — Тэхён недовольно нахмурился, чуть отстранившись, чтобы заглянуть в глаза, и упëрся руками в его грудь. — Ты захочешь альфу. Это не значит, что я подпущу кого-то из них к тебе, но… Понимаешь, каждый омега в течку разный. — О чëм ты? — Чем позже у омеги происходит первая течка, тем больше он дикий в эти дни. Ты можешь увидеть во мне конкуренцию, а не объект обожания, как сейчас. — Конкуренцию? — повторил Ким одними губами. — Да, за альфу. — Я не хочу быть таким. — Я не стану тебя осуждать. Течка пройдëт, а ты пока не волнуйся о ней. — Чимин ему ободряюще улыбнулся и погладил ладонью его щеку. — Ты так прекрасен, мой ангел. — Когда мы сможем уйти отсюда? — В любое время, ты куда-то торопишься? — Просто хочу поскорее уйти. Пошли сейчас в комнату, и там… — И там? — Ты сделаешь со мной всё, что давно хотел сделать. — Пошли, — ответил Чимин, не колеблясь, смотря в его глаза уверенно, даже немного строго, будто проверяя уровень его решительности. Тэхён поднялся с его колен и потянул за собой наверх, никто из них не обращал внимания на впивающийся в спину взгляд, преследования никто тоже не заметил. Тэхён зашёл в комнату первым, Чимин закрыл дверь за замок. Пусть хоть мир в это мгновение начнëт рушиться, но им никто не помешает. Юноша стоит к нему спиной, такой нереальный и сказочный. Может, Чимин спит, и когда проснëтся, ему будет непозволено касаться тела юноши, видеть его, просто быть с ним знакомым. Может, это только прекрасный сон, а в действительности им никогда не суждено пересечься. Если всё обстоит так, то Чимин готов заснуть на оставшуюся вечность. Тэхён отходит к тумбочке, достаëт оттуда небольшую чëрную коробочку и возвращается на своё место, только теперь стоя лицом к Чимину. Омега недолго смотрит на него, затем, когда Тэхён не предпринимает никаких действий, продолжая разглядывать вещицу в своих руках, подходит к нему. — Я не отдал тебе подарок, — сказал юноша, открывая коробочку и показывая Чимину еë содержимое. — Что бы я ни купил, мой подарок не смог бы обойти другие, поэтому я выбрал что-то символичное. — Если бы ты сорвал цветок с клумбы — это всё равно был бы лучший подарок, потому что от тебя. Чимин достал тонкое кольцо с маленьким синим камушком, надел его на безымянный палец правой руки юноши. Тэхён, повторяя за ним, немного завис и, подумав пару секунд, взял его левую руку. — Когда мы будем держаться за руки, камушки будут красиво блестеть рядом друг с другом, — объяснил юноша свои действия, переплетая с ним пальцы и любуясь подарком для них обоих. Чимин сканировал его тяжёлым взглядом, раздумывая. — Ты знаешь, что произойдëт сейчас? — Да, и я готов к этому. — После Намджуна? Я не хочу пугать тебя, возможно, тебе будет противна любая близость. — А вдруг это будет настолько хорошо, что я постоянно буду просить у тебя ещё? — тихо спросил Тэхён, сократив расстояние между ними настолько, что теперь он мог чувствовать его дыхание на своих губах. — Это ведь хорошо? — Да, если всё делать правильно. — А насколько хорошо, если ты делаешь это с человеком, который тебе нравится? — Я не знаю, — произнëс Чимин. — Обычно я ничего не испытываю к человеку, с которым сплю, такова участь проститутки. — Не называй себя так. — Если мы любим друг друга, это не значит, что перестаëм ими быть. Тэхён глубоко вздохнул, отошёл от парня и присел на край кровати. Настрой был испорчен душевными и грустными разговорами. Юноша снял с рук звенящие браслеты, снял мешающую маску и тяжëлые серëжки, из-за которых уже болели уши. Он развязал узелок на блузке и упëрся руками кровать позади себя, позволяя ткани соскользнуть с его плеч. Тэхён чувствовал на себе прожигающий взгляд омеги, но сам в ответ не смотрел, чувствовал желание, исходящее от человека рядом, и то, как он себя контролирует. Он чуть раздвинул ноги, и карамельные бëдра обнажились из-за вырезов на юбке. — Я не хочу быть тем, что тебя изменит, я не хочу, чтобы ты менялся, — говорил он, всё ещё не смотря на старшего. — Меня тянуло к тебе