Мечтай осторожнее

Я дико извиняюсь за то, что так долго не выкладывала главу, но из-за моего дебильного планшета мне пришлось ее переписывать заново:( Но зато у нас есть арт! http://i023.radikal.ru/1310/be/d669ed70fc73.jpg Мерлин был благодарен Гвен за то, что она не стала задавать лишних вопросов. Просто вздохнула и сказала: — Как будешь готов, расскажешь. А потом сделала горячий шоколад с молоком и щепоткой корицы, всучила пакетик засахаренных апельсинов и, чмокнув в макушку, вернулась к своим делам. Всё это было таким домашним и уютным, что Мерлин почувствовал себя защищённым. Ему показалось, что он сможет справиться со всем. Он сильный человек. То, что произошло в прошлом, сделало его таким. Поэтому он не позволит себя сломать. Но это решение вмиг пошатнулось, когда в понедельник утром Мерлин, выполняя свою повинность, зашёл в кабинет Артура с чашкой кофе. По всему кабинету мягкими волнами лилась классическая музыка — Вивальди, узнал Мерлин. Пендрагон, закрыв глаза, сидел на своём офисном кресле, сложив ноги по-турецки, — мягкие подлокотники при нажатии на механизм убирались вниз, делая сидение шире, — покачивая головой в такт и перетасовывая кредитки, как колоду карт. Его лицо казалось настолько умиротворённым и красивым в этот момент — ещё одна грань Артура. У Мерлина дрогнула рука, отчего чашка на блюдце чуть наклонилась и звякнула, возвращаясь на место. — А, Мерлин, доброе утро. Ты принёс мне кофе? Как мило с твоей стороны, — Артур улыбнулся и положил пластиковые карточки перед собой, потянувшись за портмоне на краю стола. — Доброе... В каком смысле «мило»? Ты же сам поручил приносить тебе кофе по утрам, забыл? — Эмрис немного растерялся и почувствовал себя совершенно глупо. Может, это шутки у Пендрагона такие? — Я редко что-то забываю. «Но метко. Хотя многие предпочитают не забивать себе голову неважными деталями. Или людьми...» — мысленно хмыкнул Мерлин. — Просто смотрю, как ты справляешься с неожиданностями. Даже с банальными, — Артур по одной засовывал кредитки в специальные прорези кошелька, создавая золотистый ряд на тёмно-коричневом фоне. Эстетику нарушал только неровный уголок пёстрой фольги, торчащий из крайнего кармашка. «Так-так-так, Артур Пендрагон, не брезгуем случайными связями, раз презерватив всегда с собой?» — И как же я справляюсь? — Плохо, — вздохнул Пендрагон и захлопнул бумажник. — Даже про кофе забыл, так и держишь в руках. Мерлин спохватился и торопливо поставил перед боссом чашку с подостывшим напитком. — Если ты уверен в своих действиях, не теряйся. Любая заминка может стать решающей. Ты профессионал, ты знаешь, что делаешь, и никто не должен в этом усомниться, — Артур моментально изменился: уверенная осанка, — он спустил ноги с кресла и уселся, как подобает; — взгляд глаза в глаза, создающий неразрывный ментальный контакт; эти характерные властные нотки в голосе, от которых у Мерлина вмиг вспотели ладони. — Артур, перестань, ты меня зомбируешь, — «И возбуждаешь». — Извини, — хохотнул он, «отпуская» взгляд собеседника и откидываясь на спинку кресла. — Ты скоро привыкнешь. — Смотри, как бы на двери не появилась надпись: «Осторожно! Артур Пендрагон вызывает привыкание». В контракте меня о таком не предупреждали, — Мерлин, конечно, шутил, на что Артур заливисто рассмеялся, но для самого себя фраза прозвучала совсем не смешно, а жизненно и даже грустно. Потому что «болезнь» никуда не делась, легче не становилось. — Ладно, возвращайся к работе. Посмотри отчёты Ланса по предыдущим трём сделкам, потом расскажешь, что думаешь. Последняя просьба, сделай музыку тише, пожалуйста, — Пендрагон кивнул в сторону подвесной полочки с