Точка схода

      «Морда кота, — сонно подумал Шинсо, затем моргнул, думая, что он всё ещё спит. — Большая морда кота».       — Привет! — послышался голос.       «Ямада-чан разговаривает со мной? Он… улыбается?»       Скосив взгляд немного вбок на спящую Эри, Шинсо понял, что рыжий кот всё ещё спит между ними. Затем его глаза расширились, когда он снова взглянул за спинку дивана на того, кто с ним поздоровался, и он моментально проснулся и вздрогнул всем телом, чем разбудил Эри и Ямаду-чана.       Эри встрепенулась и сонно заморгала, рыжий кот прыгнул на спинку дивана и затем застыл на месте.       Шинсо подтянул ноги и присел, уставившись на… большого рыжего кота — человека-кота? — в голубой рубашке с золотистым колокольчиком на воротнике и тёмно-синем жилете.       Эри ещё раз моргнула, борясь со сном, но как только она проследила за взглядом брата, то села на диван, и её округлённые глаза уставились на громадного кота в одежде.       Большой кот улыбнулся и выпрямил спину.       — Я офицер Санса Тамакава! Можно просто Санса! — он отдал честь с серьёзным лицом (или мордой?), затем вновь улыбнулся, обнажая два маленьких клыка.       Эри потёрла глаза, видимо, думая, что она всё ещё в забытьё. Но когда она поняла, что не находится во сне, то повернула голову к брату и дёрнула его за футболку, потянув вниз. Шинсо наклонил к ней голову, и она зашептала ему на ухо:       — Это кот?       Шинсо еле-еле разобрал её шёпот.       Офицер Санса отвлёкся: он играл в гляделки с Ямада-чаном, который подозрительно на него зыркал, ощетинившись. Он поднёс руку (руку, а не лапу, потому что в белой перчатке угадывались вполне человеческие пальцы) к мордочке Ямады-чана, и тот начал опасливо принюхиваться, вздёрнув хвост.       Шинсо не совсем понимал, как ответить на вопрос Эри.       — Это… да? Наверное? Я не знаю, — зашептал он ей в ответ так же тихо, щурясь на большую голову кота. Санса тем временем погладил Ямада-чана за ушком и довольно… мурлыкнул? Какого хрена происходит. — Спроси сама, Эри.       — Ты спроси! — шикнула Эри. Её шёпот был достаточно громким, чтобы офицер Санса повернулся к ним, беря на руки Ямада-чана, который, кажется, принял огромного кота за своего сородича.       — О чём вы хотите спросить меня, дети? — поинтересовался Санса энергичным голосом.       — Скорей всего, им интересно знать, человек ты или кот, — вмешался голос, но этот голос не принадлежал Айзаве. В дверях гостиной показался мужчина в светло-коричневом пальто и шляпе. — Я же сказал подождать меня, Санса, — отчитал тот, но в его голосе отсутствовал серьёзный тон.       — Я не знал, что дети здесь! — оправдывался Санса, его большие кошачьи уши вздёрнулись, затем он снова обратил внимание не детей, замерших на диване. — Я человек с головой кота! У меня так же есть хвост!       Мужчина в дверях вздохнул, снял шляпу с головы и прошёл к дивану.       — Привет, дети. Я детектив Цукаучи Наомаса, — Цукаучи мягко улыбнулся им, смотря на них добрым, спокойным взглядом. Он взъерошил короткие тёмные волосы на голове. — Можно просто Цукаучи.       — Какого чёрта вы оба здесь? — голос Айзавы заставил Сансу вздрогнуть, а Цукаучи обернуться с чуть поднятыми бровями.       — Но ты сам нас впустил! — посетовал Санса, и тут Шинсо и Эри увидели выглядывающий из-за спинки дивана хвост Сансы, нервно метавшийся туда-сюда.       Айзава ничего не ответил, он перевёл недовольный взгляд к детям, и его лицо тут же смягчилось.       — Я думал, вы в одной из ваших комнат.       — Они спали здесь на диване, — бодро проговорил Санса, улыбнувшись и обнажая два клыка. Ямада-чан в его руках ластился о его пушистый подбородок. — Я их разбудил!       — Санса, — предостерегающе сказал Цукаучи, замечая сощуренный взгляд Айзавы и его напряжённые плечи. — Пойдём сходим на кухню. Нам не помешает чай.       Цукаучи развернул недоумённо-моргнувшего Сансу за плечи и, улыбнувшись напоследок детям, начал выводить его из гостиной. Эри следила за двигающимся хвостом Сансы, с интересом выглядывая из-за спинки дивана. Когда они ушли, Айзава запер дверь гостиной и прошёл к дивану.       Он потёр переносицу.       — Извините за это, — сказал Айзава. — Я должен был вас предупредить перед тем, как вы встретитесь с ними. Но они нашли вас раньше, чем я.       Айзава устало вздохнул.       — Всё нормально, — сказал Шинсо, оглядываясь на Эри. Эри заторможено кивнула. Она выглядела намного лучше, чем во время истерики. Глаза её были ясными, всё ещё немного расширенными, но она не была обеспокоенной. Казалось, её не испугало присутствие полиции в доме. Скорее, она всё ещё думала об офицере Сансе. Ей наверняка было интересно. Шинсо не мог её в этом винить. Он сам впервые видел человека, очень похожего на кошку.       Сейчас, когда оцепенение после неловкой встречи с офицером Сансой и детективом Цукаучи спало, он знал, что они будут его допрашивать. Шинсо нахмурился. Даже если двое мужчин не были похожи на рядовых полицейских, с которыми он сталкивался до этого, в нём всё равно поднялись отголоски беспокойства.       — Сонный ребёнок? — позвал Айзава. Шинсо поднял голову. Айзава смотрел на него так, будто изучал его. Будто что-то искал на его лице. Возможно, признаки паники, те признаки, которые были у него в торговом центре при встрече с полицейским. Айзава вздёрнул уголок губы вверх. — Детектив Цукаучи очень квалифицирован. Того, что было ранее, не повторится.       Шинсо кивнул, затем склонил голову вбок.       — А офицер Санса?       — Он тоже хорош, но допрашивать тебя не будет.       — Почему?       Айзава фыркнул.       — Цукаучи взял Сансу с собой по ошибке, но ещё не знает об этом, — сказал Айзава. Шинсо смотрел на него, ожидая продолжения. Эри молчала, но в её глазах плескалось любопытство при упоминании Сансы. — Ранее я говорил тебе, что допрос свидетелей происходит дома, когда это дети, которым нет четырнадцати. Может быть, Цукаучи думает, что им нужно допросить Эри. А Санса… очень хорошо справляется с маленькими детьми. Детей успокаивает тот факт, что они могут посидеть на коленях большого удивительного кота и погладить его голову во время допроса, — последнее он произнёс для Эри, восхищение которой было написано на лице.       Шинсо представил, как сидит на коленях Сансы и гладит его за пушистую голову. Затем он моментально почувствовал себя очень смущённым. Потому что, если честно, он бы не отказался от такой перспективы во время допроса.       Шинсо прочистил горло.       — Я понял, — сказал он, надеясь, что его лицо не слишком красное. Эри зашевелилась, встала ногами на диван и сделала маленький шаг к Айзаве. Айзава наклонился к ней на уровень её глаз.       — А я могу… — начала Эри, она пару раз сжала кулачки у груди, опустила голову, чтобы через секунду поднять её обратно и громко выпалить: — Я могу погладить офицера Сансу?!       Она сжала губы и покраснела, но решительно не отводила взгляд от Айзавы. Айзава тепло ей улыбнулся.       — Конечно, Эри.       Она быстро развернулась и, спускаясь с дивана, наступила на ногу брата, который мешал её спуску, и отпихнула его. Эри обошла диван и без колебаний встала рядом с Айзавой, твёрдо уставившись на него снизу-вверх так, будто бы Айзава может передумать. Она потянулась к рукаву его геройского костюма и пару раз дёрнула за ткань.       Шинсо хотел бы оттянуть неизбежное, но Эри даже и глазом не моргнула, когда наступила ему на ногу, более того, даже не поинтересовалась, было ли ему больно. Сейчас у Эри были другие приоритеты, нежели её любимый брат. Как будто бы не она рыдающая цеплялась за его футболку и не отпускала его ранее при истерике.       Шинсо со вздохом встал с дивана, когда Эри уже буквально тащила Айзаву за рукав к выходу из гостиной.       Но, оказавшись на кухне, где сидели Цукаучи и Санса, попивая чай и восседая на стульях, решительность Эри потерпела крах. Она спряталась за Шинсо и, моргая глазами на Сансу с чашкой в руке, выглядывала из-за ног брата.       