настоящему, флиртующему, немного пугающему, резкому, манипулирующему. Ты прячешь это, но не должен. Я хочу, чтобы со мной ты был таким, каким ты мне понравился, ты не должен меняться из-за меня. Чимин криво усмехнулся, подошёл к нему и опустился рядом с кроватью между его ног. Парень медленными движениями снял с его ног босоножки, слишком часто касаясь кожи, затем принялся разминать его ступню, оставляя поцелуй на коленке. — Хочешь, чтобы я был таким, кого ты боялся? — Да, — ответил омега. Чимин приподнялся, нависая над ним, а Тэхён опустился на локти, отстраняясь о него. Руки старшего упëрлись по обе стороны от его головы, глаза искрились чем-то непонятным. — Таким, которому ты в глаза смотреть не мог, с которым, находясь рядом, дрожал? Ты уверен, солнышко? — тихо говорил Чимин, опускаясь всё ниже, заставляя Тэхёна лечь на спину. — Думаешь, ты изменился настолько, что больше не будешь меня бояться? Отвечай мне, — приказал Чимин, схватив его за подбородок. — Отпусти меня. — Кто я, по-твоему? Думаешь, человек с моим прошлым может быть нормальным? — По-моему, ты сумасшедший, — произнëс юноша, сжимая в ладонях ворот его блузки, желания то ли оттолкнуть, то ли притянуть ближе. — Только сумасшедший полюбит такого же сумасшедшего, — сказал Чимин, оскалившись. Он перехватил его запястья, прижимая их кровати и разглядывая недовольное личико. Тэхён хмурился и шумно дышал, пока запах лимона сгущался в воздухе, подавляя сирень. Неожиданно Чимин отстранился, слезая с кровати, снимая обувь и начиная быстро расстëгивать пуговицы на блузке. — Переместись повыше, на краю будет неудобно, — произнёс омега, отбрасывая блузку. Тэхён замер, рассматривая его и шумно сглатывая. На омегах синяки и другие следы исчезали быстрее, чем на альфах в силу их природы и необходимости родить здоровое потомство. Из-за того, что никто не прикасался к ним несколько дней, их тела были чистыми, без единого синяка, засоса или укуса, лишь на шее Тэхёна был глубокий след от зубов. — Тэхён, я сказал, приподнимись, — повторил Чимин. Юноша послушался его, двигаясь к изголовью кровати и прижимаясь к нему спиной. — Умничка. — Чимин улыбнулся и скрестил руки на груди, хищно глядя на него. — А теперь сними нижнее бельё. Тэхён опустил голову, чувствуя, как щëки горят от стыда, потому что, когда он выполняет очередной приказ и сводит ноги, согнутые в коленях, прикрываясь, Чимин взгляда не отводит. Юноша чувствует, как крупная капля смазки стекает по ложбинке между ягодиц, впитываясь в ткань. — Очень хорошо, а теперь поверни юбку так, чтобы вырезы на ней были не по бокам, а спереди и сзади, — говорит он, но Тэхён медлит, закусывая губу и не поднимая глаза. — Ангел мой, давай же. Тэхëн тянет юбку за пояс, а Чимин забирается на кровать и приближается к нему. Он кладёт ладонь ему на подбородок, приподнимая его и заглядывая в слезящиеся глаза. — Ты умница, — говорит Чимин, целуя оба колена, а затем разводит его чуть дрожащие ноги, охватывая взглядом возбуждённый член с розовой головкой, которая пачкает живот, и судорожно сжимающуюся блестящую от смазки дырочку. — Ты так сильно возбуждëн. Хочешь почувствовать это? Хочешь узнать, каково это — кричать от удовольствия, когда кто-то вбивается в тебя? — Да, — прошептал юноша. Он немного боится власти и давления, которое на него оказывает Чимин, боится своих воспоминаний о ночи с альфой, но возбуждение настолько сильное, что все его страхи меркнут, и хочется позволить сделать с собой всё, только бы внизу перестало так пульсировать. Чимин приближается к его лицу, втягивая в глубокий поцелуй и параллельно снимая лямку топа с его плеча, чтобы затем перейти поцелуями на шею. У Тэхëна горит кожа там, где его касаются чужие губы и руки, он наклоняет голову и рвано дышит. Чимин опускается поцелуями ниже, залезает языком в ямку пупка и наслаждается тем, как длинные пальчики сжимают его плечи. Ткань юбки совсем не прикрывает его, поэтому Чимин с наслаждением припадает губами к местечку между бедром и