Точка схода

      Шинсо вместе с остальными мальчиками наспех умыл лицо и руки и заставил своё изнеможённое тело двигаться в отведённую им комнату, чтобы выбрать спальные места и разложить вещи, которые до этого класс забрал из автобуса. Комната девочек находилась неподалёку; буквально за стенкой.       Если бы Ашидо была кенгуру, она бы просто положила Эри к себе в кожаную сумку на брюхе и утащила бы с собой. А так, будучи обмазанной в земле и не смея обнять Эри, чтобы «не испачкать ангельское существо», она просто осторожными жестами рук побудила Эри следовать за ней в комнату девочек, на что Эри с радостью согласилась и с лёгкостью покинула Шинсо.       Войдя в комнату, Шинсо взглядом выцепил идеальное место для сна: свободный угол рядом с окном. И, как только он сделал пару шагов с сумками наперевес, дрянной Минета опередил его на манер быстро движущегося поезда и занял угол комнаты, кинув туда пару пакетов. Специально. Потому что быстрая самодовольная ухмылка Минеты была точно предназначена ему. Шинсо одарил его презрительным прищуром и отвернулся, встречаясь взглядом с Киришимой, вид которого выдавал лёгкое смятение и неловкую улыбку; наверняка он понял, что произошло.       Шинсо сделал пару шагов вместе с Киришимой, как Каминари и Сэро встали перед ними, хихикая, тем самым тормозя процесс выбирания спальных мест.       — Что такое? — спросил Киришима, слегка улыбнувшись и переводя смущённый взгляд с одного на другого. — Вы странно себя ведёте.       — Просто смотри, — многозначительно шепнул Сэро, играя бровями и немного наклонившись к нему.       Куда смотреть, было непонятно, но ответ пришёл быстро.       — Какого хрена ты занял моё место, смердящая виноградина?! — гаркнул Бакуго, махая сумками перед взором Минеты. — Свали нахрен, пока я тебя не вышвырнул в окно!       — Я первый занял это место!       Более спокойные одноклассники, любящие тишину и покой, (в лице Токоями, Шоджи и Коды) решили быстро изменить выбор своих спальных мест, отступая в другую часть комнаты подальше от Бакуго.       — Бакуго! — Иида появился рядом с ним, чётко прорезая воздух руками. — Ты не можешь так поступить с Минетой! Он действительно первый занял это место! Нечестно-       — Да нихрена, очкарик!       Сэро, оставляя свои вещи возле ног Каминари, юркнул к Ииде и быстро взял его за плечи, разворачивая к себе.       — Иида, дружище! Всё не так, как ты думаешь, Бакуго объявил о своём решении занять любое место в комнате, когда мы ещё умывались! Как староста класса, ты должен понимать, что Бакуго был первым!       — Мне не нужна твоя помощь, ты-       — Ой! — Воздух прорезал звонкий голос Ашидо, перебивая Бакуго. Обернувшись, Шинсо обнаружил её и Яойорозу в дверях, а из-за их ног выглядывала Эри, прижав плюшевое яблоко к груди. — Даже я слышала Бакуго, когда проходила мимо ваших умывальников! Он был первым, а не Минета!       Иида глянул на Ашидо, и после перевёл взгляд к Яойорозу.       — Иида, я тоже слышала, как Бакуго кричал о своём решении быть первым.       Шинсо видел, как Яойорозу начала медленно покрываться румянцем после произнесённых слов. Стоп… по какой причине Яойорозу начала краснеть?       Глянув снова вперёд, Шинсо обнаружил, что Бакуго просто вылупился на неё, открыв рот, как будто не мог поверить в происходящее.       — Бакуго… Бакуго точно был первым! — крикнула Эри.       Шинсо резко обернулся и широко раскрыл глаза. Эри. ЭРИ. Эри смотрела себе под ноги, переминаясь с ноги на ногу и не смея поднимать головы, будто чего-то стыдилась. Она возилась со своими синими босоножками, застенчиво двигая ими туда-сюда. Из Каминари вырвался смешок, Ашидо ухмыльнулась, а Яойорозу смотрела куда-то в сторону, явно чувствуя себя не на своём месте. И тут до Шинсо дошло, что все буквально врут в лицо старосте класса. Сэро врал, Ашидо врала, Яойорозу врала. ЭРИ ВРАЛА. Бакуго наверняка ни слова не сказал о том, что он хотел первым занять себе спальное место.       — К тому же, — Сэро приобнял Ииду за плечи, — конфликты лучше решать до их появления, а не после, да?       Иида поправил очки на переносице.       — Не знаю-       — Иида!... — голос Минеты сошёл на нет, когда Бакуго отпихнул его бедром.       — Завали ебальник, я первый занял это место. — Бакуго гневно кинул свои вещи в угол, а чужие — пнул ногой в сторону.       ***       По мнению Шинсо, он жадно впихивал в себя рис и мясо с овощами, но, взглянув на Киришиму и Каминари, сидящих рядом с ним, он понял, что его аппетит ничто по сравнению с их. У Киришимы буквально потекли слёзы из глаз, когда он засунул в клыкастый рот кусок обжаренной говядины в панировке. А Каминари ел так, будто не пережёвывал еду вовсе, отпуская комментарий о том, что готов жрать вечно. Тодороки, сидящий напротив Шинсо, поглощал холодную собу (ранее Шинсо видел, как он охладил её своей причудой) достаточно спокойно, смакуя каждый кусочек. Но даже в этом случае Шинсо мог заметить, что ест он намного быстрее обычного.       Пиксибоб и Мандали суетились; они приносили всё новые блюда, кладя их на стол, которые тут же оказывались атакованы палочками для еды.       — Можно… Можно мне ещё этой прекрасной говядины?! — проревел Киришима, хлопая тарелкой по столу. — Умоляю!       — А мне тушёных овощей! — крикнул Каминари, отыскивая взглядом Пиксибоб. — Я никогда не думал, что мне понравится есть овощи, но если вы будете кормить нас так всю неделю, я буду покланяться вам до конца своих дней!       Пиксибоб поставила очередное блюдо на другой конец стола.       — По правде сказать, ваш сегодняшний ужин — исключение, — сказала она с застенчивой улыбкой. — Оставшиеся дни в лагере вы будете готовить сами себе.       Лица Каминари и Киришимы поникли, и у нескольких других одноклассников — тоже.       — О, — красноречиво изрёк Тодороки с набитым ртом холодной собой. Он воззрился в тарелку с нечитаемым выражением лица, прожёвывая еду.       — Но почему?! — прикрикнул Киришима в отчаянии. Каминари пялился на Пиксибоб, немо задавая тот же вопрос.       — Ой, вы думаете, у нас есть время готовить на целую толпу голодных подростков? — Несмотря на язвительный комментарий, голос Мандали звучал весело. Киришима и Каминари обернулись на звук, и она поставила тарелку с говядиной им на стол, одарив их беззаботной улыбкой. — Кота, принеси сюда тушёные овощи, пожалуйста!       — Извините! — сказал Киришима, хватая палочками кусок говядины с тарелки. — Конечно, в этом лагере ваша цель нас обучать, а не готовить нам!       — Извините! — поддакнул Каминари, запихивая в себя остатки тушёных овощей.       — Ешьте, пока можете. Мы понимаем, что вы просто обезумели от голода, — хихикнула Мандали, уходя.       — ИЗВИНИТЕ! — в унисон прокричали Киришима и Каминари ей в спину, умудряясь поклониться, чуть ли не врезавшись лбами о собственные тарелки.       — Придурки, — тихо фыркнул мальчишеский голос позади Шинсо.       Это был Кота, который за несколько шагов оказался рядом с Каминари и Киришимой, громко ударяя тарелкой о стол. И, судя по благодарностям в сторону мальчика, ни Каминари, ни Киришима не слышали оскорбления. Никто не слышал, кроме Шинсо.       Шинсо посмотрел на угрюмого ребёнка, который выглядел так, будто ему в рот сунули лимон, заставили прожевать и проглотить.       Ранее Мидория предпринял попытку познакомиться с племянником Мандали после того, как они достигли лагеря, и вместо знакомства он получил удар по яйцам. А при вопросе Ииды к Коте, почему он так сделал, Кота с нескрываемой злостью ответил, что не хочет «околачиваться рядом с кучкой недо-героев». Шинсо мог бы списать реакцию Коты на зависть, как это было у него примерно в том же возрасте, когда любой человек с «нормальной» причудой воспринимался Шинсо не более, чем каким-то везунчиком. Тогда он копил в себе тихую ненависть к окружающим, но никогда не выплёскивал её наружу. С другой стороны, маленький Шинсо не был похож на маленького Коту. Мог бы Кота испытывать к ним неприязнь, как к людям, обучающимся на героев, и завидовать этому, выплёскивая ненависть наружу, потому что сам считал себя слабым?       