Шинсо оттянул руку назад и похлопал Эри по спине.       — Не похоже, что офицер Санса тебя укусит. Хотя, всё может быть, — подразнил он Эри.       Цукаучи фыркнул в кружку. Санса поперхнулся чаем и закашлялся. Айзава вздёрнул бровь, а Эри, почувствовав укол предательства со стороны брата, метнулась к Айзаве и спряталась за него.       — Я не кусаюсь, честно! — сказал Санса, вставая со стула и ставя кружку на стол. Он преодолел короткое расстояние и сел на корточки перед Эри, которая сжала в кулачках штанину Айзавы, но ни разу не вздрогнула. Остроконечные ушки Сансы шевельнулись, а хвост задергался. — Я даже когти точу! Смотри.       Санса снял белую перчатку с руки и растопырил ладонь перед заинтересованным взором Эри. Пальцы были покрыты рыжей короткой шерстью.       — Можно потрогать? — спросила Эри. Санса кивнул. Эри перестала сжимать штанину Айзавы и обхватила ладошкой пару пальцев Сансы. Она всмотрелась в его когти и хихикнула. — Они не острые.       Санса развернул ладонь, приглашая Эри приблизиться к нему. Он улыбнулся, когда Эри сделала шаг вперёд, а затем подхватил её на руки и выпрямился, прижимая её к себе.       — Что будешь делать, если я всё-таки укушу тебя, котёнок? — поинтересовался Санса, моргнув большими жёлтыми глазами. Он приблизил к ней морду и пощекотал её усами, чем вызвал смех Эри.       — Не укусите!       Санса ещё ближе придвинул к ней морду и клацнул зубами, Эри вскрикнула и закрыла лицо руками, хихикая.       — Эри, не хочешь показать Сансе свои новые игрушки? — спросил Айзава.       — Хочу! — ответила она, осторожно выглядывая из-за пальцев, пока Санса тыкался в неё мордой.       — Тогда сходи за ними, Санса подождёт тебя здесь.       Санса поставил Эри на пол, и она выскочила из кухни.       И тут атмосфера в помещении полностью сменилась. Санса нахмурился, а Цукаучи со стуком поставил кружку на стол и встал со стула.       Шинсо казалось, что воздух стал спёртым. Он напрягся.       — Где мы будем допрашивать Эри? — спросил Цукаучи серьёзным тоном.       Санса покачал головой.       — Этот котёнок такой маленький… — проговорил он со вздохом. Санса хотел сказать что-то ещё, но Айзава прочистил горло, обращая на себя внимание.       — Эри не видела Томуру Шигараки. Он видел.       Айзава качнул головой в сторону Шинсо. Шинсо невольно выпрямился и напряг плечи, уводя взгляд от удивлённого Сансы и от Цукаучи, склонившего голову вбок в недоумении.       — Действительно? — поинтересовался Цукаучи.       Айзава кивнул.       — Думаю, Санса будет отвлекать Эри в гостиной, пока ты допросишь Шинсо в его комнате.       Шинсо не мог не задаться вопросом, что сейчас было в головах у Цукаучи и Сансы. Не сочтут ли они его глупым. С учётом того, что они точно в курсе того, что он учится в геройском классе, для них не было трудным понять, что ему больше четырнадцати лет. Он взрослый для того, чтобы допрашивать его не в полицейском участке. Поток его мыслей прервала бодро вбежавшая Эри на кухню, с зажатыми игрушками Диких-Диких Кошечек в руках.       Санса тут же улыбнулся ей и попросил отвести его в гостиную, оставляя остальных на кухне. Айзава подошёл к Шинсо и похлопал его по плечу, сказав, чтобы тот ожидал Цукаучи в комнате.       Шинсо вышел из кухни и направился к себе.       ***       Шинсо открыл дверь балкона, чтобы проветрить помещение. Он так же заправил кровать и впопыхах убрал школьные принадлежности со стола. Пакеты с вещами из торгового центра, небрежно брошенные на пол, он затолкал в шкаф, затем обвёл взглядом комнату и, решив, что всё в порядке и нигде ничего не торчит, он сел на кровать и растрепал волосы.       У него быстро билось сердце. Не столько от резвого убирания комнаты, сколько от того, что нервы его были на пределе. Желание оттянуть неизбежное сменилось желанием быстрее закончить весь этот допрос. Шинсо искоса посмотрел на дверь и навострил слух: чужих шагов всё ещё не было слышно. Он взял телефон с прикроватной тумбочки и разблокировал его, понимая, что Каминари завалил его сообщениями.       Каминари: хэй, протухший зомби, прошло всего две минуты       Каминари: и прямо сейчас я всё ещё сижу с учителем Айзавой и ПАНИКУЮ       Каминари: ПОМОГИ МНЕ ПОГОВОРИ СО МНОЙ ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЮДА       Каминари: хотя нет, забудь, ты наверняка торчишь с Эри, я понимаю       Каминари: с Эри всё хорошо?       Каминари: как ты себя чувствуешь       Каминари: типа, знаешь, то, что произошло в ТЦ и меня испугало, но ты эм       Каминари: ты отказался от допроса       Каминари: забудь       Каминари: когда будешь свободен, просто напиши, как ты       Каминари: а я продолжу паниковать и дальше       Каминари: Айзава кидает в меня свои злобные взгляды через переднее зеркало       Каминари: он меня пугает       Каминари: я хочу, чтобы ты использовал на мне свою причуду, потому что моё электричество сходит с ума       Каминари: мы приехали, так что я всё       Далее Шинсо заметил, что между сообщениями шла часовая пауза.       Каминари: никто из родителей не смог меня забрать, поэтому я снова еду в машине с нашим учителем… Но в этот раз я переживу! Потому что просто сделаю вид, что уснул!       Каминари: я дома и я спать!       Шинсо понял, что улыбается. Несмотря на то, что Каминари упомянул случай с допросом и Эри, Шинсо не особо заострил на этом внимание, веселясь его мукам нахождения с Айзавой наедине.       Он занёс палец над экранной клавиатурой, и тут неожиданно раздался стук в дверь. Шинсо чуть не выронил телефон, поспешно его заблокировал и положил его рядом с бедром.       — Войдите.       Дверь отворилась, Цукаучи вошёл в комнату, и Шинсо понял, почему он не слышал его шагов: на его ногах были мягкие тапочки. Цукаучи запер за собой дверь и остановился в дверях. Он обвёл спокойным взглядом комнату и спросил с мягкой улыбкой:       — Я присяду?       Шинсо напряжённо кивнул, и Цукаучи прошёл вглубь комнаты, развернул стул и поставил его в центре комнаты, чтобы оказаться напротив него. Он сел и поместил канцелярский планшет с зажатыми в нём бумагами на колени.       Цукаучи, так же, как и его напарник Санса, не был похож на полицейского. Он скорее походил на офисного работника в своей белой рубашке с чёрным галстуком и классических тёмных брюках со стрелками, а его мягкая улыбка, казалось, совершенно не подходила образу полицейского. По крайней мере, Шинсо не встречал такого доброго, непринуждённого взгляда на лице полицейских, которых он видел ранее.       Но пока что Шинсо всё ещё сидел в напряжении, поместив руки по обе стороны бёдер, вцепившись пальцами в одеяло. Айзава упомянул, что Цукаучи квалифицирован? Шинсо доверял словам Айзавы, но сейчас он боролся со своими инстинктами, стараясь подавить в себе желание выбежать из комнаты, хотя видимых предпосылок к этому не было.       Цукаучи достал ручку из кармана рубашки и щёлкнул ею, затем встретился взглядом с Шинсо.       — Прежде, чем я начну допрос, я должен рассказать о своей причуде, — сказал Цукаучи, занеся ручку над листом бумаги. Шинсо кивнул. — Моя причуда называется Человеческий Детектор Лжи. С помощью неё я могу определить, говорит человек правду или ложь.       — Я не собираюсь врать, — рявкнул Шинсо, затем сжал губы и опустил голову.       Это было бессмысленно. Весь этот ебучий допрос — полная чепуха. Причуда, способная определить, врёт он или нет? Было бы о чём врать, Шинсо всегда говорил правду. Какие бы вопросы ему не задавали в полиции, он всегда говорил правду, но его правду просто засунули в мусорный мешок и выкинули на помойку.       — По закону я обязан об этом оповестить, — спокойно ответил Цукаучи. — Я следую протоколу.       Шинсо искоса глянул исподлобья.       — Не похоже, что ваши коллеги слишком сильно озабочены следованию протоколов.       