Точка схода

      Айзава сидел в машине скорой помощи, на его коленях была спящая Эри, пока на койке лежал бессознательный Каминари, подключённым к медицинскому оборудованию.       Медсестра раскрыла зрачки Каминари, посветила туда фонариком, удовлетворённо кивнув, она начала осматривать его тело на предмет травм, которое было совершенно голым. Только в области паха Каминари была накинута чужая футболка; Киришима суетливо снял с себя предмет одежды, как только узнал от Шоджи, что Каминари сражался против злодея, где в итоге электричество оставило его в таком состоянии.       Но это было не самое страшное. Айзава до сих пор не может избавиться от обеспокоенных и расширенных в шоке взглядов тех, кто успел увидеть тело Каминари.       — Он не в коме, — чётко и со знанием дела сказала медсестра, разрывая поток мыслей Айзавы. Она наконец укрыла Каминари одеялом. — Но не думаю, что он проснётся в ближайшие пару дней. У него истощение из-за причуды и небольшое переохлаждение. Вы уже связались с его родителями?       — С бабушкой. Она уже направляется в больницу, — рассеяно ответил Айзава. Ему не удалось дозвониться до родителей Каминари, потому что в экстренных контактах указывалась лишь бабушка.       Медсестра коротко кивнула и поправила одеяло возле ног Каминари. После они ехали в тишине, и Айзава был благодарен за тот крохотный миг, который не причинял ему боли. Но как только он оказался в больнице — всё закружилось с начала.       Ямада рванул со стула и подбежал к нему, едва Айзава, придерживая Эри на руках, распахнул дверь в зону ожидания.       Тот факт, что у Ямады не хватило времени на укладку волос, означал, что он сразу же приехал сюда, как только Айзава коротко сообщил ему о случившемся и дал адрес больницы, куда экстренно везут Каминари и остальных. На Ямаде не было фирменных кожаных шмоток, вместо этого он пришёл в светлой пижаме, лишь сверху была накинута ветровка. Получит ли Ямада штрафы за превышение скорости? Наверняка.       Айзава бы привалился к Ямаде и обнял бы его, но он лишь передал Эри ему в руки.       — Когда Эри проснётся, то должна увидеть улыбчивое лицо и знакомую обстановку. Если она спросит, где её брат, то… — Айзава замолчал. Не было правильного способа сообщить ей, что Шинсо схватили злодеи и теперь он неизвестно где и в каком состоянии.       Ямада поддел его в плечо.       — Я буду с Немури, она поможет в случае непредвиденной ситуации, — сказал Ямада с улыбкой, которая не коснулась его глаз. — Немури давно хотела попялиться на твой дом.       «Наш», — проскочило в мыслях Айзавы.       — Сотриголова? — подозвал его полицейский с коридора.       Айзава не ответил, вместо этого отозвался Ямада:       — Минуту! — Затем он обратился к Айзаве: — Чем быстрее ты дашь показания, тем быстрее всё это закончится, — Ямада похлопал его по плечу.       — Ты же знаешь, что это неправда.       Ямада издал безрадостный смешок.       — Мы привезём Эри днём и захватим тебе сменную одежду. Постарайся хоть немного поспать.       Айзава не хотел уходить, он колебался, но Ямада был слишком понимающим, поэтому первым обогнул его, напоследок прошептав «помни, что я люблю тебя», и скрылся из помещения больницы.       Айзава сообщил полицейскому всё, что знал. Хронология событий хромала, и Айзаве предстояло ещё поговорить со студентами, прежде чем дополнить информацию. Дикие-Дикие Кошечки и Кота дадут показания на месте происшествия. Вертолёты смогли потушить пожар, но они лишились трети леса — для таких героев, как они, это большая потеря. Злодеи покусились на их дом.       Мандали не хотела ехать в больницу, сославшись на то, что Коте не нужно видеть травмированных студентов ещё больше, чем он уже увидел. Айзава считал, что это правильное решение, даже несмотря на то, что он хотел побыстрее узнать от Коты, как именно произошла та стычка с Мускулом. Кота ранее дал своё безоговорочное согласие на дачу показаний. Было немного эгоистичным полагаться на Коту, потому что Айзава не хотел, чтобы Эри, которая тоже была там, проходила через дачу показаний. Но если она изъявит желание, то Айзава не будет препятствовать этому.       Машины скорой помощи скапливались у входа в больницу, и постепенно всех студентов разложили по палатам. Одна из медсестёр отвела Айзаву в отдельную палату и дала ему стакан воды, в котором наверняка было успокоительное.       Айзава не сделал и глотка. Он сел на койку, но он не собирался спать.       Шинсо пропал. Лига злодеев забрала его с собой.       Атака на лагерь уже закончилась, и стоило бы выдохнуть, но атака на мысли продолжалась. Айзава растёр лицо трясущейся рукой в попытке успокоиться, но грудь сдавливалась слишком сильно: он подвёл Шинсо, он подвёл Эри, он подвёл Харуку — мать, которая доверила ему заботу о своих детях. Он подвёл студентов и их родителей. В конце концов, он подвёл Незу, даже если директор был последним в его списке беспокойства.       Айзава сидел так до тех пор, пока ему на плечо не опустилась тяжёлая рука. Он не раскрыл взгляда и не поднял голову, но опустил ладонь с лица, давая понять, что осознаёт чужое присутствие.       — Ты не один, — пробасил Кан. — Хватит вести себя так, будто бы ты стоял в стороне и просто смотрел. Ты нужен своим студентам, ты нужен здесь.       — Но я-       — Прекрати, Айзава. Тебя ищут твои студенты. Собери у них информацию, а потом мы с тобой дождёмся Цукаучи и дополним показания.       И какими бы тяжёлыми сейчас ни были ноги, Айзава встал. Но прежде, чем он распахнул дверь в намерении впустить студентов, Кан грозно впихнул ему в руки стакан с водой.       — Это не поможет.       — Просто смочи горло водой, а то говоришь так, словно у тебя стаж курения в сотню лет.       Что ж, Айзава бы не отказался сейчас от сигареты. Он показательно сделал ровно один глоток, отдал стакан обратно Кану и открыл дверь, впуская небольшую горстку студентов внутрь.       Он переговорил с ними, а потом, когда кто-то спросил о Шинсо, он просто указал всем на дверь. Вид его был настолько плох, что наверняка из-за этого студенты молча отступили, решая его не тревожить.       Цукаучи приехал через полтора часа, и Айзава был настроен решительно, узнав у студентов недостающие пробелы. Персонал больницы любезно предоставил им кабинет со столом и даже налил им кофе. Цукаучи разложил свои бумаги и включил диктофон.       