аппаратурой. — Эм... Попробую, но с техникой я не дружу. Совсем, — Мерлин подошёл и аккуратно потыкал на сенсорный экран. Музыка резко замолчала. — Ну вот, что я говорил? — Видимо, не соврал, — улыбнулся Артур и подошёл к Мерлину. — Давай покажу. Видишь бегунок? Нажимай и тяни. Эмрис сразу же потянулся выполнить сказанное, а босс решил показать наглядно. В миллиметре от светящегося экрана айпода подушечки пальцев Артура скользнули по тёплой коже Мерлина. Электрическая волна наслаждения пробежала по его руке, вызывая стайку мурашек по позвоночнику. — Извини. — Чёрт! — Мерлин отдёрнул руку и густо покраснел. — Я, пожалуй, пойду? — Да-да, иди... — задумчиво сказал Пендрагон, разглядывая свои ботинки, а потом неожиданно добавил: — У тебя красивые пальцы, такие музыкальные... — Спасибо, — краснея ещё сильнее (куда сильнее-то?!), пролепетал Мерлин, преодолевая расстояние до двери в считанные мгновения. — Мерлин, — Артур заставил его обернуться и посмотреть в глаза. Он не смог понять, что в них написано, но явно что-то запретное. — Приноси завтра две кружки, будем пить кофе вместе. Кивнув, Мерлин выскочил, пылая щеками. *** — Доброе утро, — сказал Мерлин, открывая дверь в кабинет босса попой, так как обе руки занимали чашки с капучино, а подмышкой он зажимал шоколадку с цельным миндалём. По кабинету плыл бархатный и тягучий, как сахарная патока, голос Стинга. Он смешивался с бодрящим запахом свежесваренного кофе и лёгким ароматом корицы, создавая уютную и тёплую атмосферу. — Заходи, раздевайся, — Артур кивнул в знак приветствия, одёргивая рукава лавандовой рубашки. — Зачем? — опешил Эмрис, остановившийся около стола. — После утреннего секса мне думается лучше, — как ни в чём не бывало проговорил Пендрагон. — Что? — только и смог вымолвить Мерлин, от шока разжимая непослушные пальцы, держащие белые блюдца. «Он меня хочет? Артур Пендрагон меня хочет?» Голос Стинга на секунду перебил звук разбивающейся вдребезги посуды. Одна чашка упала к ногам Мерлина, заливая светлое ковровое покрытие и лишь чудом не попадая на него самого, а вторая — на лакированную поверхность стола Пендрагона. Мерлин, как в замедленной съёмке, наблюдал за брызгами, коричневыми разводами окатившими сорочку босса. — Какого чёрта? — вскочил Артур, вытаскивая из-за пояса узеньких классических брюк края напрочь испорченной рубашки, пока она окончательно не пропиталась обжигающим кофе. — Извини, — проблеял Мерлин, флегматично провожая взглядом кофейную лужицу, расплывающуюся на гладкой поверхности, медленно, тонкими струйками стекая на пол, капая на его начищенный ботинок. — Хэй, Мерлин, вернись на нашу грешную землю, — Артур щёлкнул пальцами перед лицом своего застывшего подчинённого. — Это была проверка на стрессоустойчивость. Ох, что же ты на переговорах учудишь, если из-за маленькой пошлости ты мне полкабинета разгромил. «Проверка? Проверка, блядь? Маленькая пошлость? Этот чёртов придурок сведёт меня с ума!» Глаза Мерлина прояснились, а щёки залились смущённым румянцем. Артур же в это время ощупывал голый живот на предмет повреждений. И Мерлин опять завис. Его взгляд остановился на рельефной груди, спустился на чётко очерченные кубики пресса с чуть покрасневшей от ожога кожей, а дальше ниже, на золотистую дорожку наверняка мягких волосков, тянущуюся от аккуратного пупка и скрывающуюся за поясом низко посаженных брюк, открывающих сексуальные тазовые косточки. Эмрису до дрожи в коленях захотелось прикоснуться к нему кончиками пальцев, повторить эту дорожку невесомыми поцелуями, чуть оттягивая волоски губами, зубами едва оцарапать нежную кожу на этих потрясающе притягательных выступающих косточках, тут же