Цукаучи помолчал немного, осмысливая сказанное, а затем заговорил:       — Наверное, я начал не с того. — Цукаучи положил ручку на канцелярский планшет с бумагами и переплёл пальцы. Он с полной серьёзностью посмотрел на Шинсо, и Шинсо вновь напрягся. Теперь Цукаучи не улыбался. — Мне следовало сделать это изначально. Айзава упомянул о том, что мои коллеги-полицейские совершили неправомерные действия не только к тебе, но и к остальным твоим одноклассникам. — В голосе Цукаучи не было агрессии по отношению к Шинсо. Его голос был спокоен и выдержан. Но Шинсо всё равно не мог расслабиться. — Приношу свои извинения за действия своих коллег. Я приму все меры для того, чтобы подобного больше не повторилось. Ни с тобой, ни с кем-либо ещё.       Шинсо прищурился.       Он не верил, что подобных действий больше не случится по отношению к другим людям. Но он доверял Айзаве и его словам о квалифицированности Цукаучи. У Шинсо, может, не было причуды, распознающей правду или ложь, но по тону голоса, по мимике Цукаучи, по его сложенным рукам на канцелярском планшете, он мог понять, что Цукаучи, по крайней мере, верит в свои слова.       Даже если допустить, что он хороший сотрудник полиции, он всего лишь винтик, не особо сказывающийся на системе в целом. Цукаучи не сможет повлиять на всех. Для этого нужно куда больше людей. Но если есть хоть маленький шанс, что кто-то из сотрудников полиции включит свой мозг и осознает что-то в своей голове, если есть хоть крохотная возможность поменять что-то в умах пары-тройки таких сотрудников и не допустить повторных неправомерных действий к нескольким людям, то Шинсо готов был дать шанс Цукаучи.       Но ему нужно были определённые ответы.       — Какие конкретно меры вы примете? — спросил Шинсо, стараясь, чтобы его голос не звучал свирепо.       — В моих планах написать рапорт начальнику полиции о случившемся в торговом центре между сотрудниками полиции и свидетелями. Я собираюсь настоять на том, чтобы был произведён повторный инструктаж в полиции, где было бы чётко сказано, что следование протоколу очень важный процесс. И что нарушение протокола несёт в себе потерю доверия среди граждан.       — Что включает в себя протокол?       Цукаучи даже не сделал паузы, спокойно отвечая на вопрос Шинсо:       — Если рассматривать конкретно сегодняшний случай, то протокол включает в себя приезд полиции и скорой помощи на место происшествия, так же-       — Полиция обязана была вызвать медиков? — перебил Шинсо.       — Верно.       — Они этого не сделали, — гневно сказал Шинсо. Даже если Мидории не нужна была медицинская помощь, когда Шинсо спросил у него об этом, то полиция так или иначе должна была это сделать за Шинсо. Новая информация теперь прочно уложилась у него в голове. — О чём дальше говорится в протоколе?       Цукаучи и глазом не моргнул, держась стойко и профессионально против нападок Шинсо. Он продолжил:       — Сначала медики должны осмотреть всех на месте происшествия. Только после полицейские могли бы опросить в общих чертах о том, что случилось, заранее показав свои удостоверения личности. Затем, когда полиция выяснила бы, что свидетели несовершеннолетние, они обязаны были связаться с родителями или иными законными представителями всех детей. Спросить по крайней мере словесного разрешения на отвоз детей в полицейский участок. Далее — законные представители должны явиться в участок для подписания бумаги о том, что они согласны или не согласны с тем, чтобы их детей допрашивали. Только после происходит допрос.       Цукаучи замолчал, смотря на Шинсо. Шинсо дал себе несколько секунд подумать, прежде чем сказать:       — Один из полицейских предпринял попытку прикоснуться ко мне после нескольких моих отказов.       — Да, я знаю. Этот полицейский должен быть отстать от тебя после первого отказа. И ни в коем случае не предпринимать попытки дотронуться до тебя. Он не показал тебе своё удостоверение личности?       — Нет, не показал. Не счёл это нужным, — Шинсо сделал один успокаивающий вдох, чтобы не дай боже не сорваться прямо на Цукаучи. Затем добавил: — Я видел, что Айзаве-сану он тоже не показал удостоверение.       — Как выглядел этот полицейский?       — Как все.       Цукаучи по какой-то причине коротко улыбнулся, и Шинсо смерил его подозрительным и сощуренным взглядом.       — Айзава сказал мне тоже самое, — Цукаучи прочистил горло, видимо сочтя, что его слова были не совсем профессиональны. — Я опрошу полицейских и выясню, кто это.       Шинсо решил упростить Цукаучи задачу.       — Он выглядел не очень старым. Моложе Айзавы-сана, наверное. Лицо обычное.       «Незапоминающееся совершенно» — хотелось добавить Шинсо, но он сдержался, полагая, что Цукаучи итак это понял.       Цукаучи кивнул.       — У тебя есть ещё ко мне вопросы?       Шинсо дал себе некоторое время подумать. Он прокручивал в голове имеющуюся у него информацию, касающегося протокола. Он простым движением взлохматил волосы, затем вперился пытливым взглядом в Цукаучи, решая кое-что проверить.       — Вы производили допрос Мидории, Урараки и Каминари?       — Да.       — Вы убедились в том, что их родители приехали и дали своё согласие перед допросом?       Шинсо знал, что никто из родителей Каминари не приехал за ним после допроса, значит никаких бумаг для согласия его родители и в глаза не видели. Поэтому он ожидал ответа от Цукаучи, и тот не заставил себя долго ждать:       — Нет, — ответил Цукаучи. — Моя ошибка. Я был уверен в компетентности своих коллег.       Он не знал, хотел ли поймать Цукаучи на лжи и в лишний раз убедиться, что ему нельзя доверять, но теперь, когда он в курсе, что Цукаучи говорит правду, у Шинсо немного отлегло.       — Вы произвели, по сути, незаконный допрос?       — Да. Я сделал это.       Признание слетело с его языка так легко, что Шинсо задумался, не хочет ли Цукаучи сыграть на его доверии. Но не было похоже, что он этого добивался. Казалось, он честно отвечал на каждый вопрос спокойным и ровным тоном. Его голос ни разу не дрогнул. Перед следующим вопросом Шинсо отвёл взгляд от Цукаучи и посмотрел в окно на вечернее небо.       — У вас будут какие-то последствия в связи с этим? Штраф какой-нибудь или типа того.       — Я сам настою на том, чтобы у меня были последствия, — сказал Цукаучи.       Шинсо перевёл удивлённый взгляд на Цукаучи. Цукаучи смотрел на него серьёзно, но не злобно. Шинсо занёс руку к шее и почесал её. Затем он выдохнул, принимая ответ Цукаучи.       — Эм… думаю, я могу ответить на ваши вопросы.       Цукаучи слегка улыбнулся, взял ручку с канцелярского планшета и занёс её над листом бумаги.       ***       Айзава прислонился бёдрами к кухонным шкафчикам и ждал, когда испечётся яблочный пирог. Он обещал Эри особое яблочное блюдо, если она проследит за своим братом в торговом центре, чтобы он всё купил. И судя по трём пакетам Шинсо, которые он наблюдал, как только примчался в торговый центр, Шинсо купил много вещей. Но Айзава сделал мысленную пометку уточнить у Шинсо, всё ли он успел приобрести.       Айзава зевнул, и в этот момент прозвенел таймер. Как только он вытащил пирог из печи, он понял, что прошло уже чуть больше часа.       Почему допрос Шинсо идёт так долго? Этот допрос идёт дольше, чем допрос Мидории, а он был ключевым свидетелем. Урарака провела у Цукаучи двадцать минут, Каминари пятнадцать.       Айзава вздохнул. Что бы ни происходило сейчас в комнате Шинсо, он спросит у Цукаучи, как только допрос закончится.       Когда он разрезал пирог, дверь на кухню отворилась. Ямада, запыхавшись, стоял у дверей. Его идеальная лакированная причёска торчала отдельными прядями у него из головы, и как только он раскрыл рот, Айзава заговорил:       — Всё в порядке. Никто не пострадал. Никто не умер. Лигу Злодеев не поймали. Санса вместе с Эри в гостиной, Цукаучи допрашивает Шинсо в его комнате.       Айзава продолжил невозмутимо резать пирог, пока Ямада громко дышал, успокаиваясь. Когда в торговом центре объявился Томура Шигараки, когда полицейские приехали на место происшествия, когда производился допрос студентов — Ямада был на радио, поэтому не знал, что что-то произошло. Но Айзава отправил короткое сообщение о том, что случилось, как только приехал домой. Он знал, что Ямада примчался сразу после радио-шоу.       