Есть ли путь домой?: 2. Словно комета, сошедшая с орбиты

      Зуко проснулся от непередаваемого ощущения мохнатых, когтистых лап, елозящих по его лицу и хихиканья воина Племени Воды, предположительно, охраняющего его сон. На минуту мальчик подумал, что спит и видит очередной кошмар, но смачный удар меховым щупальцем по носу разбудил его окончательно.       Он сел и черный октокот, сидевший до этого у него на груди, бросился прочь, по дороге наступая на все чувствительные места. Зуко вздрогнул. Мысль «я и не знал, что на военных кораблях разрешают держать домашних животных» мелькнула на фоне легкой паники, охватившей его.       Может, это просто суеверие или обычай такой, о котором я не знаю. В конце-концов, на «Вани» тоже был черный октокот.       — Э-э-э, Ли? Ты в порядке? — спросил Токло, подталкивая его в плечо. — Ты немного… отключился.       — Всё отлично, — Зуко потер лицо, которое, по ощущениям, было целым, даже несмотря на то, что по нему потоптался октокот, и посмотрел небо. Солнце начинало клониться к западу. Был почти полдень, что значило, что Зуко проспал намного (намного!) больше, чем собирался. Гадство.       Зуко покосился на Джета, который, похоже, давно проснулся. Он просто… сидел, смотрел на палубу перед собой остановившимися глазами в кольцах темных синяков и грыз ногти. Токло тоже казался напряженным, но хотя бы пытался скрыть это.       Вокруг сновали члены экипажа, работая или делая вид, что работают. Кажется, на корабле их было немного, не больше, чем на…       — Кто-то идет, — прошипел Токло, набрасывая капюшон Зуко на голову. Мальчик встал, роняя одеяло на палубу — у них не было одеял, откуда они взялись? — и поправил одежду, которая была благословенно коричневой. Впрочем, Зуко не был уверен, что это имеет значение, учитывая ярко-синюю ткань у него на голове. Он только надеялся, что это сочтут эксцентричным шарфом.       Зуко сглотнул, наблюдая за приближающимся моряком. В его походке определенно было что-то знакомое. Когда мужчина подошел ближе, Зуко понял, что.       — Лейтенант Джи?       Слова вырвались быстрей, чем Зуко смог остановить их. Джи резко остановился. На его лице было привычное недовольно-подозрительное выражение и оно становилось все подозрительней.       Зуко мысленно взвыл:       «Зато теперь я точно знаю, почему всё казалось таким знакомым!»       — Я… я имею в виду, кто вы? — промямлил он. — Я первый раз вас вижу… сэр…       Некоторое время лейтенант просто смотрел на Зуко и его лицо странно подергивалось, потом он поднял глаза к небу и тяжело вздохнул.       — Следуйте за мной, — сказал он, повернулся и пошел обратно на мостик. Зуко оглянулся на Токло и Джета, которые одновременно недоверчиво покачали головами. Но мальчик все равно пошел за лейтенантом, перед этим показав товарищам большой палец, что, как он надеялся, подбодрит их.       «Будем надеяться, что всё это не закончиться тем, что меня казнят на месте» — подумал Зуко. Теперь, когда он точно знал, о каком генерале говорил моряк (имени которого он не знал, но теперь определенно узнал в лицо), он нервничал намного больше, чем раньше.       Зуко собирался снова увидеть своего дядю. ***       Айро послал Джи за всеми тремя их гостями.       Джи возвращался только с одним, но на это у него была очень веская причина.       Всё дело в том, что первоначально лейтенант, как и генерал, думал, что их гости — моряки флота Огня, спасшиеся при кораблекрушении. То, что они втроем были в шлюпке, рассчитанной на гораздо большее количество людей, говорило либо о том, что они единственные, кто выжил, либо, что они трусы, бросившие своих товарищей.       Но потом коротышка в нелепом шарфе заговорил и узнал Джи и пазл сложился.       Лицо мальчика было хорошо видно даже под «капюшоном», который, якобы, скрывал его. Это могло бы сработать ночью или в сумерках, но сейчас был день, а Джи еще не ослеп. И не оглох — он слышал этот голос раньше.       