ягодицей, покусывает его и оставляет яркий засос. Он вылизывает гладкий пах и прижимается языком к головке, придавливая еë к его же животу, чуть толкая кончиком. Тэхён вздрагивает от таких манипуляций, а когда Чимин играется с головкой у себя во рту, закатывает глаза и выпускает протяжный стон. — Со мной ты не должен стесняться, понял? Я с ума схожу от того, как ты раскрепощаешься, не прячь от меня это, — сказал Пак, медленно надрачивая ему. — Чимин, пожалуйста, повтори это, — произнëс юноша, проигнорировав его слова. — То, что я сказал? — Нет, то, что ты делал. — Хочешь, чтобы я отсосал тебе? Парень ухмыльнулся, но не стал мучать его и выпытывать, возвращаясь к своему прошлому занятию. Чимин взял его член в рот по основания, Тэхён выгнулся дугой и вплëл пальцы в его волосы, будто угадав желание старшего. Юноше жарко, кажется, он вот-вот сгорит от тех приятных ощущений, что скапливаются внизу. Чимин мычит, тоже наслаждаясь процессом. У Тэхёна всё тело бьëт мелкой дрожью, а Чимин умелыми движениями языка и губ его изводит. Пак оглаживает рукой яички, давит пальцем на мокрую дырочку, но не проникает внутрь, чтобы не спугнуть. Он отстраняется, а Тэхён недовольно хнычет, внимательно наблюдая за ним из-под трепещущих ресниц. Чимин отсаживается, тянет Тэхëна за лодыжку, из-за чего он ложится, падая головой на подушки, и подминает его под себя. Их лица близко, старший недолго смотрит в его глаза, прежде чем опуститься и прижаться к губам омеги, делясь его же вкусом. — Перевернись, солнышко, и мы продолжим. Тэхён нехотя ложится на живот, потому что двигаться сейчас совсем не хочется. Чимин его приподнимает, укладывая под него подушку. Юноша оборачивается, представляя, как он сейчас выглядит со вздëрнутой вверх задницей. Как бы это не выглядело, Чимину явно нравится, если он не может отвести от него взгляда. Парень находит застëжку, быстро справляется с ней и отбрасывает юбку подальше. На Тэхёне сейчас только топ со спущенной лямкой и кольцо на руке, которой он в нетерпении сжимает простынь. Изящный изгиб плеч, тонкая талия, ямочки на пояснице, мягкие ягодицы и бëдра, и всё это в нежном карамельном цвете. Чимин хочет быть фотографом, чтобы запечатлеть то, что видит, поставить в рамку и носить с собой. Хотя нет, лучше художником, ведь тогда ему нужно будет несколько часов смотреть на натурщика, чтобы повторить все его изгибы. Чимин сжимает ягодицы в руках, выхватывая взглядом каждую маленькую родинку на них, затем припадая к ним губами, покусывая кожу вокруг них. Он накрывает Тэхёна собой, прижимаясь грудью к его спине, сжимает губами мочку уха. Чимин замечает, как юноша ëрзает и почти не слышно стонет, потираясь возбуждëнным членом о простынь. — Такой нуждающийся котëнок, — шепчет он. — Чимин-и, — тянет Тэхён, запрокидывая голову на его плечо. — Раздвинь ноги. Умница, — говорит он с улыбкой, наслаждаясь послушанием. Чимин ложится между его бëдер, просовывает обе руки под ними, обнимая. Он высовывает язык, надавливая кончиком на морщинистую дырочку. Тэхён задерживает дыхание, прислушиваясь к ощущениям. Ему не страшно, воспоминания о роковой ночи покидают голову, его переполняют доверие и желание продолжения, чтобы испытать всё, что Чимин ему обещал. Юноша стонет громко, когда кончик языка проталкивается в него, и закатывает глаза. Губами Чимин ласкает края дырочки, а языком толкается глубже. Тэхён не чувствует боли, удовольствие обжигает низ живота, спускается к паху. Юноша то толкается вперёд, пытаясь получить больше трения, то стремится назад, насаживаясь на язык. Он, похоже, у Чимина острый и длинный не только в переносном значении. Тэхён дышит шумно, всё чаще срываясь на стоны из-за знакомого приближающегося чувства. — Кончишь только от моего языка? — спрашивает Чимин, ненадолго отрываясь от увлекательного занятия. — Да-да, только верни его назад быстрее, — требует он, на что Чимин тихо смеëтся. Смазка мешается со слюной, стекает по яичкам и впитывается в простынь. У Чимина уже болит челюсть, но