Шинсо отмёл эту мысль. Даже не зная причуды Коты, что-то тут не сходилось. Разве детям возраста Коты не свойственно любить героев? Восхищаться героями, выбирать себе кумиров, таскаться с игрушками про-героев, как это делала, например, Эри. Разве Кота не должен быть таким?       Шинсо не особо думая потянулся палочками к тушёным овощам и случайно встретился взглядом с уходящим Котой. Кота на секунду замер, смотря на него хмурым взглядом, а после скривил лицо, будто смотрел на дерьмо, случайно оказавшемся на подошве его ботинка, и развернулся, грозно топая маленькими ногами.       Ох. Кота точно не завидовал.       Кота презирал всех их. И это было странно.       — Я не умею готовить, — запоздало промолвил Тодороки, вперившись задумчивым взглядом в пустую тарелку       — Ещё бы, двумордый! — гаркнул Бакуго с другого конца стола. — Принцессы не умеют готовить!..       ***       Шинсо не был доволен тому, какое спальное место ему досталось. Он был окружён шумными людьми. Расположившись вертикально от стены, Каминари был между ним и Киришимой, Сэро с другого бока от Шинсо, и если их он не считал раздражительными, то ебучий Бакуго над их головами, оказавшийся вдоль стены — портил всю картину. Не имеет значения то, что Бакуго недавно вывернул в супермаркете, он всё ещё оставался едва ли терпимым кретином.       Шинсо не знал, чем руководствовались Киришима, Каминари и Сэро, когда решили выбрать спальные места рядом с бомбой. Шинсо даже не успел понять, как он оказался в этой куче, просто Каминари толкал его в спину своими вещами до тех пор, пока он не оказался рядом со всеми ними; а после они закинули вещи и ушли в столовую.       В любом случае, после ужина всем им предстояло пойти на горячие источники, чтобы окончательно привести себя в порядок к завтрашнему дню. Так что Шинсо, смирившись с положением дел и вернувшись в комнату, сел на колени и вытащил спальный мешок из сумки, пока остальные вытаскивали футоны, подушки и одеяла из шкафов.       — Ебануться, ты серьёзно? — Бакуго прошлёпал к своему месту и водрузил футон на пол, смотря на скрученный спальный мешок с принтами кошек в отвращении. — Дерьмовая вещица.       Единственное, что радовало Шинсо в сложившейся ситуации, это то, что Бакуго так же был недоволен тому, что его окружили, перед ужином яростно крича на них, чтобы они съебались к хуям. Так они и сделали, съебавшись в столовую, но оставив свои вещи рядом с его. Так что Шинсо решил, что всё не так уж и плохо. Лишний повод побесить Бакуго это вполне заманчивое предложение, и Шинсо не остался без ответа:       — Складывается впечатление, что ты просто завидуешь тому, что я выделяюсь, — ухмыльнулся Шинсо, показательно раскладывая спальный мешок на полу.       — Определённо завидует! — послышался чуть приглушённый голос Каминари из другого конца комнаты.       — Я не завидую! — рявкнул Бакуго, гневно раскладывая одеяло. — Эта хуёвина ещё в супермаркете показалась мне стрёмной!       — Ой, так вы вместе ходили в супермаркет? — вклинился подошедший Киришима с футоном наперевес, озарившись улыбкой.       — Нет, дерьмоволосый!       — Мы вместе прогуливались по отделам.       Внезапно в Шинсо полетела подушка, которую он не успел поймать, и она шлёпнула его так, что у него откинулась голова. Подушка упала ему на колени, и Шинсо потёр нос.       — Заткнись, мешок-под-глазом!       — Кири, знаешь, что это значит? — спросил Сэро, кинув футон рядом со спальным мешком Шинсо. Киришима склонил голову набок в ожидании ответа. — Мужская дружба!       — Кирибро, наш колючий мальчик заводит друзей! — Каминари подошёл, быстро кидая футон на пол, и драматично всхлипнул, выпятив губу и похлопав Киришиму по плечу.       — О, ты прав, Камибро. Заводить друзей — очень мужественно!       — Кулачки! — потребовал Сэро, наклонившись над Шинсо с протянутыми руками. Трое ударились кулачками.       — Нет! Никакой дружбы! НИКОГДА! — крикнул Бакуго, смотря на них дикими глазами, а после остановившись взглядом на Шинсо. — Верни мою подушку!       Шинсо взял подушку с колен, глянул на Бакуго исподлобья и ухмыльнулся.       — Нет. — Спальный мешок не нуждался в дополнительных вещах, но Шинсо всё равно показательно уложил подушку на нём, продолжая ухмыляться и не отводить взгляда от Бакуго.       Из ладоней Бакуго угрожающе вырвались частички взрывов с характерными хлопками.       — Отдай, — прошипел он.       — Попробуй отбери, — с издёвкой сказал Шинсо и упал поверх спального мешка, навалившись локтем на подушку и подперев голову рукой. У Бакуго дёрнулась бровь, красные глаза-щёлочки вперились в Шинсо. — О, так теперь эта подушка моя?       Бакуго бросился вперёд, как сорванный с цепи бешенный пёс.       ***       — Ауч, — вырвалось из Шинсо, почувствовав вспышку боли, когда Каминари надавил пластырем на его распухший нос.       Каминари не ответил, а захихикал вместе с Сэро по какой-то причине, понятной лишь им двоим. В паре метров от них Киришима безуспешно махал пластырями возле рук Бакуго.       — Я САМ! — заорал он, хлопнув Киришиму по голове и хватая один из пластырей. Отобранная подушка находилась под задницей Бакуго, которую он всё-таки отвоевал у Шинсо.       Перепалка была быстрой: Бакуго схватил подушку, но Шинсо вцепился в неё в ответ, на что он, послав угрожающий взрыв вверх, стал тянуть подушку к себе. И, когда подушка начал ускользать из рук Шинсо, он сделал первое, что пришло ему в голову. А именно — укусил Бакуго за предплечье, близкое к его рту. Бакуго заверещал, пришёл в движение и случайно заехал Шинсо локтем в нос, и Шинсо тут же пришлось выпустить подушку из рук, чтобы начать останавливать потёкшую кровь из ноздрей. Тем временем под силой давления, подушка напоследок хлопнула Бакуго в лицо, и он откинулся назад, ударяясь головой о стену и зашипев от боли. Шинсо был счастлив, что последнее слово осталось за ним, хоть и таким образом.       Спасибо Тодороки за пластыри, кстати.       — Я из тебя всю дурь вытрясу! Жди спарринга, мешок-под-глазом! — крикнул Бакуго, обворачивая место укуса пластырем. Киришима суетился, смотря на них двоих немного пугливыми глазами с неловкой полуулыбкой.       — Я буду кусаться, — ухмыльнулся Шинсо. Бакуго послал ему угрожающий взгляд, но Киришима присел между ними, загораживая обзор друг от друга.       Каминари и Сэро издали несколько сдавленных смешков.       — Ну так что, пойдём на горячие источники? — спросил Сэро. — Все уже ушли.       — Хочу сделать бомбочку! — Каминари зарылся в свои сумки, ища нужные вещи.       — Бомбочка звучит круто! — поддержал Сэро и повторил за Каминари, схватившись за свой портфель.       Бакуго убежал первым, а за ним и Киришима, едва успев схватить полотенце из груды вываленных вещей на футоне.       Выйдя в коридор, Каминари и Сэро о чём-то шептались, поглядывая на Шинсо.       — Что такое? — спросил он, когда они обернулись на него в очередной раз.       — У тебя что-то на лице, — деловито объявил Каминари, поднимая указательный палец вверх, Сэро широко улыбнулся.       Чудики.       — Очень смешно, — проворчал Шинсо, потерев нос и задевая пластырь пальцами. А после шлёпнул Каминари полотенцем по спине, и тот выгнулся, ойкнув, но на его лице тут же появилась улыбка.       — Вообще-то, — сказал Сэро, остановившись, чтобы Шинсо нагнал их, и после они возобновили путь, зажимая его между собой. — С посвящением тебя. Поздравляю, дружище.       — Ты независимо от нас сделал то, что сделал каждый из нас по отношению к нашему взрывному кактусу, чтобы стать его другом! — В голосе Каминари был нескрываемый восторг, и Шинсо вздёрнул бровь.       Он поочерёдно глянул на их радостные лица.       — Сдаюсь, — вздохнул Шинсо. — Я не понимаю, о чём вы. Что за посвящение?       — Ты укусил его! Я знал, что ты настоящий зомби! — Каминари поддел его плечом, а Шинсо ответил ему щелбаном в лоб.       — Ага. А он меня ударил в нос.       — Дело не в этом. — Сэро нагнулся и замысловато вывернул шею, смотря на Шинсо снизу-вверх.       — Ой, у тебя что, шея из резины? Я тоже так хочу!       Каминари попытался повторить подвиг Сэро по выворачиванию шеи под странным углом, но потерпел неудачу, споткнувшись, но умудрившись удержаться на ногах.       — Объясните, — попросил Шинсо.       Каминари потёр шею.       — Те из нас, кто кусал Бакуго — в итоге стали его другом!       — Ками дело говорит.       — Сначала это был Киришима! У него и Бакуго был спарринг, и он пустил свои острые зубы ему в бок, когда они оказались повалены на землю! Стоит ли говорить о том, как Бакуго был зол, проиграв спарринг из-за этого…       — Следующая была Ашидо, — продолжил Сэро. — Ашидо кинула едкую шутку в его сторону, а он схватил её за рога, но она ему отомстила после, в столовой чуть не откусив ему ухо вместо своей еды. На его возмущённые вопли она просто фыркнула и сказала, чтобы он больше не трогал её за рога, иначе в следующий раз она оторвёт его ухо с корнем.       — Бакуго проникся к ней уважением, — заметил Каминари. — А я, — он высоко вздёрнул подбородок, вышагивая как важный господин, — вцепился ему зубами в бедро как дикий зверь! Он скручивал меня лентами Сэро за то, что мы умудрились затаиться в пустом классе и испугать его, когда он пришёл!       — Ты не выглядел как дикий зверь, мой друг.       — Ещё как выглядел!       — А что касается меня… — Сэро встал перед дверью раздевалки и положил ладонь на ручку двери. — Я укусил Бакуго прямо после Каминари, когда он неаккуратно выдернул ленту из моего локтя. Технически, то, что я сделал, не было укусом, но Ками меня заверил, что выдернутый зубами клок волос считается.       Каминари важно закивал, Шинсо усмехнулся, и Сэро открыл дверь.       Они разделись, оставляя свои вещи у шкафчиков, и повязали полотенца вокруг бёдер. Прежде, чем проследовать к горячим источникам, Шинсо глянул в зеркало. Синяка на лице не оказалось, лишь немного красноватый нос с налепленным пластырем.       Уже на входе к горячим источникам Каминари напоследок шепнул:       — Теперь тебе некуда деваться. — Он подмигнул и сразу же вбежал в помещение вместе с Сэро, озорно крича «бомбочка!» и плюхаясь в воду, заставляя Ииду выдать замечание.       ***       Шинсо погрузился в воду по самый нос, лениво наблюдая за окружением. Неподалёку Каминари брызгался водой в Оджиро, а Оджиро в ответ махал хвостом в его сторону с улыбкой на лице, чем ещё больше подзадоривал Каминари.       Иногда Шинсо ловил на себе прищуренные взгляды Бакуго с другого конца источника, и один раз Шинсо даже пришлось высунуть голову из воды и ухмыльнуться, когда Бакуго потёр покрасневшее запястье с двумя пластырями, смотря в его сторону. Бакуго просто издал (судя по движению губ) недовольный рык, отвернувшись и отвлёкшись на Киришиму, который что-то начал ему говорить, сверкая клыкастой улыбкой.       Сэро, узнав, что Тодороки не умеет плавать по-собачьи, вызвался быть его учителем в этом деле. Тодороки не хватило надолго; через минуту он просто всплыл, как бревно, будучи погружённым лицом в воду без возможности вдохнуть воздух. Был даже момент, когда Шинсо начал задаваться вопросом, не придётся ли ему и остальным объясняться с учителями о наличии внезапного трупа их одноклассника. Он был не единственным, кто гадал насчёт этого, потому что забеспокоившиеся Кода и Сато стали неловко кружить вокруг всплывшего тела, но Сэро, похлопав Тодороки по спине, побудил того наконец высунуться из воды.       