Айзава, Кан и Цукаучи синхронно вцепились в кружки.       Первым заговорил Кан, рассказав о злодее, которого одолели Кендо и Тецутецу. Те ядовитые фиолетовые пары принадлежали Мустарду, причуда Газ. Как оказалось, это был подросток от тринадцати до пятнадцати лет. Совсем ребёнок, и от этого у Айзавы сжалась грудь. Мустарду предстояла дорога лишь в одно место — колония для несовершеннолетних. У Айзавы было своё мнение на этот счёт, но он воздержался от комментариев; не время проявлять сочувствие и высказываться о системе правосудия.       Авасе и Яойорозу столкнулись с Ному и чудом остались живы — по какой-то причине Ному отступил, но разгадка была на поверхности. При нападении на Юэй один из Ному слушался приказов и не имел воли над собой. Значит в лесу ему дали приказ отступить. Везение, не иначе.       — Авасе сообщил, что прежде чем Яойорозу потеряла сознание, она использовала причуду и прикрепила что-то к телу Ному, — сказал Кан. — Сотриголова, она ещё не очнулась, так?       — Мои студенты сообщат мне, как только она очнётся.       Киришима, Сэро, Ашидо и Бакуго отказались спать, пока им не дадут доступ к палате Каминари. Айзаве пришлось дать им поручение следить за состоянием Яойорозу; они не колебались позаботиться о ней, к тому же палата Каминари находилась на том же этаже.       Яойорозу умна, и если догадки Айзавы верны, то она прикрепила к телу Ному либо жучок для прослушки, либо устройство, которое позволит выяснить местоположение.       В отличие от показаний Кана, показания Айзавы были более подробные. Он опустил некоторые детали, которые были не важны для Цукаучи. Судя по всему, Шинсо использовал причуду на Тёмной Тени и успокоил её. Несвоевременная гордость овладела Айзавой лишь на мгновенье, но тут же утихла, потому что он не мог лично похвалить Шинсо.       И лишь из-за того, что за спиной у Айзавы были годы миссий, он сохранял самообладание, пока говорил:       — Каминари расправился с Мунфишем, но сам пострадал. По словам моих студентов, он использовал причуду на злодее таким образом, каким не пользовался ни разу до этого.       Цукаучи поднял палец в воздух, призывая к молчанию. Айзава с Каном проследили, как он поставил диктофон на паузу и наклонился над столом в сторону Айзавы. Рефлекторно Айзава сделал тоже самое, готовясь к любой информации, но вместо всех ожиданий Цукаучи сбросил бомбу:       — Мне сообщили, что Мунфиш мёртв, — сказал он с потемневшим взглядом. — Органы Мунфиша сварились заживо, причина смерти — поражение электрическим током. Комиссия уже взяла дело Каминари в свои руки.       Кан поперхнулся кофе, а по коже Айзавы пробежал жар; он вскочил со стула. Самообладание стёрлось в одно мгновенье.       — Геройская Комиссия не будет судить Каминари за то, что он защищал себя и остальных, — прошипел Айзава, не сдерживая злость.       Цукаучи сжал губы.       — После дачи показаний я дам тебе полчаса, прежде чем я буду вынужден дать приказ по оцеплению палаты Каминари. Ты связался с его-       — Бабушка, — выдавил из себя Айзава. Ранее он получил сообщение от неё, что она уже близко. — Скорей всего она уже в палате внука. Цукаучи…       — Мой лимит нарушений на сегодня исчерпан, — отрезал Цукаучи, и Айзава медленно опустился на стул. Цукаучи так или иначе пошёл на большую уступку, поделившись информацией, и Айзава был благодарен за это. Но правда была такова, что Комиссия всегда и везде совала свой уродливый нос с того момента, как произошло нападение на Юэй.       — Это идиотизм, — напоследок высказался Айзава. Твёрдая рука Кана, мягко опустившаяся на его плечо второй раз за ночь — едва ли была утешением.       Айзава знал, что герои препятствуют злу, изматывают злодеев в сражениях, чтобы схватить их, а затем передать их в руки полицейских. Он знал, что героям не позволено убивать. Если бы это было так — наступила бы анархия, и Япония погрязла бы во тьме. Логично было судить Каминари за убийство по неосторожности — героям такое не сходит с рук, а не героям — тем более. Но всегда логичный Айзава хотел сейчас сжечь логику дотла.       В мире слишком много несправедливости, и поэтому Айзава не верил в высшие силы, но сейчас он был готов уверовать во что угодно, лишь бы Геройская Комиссия магическим образом самоуничтожилась.       — Айзава, мы продолжим? — Цукаучи указал на диктофон.       — Покончим с этим, да побыстрее.       Остальное прошло как в тумане, и реальность происходящего пришла к Айзаве лишь в тот момент, когда он распахнул дверь в палату Каминари.       Худая ладонь поправляла прядки на лбу Каминари, но движение остановилось, и часть хмурого морщинистого лица повернулась к Айзаве, выбивая весь воздух из его груди.       Вина скопилась в желудке Айзавы, и он невольно сглотнул, медленно подходя к ближе. Бабушка Каминари была с таким же жёлтым цветом волос, как и у её внука, но с редкими проседями.       Он молча сел на пустующий стул, пока миниатюрная, сгорбленная старушка сидела на койке возле ног внука, поправляя одеяло у него в боках. Прошло, наверное, минуты три, прежде чем тишина нарушилась.       — Айзава, так? Мы не представились должным образом по телефону. Зови меня Ясуко, — хрипло сказала она, нежно смотря на внука.       — Ясуко, — повторил Айзава. Ясуко развернулась к нему целиком, и Айзава заметил, что на одном её глазу лежит тёмный кусочек ткани; она незрячая на один глаз.       — Отец Денки против, что его сын учится на героя. Он всегда говорил, что в будущем это принесёт одни проблемы. Вы, как его классный руководитель, что думаете об этом? — спросила Ясуко.       — Из Каминари получится отличный герой, — искренне сказал Айзава. На данный момент он уклонился от информации, поступившей от Цукаучи. Он подождёт ещё немного, прежде чем огорчить её. — Но проблем в его будущей профессии не избежать.       — Как и при любой другой, — кивнула Ясуко, и Айзава был склонен согласится. — Медсестра сказала, что у Денки истощение причудой. Я всегда говорила его матери, что причуду нужно тренировать, чтобы избежать этого. Но эти упёртые бараны едва ли были готовы оказать ему должную поддержку. Они даже не могут оторваться от своей работы, чтобы приехать к нему. — Голос Ясуко был пропитан злостью. — Сказали, что он сам виноват, что всё именно к этому и шло.       — Он не виноват в том, что на тренировочный лагерь напали злодеи, — вырвалось из Айзавы, хотя это не то, что он планировал сказать. Но стремление огородить Каминари от пренебрежительных нападок, даже когда его родителей здесь не находилось, было той вещью, которую он не мог игнорировать. — И тем более он не виноват в том, что защищал себя и остальных.       Злость Ясуко сменилась лаской, когда она снова обратила всё своё внимание на внука, оглаживая его ладонь.       — И всё же мы здесь, а Денки в отключке, — тихо сказала Ясуко. Это не было обвинением, но Айзава воспринял это на свой счёт.       — Я… прощу прощения. — Айзава склонил голову в поклоне.       Ясуко отмахнулась от его извинения сморщенной рукой, а взгляд лишь одного глаза одарил Айзаву усталостью.       — Сынок, — выдохнула она, — лучше скажи мне, что насчёт копов, которые караулят снаружи. Я подслушала одного из них, но так и не поняла, в чём обвиняют моего внука.       Айзава не знал, радоваться ему тому факту, что Ясуко сама завела об этом разговор, или расстраиваться, потому что новости были тяжёлыми. В животе Айзавы так или иначе скручивалось беспокойство.       — Убийство по неосторожности. Один из злодеев умер от причуды Каминари, — выдавил он, сохраняя спокойный тон голоса. Глаз Ясуко расширился в потрясении, затем она поджала губы и оглянулась на Каминари. — Я сделаю всё, что в моих-       — Сколько? — перебила она.       — Сколько? — тупо повторил Айзава.       Ясуко оглянулась на дверь и прищурилась, приложив ладонь к уху, из которого выскочило несколько искр. Удовлетворённо кивнув самой себе, она ответила на вопрос.       — Я о деньгах. И прежде, чем ты начнёшь меня осуждать, имей в виду, что я не стыжусь того, что мой внук убил злодея, — сказала Ясуко в обороне.       Из Айзавы вырвался шокированный смешок. Ясуко, чёрт возьми, говорит о взятке. Но она видимо не знала, с кем имеет дело.       Айзава не осуждал Ясуко. Система правосудия не всегда подразумевала под собой справедливые наказания, и случай с Каминари был одним из них. Не было удивительным то, что она хотела спасти родного внука.       — Не думаю, что деньги помогут. И то, что он сделал — слишком серьёзно в глазах Геройской Комиссии.       Не имело значения, насколько семья Каминари богата — Геройская Комиссия неуступчива и принципиальна, в отличие от тех полицейских, судей и других людей, которые были бы не прочь принять деньги и закрыть глаза на произошедшее.       — Ох, — выдохнула Ясуко. — А я так хотела избавиться от всех дорогих безделушек Денки.       То, что должно было звучать как шутка, на деле этим не являлось. Безнадёжная тишина окутала помещение, и Айзава не находил слов для продления разговора. Так продолжалось ещё недолго, пока Ясуко тихо не проговорила:       — Сынок, не знаю, какие у тебя имеются связи, но пообещай, что сделаешь всё возможное, чтобы вытащить его.       — Я обещаю.       Айзава не хотел думать о том, что половину обещаний он уже не сдержал.       ***       Сознание к Шинсо возвращалось медленно, и вместе с этим его слуха достигали разные голоса. Пока что их было не разобрать — они звучали обрывочно, будто он подслушивал чей-то телефонный разговор сквозь уличный шум. Постепенно ощущения завладевали его телом; Шинсо понял, что безвольно сидит на стуле, его лодыжки плотно привязаны, и запястья постигла подобная участь, но на них было что-то тяжёлое, не просто верёвки или стяжки. На лице у Шинсо ничего не было — он свободно дышал затхлым воздухом. Шинсо не шевелился, не открывал глаза и старался сохранять спокойное дыхание, пытаясь восстановить последние воспоминания.       Он висел на спине Шоджи, пока Токоями и Каминари прокладывали путь к Бакуго и Тодороки. Прежде чем он увидел очертания шляпы злодея и прежде чем реальность схлопнулась по щелчку пальцев, и прежде чем он оказался в белой стеклянной комнате — Каминари бросился на металлические зубья Мунфиша и после неудачной попытки использовать причуду заискрился снова, но уже синими всполохами. Следующее, что Шинсо вспомнил, это как пустая комната вдруг наполнилась порывом ветра, и он увидел перед собой поляну со студентами — Бакуго, Мидория, Токоями, возможно, кто-то ещё, — после увидел круглые тёмные дыры в пространстве и ощутил на собственной шее плотное сжатие чужой руки, которая тянула его назад. Затем лёгкая щекотка по всему телу, тьма перед глазами и тьма в сознании.       Лига Злодеев схватила его, и притворятся бессознательным становилось сложнее, потому что Шинсо наконец начал различать слова.       — …Ну-у Даби-и! — канючил девичий голос совсем близко, будто обладательница была всего в метре от Шинсо. — Ну пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста!       Шинсо осторожно открыл глаза, но не поднял головы. Полумрак, но он различил деревянные истёртые половицы под ногами и заметил, что запястья сдерживаются непонятной версией наручников, которые были больше похожи на какую-то металлическую коробку.       — Нет, — твёрдо ответил мужской голос — Даби — чуть издалека, где-то за спиной Шинсо.       — Ну пожарь мне мидий, ну пожалуйста!       — Отъебись, Тога. Я не буду использовать свой огонь, чтобы жарить тебе крабов, — прорычал Даби.       Огонь. Синий огонь? Не Даби ли тот злодей, который поджёг лес?       — Это мидии! И это единственная сырая еда, которая мне нравится приготовленной! Сестричка Магне, ну скажи ему!       — Повремени с едой, милая, — раздался мужской грубый голос совсем близко к Шинсо, а затем в поле зрения появились чужие массивные ботинки. — Парень проснулся.       Шинсо и не заметил, что за несколько секунд до этого напряг тело; видимо его пробуждение оказалось замеченным из-за сжатых плеч. Когда Шинсо приподнял голову, то увидел перед собой мужчину, который присел на корточки, ловя его взгляд из-под затенённых очков. Пухлые губы вмиг превратились в ухмылку.       — Привет, я Магне.       Шинсо слегка прищурился, взгляд упал на щетину, на широкие плечи и на отсутствие груди. По всем признакам это был мужчина.       — Сестричка? — прохрипел Шинсо. Чёрт, он не хотел, чтобы его голос звучал так жалко, но по горлу будто прошлись наждачкой.       Магне склонила голову и усмехнулась.       — Схватываешь налету.       