В этой войне пули лучше цветов

-Как же его звали?       Эта атлетически-сложенная, крепкая женщина сидела с жутковатой полуулыбкой, застывшей на губах словно у покойника. В полуприкрытых глазах трепыхалось отражение костра. Она была погружена внутрь себя, и от ее осунувшейся фигуры исходила подавленность и апатия. Энни видела Елену впервые в своей жизни, она не знала о ней ни черта, зато та была неплохо осведомлена о прошлых грехах Леонхарт. О грехах каждого, кто сидел вокруг костра. Изо рта этой змеи лился яд, слова отравляли сердца ужаленных. Елена желала одного - затянуть их в пучину отчаяния и безысходности вслед за собой. - Точно... Марко, - так мягко и отчетливо прозвучало это имя.       Все оцепенели. Вздох застыл в горле, резко отлила кровь от лица, и Энни физически ощутила, как сжалось ее сердце. С широко-раскрытыми глазами уставившись на костер, Энни чувствовала липкий страх, быстро разрастающийся по всему телу. Что чувствует вор, которого хватают за руку в момент кражи? Она не могла вдохнуть.       Напряжение между присутствующими росло, а молчание затягивалось. Энни посмотрела в сторону Жана. Взгляд застыл на его побелевших костяшках, сжимающих железную миску. - Жан, кажется, ты говорил, что в этом как-то замешана Энни Леонхарт, - змея упивалась накалившейся атмосферой.       Сейчас Энни расскажет. Должна рассказать. - Я сняла с Марко УПМ, - ее глухой голос прорезал тишину,- Из-за этого он тогда не смог спастись от тита... - Это был мой приказ, - перебил ее Райнер, -Он случайно стал свидетелем нашего разговора с Энни и Бертольдом. Чтобы нас не рассекретили, я сбил Марко на крышу, схватил и приказал ей стянуть УПМ.       Энни видела перед глазами кадры воспоминаний, она вновь пропускала через себя весь ужас того дня. Вопль Марко, его взгляд, в котором смешались и безотчетный страх и непонимание. Он до самого конца не сознавал, почему все так произошло. Почему они так поступили.       "Ребята, мы ведь даже не смогли поговорить!"       Был ли у них другой выход? Энни думала об этом постоянно, но не могла ответить. И она уверена, что чувство вины точно также сжирало Райнера изнутри. - Я знаю, что этому нет прощения, Жан, и я не прошу прощать мне мои грехи, - Райнер не смел поднять на него взгляд, его голос срывался и дрожал. - Я сам себе ненавистен. - Закрой свой рот, - сквозь зубы процедил Жан.       Елена разверзла пропасть на их и без того покрытой трещинами почве.       Потрескивали сухие ветки в пламени, где-то в верхушках сосен захлопала крыльями птица. - Когда Марко уже пожирал титан, я стоял и не понимал, почему это произошло. Я убил того титана, раскромсал на куски...       Жан сорвался с места и с перекошенным от ярости лицом набросился на Райнера, повалив навзничь. Кулаки сразу измазались кровью, он в бешенстве наносил удары в голову. Все повскакивали с мест, Энни растерянно стояла рядом и не знала, что ей сейчас делать. Сзади к Кирштайну подскочили Армин и Конни и оттянули его за руки. Но тот отчаянно бил ногами тело обездвиженного Райнера, его глаза заволокла какая-то слепая животная ярость. Кирштайн был по-настоящему страшен, но под этим таилось что-то еще. В гневе вырывалась вся его боль.       Габи бросилась под удар Жана. Лишь после этого он отступил, и товарищи отпустили его. Дети стали умолять его помочь им спасти Марли. Как не вовремя...       Кирштайн скрылся в темной гуще стволов. Для него это будет лучше всего, чтобы перетерпеть, пережить и принять. Энни опустилась на колени перед Райнером и стала вытирать лоскутом ткани кровь с обезображенного ударами лица. Она сопереживала этим двоим. Энни горько усмехнулась своим чувствам: неужели в такой, как она, живет сострадание? Она вдруг ощутила прикованный к себе внимательный взгляд голубых глаз. ***       Все разложили спальные мешки около костра и укладывались спать. Им предстояло хоть немного отдохнуть перед завтрашней операцией. Дежурной вызвалась глава нынешнего развед корпуса - Ханджи Зое. Энни помнила, как эта женщина использовала специальную ловушку из копий и гарпунов, чтобы поймать ее в обличии Женской Особи. Ханджи перевязывала раны своему товарищу Леви, выглядел он теперь совершенно иначе в отличие от образа, который остался в памяти Леонхарт.       