Шоджи и Токоями, откинувшись спинами на каменный край, смотрели вверх, а Аояма о чём-то разговаривал с Тёмной Тенью, Иидой и Мидорией.       Смех девушек раздался по ту сторону горячего источника, и это заставило Минету вскинуть голову к деревянному забору.       Затем раздался звонкий хохот Эри и громкие вопли о том, что она забрызгает Мину (о, конечно, Ашидо точно настояла на том, чтобы Эри теперь называла её по имени) до смерти и отомстит ей.       Минета вышел из воды с тупым выражением лица, и у Шинсо было желание тут же выскочить из воды и пойти за ним. Но вместо этого он просто стал пробираться сквозь воду, словно змея, плывя мимо одноклассников, которые пока что ничего не заметили.       Минета что-то начал говорить себе под нос, и, когда Шинсо миновал Киришиму и Бакуго (который недовольно сморщился при виде него), то одна из реплик Минеты достигла его слуха:       — …и что же меня ждёт по ту сторону забора?       Шинсо тут же привстал, оказавшись теперь лишь по пояс в воде, и почувствовал раздражение, поднимающееся в нём.       Минета, уперев руки в бока, всматривался вверх, а после прислонился телом к забору с благоговейной улыбкой, прикрыв глаза.       — Я должен утолить свой аппетит, — сказал Минета тошнотворно-сладким голосом.       — Что ты там бормочешь? — спросил Сэро.       — Девочки там… — продолжил Минета, и не было похоже, что он ответил Сэро, слишком погрузившись в собственные мысли. — Странно, что никто не разделил по времени мальчиков и девочек. Какая же счастливая случайность!       — Минета, прекрати-       Голос Ииды приглушился, когда Шинсо заговорил:       — Только, блять, попробуй сделать это, — перебил он мерзлым и стылым голосом, на который он не знал, что вообще способен. Он смотрел на Минету. — И я обещаю, что ты будешь искать свои зубы по всему лесу.       Произнесённые слова не были ни тихими, ни громкими, сказанное отдавало предупреждением, угрозой и расчётливостью. Очевидно, Шинсо даже не задумывался о том, как выглядел со стороны, и он даже не отдавал себе отчёта в том, что вокруг воцарилось безмолвие, внимая ему.       Шинсо сжал кулаки по бокам и напряг тело. Он не знал, чувствовал ли он вообще в какой-либо период времени такую раскалённую добела ярость, переполняющую и бурлящую в нём прямо сейчас. Когда он понял намерения Минеты, все мысли покинули его разум, кроме одной — помимо девушек из его класса по ту сторону деревянного забора была Эри, приехавшая в лагерь, чтобы спокойно нагнать учебный материал и в свободное время пообщаться с остальными. Ни Эри, ни остальные девушки, не подписывались на то, что какой-то убогий извращенец захочет «утолить свой аппетит».       Шинсо не ощутил ни удивления, ни растерянности, когда Минета посмотрел на него и… не ответил, лишь усмехнувшись, мол «ты не используешь свою причуду на мне». А после Минета тотчас же схватил свои шары на голове, оттянул их и приложил к забору, чтобы затем помчаться вверх, крикнув «плюс-ультра!».       Шинсо достиг его, даже не моргнув глазом, и схватил его за ногу, останавливая. Без промедления он откинул Минету в ближайшую стену с глухим стуком, явно причиняя ему боль, потому что визг Минеты сообщил об этом достаточно ясно.       Шинсо даже не успел ощутить злорадство, желающее окрасить его лицо ухмылкой, как фырканье откуда-то сверху побудило его поднять голову.       Кота перевесился через забор, смотря на Минету грозным взглядом.       — Прежде, чем становится героем, тебе нужно стать человеком! — рявкнул Кота, обращаясь к Минете.       Минета отскочил от стены, сгорбившись, схватился за копчик и сосредоточил своё внимание на Шинсо.       — Ты ударил меня! Ты испортил всё веселье! — крикнул Минета, смотря на Шинсо с огромными слезами на глазах, брызгая слюной. — Ты не должен быть героем, если причиняешь боль своему однокласснику вне учёбы! Ты злодей!       