После её ответа Шинсо тотчас же принялся лихорадочно рыскать в голове связь с её сознанием, но не отыскал. Он с подозрением взглянул на коробку, которая сдерживала его запястья, и понял, что это какое-то устройство по блокировке причуды. Выглядело оно достаточно старым — там куча потёртостей и царапин.       Внезапно в Магне влетело тело, и она пошатнулась, чуть не упав. Шинсо вскинул голову.       — Ты такой милый, когда весь окровавленный! Я Тога! Тога Химико! — восторженно заверещала она, сжимая в руках банку мидий. Тога подпрыгивала вверх и вниз, и два пучка светлых непослушных волос двигались в такт этим движениям. Затем она нагнулась, и Шинсо начал вжиматься в спинку стула, потому что лицо Тоги становилось всё ближе к его лицу. Тога принюхалась, широко улыбнулась, и маленькие клыки обнажились. — Можно слизать эту сладкую кровь с твоего лица? Правда она немножко запеклась, но это ничего.       Шинсо вытаращился на неё.       — Срань господня, Тога, — устало выдохнул Даби. За спиной Шинсо услышал скрип пружин — сзади находился диван? — и медленные шаги.       — Пожалуйста? — тем временем умоляла Тога, а затем освободила одну руку и из-за пояса школьной юбки резко достала нож.       Сердце Шинсо остановилось, а затем осознало свою ошибку и поскакало в удвоенном темпе. Его мозг заработал достаточно быстро, чтобы выудить всевозможные варианты развития событий.       — Предлагаю сделку, — в страхе выпалил Шинсо и не знал, так ли хороша его идея, как звучала в голове, но сказанного уже не вернуть. — Ты слижешь кровь с моего лица, но не будешь использовать на мне нож.       Даби — пока что только его силуэт, потому что Шинсо не отрывал взгляда от Тоги, — появился сбоку в поле зрения в чёрном плаще и тупо замер. Тога запищала, быстро убрала нож за пояс, а затем впихнула в руки удивлённой Магне банку с мидиями.       — Спасибо, спасибо, спасибо! — Тога схватила Шинсо за плечи, рефлекторно Шинсо хотел поднять руки, но не смог сделать этого из-за ограничений, поэтому он просто съёжился в чужой хватке.       Глаза Тоги были голодными, улыбка стала больше. Она выглядела точь-в-точь как радостная Эри, которой всучили кучу сладостей с яблочным вкусом. Шинсо не мог понять, что делать с этой ассоциацией, да и времени не было — Тога распахнула рот и высунула язык, а затем опустила его на щёку Шинсо. Язык прилегал плотно и двигался медленно, будто Тога боялась пропустить даже маленькую каплю. Пока она слизывала кровь, позади неё во весь рост встал Даби, и теперь Шинсо мог рассмотреть его.       Даби наблюдал за происходящим с немым весельем, его ухмылка была огромной, и из-за неё шрамы на лице натянулись, а в местах, где они скреплялись металлическими скобами со здоровой кожей, шрамы стали выглядеть ещё более болезненными, чем уже есть. Когда Даби встретился взглядом с Шинсо, то его вид лучился довольством. Шинсо хранил стоическое выражение лица, словно происходящее его совершенно не волновало.       Тога не переставала мелко постанывать, переходя к другой щеке и вверх по лбу, будто облизывала мороженое, а не кровь. Магне смотрела на Шинсо и Тогу так, словно умилялась котятам — ещё немного, и она бы заворковала.       Пока Тога вертела голову Шинсо, он мельком сумел рассмотреть помещение; оно маленькое, но не очень тесное. В углу были высокие стулья и барная стойка, на которой стоял телевизор, похожий на один из тех, который мог находится в квартире во времена беспричудной эпохи. На полках позади барной стойки стояли различные бутылки, а рядом выемка под дверь, но вместо двери там спадали тёмные шторы. Скорей всего вход в подсобку, а не выход наружу. Рядом на кирпичной стене висел порванный плакат Всемогущего. Затем Тога склонила голову Шинсо в другую сторону, чтобы подобраться к его шее, и поэтому Шинсо заметил ещё одну дверь.       — Насмотрелся? — спросил Даби, не отрывая от него цепкого взгляда.       Когда язык Тоги прошёлся по шее Шинсо, он сглотнул, дёргая кадыком. Но сглатывать было нечего — горло было сухим, и его неприятно саднило.       — Было бы на что смотреть, — прохрипел Шинсо с дерзкими нотками, искоса взглянув на Даби. Вряд ли его сейчас собирались убивать, да и вроде как они хотят сделать из него своего союзника. И поэтому Шинсо осмелился спросить: — Это ваша база?       Даби не ответил. Магне двинулась в сторону бара и вернулась со стаканом воды как раз к тому моменту, когда Тога оторвалась от шеи Шинсо и встала прямо. Тога приложила руки к груди с покрасневшим и сияющим от удовольствия выражением лица.       — Пей. — Магне постучала краем стакана по его губам.       Шинсо дёрнул головой в сторону.       — Я не идиот принимать воду, в которой потенциально могут быть наркотики или что-то подобное.       — Там нет наркотиков! — обиделась Тога, надув губы.       — И ты идиот, — лениво протянул Даби.       — Если бы мы хотели тебя убить, то сделали бы это ещё в лесу, — добавила Магне с, казалось бы, доброй улыбкой, но Шинсо внезапно почувствовал раздражение.       — Что, практически, так и произошло, — заявил Шинсо с недовольством, оглянув злодеев.       — Ты, блять, отсиживался в ёбаном стеклянном шарике, — съязвил Даби.       — И поэтому моё лицо было окровавлено, гениально.       Его тупой рот, который изрыгал слова прежде, чем Шинсо мог бы их обдумать.       — Компресс бы не ударил тебя, — сказала Магне, и Тога подхватила:       — Мистер Компресс не обижает!       — Ну а что насчёт всех вас? Вы тоже не обижаете?       Тога с кислым видом поджала губы, Магне нахмурилась и ещё раз приложила стакан ко рту Шинсо — он вновь повернул голову, — а Даби закатил глаза.       Красноречивое молчание лишь доказало, что никому из этой шайки злодеев нельзя доверять.       — Он меня заебал, — наконец сказал Даби и прошёл за спину Шинсо.       Несмотря на то, что Даби схватил его за голову горячими, почти обжигающими пальцами, по позвонку Шинсо прошёл холодок. Он дёрнулся, ударился затылком о спинку стула, и боль от столкновения оказалось такой, будто его череп раскрошили в ошмётки — ещё на горе в битве с Мускулом он при падении повредил голову о камень. Шинсо слабо брыкнулся в руках Даби, в глазах задвоилось, а затем Даби запрокинул его голову в устойчивом положении и зажал ему нос рукой, перекрывая кислород. Спустя несколько панических мгновений воздуха стало не хватать, и Шинсо открыл рот для дрожащего вдоха. Ровно через один вдох в горло попала жидкость, и он невольно сделал пару глотков, но как только пальцы с его носа и головы пропали — он выплюнул остатки воды и закашлялся.       — Что ж, ладно… — Магне начала отряхивать влагу со своей одежды.       — Там нет наркотиков, — повторила Тога, сморщив нос. — Просто вода. Почему ты нам не доверяешь?..       Шинсо не ответил — глаза закрылись, и его утянуло в сон.       Второе пробуждение было более мучительным, чем первое. Голову дробило от переизбытка громких звуков; звенело стекло, кто-то кричал — спорил? — а в воздухе свистела сталь. Сражение? За Шинсо пришли герои?       Он быстро распахнул глаза, пытаясь сфокусировать взгляд, но голову поднял медленно и осторожно. Сражения между героями и злодеями не было — он наткнулся лишь на новых злодеев.       Пока что пробуждение Шинсо не заметили.       Тога размахивала ножами в воздухе, лязгая их друг о друга, и кричала на злодея в тёмной толстовке; слух Шинсо ещё не воспринимал слова, и поэтому он просто решил осмотреть всех остальных.       Помимо злодея в тёмной толстовке был мужчина в чёрно-белом комбинезоне и со скрытым лицом. Шинсо узнал со спины Мистера Компресса — именно эти очертания шляпы с пером он увидел, прежде чем его заперли в неизвестном пространстве. Другой злодей сидел боком у барной стойки и скучающе брякал двумя стаканами в руках. Шинсо удалось рассмотреть его профиль — вся его кожа была зелёной, как у ящера. Методом исключения Шинсо понял, что парень в тёмной толстовке, на которого кричала Тога, это Томура Шигараки. Мужчина в комбинезоне слишком широк в плечах, чтобы быть тем худым силуэтом, который напал на Мидорию в торговом центре. А ящер слишком заметен из-за цвета кожи.       — ...я распорю тебе живот, если не отдашь мне моих мидий! — взвизгнула Тога. Теперь Шинсо вновь начал различать слова.       — Отдай! / Не отдавай! — суетился мужчина в комбинезоне, кружа вокруг Тоги.       Шторки у бара раздвинулись, и из подсобки вышел высокий силуэт в костюме официанта; его голова казалась тёмным облаком с вкраплениями фиолетового и пурпурного, а глаза его были похожи на удлинённые жёлтые огоньки свечей. И эти огоньки тотчас же встретились со взглядом Шинсо.       — Томура, — сказал облачный человек глубоким и спокойным голосом, и перепалка тотчас же прекратилась.       Вместо ответа Шигараки повернул голову (скудного освещения не хватило, чтобы разглядеть его лицо), и в это же время у себя за спиной Шинсо услышал скрип пружин — скорей всего с дивана встали Даби и Магне.       — Ты проснулся! — радостно хихикнула Тога и попрыгала прямо к Шинсо, загораживая ему обзор от остальных и размахивая ножами. Она наклонилась к его лицу, вмиг нахмурилась, тыкая кончиком ножа — очень знакомого ножа из неоновой стали, — ему в грудь, и затем капризно заявила: — Ты сам отрубился, в воде не было наркотиков! У тебя рана на голове!       Шинсо быстро качнул головой и к сожалению ощутил там вспышку боли: в воде действительно не было ничего постороннего, боль показательна. Тога убрала нож с его груди и сделала шаг назад, взволнованно улыбнувшись. К этому моменту его уже окружили. Шигараки скинул с головы капюшон толстовки, показывая себя — ампутированная рука покрывала его лицо, но ухмылка была до того широка, что уголки иссохших губ виднелись по бокам.       — Добро пожаловать! — Шигараки приветственно раскинул руки. — Хочешь присоединиться к нам?       После вопроса Шинсо хранил мрачное молчание, поочерёдно смотря на каждого злодея. Ни один ответ, который приходил ему на ум, не казался правильным, но самый очевидный он озвучил:       — Все вы думаете, что я похож на вас, — медленно сказал Шинсо.       Тога бешено закивала головой и открыла рот, но Шигараки был первым:       — Ну, безусловно, — снисходительно ответил он. — Такие люди, как мы, постоянно терпят неудачу. Не вписываются в общество из-за причуд, с которыми все мы родились. Или из-за внешности. Или по каким-либо другим тупым причинам. Это неправильно, не так ли?       И снова вопрос. Как бы сильно Шинсо ни хотел опровергнуть слова Шигараки, он был согласен. Его молчание вновь затянулось, Шинсо не совсем понимал, что должен отвечать, да и мыслительный процесс сейчас был слишком утомительным из-за боли в голове и общей дезориентации.       — Тебя не ценят по достоинству, — взяла слово Магне. — На спортивном фестивале перед сражением во всеуслышание объявили о сути твоей причуды и урезали твои шансы пройти в финал. Должно быть обидно смириться с поражением, где тебе вставили палки в колёса. Ты мог победить их всех.       Может мыслительный процесс и давался сейчас Шинсо нелегко, но он знал, что они пытаются сделать. Они давят на его слабости. Они указывают на очевидные проблемы в принятой системе, с которыми Шинсо тоже был не согласен.       — Твоя борьба бессмысленна, если ты должен скрываться в тени всех этих ярких героев, — отметил Шигараки, снимая ампутированную руку с лица. Шигараки нагнулся к Шинсо с ухмылкой, кожа его губ была потрескавшейся; он заглядывал ему в лицо красными вкрадчивыми глазами. — Ты не устал сражаться? Ты не устал каждый раз думать о том, что недостаточно хорош для этого общества лишь потому, какая у тебя причуда? Люди, которые должны быть тебе союзниками, каждый раз будут думать о тебе как о чём-то неправильном. Ты вынужден отвоёвывать своё место в мире, где тебе с рождения должно быть дано равенство. — Шигараки шагнул назад и повернул голову. — Спиннер, скажи ему пару слов о себе.       Человек-ящер нахмурился и неохотно вышел вперёд.       — Просто посмотри на меня, — с ленцой сказал Спиннер. — Как думаешь, что сделали мои родители, когда я вышел из утробы? Вопрос риторический. От меня попросту отказались лишь из-за того, каким я родился.       Спиннер отошёл на шаг назад, заканчивая. Шигараки сощурился на него, типа, и это всё, что ты скажешь? Спиннер лишь сделал отчуждённый вид.       — А я пила кровь плохих людей, когда я сбежала из дома и меня объявили в розыск из-за-       Шигараки с шипением опустил руку на рот Тоги. К этому моменту Шинсо уже понял, что злодеи намерены поделиться с ним своими трагическими предысториями, пытаясь убедить его в том, какой мир неправильный. Шинсо на самом деле ожидал куда большее давление, чем это, и он не против оттянуть время, пока они так радушно делятся своим прошлым.       — Я хочу услышать её историю, — тихо сказал Шинсо, и удивление прокатилось на лицах злодеев. Шигараки торжествующе ухмыльнулся и убрал ладонь со рта Тоги.       Раздражённая Тога по-детски показала язык Шигараки, затем она прыгнула к Шинсо и села у его ног, заглядывая ему в лицо с ярчайшей улыбкой. Она бы и голову свою положила на его колени, но массивное устройство по блокировке причуд ей мешало.       — Плохие люди сказали, что меня нужно исправить! — воскликнула Тога, глядя на Шинсо снизу-верх. — Я не убивала ту птицу, честно! Я уже нашла её мёртвой в саду. Я пила её кровь, потому что кровь так красиво переливалась на солнце, и от неё так вкусно пахло… Но это не понравилось плохим людям. Это никому не нравилось! Но здесь никто не против, что я пью кровь. И ты тоже не против! Ты разрешил мне слизать кровь с твоего лица! — Тога прижалась к ногам Шинсо, будто он был подушкой, будто он был её любимым питомцем. Она смотрела на него глазами, полных обожания.       Шинсо не сопротивлялся, когда вопрос слетел с его языка.       — Как тебя хотели исправить?       Тога выпятила нижнюю губу и нахмурилась.       — Я не хочу об этом говорить.       — А как насчёт обмена? — еле слышно спросил Шинсо.       — Обмена? — встрепенулась Тога. — Ты что-то хочешь мне предложить? Кровь?!       Шинсо был так, так дезориентирован, что едва ли был способен отвечать за свои действия. Он даже не думал, когда склонил голову и повернул её в сторону Тоги тем местом, где у него находилась рана. Тога хочет крови, Шинсо ею поделится.       Он надеялся, что не пожалеет об этом.       Тога округлила рот, а потом быстро вскочила с пола с победным кличем «УРА!». Она принялась мягко раздвигать волосы Шинсо и затем осторожно опустила язык на рану, присасываясь к ней. Одна её рука покоилась на затылке Шинсо, а другая баюкала его плечо. Было щекотно и немного больно, когда язык касался раны, но уже через несколько секунд по какой-то неизвестной причине боль уменьшилась, и к Шинсо постепенно начала возвращаться ясность ума.       Сразу же в мыслях проскочил один из советов Айзавы.       «Если тебя схватили, то начни думать, как тебе выбраться. Если это не представляется возможным, то наблюдай за окружением, так тебе легче будет собраться и сориентироваться. А затем сделай выводы».       Вряд ли Айзава при озвучивании этого думал, что Шинсо будет в заложниках у Лиги Злодеев. Но Шинсо возьмёт на вооружение всё, что ему будет доступно.       — Ну, это странно, — прорезал Даби тишину. — Ему нравится вампирша.       — Тем лучше для нас, — усмехнулся Шигараки.       Шинсо промолчал. Тога отлепилась от головы Шинсо с громким чмоком и опустила ладони на его плечи, слегка сжимая.       — Скажи, тебе стало легче? — поинтересовалась Тога с ухмылкой. На одной её губе была капелька крови. — Иногда, когда я хочу, я могу уменьшить боль в ране. Наверное, моя слюна целительная!       — Спасибо?.. — растерянно сказал Шинсо, и Тога склонилась к его уху и начала громко шептать:       — Однажды я предлагала Даби облизать его шрамы, но он отказался, — пожаловалась Тога. — Но Твайс сказал, что ему стало не так больно, когда я облизала рану на его плече.       — Тога такая умничка! / Нихрена она не умничка! — воскликнул злодей в чёрно-белом комбинезоне. Твайс. — Не спорь со мной! / Ты споришь с собой! / Тога самая милая девушка на свете! / Ты знаешь, что это не так!       Твайс разочарованно отошёл к бару и со стоном ударился головой о барную стойку. Тога встала прямо, не убирая рук с плеч Шинсо, и оглянулась на Твайса с милой улыбкой.       Магне загородила своим телом обзор к Твайсу.       — Такое иногда с ним происходит.       — С ним постоянно такое происходит, — возразил Спиннер.       — Но мы принимаем все его заморочки, как свои. — Магне взглянула на Шинсо с добродушной улыбкой. — Общество и его выкинуло за борт.       — Он сам тебе всё расскажет, но сначала я! — Тога снова села у ног Шинсо. — Я забыла вопрос. А, стой! Как меня хотели исправить…. Ну-у-у. Я не хочу об этом говорить!       — Тебе нужно больше крови? — выскочило из Шинсо прежде, чем он успел обдумать предложение.       — Да!       — Почему она? Почему, блять, Тога?! — рявкнул Спиннер, снова выходя вперёд. Выражение его лица было раздражённым и хмурым. — Почему тебя плевать на слова Шигараки?       Шинсо, имея за плечами кучу нападок в свою сторону, рявкнул в ответ:       — Она не пытается говорить со мной так, будто вербует меня в грёбанную секту.       Тога приложила ладони к покрасневшим щекам, Даби фыркнул.       — Шигараки не глава секты! А мы не секта! — рыкнул Спиннер.       — Динь-динь, — с издёвкой протянул Даби. — Вообще-то вы все и правда похожи на сектантов.       — Заткнись, Даби, — прошипел Шигараки и направил на него руку с распростёртой ладонью. Даби в ответ лениво поднял ладонь с синим огнём и вздёрнул бровь в молчаливом вызове — ну, и кто будет быстрее?       Послышалось покашливание. Мистер Компресс положил руки им на плечи, призывая остановиться.       — Я думаю, что Шинсо пытается сказать нам о том, что если уж мы делимся своим прошлым, то по крайней мере мы должны быть искренни. На данный момент Тога единственная, кто действительно пытается рассказать о себе без утаиваний.       — Я говорил искренне, — возразил Спиннер.       — Ты был… немногословен, — заметила Магне.       — Если я и буду пиздеть, то только о Пятне. И поверь, у него уши завянут, если я сделаю это. Ему учения Пятна не понять даже через тысячу лет!       Шинсо невольно издал сухой смешок.       — Чего ржёшь, придурок? Что-то имеешь против Пятна? — прищурился Спиннер.       — Думаешь, я не пойму идеологию, направленную против фальшивых героев? Думаешь, не пойму, что двигало бывшим линчевателем Стендалем?       Мистер Компресс удивлённо присвистнул.       — …Стендаль? — смущённо вымолвил Спиннер.       — Линчевательское имя Пятна, — пояснил Мистер Компресс. — Ты не знал, Спиннер? Ну, это неважно. Он, кажется, знает о Пятне побольше твоего.       — Ненавижу этого мудилу, — прошипел Шигараки. — Но что касается фальшивых героев… тут соглашусь.       