Сон к ней совершенно не шел, хотя она не смыкала глаз и прошлой ночью. Кажется четырехлетнее забытие в кристалле давало о себе знать. Помимо этого, Энни чувствовала, что ее мышцы уже не те, она с трудом контролирует тело, словно оно отдельно от нее самой. Украдкой сжимает и разжимает руки в локтях, щипает себя, впивается ногтями в ладони. Боль стала приносить какое-то нездоровое удовлетворение. А еще все ощущения стали... острее. Вкусы, звуки, весь мир вокруг стал будто четче, выпуклее и резче. Момент, когда кристалл разрушился, и она оказалась снаружи - это, пожалуй, станет самым запоминающимся моментом в ее жизни. Чувство первого вдоха и дрожь по всему телу, которую не можешь унять, потому что это тело - будто не твое, оно отдельно от разума. Энни не знала, сколько она провела в этом подвале после освобождения, пытаясь оклематься.       Она лежала на спине, натянув одеяло до подбородка и всматриваясь в звезды, мигающие за черными кронами деревьев. На душе было тревожно. Она вспоминала отца, его извечную суровость, грубые шершавые ладони. Она вспоминала его слезы в момент их прощания. В этом холодном мире все же есть место, где ее любят. И это то, что двигает ее вперед. Энни представляет, как утопает в объятиях отца, и сердце бьется быстрее. Она высовывает руку из-под одеяла и поднимает ее вверх, к небу, пальцами очерчивая звезды. По щеке скатывается слеза. "Простите, что вы все там, а я все еще здесь.." Столько глаз смотрят на нее сейчас, с болью, укором, принятием.       Энни опускает руку, вытирает рукавом кофты мокрую дорожку с щеки. Она поворачивается на бок и в упор натыкается на взгляд Армина.       От неожиданности Энни оцепенела. Его спальный мешок был так близко, буквально на расстоянии вытянутой руки, а она настолько погрузилась в себя, что не заметила этого. Даже в отсветах затухающего костра их лица были различимы. Глаза Армина расширились, но он, не отрываясь, продолжал смотреть.       Он видел, как она плачет? Энни сглотнула и сжала руку, впиваясь ногтями в ладонь. Видел. Ей стало душно, это было нечто похожее на смущение. "Какого черта он продолжает пялиться?". Но Энни неотступно смотрела в ответ.       А ведь они еще не поговорили. Энни не была уверена, необходимо ли это, но одно не давало ей покоя. В сознании периодически вспыхивало: он же приходил к ней все четыре года. Зачем? И сейчас, видя его прямо перед собой, желание услышать ответ перекрыло все.       Она рассматривала знакомые черты, которые изменило время, и удивлялась этим переменам. Армин и сейчас был внешне слащав, но прежний мальчишка остался лишь в памяти. Мягкий детский овал лица ушел, короткая стрижка открывала углы в линии челюсти. Когда они бежали из Сигансины, и Армин вел повозку, Энни сомнительно несколько мгновений разглядывала его ровную спину и широкие плечи. Все изменились, но он - больше остальных. Да и посмел бы прежний Армин смотреть на нее настолько пристально?       Ей стало жарко и некомфортно. Захотелось скрыться под одеялом. Казалось, он хочет залезть внутрь через ее зрачки, увидеть нутро, самую ее суть. А может, он уже видит, это же Арлерт.       Его черты будто дрогнули, и он улыбнулся ей. Слегка, но в глазах было так много теплоты и мягкого света. Глаза Армина.       "И после всего, ты мне так улыбаешься?" - Каждый сейчас ведет борьбу с самим собой, - прошептал ей Армин, - Не тоскуй о прошедшем.       Его рука потянулась вперед, но остановилась. На половине расстояния между их спальными мешками. Он вновь спрятал ее под одеялом. - Спокойной ночи, Энни.       Она изнывала от желания спросить свой главный вопрос. - Спокойной ночи.       Еще будет время. Обязательно будет.       Оба повернулись в разные стороны. С удивлением Энни отметила, как тронула ее ободряющая улыбка Армина. Похоже, что вместе с укреплением кристалла, надломилась и ее собственная броня. Но она чувствовала себя живой, так много эмоций переполняли ее черствую душу.       Он прав в том, что каждый сейчас ведет борьбу со своими демонами. Никто из здесь собравшихся не спит спокойно.       За каждым из них не одна смерть, их руки по локоть измазаны кровью. Потому что каждый отчаянно боролся за свою правду. Сможет ли их объединить общая цель, или в конце-концов на поле боя все снова разойдутся по разные стороны? Друг против друга. Больше всего она желала, чтобы не повторилась ситуация четырехлетней давности, когда Армин загнал ее в угол. Интересно, он говорил тогда искренне? "Энни, ты ведь хороший человек"