Шинсо коротко усмехнулся, когда понял, что слова Минеты его не задели.       — Ты хочешь поговорить об этом? — спросил он и шагнул вперёд. Минета оставил его без ответа, сделав маленький шаг назад. — Открыть тебе секрет? — Шинсо склонил голову вбок, делая ещё один шаг к нему. Минета снова оставил его без ответа, приближаясь обратно к стене. — Ты не подумал о том, что это ты причиняешь боль всякий раз, когда находишься рядом с девушками и пытаешься провернуть одну из своих извращённых штучек?       Шинсо снова шагнул вперёд, и Минета оказался зажат в угол без путей к отступлению.       — Ты не отвечаешь мне, — продолжил Шинсо и нагнулся, всматриваясь в него мёртвым взглядом. — Не хочешь, чтобы я использовал на тебе причуду? — Шинсо хмыкнул, когда Минета плотно сжал губы, вперившись в него сердитым взглядом. — Значит, ты вполне осознаёшь то, что такой злодей, как я, может сделать с такой невинной жертвой, как ты? Даже без использования мной причуды, будь осторожен, когда поворачиваешься ко мне спиной-       — Тоши? — послышался обеспокоенный голос Эри за забором. — Что происходит?       Шинсо обернулся на звук голоса, и в этот момент произошло сразу несколько вещей: Минета юркнул в сторону, сбегая; Кота вскрикнул; а кто-то из одноклассников проорал «осторожней!».       Шинсо быстро понял, в чём дело, и поймал Коту, чтобы он не упал на бетон с высоты.       — Ой, Кота, ты в порядке? — спросила Яойорозу, её голос доносился близко, будто она подошла вплотную к забору.       Шинсо повернул Коту в руках и понял, что у того красное лицо, а в его ноздрях — капельки крови.       — Эй, Кота, — сказал Шинсо и осторожно похлопал Коту по щеке, стирая кровь большим пальцем.       Несколько одноклассников вышли из воды и помчались к нему. Мидория и Каминари были первыми, кто достиг его.       — Он потерял сознание! — ахнул Мидория, наклонившись к Коте.       — Что ты сказал?! — нервно спросила Яойорозу.       — Кота без сознания! — ответил Каминари с паническими нотками.       — Шинсо! Отведи Коту к Диким-Диким кошечкам! — вклинилась Джиро.       Так он и сделал бы, если бы на выходе из помещения горячих источников его не нагнал Иида, затрезвонив во всеуслышание:       — Шинсо, я как староста класса должен сказать тебе, что применение тобой силы по отношению к Минете было недопустимо-       И прежде, чем Иида сказал бы что-то ещё, Шинсо рыкнул на него стальным голосом, перебивая:       — Мне глубоко похуй, староста класса, — на школьном титуле Шинсо состроил презрительную гримасу. — Сделай одолжение — заткни свой рот и не подходи ко мне со своими ненужными замечаниями. Меня это заебало.       — Шинсо! Не смей так со мной-       — Не смей так, что?! — рявкнул Шинсо, оборачиваясь, озлобленность ситуацией и гнев охватили всё его существо. Иида напомнил ему тех воспитателей из приюта, которые отчитывали Шинсо за желание быть со своей сестрой, когда как они пытались их разделить из-за «злодейской» причуды, стремясь донести ему мысль, что для Эри будет лучше не общаться с ним. Иида ни черта не понимал. У Шинсо была только Эри, не считая мамы, которая находилась в тюрьме. И Шинсо заботился о благополучии сестры, и если это означает ударить кого-то или нахамить кому-то, то он так и сделает. — Не сметь так с тобой разговаривать? Да мне, блять, насрать! Ты каждый раз надеваешь на себя белое пальто, выдаёшь ёбаные нравоучения, как будто бы ты, нахрен, святой! И если так, то в твоих глазах я всегда буду просто ёбаным злодеем, которого нужно направить на истинный путь! Так что знай, что я сделал то, что считал нужным. Я не жалею об этом сейчас, и не пожалею об этом потом. Минета получил то, что заслужил. И я бы добавил ему ещё, была бы у меня такая возможность!       И с этими словами Шинсо резко развернулся и ускорил шаг, крепко обхватывая обмякшего Коту и направляясь в комнату Диких-Диких Кошечек этажом выше.