Шигараки вновь вышел вперёд, но не подобрался близко из-за преграды в виде сидящей Тоги у ног Шинсо. Шигараки оценивающе оглядел Шинсо, будто разбирал его на кусочки и склеивал их обратно во что-то новое. Наконец, он удовлетворённо кивнул и приказал:       — Магне, сними с него эту штуковину и освободи его ноги. Курогири, принеси воду. Спиннер, дай ему пожрать тех креветок в банке.       — Это мидии! И они мои! — заныла Тога. — Они сырые, он всё равно не сможет их скушать!       — В таком случае я могу… — Мистер Компресс вытащил из кармана плаща стеклянный голубой шарик и так быстро запустил его в грудь Шинсо, что Шинсо даже не успел отпрянуть от потенциальной угрозы. Мистер Компресс щёлкнул пальцами, и шарик превратился в несколько протеиновых батончиков, рассыпавшихся на коленях Шинсо.       — Вот ещё пища, но уже для твоего ума, — сказал Шигараки, перегнувшись через Тогу. Шигараки сощурился и на расстоянии призрачного касания опустил руку к шее Шинсо. Тихая угроза таилась во взгляде красных глаз, пока Шинсо пытался совладать с неровным дыханием и физически никак не реагировать. Лицо Шинсо было подобно застывшей маске, без подёргивания губ, без хмурости бровей — без эмоций. — Никто из нас не боится твоей причуды, мы принимаем тебя, как своего. Мы не против, если ты попытаешься использовать свой контроль на любом из нас, но даже не думай вести игру против нас. Или, — Шигараки схватил другой рукой двумя пальцами батончик с коленей и придвинул его к лицу Шинсо, медленно опуская один палец за другим. Когда опустился мизинец — батончик рассыпался в прах.       Предупреждение было ясным, как никогда.       — Это обязательно было делать?! — вякнула Тога с пола. — Фу-у-у. — Она начала отряхивать с волос пыль.       — Не думай, что мы так глупы, чтобы попасться на любой твой план, если ты захочешь от нас сбежать, — заметил Шигараки. — Мы продолжим после того, как ты поешь. А если ты снова откажешься от еды, то-       — Тогда я снова зажму тебе нос, — перебил Даби. — И подожгу твои волосы, они меня бесят.       — Даби, — шикнул на него Шигараки.       — Ой, извини, что прерываю твои нудные угрозы. — Даби пожал плечами, а сарказм в его словах читался между строк.       — В любом случае, — раздражённо продолжил Шигараки, обращаясь к Шинсо. — Говори с кем хочешь; ничего страшного, если кто-то внезапно застынет, но одно твоё резкое движение — и я тебя в порошок сотру.       — Буквально, — уточнил Даби с ухмылкой, и Спиннер пихнул его в плечо.       Магне шумно выдохнула, будто имело дело с непослушной ребятнёй, и потеснила Шигараки и Тогу своим широким телом, чтобы снять устройство с рук Шинсо и развязать его лодыжки. Когда дело было сделано, а облачный человек — Курогири — принёс запечатанную бутылку воды, Шинсо, не поднимая головы, тихо выдавил:       — Туалет.       — Конечно, — ответил Курогири и создал перед Шинсо портал.       — Выйдешь этим же путём, — известил Шигараки, когда Шинсо уже наполовину скрылся.       ***       Айзава спал урывками по десять-пятнадцать минут, и каждый раз, когда он просыпался, перед глазами быстро сменялись воспоминания: Шинсо последним уходит в лес, а через десять минут совершается атака на лагерь; Шоджи кладёт нагого Каминари на футон, а Киришима укрывает его своей футболкой; Эри хныкает, а Даби смотрит на неё из-за плеча Кана, и его глаза расширяются; Тигр гипнотизирует в своих руках вспомогательное устройство в виде жёлтых ушек и сообщает Айзаве, что от Рэгдолл осталось лишь это и кровавое пятно в лесу; Тсую стоит рядом с Ураракой, которая вертит в руках отобранный нож, использованный в защите, но ни разу не полоснувший Тогу.       Кадры мелькали перед глазами, как бешеная карусель, и им не было конца.       Быстрый стук о дерево и звук распахнутой двери заставил Айзаву, дрейфующего в своих мыслях, подорваться с больничной койки и потянуться к захватному оружию на шее. Но это был просто Кан.       — Яойорозу очнулась! Возможно, мы сможем выследить Лигу Злодеев!       Айзава вскочил с больничной койки, а когда он и Кан оказались у палаты Яойорозу, то там стояла половина 1-А класса. Гул голосов моментально утих при виде учителей.       — Когда нам можно к ней войти? — спросила Джиро.       — Ждите, — дал единственную команду Айзава и вошёл в палату. Цукаучи уже выслушивал Яойорозу.       — Я не понимаю, — тихо сказала Яойорозу, сжимая в руках экран планшета. Её взгляд метнулся к пришедшему Айзаве. — Учитель Айзава, я уверена, что прикрепила работающий маячок к Ному!       В её глазах стояли слёзы, и разочарование на её лице отражалось всё сильнее и сильнее. Яойорозу виновато оглянулась на учителя Кана и Цукаучи.       — Этого не может быть, — повторила Яойорозу ещё раз, опустив голову.       Айзава подошёл к ней и положил руку на её плечо.       — Так или иначе спасибо, что сделала всё, что могла. Мы благодарны за твою попытку. Когда мы уйдём, постарайся не зацикливаться на этом, хорошо? — сказал Айзава. Яойорозу стёрла с лица набегающие слёзы и кротко кивнула. — Джиро и остальным не терпится навестить тебя. Они в коридоре.       На лице Яойорозу появился слабый намёк на улыбку.       Айзава, Кан и Цукаучи покинули палату Яойорозу, впуская к ней студентов. В молчании они дошли до отведённого им кабинета и сели на стулья — всё равно пора вставать: ночь сменилась ранним утром.       С вибрирующей болью в голове Айзава в сотый раз читал обновлённые отчёты, которые предоставил Цукаучи для него и Кана.       Разочарованию не было конца, но Айзава изо всех сил пытался не отчаиваться.       У Цукаучи зазвонил телефон, — пульсация у Айзавы в висках только усилилась, — и он принял звонок.       Айзава не пытался вслушиваться в разговор, зная, что вряд ли поймёт суть из обрывочных реплик. Цукаучи всё равно обо всём расскажет. Сейчас он вспоминал о Ясуко, бабушке Каминари. Айзава понял одну вещь — она не даст своего внука в обиду. По словам медсестёр, ночью произошёл скандал, где Ясуко отвоёвывала своего внука перед двумя полицейскими, которые пришли оцепить палату. Она была худо-бедно подкована в законах и заявила, что самое большее, что они сейчас могут сделать с её бессознательным внуком — это прикрепить его запястье наручником к койке, а не окружать его полицейскими. Цукаучи, как страж порядка, изначально был смущён радикальными действиями Комиссии, но услышав веские доводы от Ясуко, быстро с ней согласился. Цукаучи был не менее принципиальным, чем Комиссия, и все об этом знали. Почему Айзава и Цукаучи не додумались сами до этого раньше? Айзава списал это на то, что они оба слишком сильно замотались со всем остальным.       