зализывая... — Мерлин, достань из шкафа запасную рубашку, пожалуйста, — Артур, кажется, даже не заметил его жадного взгляда, пока проводил осмотр собственного тела. — А, да, сейчас, — он неохотно отвернулся и шустро пошёл выполнять просьбу. — Ох, ты же! Мой план-модернизация на следующий квартал! — Пендрагон с досадой смахнул красно-белые керамические черепки со стопочки когда-то белых бумаг, сейчас же по ним расплывалось противное пятно. — Это страшно? — виновато спросил Мерлин, втягивая голову в плечи и прижимая к груди упакованную в прозрачный пластик сорочку. — Конечно! Ты убил целых пятнадцать страниц леса! — серьёзным голосом сказал ухмыляющийся Артур, потрясая в воздухе набухшим от влаги планом. — Чёрт! Он отшвырнул бумаги обратно в лужу на стол и обхватил губами средний и указательный пальцы. — Порезался, — промычал Пендрагон на ошарашенный — в который уже раз за утро — взгляд Мерлина. — Видимо, между листов осколки застряли. Артур в расстёгнутой рубашке, довольно пошло посасывающий пальцы — самое эротичное, что Мерлин видел в своей жизни. В этой картине было столько неприкрытого секса, что Эмрис поедал его такими же огромными, как недавно разбитые им чашки с кофе, глазами. Глаза, в отличие от чашек, слава Богу, не дымились, а вот брюки грозились однозначно. Так как ниже пояса у него полыхал пожар. — Ладно, иди уже работай, чудушко, я сам всё уберу, — с усмешкой сказал Артур, перестав зализывать ранки. — Спасибо, извини ещё раз за угробленный план, — быстро протараторил Мерлин и убежал из кабинета, потому что Артур начал снимать испорченную рубашку, а этого его психика не выдержала бы точно. — Главоногий ублюдок! Богатенький мозгожуй! Сволочь! Напыщенная задница! — негодовал Мерлин, яростно запихивая документы в узкий прозрачный файл, «уже работая», как и велел босс. — Да-а-а, задница у него что надо, — мечтательно протянула Гвен, с соседнего стола услышав его излияния. — Гвен! Я тут злюсь на него, а ты меня отвлекаешь, даже не зная, что он сделал! — Да всё я знаю. Это же Артур. А ты лучше думай о том, какая у НЕГО, а не какая ОН задница! Он твой босс, ты всё равно ничего не изменишь! Мы все прошли через это. Да и сейчас достаётся от его проверочек. Он хочет как лучше. Мерлину оставалось только судорожно сжимать челюсть и пытаться успокоить себя глубоким дыханием через нос. *** От следующего утра Мерлин ожидал чего угодно. Он осторожно зашёл в кабинет, с опаской глядя на Пендрагона. Но тот сидел в своём кресле в пол-оборота ко входу и задумчиво смотрел в окно. Они довольно мило обсудили не по сезону тёплую лондонскую осень, творчество играющей из колонок группы «А-ha» и уютные прелести кофе с молочной пенкой. На удивление, Артур был непривычно рассеян и постоянно останавливал взгляд на пальцах Мерлина, в которых он крутил красно-белую чашку — «сестрицу» по сервизу вчерашних разбитых. Это заставляло его смущённо ёрзать и нервно крутить чашку в два раза интенсивнее. Когда Мерлин уже собирался уходить, Артур произнёс, как будто только что вспомнил: — Гвен предложила провести вечеринку в красном стиле, дресс-код обязателен. Надеюсь, ты не забыл про неё? — Нет, не забыл. «И приготовил для тебя кое-что интересненькое». — Ну, спасибо, Гвен, — Мерлин зло сверкнул глазами и плюхнулся в кресло. — За что? — не поняла та. — За то, что усложняешь мою и так не простую жизнь! Ну дался тебе этот красный цвет?! — А-а-а, вот ты о чём, а я уж подумала, ты узнал про ещё одну неделю в компании Артура и кофе. Мы же "Красный Дракон", сделка была с японцами, а их флаг — белый с красным. Также это любимый цвет Пендрагона. Ну... И я купила отличное красное платье на распродаже! — Как прекрасно, что