Короткие волосы немного сбили лейтенанта с толку, как и шрам. Джи лишь однажды видел лицо принца без плотных повязок, когда доктор обрабатывал свежий, еще кровоточащий ожог. Неужели он уже зажил? Но безупречная правая сторона лица мальчика была безошибочно узнаваема. Да, кожа была темней — если мальчик находился на корабле в море, то, что логично, он загорел — но это было то лицо. Это был их принц.       Который изо всех сил притворялся, что не назвал лейтенанта по имени.       Джи возвел глаза к небу. Высшие духи, которые меня слышат, дайте мне сил…       — Следуйте за мной, — сказал он, повернулся и пошел к командной рубке.       Генерал Айро будет вне себя.       Надеюсь, в хорошем смысле.       Лейтенант Джи не хотел быть в эпицентре драмы. ***       Лейтенант Джи остановился перед дверью, которую Зуко хорошо знал, хотя никогда её не открывал. Храп, помните?       Зуко сглотнул и, пока лейтенант стучал, судорожно прижал руки к бокам, стараясь сдержать дрожь.       — Генерал Айро, я привел нашего гостя.       Дверь открылась со знакомым скрипом. Зуко зажмурился и стиснул кулаки.       Он услышал удивленный вздох и шарканье шагов. А потом сильные руки схватили его и сжали. Зуко приоткрыл глаза и почувствовал, как при виде старого, морщинистого лица у него заныло в груди.       — Дядя, — выдохнул он, и на глаза навернулись слёзы.       — Зуко — сказал дядя, еще крепче обнимая его. Зуко закрыл глаза и обнял дядю. ***       «Ахлут» мягко покачивался на волнах, пока ветер нес его на запад. Вождь Хакода стоял на носу и хмуро смотрел на горизонт, где виднелся корабль Огня. Между ним и «Ахлутом» плавали обломки другого военного корабля.       Видимо, всё, что могло всплыть — всплыло, а остальное уже было на полпути ко дну, если не на нём.       Среди обломков было очень мало тел. Хакода старался не давать этому вселить в себя надежду.       — Как думаешь, что случилось? — спросил Бато, перегибаясь через перила. — Наших кораблей в этом районе нет.       — Нет, — согласился Хакода. — Как и кораблей Земли.       — Думаешь, их двигатель просто… перестал работать?       — Нет. Судно всё равно осталось бы на плаву и они отбуксировали его. Что должно было повредить корпус, — Хакода нахмурился.       — Они могут быть на другом корабле, — заметил Бато. Ему не надо было уточнять, кто «они».       Хакода вздохнул:       — Да. Могут.       — Ты ведь не собираешься сдаваться? — спросил первый помощник капитана. Вождь отвернулся от свидетельств кораблекрушения:       — Нет, — сказал он. — Я просто устал.       — Неудивительно, — заметил его лучший друг. — Ты не спал толком целую неделю. Отдохни, я тут за всем присмотрю.       Хакода не знал, сможет ли он отдохнуть, но Бато наградил его взглядом. И это был не взгляд — давай-напугаем-твою-маму-прикинувшись-духом-воды. Нет, это был взгляд — иди-спать-а-то-вырублю. Принципиальное различие.       — Хорошо, — покорно согласился Хакода. — Я попробую. ***       Джин сидела на краю палубы, свесив ноги через перила. Лодыжка всё еще болела, когда она ходила или даже просто стояла, поэтому в последнее время всё, что она могла делать, это сидеть.       Не то, чтобы она хотела что-нибудь делать. Её друзья — плюс Джет, которого она только начала узнавать — ушли, и на корабле было слишком тихо.       Слишком тихо без Зуко, огрызающегося на людей, которые пытались взлохматить его волосы. Слишком тихо без странных шуток Джета, которые понравились бы дяде Джин. Слишком тихо без Токло, который оглушительно хохотал над этими шутками.       И слишком тихо, потому что оставшимся членам команды не над кем было шутить, не с кем смеяться и не к кому придираться.       Мысли об этом причиняли Джин боль. Вспоминая ночь, когда её друзей схватили, она не могла сдержать слезы. А даже намек, что сейчас они могли быть на дне океана среди обломков затонувшего корабля, вызывал тошноту.       Джин должна была что-то сделать — обязана была что-то сделать — в тот раз. А не лежать беспомощной кучей, бросая камешки, которые всё равно были бесполезны против брони Покорителей Огня. Надо было забыть про боль, встать, поднять сломанное копье Токло и не дать врагам увести её друзей.       Но она не встала. И теперь их нет.