Цукаучи закончил разговор и вытащил из канцелярской папки ещё одну стопку отчётов, раскладывая их на столе.       — Ну? — поторопил Кан, когда прошла целая минута, где Цукаучи просто пялился в бумаги.       — Дай мне карту леса. В ящике стола слева от тебя.       Через полминуты Цукаучи уже принялся наносить дополнительные метки на карту.       — Смотрите сюда, — Цукаучи указал на обведённый кружок, и Айзава с Каном склонились к карте. — Здесь было найдено устройство Рэгдолл. По словам Тигра, он пытался связаться с ней. Он сказал, что связь работала, но в какой-то момент просто вышла из строя, будто там сели батарейки. Мне только что сообщили, что в устройстве произошло короткое замыкание, хотя этого не должно было случится — эта штука на предохранителе. А теперь смотрите, — Цукаучи повёл руку правее, по масштабу Айзава насчитал около трёх километров. — Здесь по словам Яойорозу и Авасе они повесили маячок на Ному.       Айзава смотрел на карту, и подозрения подкрадывались к нему тихо и медленно. Он не хотел думать, к чему клонит Цукаучи, когда после его указательный палец опустился между двумя кружками на поляну, где был свержен Мунфиш и где Мистер Компресс впервые схватил нескольких студентов.       — Это всего лишь теория, но я думаю, что та вспышка Каминари вывела из строя устройство Рэгдолл и маячок на Ному. В записях указано, что это было похоже на шаровую молнию, если это так, то радиус-       — Этот Мистер Компресс связался с остальными после того, как Каминари использовал причуду, — перебил Айзава, не желая, чтобы Каминари винили и в этом.       — Но связное устройство злодея могло быть попросту выключено в момент вспышки, а включено уже после. И тогда…       — Блять, — пробормотал Айзава. — Ни слова Комиссии об этом, или я…       На плечо Айзавы вновь опустилась рука Кана. Цукаучи выдавил из себя мелкую улыбку.       — Нет смысла рассказывать им о каких-то слабых теориях. Моё молчание в этом вопросе даже ничего не нарушает. Просто… подумал, что ты должен знать об этом. О том, какая сила может быть заключена в твоём студенте.       Они снова зарылись в отчёты, пытаясь найти ещё хоть что-то.       В ожидании дальнейших новостей Айзава выпил дополнительно две кружки кофе. Неизвестно, каким образом им удастся найти Лигу. Неизвестно, как они будут вытаскивать Шинсо из лап злодеев.       Скапливалось слишком много вопросов, на которых не было ответов.       ***       Шинсо не очень-то хотелось в туалет, он просто хотел минутку уединения, но он всё равно воспользовался возможностью облегчиться. Когда он оказался совсем в крохотном помещении, не больше одного на два метра, то первым делом заметил, что туалет вмонтирован в пол, вверху над ним — кнопка для слива. Сбоку на полу рулон туалетной бумаги, а со стен отклеивались обои.       Но это было не так важно; его взгляд просто невольно зацепился за эти вещи, но когда он закончил, его тело развернулось к ржавой раковине, а руки до того сильно сжали её ободок, что костяшки пальцев побелели. Он выблевал скопившуюся желчь в желудке. Вдох за выдохом он боролся за дыхание, но оно было обрывочным, неровным и кислым.       Восемь злодеев. Полный ли это состав Лиги Злодеев?       Трое встретили его при первом пробуждении, а при втором их стало на пять больше. Когда он выйдет отсюда — встретит ли он ещё кого-то? Ведь в лесу были Мунфиш и Мускул...       В любом случае, Шинсо не знал, что делать, и истерика подкрадывалась к нему, как тень.       Ему стало бы намного легче, если бы у него в руках хотя бы находился карандаш — им можно проткнуть злодея, прежде чем от самого Шинсо решат избавиться.       Он зажмурил глаза, и его облегчение состояло лишь в том, что Эри и Кота в безопасности, раз он мельком увидел Мидорию на поляне перед тем, как его затащили в портал. Мидория доставил детей на базу и вернулся обратно в лес, в этом не было сомнений.       Шинсо не идиот, он не собирался нападать на кучку злодеев, тем более, когда численное преимущество было не на его стороне. Шигараки сказал, что никто не против, если он будет использовать на них свой контроль. В Шинсо поселилось скользкое, подозрительное ощущение; сердце кольнуло от того крохотного момента радости, когда он подумал, что быть понятым и принятым ими не так уж и плохо. Эти люди — эти злодеи, — вызвали в нём такое тёплое чувство.       И внезапно из уголка его глаза покатилась слеза. Шинсо гневно растёр её по щеке.       Не-а, нет, нет, нет. Они опасны. Они напали на лагерь, где помимо студентов были маленькие дети. Они похитили его. Они хотят использовать его ради своей выгоды. Он не должен им доверять.       Приступы спазмов скручивали живот Шинсо и пускали дрожь по его конечностям. Грудная клетка трепыхалась от бесконечных вдохов и выдохов, ноги и руки вздрагивали — он весь как мелкое землетрясение. Лигу Злодеев не смогли поймать после нападения на Юэй, и Шинсо полагал, что в лесу они появились и скрылись также внезапно, как и тогда. Как герои выяснят, где он находится? Придёт ли вообще кто-нибудь за ним? Если да, то как скоро? Сколько ему придётся ждать помощи?       Нет.       Шинсо распахнул глаза, перед ним на стене даже не зеркало, а что-то типа фольги, на которой налеплена тонкая прозрачная плёнка. Предусмотрительно. Подобие зеркала криво отразило его лицо, и он увидел осунувшееся лицо матери с той единственной встречи в тюрьме. Поразительный мираж стёрся всего за секунду, но продолжая упорно смотреть в отражение — фиолетовые глаза, унаследованные от матери, мерцали решимостью.       План, сформировавшийся в его голове, был сомнительным, опасным и рискованным.       Но они не избавятся от него, если Шинсо согласится перейти на их сторону.       Когда его дыхание выровнялось, он прополоскал рот, умыл лицо, шею и руки, а после, замешкавшись, с опаской ступил обратно в портал.       Если Шинсо мимикрирует под всех них, если он притворится, что он за них, а не против них, то возможно из этого выйдет какой-то толк. Герои не всегда приходят на помощь, а когда приходят — уже может быть слишком поздно.       Шинсо справится. Он справится со всем, прямо как его прекрасная, воинственная мать. Его нетитулованная героиня.