Как только Ямада отдышался, он прошёл к столу.       — Почему… почему Цукаучи допрашивает слушателя здесь?       Айзава встретился взглядом с встревоженным Ямадой, занеся нож над пирогом.       — Думаю, у сонного ребёнка проблемы с доверием к полиции. И, если честно, я не удивлён. — Айзава с силой вдавил нож в пирог так глубоко, что тарелка скрипнула.       — О, боже… что произошло, Шота?!       — Для начала закрой дверь и понизь децибелы.       Ямада послушался его, отошёл к двери, закрыл её и вернулся, смотря пытливыми глазами на Айзаву.       — Полиция нарушила весь протокол. От начала и до конца. Более того, сонный ребёнок отказался ехать в полицейский участок, о чём и сообщил полицейскому. Несколько раз он сказал чёткое «нет». А тот на его отказ пытался прикоснуться к нему-       — К слушателю применили силу?! — громко прошептал Ямада, нахмурившись. — Покажи мне этого тупицу, я заору на него так сильно, что у него пойдёт кровь из ушей!       Айзава усмехнулся, слушая угрозы Ямады. Он бы сам дал пинка под зад этому конкретному полицейскому.       — Полицейский не совсем применил силу. Скорее, думал положить руку на плечо ребёнка. Стандартный успокоительный жест. Но сонный ребёнок отмахнул его руку так, будто собирался прихлопнуть муху.       Ямада округлил рот, а затем расплылся в улыбке.       — Я горжусь маленьким слушателем! Вот только… я бы предпочёл, чтобы слушатель ударил его по лицу.       — Не думаю, что бить полицейского — хорошая идея. Но я согласен с тем, что должны быть последствия. Цукаучи разберётся. Я сообщил ему, что протокол был нарушен. В деталях расскажу чуть позже. Помоги с посудой.       Ямада кивнул, снял с себя кожаную куртку и повесил её на спинку стула, прошёл к Айзаве, чмокнул его в щёку и направился к кухонным шкафчикам. Он вытащил посуду и разложил тарелки на столе.       ***       — ...то есть, я правильно понимаю, что если допрашивают совсем маленьких детей в качестве свидетелей, то должен присутствовать психолог? — Шинсо сидел на кровати, прислонившись к стене спиной и вытянув ноги. Он не отводил прищуренного взгляда с Цукаучи. Он ответил на все вопросы Цукаучи, относящиеся к случаю в торговом центре, и успел достаточно расслабиться, чтобы не чувствовать напряжения. Как и полагал Шинсо, его допрос оказался бессмысленным и имел скорее формальный характер. Так что он воспользовался тем, что Цукаучи совершенно не напрягали его вопросы, и он отвечал на них спокойно.       — Да, психолог должен присутствовать в любом случае. Он должен следить за допрашиваемым ребёнком и, в случае чего, остановить процесс допроса. На этом так же может настоять законный представитель.       Цукаучи положил канцелярский планшет с бумагами на стол и закрепил ручку в кармане рубашки, положив руки на колени и соединив пальцы.       — А если законного представителя нет? То есть… законный представитель находится под прицелом полиции и замешан в деле, поэтому не может быть рядом с ребёнком. Может ли кто-то из родственников находится на допросе вместе с ребёнком? Например, — Шинсо сделал паузу. Затем выпалил: — брат-сестра-тётя-дядя.       — Если брат или сестра совершеннолетние, то да. Тётя или дядя присутствовать на допросе могут в том случае, если оформили временную опеку на себя до допроса. В иных случаях они не могут присутствовать на допросе, так как не являются прямыми родственниками ребёнку.       Шинсо нахмурился и скрестил руки на груди.       — Чушь какая-то, — высказался Шинсо. — Если ребёнку плохо на допросе, и он просит кого-то из родственников, то почему бы не дать ребёнку того, чего он хочет? Разве присутствие несовершеннолетних брата или сестры, или непрямого родственника не утешит ребёнка? А то получается, что ребёнок совсем один в присутствии незнакомцев.       — Бывают разные случаи, но закон составлен так, чтобы в процессе допроса на ребёнка ничто не влияло на его ответы извне. Для этого и выделяется психолог, который работает с ребёнком до допроса и во время него.       — А если психолог хреновый? Что тогда? Если вы говорите о том, что бывают разные случаи и что ничто не должно влиять на ответы ребёнка извне, то психолог сам мог наплести всякой чуши допрашиваемому ребёнку, чтобы повлиять на него.       Цукаучи набрал побольше воздуха в лёгкие.       ***       — А ты неплохо готовишь, Айзава! — Санса уплетал яблочный пирог. На его коленях сидела Эри и поедала в обе щеки второй кусок пирога, попутно воруя ложкой яблоки с тарелки Сансы.       — Мне очень нравится, спасибо, Айзава-сан!       — Ты бы знал, какой у него вкусный оякодон, Санса. — Ямада поедал пирог, не используя столовые приборы. Сахарная пудра образовалсь у него на усах и щеках.       — Я должен обязательно попробовать. Айзава, притащи как-нибудь оякодон в участок!       — Две тысячи иен, — сказал Айзава. — И я подумаю над этим заманчивым предложением.       — ЖМОТ! — расхохотался Ямада.       — У меня двое голодных детей. И один из этих детей ест за двоих. — Айзава посмотрел через стол и выловил взгляд Эри. — Я про тебя, Эри.       Эри хихикнула с набитым ртом. Она дожевала пирог и спросила:       — А Тоши скоро?       — Сколько времени вообще прошло? Я точно пришёл не к самому началу допроса.       — Ага, что-то они задерживаются… — пробормотал Санса, отковыряв кусочек яблока для Эри.       Айзава посмотрел в телефон.       — Цукаучи в комнате у сонного ребёнка уже полтора часа.       ***       — ...могу ли я задать тебе свой вопрос? Раз уж ты буквально устроил мне допрос с пристрастием.       На лице Цукаучи играла лёгкая улыбка. Шинсо смущённо кивнул. Он хотел задать всего несколько уточняющих вопросов по некоторым темам, но слово за слово, и вот они здесь. Шинсо не представляет, сколько времени прошло.       — Извините, — буркнул он. — Могу перестать.       — Не извиняйся. И задавай свои вопросы сколько влезет, у меня есть время.       Шинсо отвёл взгляд и почесал шею.       — Так что у вас за вопрос ко мне?       — Я заметил книгу у тебя на столе. «Самосуд. Истоки». Могу ли я взглянуть на содержимое?       Шинсо на мгновение округлил глаза, затем осторожно кивнул. Цукаучи встал со стула и прошёл к столу, взяв книгу в руки.       Насколько странным должно быть видеть книгу про линчевание сотруднику полиции в комнате у подростка, обучающегося на геройском курсе? Шинсо сделал успокаивающий вздох. Не было похоже, что Цукаучи скрутит его и увезёт в участок просто за наличие книги. Это даже Шинсо было понятно, но горстка взметнувшихся мыслей в голове заставила его напрячься с новой силой, пуская мелкую дрожь по телу.       Цукаучи сел на стул и начал листать книгу.       — Какую информацию ты хотел извлечь отсюда? — Цукаучи не отрывал взгляда от книги, пока Шинсо боролся с натянутыми нервами в конечностях.       — Хотел понять, почему линчевание незаконно, — медленно ответил Шинсо.       — И что говорит эта книга?       — Что линчеватели — это группа людей, которые добровольно исполняют обязанности про-героев, но не имеют геройской лицензии. Эм… — Шинсо сделал неровных вдох. — Линчеватели нарушают сразу два закона. Закон о запрете причуд в общественных местах и закон о запрете на самосуд. Поэтому линчевание является незаконным.       — Ты согласен с этим? — Цукаучи оторвал взгляд от книги и посмотрел на Шинсо. В его взгляде отсутствовала резкость, строгость, суровость или иное негативное описание, которое могло бы отпугнуть Шинсо. Взгляд Цукаучи был простым и искренним.       Шинсо не знал, использует ли он сейчас причуду в ходе разговора, чтобы определить, скажет он правду или ложь. Но Шинсо не собирался врать, прекрасно осознавая, что на кону стоит его чёткое понимание мира. Вопреки всем общепринятым законам, у него была своя правда, подкреплённая фактами и доказательствами, которые он обрёл по жизни. И он опирался на них так же, как опираются на столп в виде Всемогущего, держащего благополучие общества на своих массивных плечах.       — Я не согласен с этим, — твёрдо ответил Шинсо и заставил себя не отводить взгляда от Цукаучи. — Есть вещи, которые я не могу уложить у себя в голове. Вещи, которые не поддаются моему пониманию, какие бы законы не были приняты.       — С чем конкретно ты не согласен?       Цукаучи не давил, не вопрошал. Его голос был мягок, и, казалось, он искренне хотел знать ответ. Шинсо подобрал к себе ноги, обхватив их руками и положив голову на коленях. Шинсо мог себе позволить ответить на его вопрос в полной мере.       — Я зависаю на некоторых форумах. Читаю всякое про линчевателей и героев. Некоторые пользователи делились опытом и с теми, и с другими, будучи жертвами нападения злодеев. — Шинсо сделал глубокий вздох и прикрыл глаза лишь на секунду, чтобы затем впериться внимательным взглядом в Цукаучи. Его голос был тихим, но отдавал уверенностью в словах: — Некоторые линчеватели спасали людей от злодеев раньше героев. В некоторых историях если бы не они — то люди были бы уже мертвы. Была история, где мальчик после школы заметил подозрительных людей, которые хотели обокрасть кого-то в переулке. Он побежал искать героя, а когда нашёл, то герой отмахнулся от него и сказал не выдумывать ерунду. Неизвестно, что стало с теми людьми, потому что мальчик побежал домой.       Шинсо замолчал и опустил голову, но приподнял руку с оттопыренным указательным пальцем, давая понять Цукаучи, что он не закончил. Ему просто нужно было собраться с мыслями, потому что то, с чем он хотел поделиться дальше, сжало его сердце так туго, что стало трудно дышать.       Он поднял испытующий взгляд.       — Как насчёт того, чтобы поговорить о самозащите? Ответвление от закона, запрещающей использовать причуды в общественном месте. — Цукаучи кивнул, и Шинсо продолжил: — Девушка защищала себя от неудавшегося насильника своей причудой. Её причуда позволяла ей удлинять ногти. Она выколола ему глаз, пырнула его ногтями в бок и вырубила его. Затем вызвала полицию. Но полиция предъявила ей обвинение, сказав, что ей нельзя было использовать причуду таким образом. Ей не помогли. Хотя она просто защищала саму себя от человека, который хотел её изнасиловать.       Цукаучи молчал, на его лице не было видимых эмоций. Он откинулся на спинку стула и положил книгу на колени. А Шинсо тем временем просто наблюдал. Цукаучи пришёл в движение, потянулся к карману брюк и вытащил телефон.       — Не мог бы ты показать мне эти форумы?       ***       — Если ты намерен и дальше намывать эту посуду, я сам поднимусь и вытащу слушателя из лап Цукаучи!       — Успокойся. Если сонный ребёнок не выгнал Цукаучи или не выбежал из своей комнаты, значит, всё в порядке.       — Как ты можешь быть в это уверен? — прошипел Ямада. — А если Цукаучи ему угрожает?       Айзава поставил последнюю тарелку в шкафчик, выключил воду, вытер руки о геройский костюм и повернулся. Его лицо было непроницаемо.       — Ты не можешь быть серьёзен, говоря это. Цукаучи не угрожает сонному ребёнку, и ты прекрасно об этом знаешь.       Ямада надулся.       — Но там что-то происходит! — Ямада растрепал остатки лакированных паклей на голове и посмотрел в потолок, тихо проговаривая: — Дай мне хотя бы отнести им поесть. И я успокоюсь!       Айзава смерил его прищуренным взглядом. Он знал, что Ямада не успокоится, пока Санса и Цукаучи не покинут дом, и он не увидит Шинсо, который спокойно бы проводил время с Эри в гостиной. Но…       — Я пойду с тобой и прослежу, чтобы ты не подслушивал.       Айзаве самому было интересно. Прошло около двух часов с того момента, как Цукаучи поднялся в комнату Шинсо.       Ямада нёс поднос с двумя кружками чая и тарелками с пирогом. Айзава громко зашагал, давая понять, что они приближаются, на что Ямада метнул к нему недовольный взгляд. Видимо, тот всё равно хотел немного подслушать. Айзава остановился на полпути к комнате Шинсо, и дальше Ямада следовал один.       — Тук-тук! Доставка! Можно войти?       Вместо ответа дверь открылась.       — Здравствуйте, Ямада-сан, — услышал Айзава голос Шинсо.       — Привет, Ямада, — голос Цукаучи был приглушён, судя по всему, он находился в глубине комнаты.       Ямада поздоровался с ними и вручил Шинсо поднос, беззастенчиво заглядывая в комнату.       — Приятного аппетита!       Шинсо тихо произнёс слова благодарности, а затем быстро закрыл дверь перед носом Ямады.       Ямада проскакал до Айзавы с удивлённым видом. Они спустились на первый этаж и зашли на кухню.       — Ну?       — Там происходит что-то странное.       — Не тяни, Хизаши.       — Цукаучи помахал мне книгой. Книгой о самосуде! Той самой, которой заинтересовался слушатель…       Ямада замолкнул. Итак, вывод, который мог сделать Айзава — они давно закончили допрос и сейчас о чём-то общаются. Наверное, этого следовало ожидать, потому что допрос не мог идти все два часа.       — Что ещё?       — Цукаучи сидел на кровати слушателя, и там была разбросана куча каких-то бумаг… почему он не сидел на стуле в центре комнаты? Я видел этот стул!       Айзава прокрутил в голове слова Ямады.       — Ты сам ответил на свой вопрос. Бумаги на кровати? Видимо, Цукаучи что-то объясняет сонному ребёнку. Допрос давно окончен, они просто беседуют.       — Меня это беспокоит, а ты совершенно не помогаешь!       Айзава вздохнул.       ***       — …ваш телефон слишком древний, чтобы поддерживать приложение по обходу блокировки сайтов. Но я уверен, что с компьютера вы сможете зайти на эти форумы, если сделаете всё так, как я опишу.       Шинсо писал на листке бумаги полную инструкцию для Цукаучи. Как оказалось, телефон Цукаучи был тормознутым, а когда Шинсо всё-таки удалось скачать ему на телефон приложение по обходу блокировок, то его телефон завис.       — Я давно думал о том, чтобы сменить телефон. — Цукаучи откусил кусок пирога над тарелкой, которую он держал. Поднос стоял в центре кровати.       — Давно пора. Эпоха динозавров минула много миллионов лет назад, — Цукаучи издал смешок. Шинсо оглянулся на Цукаучи, занеся ручку над незаконченной надписью, и с ухмылкой произнёс: — Если вы накачаете вирусов на свой компьютер, я не при делах.       — Я надеюсь на то, что твоя инструкция будет максимально подробной.       Шинсо продолжил писать дальше, склонившись над бумагой. Несколько мгновений спустя он закончил и вручил листок бумаги Цукаучи. Он потянулся к яблочному пирогу, беря его в руки.       — Так что вы хотите узнать на этих сайтах? — Шинсо откусил пирог.       Цукаучи уже доел пирог и теперь сидел с кружкой чая, осматривая написанное на бумаге.       — Знаешь… Пройдёт время, и любой принятый закон будет пересмотрен. Даже закон о самозащите. Так что твои рассуждения имеют место быть. Альтернативные мнения важны в моей работе. Иногда они открывают глаза на что-то неочевидное мне, и я стараюсь учиться на этом, делая выводы. При всём моём желании соблюдать закон, есть вещи, которые иногда ставят меня в тупик.       Шинсо вгляделся в лицо Цукаучи. Он не ожидал такого признания от сотрудника полиции, но было приятно в который раз убедиться, что Цукаучи отличается.       — Если так подумать, то вы вписываетесь в роль хорошего полицейского.       Цукаучи фыркнул в кружку, смотря на лист бумаги перед собой, а затем его брови поползли наверх, и он поднял взгляд.       — Что значит отключить антивирус? Зачем его отключать?       Шисно перестал жевать пирог, уставившись.       — Вы не можете быть настолько динозавром…       — Видимо, могу, — сокрушённо пробормотал Цукаучи и неловко улыбнулся.       — Если вы не отключите антивирус, то при запуске приложение по обходу блокировки сайтов просто не заработает.       Цукаучи продолжил изучать написанное.       Но у Шинсо появился вопрос, поэтому он дождался, когда Цукаучи сделает очередной глоток чая, а затем спросил:       — Сколько должно пройти времени, чтобы какой-то закон пересмотрели?       — Конкретизируй, — попросил Цукаучи с мягкой улыбкой. Шинсо вздохнул.       — Геройская комиссия стоит во главе всего? Всех законов и прочего? — Дождавшись кивка, Шинсо осторожно продолжил: — Я рассказал вам историю о девушке, которая защитила себя своей причудой.       — Ты говоришь о самозащите.       Шинсо кивнул.       — Неужели Геройской Комиссии сейчас нужно что-то больше, чем обвинения очевидных жертв, которые спасали себя собственной причудой? Я знаю, что причуды поставили под запрет использования в общественных местах очень давно. Но разве факт самозащиты недостаточно ясный повод, чтобы пересмотреть этот закон?       — Любой принятый закон всегда опирается на что-то, что было в прошлом-       — Но на что опирается конкретно этот закон? — перебил Шинсо.       — Было много инцидентов в прошлом, когда самозащита человека сыграла с ним в злую шутку. Человек, который защищался, убил другого человека, который на него напал. Они не смогли должным образом использовать свою причуду. Не смогли с помощью неё защититься правильно, чтобы не навредить.       — Но как правильно защищаться причудой, если её использование поставить под запрет? Девушка защищала себя, но обвинили её. Обвинили жертву. И я уверен, вы, как человек, который разбирается с кучей дерьма в полиции, знаете о таких примерах из первых рук. Вы наверняка встречали жертв, которым были выдвинуты обвинения в превышении самозащиты.       Цукаучи посмотрел на него как-то грустно и понимающе, прежде чем вздохнуть и ответить:       — Смотри. Ты частично сам ответил на свой вопрос. Превышение самозащиты. Ты сказал, девушка выколола глаз, пырнула в бок и вырубила его? Она нанесла телесные повреждения. И по закону ей выдвинули обвинения.       — А что она должна была делать, если это был единственный выход? Что вообще делать людям, когда их единственных выход — использовать причуду с целью защитить себя? Закон не учитывает то, что девушка пресекла преступление? Я уже не говорю о линчевателях, которые преследуют такие же цели, как герои. Которые находятся вне закона, потому что какие-то мудаки сверху так решили.       — Многие линчеватели переходят черту и становятся-       — …злодеями. Я знаю, знаю. Убийца Героев тоже был линчевателем. Стендаль.       Цукаучи замолчал, и наконец на его спокойном лице отчётливо было видно удивление.       — Откуда ты знаешь об этом?       Шинсо усмехнулся.       — Насколько всё противоречиво в обществе, если Геройская Комиссия так старается скрыть это? Разве не было бы логично дать эту информацию людям, чтобы показать, во что может вылиться линчевание, если линчеватель — упс! — свернул не туда? Или имеют место быть только злодеи и герои? Чёрное и белое? Разные полюса, игра на контрасте, что-то, что делает вещи лёгкими и простыми для понимания. Это дерьмо кидают людям в лицо каждый день, как грёбанную подачку. Типа, смотрите, как у нас всё хорошо! Когда на самом деле многие законы работают криво, а какие-то законы, принятые очень давно, так и не могут пересмотреть. Например, самозащита. Так что нужно Геройской Комиссии, чтобы пересмотреть это сейчас? Вы не ответили мне.       Цукаучи покачал головой.       — Я не знаю, что им нужно. И, честно сказать, то, о чём ты говоришь, ставит меня в тупик.       — Я очень стараюсь не думать о вас плохо, — прошептал Шинсо, опустив голову. — Вы, как человек, а не как сотрудник полиции, что сами думаете насчёт всего этого? Без привязки к тому, что вы стараетесь соблюдать все правила и законы, которые вам навязала Геройская Комиссия.       Цукаучи молча наблюдал, смотря на опущенную голову Шинсо. Его лицо стало задумчивым, и он склонил голову набок.       — Боюсь, я не могу ответить на твои вопросы, потому что ты ищешь ответы не в том месте. Ты разговаривал обо всём этом с Айзавой?       Шинсо поднял голову и моргнул.       — Айзава-сан? Почему я должен поговорить с ним об этом?       — Спроси у него про его сотрудничество с линчевателями, о котором он так не любит со мной делиться. И спроси, как он поступает в ситуациях, когда перед ним жертва нападения, которая нанесла телесный вред злодею.       Цукаучи мелко улыбнулся, а затем подмигнул.       — У меня к вам ещё несколько вопросов… — ошеломлённо сказал Шинсо.       — Для начала, объясни мне, что такое «впн».       Цукаучи помахал листом бумаги.       ***       К несчастью для Айзавы, он и Ямада до сих пор торчали на кухне, сидя друг напротив друга. Ямада то и дело кидал догадки о том, что там творится в комнате Шинсо. Он не затыкался ни на секунду, и его теории обрастали деталями. Они не могли быть в гостиной, где Санса и Эри проводили время, смотря телевизор и играя с котом. Эхо их смеха доносилось из гостиной, и Айзава не мог разрушить их идиллию, притащившись туда с паникующим Ямадой.       — Пока я не увижу маленького слушателя, я не сдвинусь с этого стула!       Что бы ни говорил Айзава, беспокойство Ямады было не унять. Айзава положил раскрытую ладонь на стол. Это последнее, к чему он готов прибегнуть в этой ситуации. Они были осторожными, когда кто-то был в доме, но, кажется, это единственное, что могло бы хоть немного унять пыл Ямады.       Ямада понял его намёк, радостно уставившись на его руку через стол. Вместо того, чтобы протянуть свою руку в ответ, он вскочил со стула и прошёл к Айзаве, обняв его со спины за талию и положив голову ему на плечо.       — Как легко ты покинул свой стул, — усмехнулся Айзава, положив ладони поверх рук Ямады, обнимающих его за живот.       — Ой, заткнись! — крякнул Ямада, крепче его обнимая и утыкаясь глубже в плечо, чтобы тихо пробормотать: — Я просто… скучаю. Мы давно не проводили время наедине.       С тех пор, как в доме появились Шинсо и Эри, не было и дня, когда Айзава и Ямада могли провести время только вдвоём. Помимо того, что Ямада работает на трёх работах, а Айзава на двух, им уже было трудно уделять время самим себе, не говоря о том, чтобы посвятить время друг другу. И Шинсо и Эри ворвались в их жизнь так внезапно, что времени стало ещё меньше.       Но Айзава ни о чём не жалел. И он уверен, что Ямада так же не жалеет об этом. В их жизни не было ничего, с чем они бы не справились. Даже смерть Оборо Ширакумо, с которой они иногда не могли смириться — не пошатнула их отношения, а только сблизила их ещё больше. Они держались за воспоминания об умершем друге, время от времени просматривая альбомы с их совместными фотографиями, чтобы затем крепко обнять друг друга в постели арендованной квартиры и уснуть.       Айзава не дал этим мыслям залезть глубоко в голову. Он занёс руку назад, чтобы потрепать Ямаду за лакированные волосы, давно потерявшие свой благоприятный вид.       — Тебе нужно причесаться.       — Говорит мне человек, который причёсывается раз в десятилетие, — усмехнулся Ямада ему в плечо, а потом резко поднял голову. — Ты слышишь? Они спускаются!       — Самое время перестать меня обнимать.       Ямада со стоном выпустил его из захвата рук, но прежде, чем пройти к двери, он оставил быстрый поцелуй на щеке Айзавы.       Айзава встал со стула, когда Ямада открыл дверь и, увидев перед собой Цукаучи, проорал, активировав причуду:       — ЧТО ТЫ СДЕЛАЛ С МАЛЕНЬКИМ СЛУШАТЕЛЕМ? УВЕРЯЮ ТЕБЯ, Я БУДУ ДРАТЬСЯ С ТОБОЙ! МНЕ ПЛЕВАТЬ, ЧТО ТЫ ИЗ ПОЛИЦИИ!       Айзава подоспел к раскрытым дверям, чтобы обнаружить Цукаучи, ошеломлённо прижавшего канцелярский планшет к груди, и рядом стоящего Шинсо, который скривился в лице от громких выкриков. Он не заткнул уши, как бы сделал это по привычке, потому что его руки были заняты подносом с чашками и пустыми тарелками.       — Всё в порядке, Ямада-сан, — сказал Шинсо, протискиваясь мимо Ямады. Айзава взял из рук Шинсо поднос и поставил его на стол.       Ямада тем временем грозно зыркал на замолкнувшего Цукаучи, будто не слышал слов Шинсо. А затем из гостиной выбежали Эри и Санса с обеспокоенными лицами. Санса посмотрел на Шинсо, который растирал уши и на лице которого отчётливо читались признаки боли.       — Цукаучи, как ты мог?! Что ты сделал с котёнком! Он выглядит совсем плохо!       — Я ничего не дел-       — Ты тоже так считаешь, Санса?! ЗАДУШИ СВОЕГО НАПАРНИКА ХВОСТОМ!       — ВСЕМ ТИХО! — рыкнул Айзава. Его волосы взмыли в воздух, глаза стали красными, а ленты захвата всплыли вверх. Когда все затихли, глядя на него с разными выражениями лиц, то он деактивировал причуду. — Вы пугаете ребёнка.       Он кивнул на Эри, которая в тревоге прижала кулачки к груди. Все тут же уставились на Эри.       — Эри, — позвал Шинсо и прошёл к ней. Он наклонился и протянул руки. — Всё хорошо.       Эри приняла его объятия и прижалась к нему.       — Они громкие, да? — заворковал Шинсо, искоса метая грозные взгляды на всех остальных, даже на Айзаву. — Не пугайся. Помнишь мы смотрели с тобой передачу про травоядных динозавров?       — Ага, — прошептала Эри.       — Помнишь, насколько громкими и пугающими они могут быть?       — Помню.       — Но травоядные динозавры не могут навредить. Они питаются растениями и плодами с деревьев. Посмотри на этих людей внимательнее.       Шинсо похлопал Эри по спине, побуждая её поднять голову. Она начала робко всех осматривать. Шинсо выпрямился и положил руку ей на голову.       — Все они — травоядные динозавры, Эри. Особенно вон тот, в галстуке.       Цукаучи неловко улыбнулся, смотря на Эри.       — Точно. Твой брат говорит правду. Я динозавр, питающийся растениями.       Эри хихикнула.       — Хорошо. Но король Санса — кот, он не может быть динозавром!       — Одно другому не мешает, — сказал Айзава, мягко ей улыбаясь. Он незаметно ткнул притихшего Ямаду в бок.       — Да-да! — тут же подал голос Ямада. — Эри, ты же знаешь, что я наполовину птица. Какаду! Хочешь, я покаркаю?       — Какаду не каркают!       — Разве ты не слышала Айзаву? — Санса с улыбкой наклонился к Эри и боднул её пушистой головой. — Одно другому не мешает!       Эри не успела ответить: телефон Цукаучи зазвенел. Он взял телефон в руки и выловил взгляд Сансы, кивнув головой в сторону коридора.       — Вам пора уходить? — Эри посмотрела на Цукаучи и затем перевела взгляд на Сансу, задерживаясь взглядом на нём. Санса виновато кивнул головой. — Мы ещё встретимся?       В её глазах плескалась надежда. Санса дёрнул ухом.       — Надеюсь, при следующей нашей встрече обстоятельства будут другими, — осторожно проговорил Санса. Эри мельком глянула на брата, и Айзава знал, что Эри догадалась, что Санса имеет ввиду. Но Санса отвлёк её от мыслей, вновь заговорив: — А пока что позаботься о нашем кошачьем королевстве, принцесса кошек!       Эри со всей серьёзностью маленького ребёнка решительно кивнула головой, слегка нахмурив брови. Санса расправил руки, приглашая обнять его. Лицо Эри просветлело, и она кинулась ему в грудь, крепко обнимая.       Айзава тем временем поддел плечо Ямады, обращая на себя внимание, и кивнул на Эри, затем мотнул головой в сторону гостиной.       Санса напоследок похлопал Эри по спине, затем выпрямился и зашагал к Цукаучи, помахав ей рукой. Она помахала в ответ.       — Эри, я слышал, у тебя появились новые игрушки? Покажешь? — Ямада образовался рядом с ней с ослепительной улыбкой. Эри кивнула. Она напоследок прокричала слова прощания, Ямада просто с недовольным прищуром махнул в них рукой. Эри взяла Ямаду за руку, бодро уводя его в гостиную и начиная рассказ.       Айзава заметил, что Шинсо искоса поглядывает на него, то и дело переводя взгляд в сторону Цукаучи, слегка хмуря брови. И данное действие вновь всполошило в голове Айзавы кучу вопросов. И всё-таки, о чём они так долго разговаривали?       — Было приятно повеселиться с маленьким котёнком, — проговорил Санса и пошёл в сторону коридора, и все двинулись за ним. Шинсо тоже, по каким-то неизвестным Айзаве причинам. Казалось, будто он хотел что-то сказать, но не решался, просто неловко шагая вместе с остальными.       Цукаучи надел пальто и принялся за ботинки.       — Шинсо. — Цукаучи поправил штанину и выпрямился. — Надеюсь, мы действительно больше не встретимся при таких обстоятельствах.       Шинсо фыркнул, закатив глаза. Айзава понял, что Шинсо ведёт себя куда более непринуждённо, чем при начале их взаимодействия. И куда делась вся его нервозность?       — До встречи. В следующий раз вы так просто не отделаетесь от меня.       Санса оживился, его хвост дёрнулся, и он перевёл полный смешинок взгляд с Шинсо на Цукаучи, а Айзава не мог не вздёрнуть бровь, смотря, как Цукаучи просто усмехнулся в ответ.       — Запасусь нервами, пожалуй. — Цукаучи надел шляпу, другой рукой придерживая канцелярский планшет.       — Удачи, ископаемое, — подразнил Шинсо с ухмылкой. Что, чёрт возьми, произошло, подумал Айзава. Шинсо позволял себе вольности в обращении, а Цукаучи просто непринуждённо принимал это, как данность. — До свидания, король кошек. — Он наигранно-почтительно склонил голову в сторону ошеломлённого Сансы. И, видимо, решив, что больше ему нечего сказать, он развернулся и направился в гостиную, пока Цукаучи провожал его весёлым взглядом.       — У меня много вопросов, — проговорил Айзава, когда Шинсо скрылся за дверью.       — Боюсь, мой лимит исчерпан, — покачал головой Цукаучи.       — И всё-таки.       Санса, справившись с потрясением, подал голос:       — Ну, раз уж у вас намечается разговор, я пойду и заведу машину! — Санса открыл дверь и, выходя, радостно сказал: — Я буду ждать оякодон от про-героя Сотриголовы! Я отложу две тысячи иен, — проговорил он чуть тише, но его прекрасно было слышно.       Айзава устало вздохнул, ничего не ответив. Цукаучи направился в сторону двери, но...       — Подожди меня на улице, — сказал Айзава.       Цукаучи на секунду замер, опустив плечи в поражении, но на его лице играл намёк на улыбку.       — Хорошо.       Айзава надел ботинки и вышел вслед за Цукаучи, запирая дверь. Цукаучи поглядывал в сторону машины, где сидел Санса, что не было похоже на его обычное поведение. Казалось, что он хочет побыстрее сбежать от Айзавы. Как минимум уйти. Но это точно не было из-за пришедшего сообщения ему на телефон. Цукаучи всегда прямолинеен и ответственен. Если бы ему надо было срочно уйти в полицейский участок, он бы уже давно об этом сказал. Айзава приложился спиной к двери, слегка подняв бровь.       — Какие у тебя вопросы? — решился спросить Цукаучи.       Айзава прищурился.       — Есть что-то, о чём мне следует беспокоиться?       Айзава смерил Цукаучи пытливым взглядом, когда он, совершенно не скрывая виноватый вид, смотрел куда угодно, но не на него. Это лишь подтвердило догадки о том, что что-то произошло. Но Айзава терял терпение, ему не хотелось танцевать вокруг да около. Да, Ямада паниковал, и Айзава его успокаивал несколько часов. Но он не мог сказать, что отголоски беспокойства и интереса отсутствовали у него самого.       — Цукаучи, — надавил Айзава.       Цукаучи занёс руку за голову, проведя ладонью по коротким волосам, выглядывающих из-под шляпы.       — Знаешь... пока я разговаривал с Шинсо, меня не покидало чувство, будто я подозреваемый в каком-то преступлении.       Айзава помолчал пару мгновений, прежде чем вздохнуть.       — Проблема с доверием к полиции.       — Я бы не назвал это проблемой, Айзава. — Цукаучи прислонился плечом к наружной стене дома и скрестил ноги. Уходить в ближайшее время он не собирался. — Мы много о чём говорили с Шинсо. Он даже устроил мне допрос с пристрастием перед началом своего. Точнее, он не дал мне его допросить до тех пор, пока... — Цукаучи замолчал, обдумывая слова, но Айзава ответил за него:       — Пока ты не вызвал у него какие-либо зачатки доверия. — Цукаучи кивнул, выдохнув в облегчении. Казалось, ему сложно было признать этот факт. Недоверие к нему от злодеев было устоявшейся нормой. Но тут он столкнулся с враждебно-настроенным подростком, учащимся на геройском курсе. Айзава мог его понять, но куда больше его беспокоил сам Шинсо, а не Цукаучи. Поэтому он продолжил: — Допрос с пристрастием. От сонного ребёнка.       — Он меня отчитал похлеще, чем мой начальник, — признался Цукаучи, неуклюже улыбаясь, и Айзава не смог подавить торжествующую ухмылку, думая о Шинсо, который довёл взрослого мужчину до стыдливого состояния. — Думаю, ты должен написать на меня рапорт. — Айзава повёл бровью, задавая немой вопрос. — У меня должны быть последствия из-за того, что я допросил других твоих студентов, не убедившись в том, что есть согласия от их родителей. Я до сих пор не знаю, были ли согласия. Я не думал об этом, пока Шинсо не спросил.       Айзава заухмылялся. Он бы хотел узнать побольше о том, как именно Шинсо допрашивал Цукаучи. Но он старался соблюдать личное пространство, не пересекая черту в том, чтобы спрашивать подробности у Цукаучи. Он может спросить у Шинсо сам, что тот именно сделал. Если конечно Ямада уже не завалил его вопросами.       — Делаю вывод, что тебе сильно досталось от него, — усмехнулся Айзава. Он не мог не признать, что ему приятно знать об этом. Не каждый может вывести сотрудника полиции из эмоционального равновесия. Когда-то увиденный потенциал в оскорблённом подростке на спортивном фестивале, неуверенно и злобно смотрящего на мир, медленно, но верно, давал свои плоды. Айзава рад, что в нём росла уверенность с каждым днём. Оставалось ещё много работы, чтобы раскрыть его потенциал полностью, и избавить Шинсо от негативных мыслей в голове, и когда это произойдёт — новая гроза для злодеев вступит в мир. Айзава уверен в этом. Он глянул на замолкнувшего Цукаучи и позволил вопросу слететь с языка: — Есть что-то ещё, о чём я должен знать?       — Наверное, нет. То есть... — Цукаучи глубоко вздохнул, видимо ища нужные слова и давая себе маленькую передышку.       — Книга про самосуд. Линчевание, — предположил Айзава первое, что могло бы теоретически вызвать как минимум интерес у Цукаучи, обнаружившего данную книгу в комнате подростка, учащегося на героя. Для Айзавы это не являлось тем, о чём нужно беспокоиться. То, что Шинсо интересуется этим, лишь доказывало то, что он всё ещё учится и ищет ответы там, до куда может дотянуться. Он всё ещё познаёт мир. Что до Цукаучи — тот был решительно настроен против такого явления, как линчеватели, которые расхаживали по улицам города и скрывали свои лица за масками, не имея лицензии на свои действия. Он старался пресекать это на корню, стараясь выловить линчевателей и засунуть их в полицейский участок для допроса. Айзава знал, что несмотря на многие героические поступки со стороны линчевателей, Цукаучи не одобряет их, всегда следуя букве закона. Не сказать, чтобы его мнение было неправильным. Многие линчеватели искали славу, стараясь набрать популярность в узких кругах. И всегда был риск того, что линчеватель переборщит, слишком увлечётся, почувствуя вкус власти, которую никто не может проконтролировать, и станет злодеем. Цукаучи подтвердил предположение Айзавы, кивнув. — Тебя это беспокоит, Цукаучи?       — Немного. Но не сказал бы, что слишком. Мы немного поговорили об этом и он... упомянул линчевательское имя Убийцы Героев.       Айзава опешил.       — Откуда?..       — Он мне не ответил. Увёл разговор в другую сторону. И... он похож на тебя. Считает, что всё слишком противоречиво.       Айзава кивнул, понимая, какую именно мысль закладывал Цукаучи в свои слова.       — Есть кое-что, о чём я рассказал Шинсо. Ты можешь меня побить за это, если хочешь. Я приму весь твой гнев на себя. — Цукаучи увёл взгляд, и Айзава проследил, куда он смотрит. Санса с закрытыми глазами сидел на водительском сидении, дожидаясь Цукаучи.       — В чём дело? — обратил на себя внимание Айзава, и Цукаучи глубоко вздохнул. Его лицо стало серьёзным и решительным, как если бы он готовился к очень важному рейду.       — Тебе следует... нет, не так. Ты должен рассказать ему, как ты поступаешь в ситуациях, где жертвы нападения нарушают закон, защищаясь причудой. И тебе нужно знать о том, что я коротко упомянул о твоём сотрудничестве с линчевателями.       Айзава осознал, что у него округлились глаза. Он чувствовал, что его лицо непривычно перекосилось, и мышцы лица, редко им используемые, внезапно пришли в движение, как будто они спали сто лет и затем пробудились. Это бывало нечасто, и если честно, такое в последний раз было тогда, когда Ямада несколько лет назад внезапно загремел в больницу со сломанной рукой и вывихнутой лодыжкой. Он поскользнулся о целлофановый пакет, кем-то оставленным на плиточном полу радиостанции. Это было так тупо, что Айзава тогда позволил эмоциям выйти наружу, а лицу странно исказиться от нелепости ситуации. Про-герой с многолетним опытом получил травмы, поскользнувшись о пакет.       — Какого хрена, — сдавленно смог выдавить Айзава на сказанное о том, что он иногда сотрудничает с линчевателями.       Он потёр переносицу, на секунду прикрыв глаза. Он не собирался скрывать это от Шинсо. Может быть лишь отчасти утаил бы информацию, неподходящую его возрасту, но признался бы в этом Шинсо, если бы тот спросил у него. Информация была деликатного характера, даже немного личной. И не все герои могли бы согласиться с Айзавой о том, что иногда для дела нужно было бы отыскать ночью линчевателя, чтобы спросить информацию о чём-либо.       Айзава глубоко вздохнул и вернулся к тому, чтобы его лицо стало непроницаемым. Цукаучи хватило ума выглядеть так виновато, будто он случайно пнул щенка.       — Извини, Айзава.       Айзава махнул рукой.       — Всё в порядке. Если ты действительно думаешь, что мне следует ему рассказать немного о том, как именно я работаю и как я поступаю в тех или иных ситуациях, то я доверюсь тебе.       Потому что если Шинсо находится на перепутье, не зная, куда следовать, то Айзава вполне готов помочь ему разобраться с некоторыми мыслями и выявить действительно важные для него ответы. Если Шинсо думает, что геройские составляющие состоят лишь из двух противоборствующих сторон, где есть только «да» или «нет», то Айзава готов рассказать ему о возможностях обхода. Рассказать о том, что законы гибки, и что в них много дыр. Он не мог не подумать о маме двух детей, находящихся в его гостиной.       — Он умный парень, — прервал Цукаучи мысли Айзавы. Цукаучи озорно улыбнулся и вытащил из канцелярского планшета лист бумаги. — Я бы хотел его в стажёры.       — Обойдёшься, — ответил Айзава, принимая лист бумаги. Айзава отметил, что подчерк принадлежал Шинсо. Он написал о том, как зайти на заблокированные сайты. Что-то про антивирусы, что-то про впн, ссылки на сайт, где скачать приложения для обхода и ещё кучу вещей. — Судя по подробным объяснениям Шинсо, я понимаю, почему он назвал тебя ископаемым. Ты действительно настолько не шаришь? — Айзава считал себя слишком старым, чтобы использовать слэнговые словечки, но не поддеть Цукаучи он не мог.       Цукаучи издал смешок.       — Считай, у меня появилось второе прозвище. Человеческий Детектор Лжи-тире-Ископаемое.       Айзава вернул лист Цукаучи, чувствуя внутри себя удовлетворение. Он бы хотел узнать ещё много подробностей, но, несмотря на бурлящий интерес, он решил, что некоторые вещи должны остаться между ними двумя. До тех пор, пока кто-то из них не скажет больше. Он кивнул головой в сторону уснувшего Сансы в машине, пасть которого была широко распахнута.       — Эри утомила Сансу, — заметил Айзава. Он был доволен тем, что Санса как отвлекающий манёвр очень хорошо поспособствовал тому, чтобы поразвлекать Эри несколько часов.       — Ему пойдёт на пользу просто развеяться и поиграть с ребёнком вне работы.       Они ещё немного поболтали о текущих делах, а потом попрощались друг с другом. Цукаучи и Санса уехали. Айзава зашёл в дом и запер дверь, снял обувь, ставя её у стены, и направился в свою комнату.       Скидывая с себя геройский костюм и переодеваясь в домашнюю одежду, Айзаву не покидало распирающее внутри чувство гордости.