он и не думает останавливается, особенно когда руки, обнимающие бëдра омеги, чувствуют, как его ноги дрожат всё сильнее. Он входит языком, как можно глубже, чувствуя, как его обхватывают горячие стеночки. Тэхëн вскрикивает и трясëтся, когда переживает оргазм, сильно жмурится до искр перед глазами и сжимает в пальцах подушку до побеления костяшек. — Такой красивый, — говорит Чимин, переворачивая его на спину и размазывая сперму по его животу. — Так красиво кончил. — Что ты такое говоришь? — шепчет он, облизывая пересохшие губы. — Правду. Видел когда-то, как кончают омеги? А я видел. Но смотреть на то, как кончает любимая омега от твоих действий, ещё лучше. Мне нужно хорошо подготовить тебя. Тэхён кивнул и только шире раздвинул ноги, рассматривая обнажëнного по пояс омегу. Юноша поднял одну ногу, очертив подушечками пальцев ключицу, надавил на сосок и взглянул на лицо парня, проверяя реакцию. Чимин же следил за движениями ступни, стоя на коленях между разведëнными ногами. Нога скользила по рëбрам, подтянутому прессу, опускалась всë ниже, пока не наткнулась на преграду в виде ремня и брюк. Чимин быстро посмотрел на него, улыбнулся, понимая, чего он ждëт. Под пристальным наблюдением он снял брюки и трусы. Скользя по его телу, Тэхён опустил взгляд и густо покраснел, рассматривая член, который совсем скоро окажется в нëм. Юноша повернулся и прикрыл глаза, стыдясь собственных мыслей и того, что они заставляют его возбуждаться. Чимин коснулся указательным пальцем колечка мышц, затем ввëл его полностью. Тэхён легко его принял и благодарно выдохнул, чуть покачиваясь на подушке под поясницей. Чимин добавил второй палец, глядя на чуть нахмуренные брови. Тэхён уже был готовым, он двигался навстречу чужим пальцам, пачкая их большим количеством смазки, кусал губы и тихо постанывал. Третий палец вошёл чуть труднее, но Тэхён то ли не почувствовал это, будучи полностью сконцентрированным на своëм удовольствии, то ли просто проигнорировал. Тэхëн приподнялся, чувствуя, как напряжена каждая клеточка его тела. Он принял сидячее положение, опираясь на вытянутые руки сзади себя, согнутые в коленях ноги почти прижал к телу и посмотрел между ними. Блестящие от смазки пальцы то появлялись, то снова исчезали по костяшки в нëм, но теперь они только дразнили его. — Я хочу больше, — произнëс Тэхëн, глядя Чимину в глаза. — Я готов. Чимин вытащил пальцы, вытирая их о простынь. Мягкий аромат сирени наполнял комнату, стоило только закрыть глаза, чтобы появилось ощущение, будто ты в цветущем саду. Чимин посмотрел на свой член рядом с дырочкой, которая призывно пульсировала. Парень придвинулся к юноше, направляя член. Головка проскользнула внутрь, и Чимин, не сдержавшись, сразу сделал толчок, входя на половину и замирая. Он навряд ли уже вспомнит, сколько раз за всю жизнь ему доводилось заниматься сексом, но сейчас всё было иначе. Так хорошо и правильно он себя ещё никогда не чувствовал. Чимин поднимает глаза и смотрит на Тэхёна, который заворожëнно наблюдает за тем, как в него входит член. Омега закидывает ноги на его бëдра, чтобы было удобнее двигаться, и резко насаживается до конца, распахивая рот и выпуская протяжный стон. Головка ударила прямо в самое чувствительное место в его теле. Чимин шумно выдохнул вцепившись в его бëдра. Тэхён смотрит в его чуть удивлëнные глаза своими, но Чимин не находит в них сознание, лишь туман возбуждения. Юноша отстраняется, чтобы повторить толчок и захныкать от приятных ощущений. Тэхëн по кругу водит бëдрами, дрожит и стонет. Чимин не узнаëт его, точнее, понимает, что сейчас знакомится с той его частью, которая прежде никому не была заметна, которую никто лицезреть не сможет, кроме него. Чимину нравится любой Тэхён, а такой, как сейчас, который использует его как игрушку для удовлетворения своих потребностей ему нравится особенно сильно. Чимин хватает его за ягодицы, усаживая на свои бëдра. Тэхён ахает, потому что в таком положении член входит ещё глубже. Чимин проклинает молнию на