я завишу от какой-то тряпки со скидкой! Погоди, что? Как, ещё неделя? — Мерлин аж перестал злиться от неожиданности. — Понимаешь, — виновато начала подруга, — вчера, из-за того, что ты разбил чашки, Артур не стал хотеть кофе меньше — он с утра не человек, если не получил дозу кофеина, так что я сделала ему новый, но в суете перепутала и налила со сливками, а так любит Леон, Артур терпеть не может сливки. Так что ты ещё на неделю его бариста. Извини. — Ох, Гвен! А мне-то что теперь делать? — Туалет всегда свободен, Мерлин, и ты знаешь, как снять напряжение, — подмигнула ему девушка, и Эмрису показалось, что сливки она налила специально. Мало того, что ему предстояла ещё одна неделя утренних мучений, так ещё и "красная вечеринка", на которую Артур обязательно наденет чёртов красный галстук. От этих мыслей в паху начало разливаться приятное тепло, намекая, что совет Гвен не так уж плох. "Да, я столько не дрочил даже в подростковом возрасте..." — подумал он, направляясь в сторону туалета. *** — М-м-м, какой аромат, мне даже зевать расхотелось! Что мы пьём на этот раз? — Артур выпрямился в кресле, чуть потирая заспанные глаза и улыбаясь. — Чёрный, с каплей ванильной эссенции и ложечкой апельсинового ликёра, — Мерлин улыбнулся в ответ. Сейчас Артур был до безобразия мил. Он походил на только что проснувшегося большого ребёнка, по недоразумению надевшего бледно-голубую классическую рубашку и тёмно-синий галстук. Ещё одна сторона Пендрагона, не виданная ранее. В который раз в голову Эмриса приходило сравнение, что Артур как бриллиант, имеющий множество граней, каждая из которых проявляется в определённый момент, сверкает, по-особенному и каждый раз по-разному преломляя солнечные лучи. И каждую из них Мерлин скрупулёзно записывал в свою мысленную картотеку, чтобы потом вспоминать и наслаждаться. — Быстрее ставь его на стол, пока я не ляпнул чего-нибудь, а ты снова не лишил меня вкуснятины. — Что, сегодня опять будет испытание на стрессоустойчивость? — Не совсем, — уклончиво ответил Артур, отпил из чашки и закрыл глаза, смакуя вкус. — М-м-м, ты волшебник! — Просто кофе люблю, — смутился Мерлин, внутренне ликуя. Он очень хотел угодить и был счастлив, что удалось. — Знаешь восемь принципов менеджмента качества? — без предисловия начал Пендрагон. — Отвечай не задумываясь. — Конечно. — Какой считаешь наиболее важным для фирмы? — «Ориентация для потребителя». — Угу, а для себя? — «Постоянное улучшение», — «Совершенствуюсь и совершенствуюсь, а толку нет. Хотя, почему нет? Ты же со мной разговариваешь». — Семь умножить на восемь, — вопросы сыпались один за другим. — Пятьдесят шесть. — Блондинки или брюнетки? — Блондины. Ой!.. — Мерлин зажал рот рукой и уставился глазами-блюдцами на победно улыбающегося Пендрагона. — Это нечестно, Артур. Ты специально усыплял мою бдительность. — В бизнесе и на войне все средства хороши. Твоя бдительность всегда должна быть бодра и весела! — В любви и на войне, — поправил обиженный Эмрис. Мозгами он понимал, что Артур поступает правильно, приближая всё к суровой действительности переговоров с клиентами, но узнавать подобную информацию... Это немножко подло, хотя он и сам хорош — ведётся на этого нагло ухмыляющегося манипулятора. — Вместо любви у меня бизнес, — пожал плечами Артур. — Это печально, — Мерлин одним глотком допил свой кофе, обжигая язык, и вышел из кабинета. Закрывая дверь, он услышал то, от чего покраснел до кончиков ушей и мысленно примерил на босса все известные матерные эпитеты. — Блондины, значит... — задумчиво протянул Артур, глядя в окно и поглаживая указательным пальцем ободок керамической чашки, думая, что его никто не слышит.