топе, которую находит и расстëгивает не с первого раза. Хочется кожа к коже, так близко, чтобы дышать было тяжело. Чимин обхватывает его за талию обеими руками, приподнимая и опуская. Тэхён ему помогает, приподнимая таз, двигаясь на встречу. — Чимин-и, Чимин-и, — шепчет он, обнимая его за шею и прижимая голову к своей шее, призывая поцеловать. Липкие тела трутся друг о друга в завораживающем танце, смешивающиеся запахи кружат голову им обоим, тишину ночи прерывают стоны, вскрики, рычание и шлепки голой влажной кожи. — Чимин-а, мне так хорошо, — говорит Тэхён, на последнем слове срываясь на высокий стон, который, наверное, слышал весь этаж. — Продолжай, говори, — цедит он сквозь зубы, вбиваясь в его тело, набирая темп. — Так хорошо с тобой. Я никогда не чувствовал себя лучше. Только с тобой хорошо. Чимин снова хвалит его, удовлетворëнный чужой речью, гладит по волосам и сжимает их у корней, притягивая его губы к своим. Поцелуй выходит неаккуратным и влажным. Тэхëн находит его руку, переплетая чужие пальцы со своими. Чимин смотрит на сцепленные руки, зажатые между их телами, на блестящие едва заметные камушки на тонких кольцах. Чимин опрокидывает его спиной на кровать, прижимает одну его руку к кровати рядом с головой, быстрее двигая бëдрами. Тэхён царапает чужую спину короткими ногтями, раскрывает рот и выгибается под неестественным углом, кончая на свой живот. Чимин замирает ненадолго, любуясь им, наслаждаясь тем, как туго он его сжимает. Вскоре Тэхён расслабляется, восстанавливая дыхание и замечая, что Чимин всё ещё в нëм, только когда он снова начинает двигаться. Он совершает ещё несколько глубоких и резких толчков и кончает внутрь, припадая губами к его шее и оставляя яркий засос. — Ночь будет длинной, мой ангел, — выдыхает Чимин ему на ухо. Тэхён ничего не отвечает, только удовлетворëнно улыбается и обнимает его всеми конечностями. Хочется спать, и совсем недолго ему удаëтся бороться со сном, но в конце концов веки тяжелеют. Чимин чувствует, как чужая хватка ослабевает. Он выпутываться из объятий омеги, который тут же поворачивается на бок, трогательно прижимая руки к груди. Чимин улыбается, накрывает его одеялом и целует в лоб. Он подходит к окну: прекрасная ночь, звëздная, отсюда обманчиво тëплая. После того, что случилось хочется мечтать о чëм-то хорошем, пускай, и неисполнимом. Омега быстро принимает душ и возвращается в комнату, проверяя, не проснулся ли Тэхён, затем подходит к столику, доставая одну из шкатулок и ставя еë на пол. Он опускается перед ней на колени и снимает все массивные кольца, которые привык носить, оставляя только одно, не смотря на свою простоту отныне слишком много значащее для него.***
Чонгук понимает свою ненормальность, когда чувствует, как в нëм закипает злость из-за сильной ревности. Альфа часто ревновал Чимина, и не было бы ничего необычного сейчас, если бы причиной его негативных эмоций стал другой альфа, но никак не хрупкий симпатичный омега, прижимающийся к его омеге. Чимин флиртует со всем, что движется, но почему-то его отношение к неизвестному юноше напрягает Чонгука. Он так и не смог увидеть его лицо, знает лишь то, что тот пахнет нежной сиренью, помнит эту сирень. Что же такого особенного в этом омеге, если Намджун не переставал трещать о нëм пару часов? Почему Тэхёна нет в каталоге омег и почему о нëм здесь почти никто не знает? Его будто прячут. Чонгук продолжает наблюдать за воркованием двух омег, стискивает зубы так же сильно, как Чимин сжимает кожу чужого бедра. Омега прячет лицо в шее Чимина, наверное, целует его, судя по тому, как тот покорно откидывает голову. Не нравится всё это Чонгуку, слишком не нравится. Альфа замечает краем глаза проходящего мимо Сокджина, хватает его за руку, когда тот оказывается достаточно близко, а омега недоумëнно смотрит на него. Чонгук обращает внимание на кого-то, помимо Чимина с его странной подружкой, и смотрит на Джина. Омега всегда в этих стенах отличался красотой, не встреть Чонгук Чимина — возможно, обратил бы внимание на Сокджина. Сегодня, как подобает празднику, его красота была подчëркнута нарядом. Свободные идеально выглаженные брюки с цепочками, продетыми в шлейки для ремня. Алая блузка с рукавами-фонариками, обнажающими запястья с тонкими серебряными браслетами. Блузка была растëгнута на три верхние пуговицы, открывая ключицы, украшение на шее будто стекает по ним, длинные серëжки касаются плеча, когда он чуть наклоняет голову в бок. Его талию подчëркивает чëрный кожаный туго затянутый корсет, которому взгляд альфы уделяет особенно много внимания. — Чонгук? Ты что-то хотел? — торопит его Сокджин, и Чонгуку приходится обратить внимание на его лицо. Блестящие светлые тени, хорошо уложенные волосы, открывающие лоб, на который выбивается лишь пара непослушных тонких прядей, пухлые губы, которые из-за блеска кажутся больше. Интересно, этот блеск имеет вкус? Какого чëрта он думает о подобном? Чонгук себя одëргивает, вновь поворачивает голову к парочке. — Сядь, хочу поговорить. Джин смотрит вокруг на наличие диванов или кресел поблизости, но из-за небольшого расстояния между всеми ими не находит подходящее. Омега смотрит на него вопросительно, Чонгук недовольно цокает из-за того, что Ким тянет время и хлопает рукой по своему бедру. Сокджин медлит, отчего-то сердце в груди заходится бешенным ритмом, не слушаясь хозяина. — Мелисса, быстрее, не испытывай моë терпение. — Чонгук, я напомню, что сегодня я отношусь к числу омег, которых трогать нельзя. — Да-да, продолжай льстить себе, — грубо ответил Чонгук, потянув за руку. Джин сел на его бëдра, спиной к нему, чувствуя напряжение. У Чонгука запах наполняется заметной горечью, что не помогает омеге успокоиться. — Я хочу, чтобы ты рассказал мне кое-что. — Что? — Кто этот омега, который от Чимина не отлипает? Почему мне кажется, будто его прячут? — Чонгук обнимает Джина за талию, прижимая к себе, ждëт ответа, но того не следует. — Не молчи. — Я думаю, у тебя достаточно власти, чтобы узнать всё, что ты захочешь. — Конечно, именно это я сейчас и делаю. — В этом я тебе не помощник. Найди кого-то другого, — говорит Сокджин, порывается встать, но Чонгук возвращает его обратно. Он обхватывает его поперëк живота двумя руками, затем одну опускает ниже, накрывая пах и несильно, но ощутимо надавливая. Джин сжимает бëдра, стискивая между ними его ладонь, и делая ситуацию хуже. — Прекрати, я ничего не знаю, — просит мужчина, обхватывая его запястье ладонями, но Чонгук продолжает гладить его член сквозь ткань брюк и нижнего белья. — Почему я должен тебя слушаться? Ты ведь не хочешь мне помогать. — Ты же сам всё видишь и понимаешь, что не узнаешь то, что тебе понравится. Дыхание Джина сбивается, он жмурится и закусывает губу, чтобы не создавать лишних звуков, хотя кто-то из гостей уже на них смотрит. Чонгук оттягивает блузку, открывая плечо, и касается его губами, когда начинает говорить. — Почему? Он увлëкся омегой, у них не может быть ничего серьёзного. — В твоëм мире — да, — сказал Джин, прикусив себя за язык. Ему нельзя отвечать Чонгуку, тот настолько умëн и хитëр, что сможет найти какую-то важную информацию в любом его слове. — Так значит я ошибаюсь? Чонгук хватает его лицо за подбородок, поворачивая к себе. Губы омеги раскрыты, а щëки покраснели, запах стал насыщеннее. Альфа убирает руку с его паха, и тот выдыхает с облегчением. — Значит, да. — Ни за что не поверю. — Вот и отлично. — Этот мальчишка много значит для Чимина, верно? — Чонгук ухмыляется, находя свои плюсы там, где их, казалось, быть не может. Джин не отвечает, упрямо смотрит в его глаза, злится. — Ты такой очевидный, — говорит Чонгук и гладит его по щеке. — Спасибо, ты мне очень помог. — Я не сказал тебе ничего. — Но знаешь много, да? Я бы мог узнать больше, намного больше, если бы подошёл, например, к этим милашкам. Чонгук поворачивает его голову, и Джин быстро находит взглядом тех, о ком он говорит: Розе и Джису выглядят весëлыми, стоя рядом друг с другом и перебрасываясь какими-то фразами. Джин бы улыбнулся, любуясь их красотой и любовью, но ситуация сейчас была неподходящей. — У них симпатичные платья. Как думаешь, они обрадуются, если я найду им парочку влиятельных постоянных клиентов, которым нельзя отказывать? — Ты не сделаешь этого. — Джин откинул его руку, что держала его подбородок, и зло прошипел эти слова ему в лицо. — Я могу почти всё, Мелисса, и через несколько лет я уберу это «почти». Помни, с кем ты говоришь. — Плевать я хотел. Сделать мою жизнь хуже у тебя не получится, хуже быть может. — Не сомневайся во мне. Может, мне стоит найти постоянного клиента для тебя? — Мне всё равно, но других не трогай. — Как благородно с твоей стороны, как и подобает хëну, только вот благородство не ценится в наше время. — Буду знать, теперь я могу идти? Чонгук вздохнул и положил руки на подлокотники. Джин поднялся, сделав шаг в сторону и наконец чувствуя свободу. Перед тем как уйти, он взглянул на Чонгука, ему было немного жаль его. Страдать от невзаимности, смотреть на то, что ты так желаешь, но никогда не получишь, не самая приятная вещь. Джин замечает, что взгляд альфы темнеет, а руки со скрипом сжимают кресло и смотрит на двух уходящих омег. — Чонгук, нет, — предупреждает его Джин, понимая, что он вот-вот сорвëтся с места, что точно ничем хорошим не обернëтся. — Почему нет? — Потому что тебе это не нужно, — сказал мужчина и ступил назад, когда Чонгук подошёл к нему вплотную. — Не тебе судить о том, что мне нужно, а что нет. Ты меня не знаешь. Ты чересчур заботишься о других, подумай о себе. — Чонгук, постой. Альфа его не слушал и слышать не хотел. Чимин с неизвестным омегой уже скрылся с глаз, и если бы Джин вечно не хватал его за руку или не преграждал дорогу, пытаясь остановить, Чонгук бы быстро догнал их. В любом случае он знает дорогу до комнаты Чимина наизусть, поэтому игнорирует чужие попытки. Чем ближе он приближается к нужному номеру, тем больше он злится, тем выше становится уровень агрессии. Дверь комнаты Чимина уже перед глазами, Чонгук тянется к ручке, готовый сломать дверь, если она будет закрыта, но перед ним снова вырастает препятствие. — Уйди, Джин, пока по-хорошему прошу, — тихо говорит он, но омега лишь раскидывает руки, прижимаясь ладонями к стенам с обеих сторон от него. — И что ты сделаешь, а? Растащишь их по разным углам? — едва слышно произносит Джин, не желая мешать омегам внутри. — Что ты можешь сделать прямо сейчас? Ничего, ты бессилен, потому что они не нарушают правил, а ты сейчас на пороге того, чтобы ослушаться самых важных пунктов. Сегодня ты не можешь касаться ни одного омеги из элиты. — Но он не из элиты. — Он тот, кого выбрал Чимин, и он тоже неприкасаем. — С каждым днëм ты раздражаешь меня всё больше, — говорит он, прищурившись. — Почему ты мешаешь мне? — У тебя будут проблемы, если ты сделаешь так, как нельзя. — С каких пор тебя волнуют мои проблемы? — Не волнуют, это весомый аргумент, чтобы объяснить мои действия. — Я и Чимин — это наше дело, ни твоë, ни Тэхёна, поэтому не лезь. — Ваше? — Джин усмехнулся, с вызовом глядя в его глаза. — Как оно может быть вашим, если между вами никогда и ничего не было? Чонгук недолго смотрит на него, сканируя тяжëлым взглядом, затем неожиданно хватает за плечи и толкает к противоположной стене. Джин не успевает от неë отойти, Чонгук уже обхватывает его шею, сжимая несильно. — Замолчи, — предостерегает альфа, в его глазах блестит что-то опасное, но это вряд ли уже способно остановить омегу. — А что? Правда глаза колет? Не твой он, и твоим не будет, потому что он этого не хочет. Он никогда этого не хотел, а теперь тем более. Твои шансы — меньше, чем ноль. — Заткнись, иначе я… — Иначе что? — Джин схватил его руки, расцепив их и сжимая за запястья, чтобы он снова не сжал шею. — Ты для него лишь клиент, такой же, как и все. Он ненавидит тебя. Почему он тебе нужен? Потому что красив? Заносчив? Потому что он лучший? Это так, и ты его недостоин. Он заслуживает того, кто будет любить его, а ты способен любить только себя. Мне искренне жаль человека, который полюбит тебя. Чонгук бегает взглядом по его лицу, внутри комнаты сзади разговоры затихают совсем. Ему больно, наверное, это и называется разбитым сердцем. Оно никогда не разбивалось, когда Чимин был с другими клиентами, но сейчас с ним человек, который значит для него явно намного больше. Сокджин метает взглядом молнии, но смягчается, когда замечает, что глаза Чонгука слезятся. А в следующую секунду происходит то, что переворачивает относительно спокойную жизнь омеги с однообразными днями с ног на голову, потому что Чонгук накрывает его губы своими. Глаза Джина удивлëнно распахиваются, парня перед ним, напротив, — зажмурены. Ему нужно разорвать поцелуй, напомнить, что сегодня его нельзя трогать, что он может прийти завтра, в любой день, в любое время. Конечно, он придёт завтра только уже явно не к нему. Джин прикрывает веки, чувствует на языке вкус алкоголя, который пил альфа до того, как они сегодня встретились. Хочется думать, что его действия объясняются не спиртным, не ревностью и не злостью. Джин отпускает его руки, обнимает за шею, отвечая на поцелуй. Чонгук укладывает руки на его талию, чувствует, как гнев исчезает, а на его место приходит безграничная тоска. Чужие губы мягкие, язык настойчивый. Чонгук не заплатил, он его не закажет, но Джин всё равно его целует, а Чимин не позволяет себя касаться, пока не подпишет договор с обещанием выплатить круглую сумму после проведëнного вместе времени. Аромат мелиссы забивается в ноздри, Чонгук думает, что он почти так же прекрасен, как запах лимона, и отрывается от чужих губ. — Не безвкусный, клубника, — зачем-то говорит Чонгук и смотрит на губы омеги. Джин, поражëнный его поведением, даже не понимает, о чëм он говорит. И он не знает, что нужно сказать, когда Чонгук обнимает его, утыкаясь носом в ключицу. Джин замирает ненадолго, улыбается и поглаживает его по волосам, перебирая мягкие пряди. Перед ним вчерашний ребëнок, который не может контролировать свои эмоции, чувства и поступки, который не понимает, насколько это важно. — Поговори со мной, — тихо просит он. Чонгук в очередной раз останавливает официанта, вместо бокала забирая бутылку с вином. Если Джин не ошибается, это уже третья. Спустившись вниз полчаса назад и выбрав диван подальше от толпы, они так и не заговорили: Чонгук пил, а Джин наблюдал за ним. Налив себе полный бокал и полностью осушив его, Чонгук откинулся на спинку дивана, глядя вверх пустым взглядом. — Я не подарил ему ничего сегодня, — произнëс Чонгук, тяжело вздохнув. — Я хотел подарить, правда, но не смог выбрать. Ни одно украшение его не стоит, он дороже. Может, если я подарю ему луну, он, наконец, заметит меня? — Чонгук, он не любит тебя. — Я знаю, знаю, — тихо отвечает он и замолкает. — Ему будет всё равно, даже если я подарю ему весь мир. — Подари ему свободу. — Мне убить его? — усмехнулся Чонгук, повернув к нему голову. — Среди живых свободных нет. — Ты прав. — Выпей со мной. — Чонгук наполнил бокал, вручив его Джину, а сам взял в руки бутылку. — Я на работе. — Ты всегда на работе, — фыркнул парень. — Сегодня выходной, поэтому выпей со мной. — Ладно, хорошо. Джин звякнул бокалом о бутылку, выпив вино, которое, по правде говоря, никогда не любил. Молчание между ними не было неловким или напряжëнным, напротив, им обоим была комфортно со своей внутренней тоской. — Джин? — Да? — То, что сегодня произошло… Забудь об этом, ладно? — Ты про поцелуй? Мы в борделе, здесь секс ничего не значит, поцелуй тем более. — Думаю, для тебя он что-то значил. — Серьёзно? — Джин недовольно хмыкнул. — После Чимина я — самая популярная шлюха в городе, думаешь, я страдаю от недостатка внимания? Не льсти себе. И вообще-то это ты никого, кроме Чимина, не целовал два года. — Не истери, — произнëс альфа, прикрыв глаза. — Давай просто забудем об этом. — Хорошо, — ответил Джин, отвернувшись, надеясь, что его голос звучал достаточно уверенно, чтобы Чонгук поверил в эту ложь.