Ни белый, ни пушистый

Меня в какой-то момент начало даже раздражать моё хлипкое положение. Складывалось ощущение, что Аксель ни о чем не знает одним лишь чудом (которое явно не могло длиться вечно). В общем, нужно было что-то делать, а именно: устранять угрозу в лице Адлера. Как можно более гуманными способами, конечно. Для начала пришлось долго и упорно вытаскивать его из запоя, а потом методом проб и ошибок, перетерпев не один долгий и мучительный разговор, я всё же смог объяснить ему, что мои предпочтения не делают из меня мерзкого извращенца. Вот правда в последний из таких разговоров Адлер вновь убедился в обратном, и все мои усилия отправились коту под хвост. Мы тогда снова сидели с Адлером на кухне посреди ночи. Разговор был почти мирным. Мы даже обошлись без криков и оскорблений. Кажется, вообще ничего не предвещало беды. — Ладно. Но мне до сих пор не дает покоя один вопрос. Нет, вообще-то вопросов полно, но среди них есть основной, — Адлер откидывается на спинку стула и сверлит меня взглядом. Любит он это, образ у него такой, наверное. Деловито скрещивает руки на груди и губы поджимает. — Какой? — вяло интересуюсь, отпивая кофе из кружки. Спать хочется смертельно, а ведь мне еще и на учебу утром. Вернее, через 3 часа. Но ведь и договорить хочется. — Почему именно Аксель? Кругом столько девок. Да хрен с тобой, мужиков тоже полно, а ты всё за него цепляешься. — Тупой вопрос. Почему у тебя это именно Кейт? Кругом же столько женщин? Да и Ребекка у тебя тоже есть. Вот тебе и ответ. Просто Аксель… Он такой один, понимаешь? Такой вот он, что кроме него больше никто не нужен. Смотрю на него, и улыбка сама на лицо непроизвольно лезет. Он милый, он красивый, он совсем не похож на остальную общую массу серых и скучных людей, характер у него, вопреки твоему недовольству, чудесный, с ним не соскучишься. В общем, весь он такой беленький и пушистенький, прям крольчонок. Адлер глядит на меня как на идиота: — Ты опять членом думаешь, а не головой. Я тебе напомню, что он ко всему прочему очень вредный, постоянно шляется черт знает где, хамит и тебе, и мне, и учителям в школе (отчего оценки по многим предметам оставляют желать лучшего), а еще он очень любит давить тебе на жалость, потому что точно знает, за какие ниточки дёргать. Так что нихрена он ни белый и ни пушистый. — Перестань… — вздыхаю, опускаю взгляд в кружку с кофе. Как еще убедить его? — Лучше бы одумался, пока не поздно, и действительно нашел себе девушку… — Я пытался и не раз. Пытаюсь и до сих пор. Знаешь, если бы всё было так просто, то я бы так не маялся… — только я договариваю, как в дверном проёме появляется Аксель. Смотрит так растерянно, мнется с ноги на ногу, бубнит себе под нос что-то, что разобрать я не в силе. Весь такой милый, взъерошенный, заспанный. Ручками мнет краешек моей старой растянутой футболки, видимо, он в ней спал. Этот факт заставляет трепетать, я бы с удовольствием залюбовался, но сейчас меня больше тревожит то, что он мог услышать из нашего с братом разговора. — А… эм… — Аксель отводит взгляд и губу кусает. — Зря я всё-таки показался, да? — Аксель, ты подслушивал? — осторожно интересуюсь и жутко боюсь услышать положительный ответ. Ребенок мгновенно меняется в лице, серьезнеет и заявляет: — Вы реально придурки, если решили, что под ваш бубнеж можно спокойно спать. Я всё слышал. От и до, — младший подходит ко мне вплотную и наклоняется. — А еще, раз уж я всё равно спалился, то скажу: даже не вздумай искать себе девушку вместо меня. Мой мозг начинает работать на полных оборотах, подкидывать различные возможные ответы и развития событий на каждый из них. При этом меня угораздило выбрать самый тупой. Только открываю рот, чтобы ответить, но меня перебивает Адлер: — Вы оба что, совсем с ума сошли? Аксель затыкает его, ткнув прямо в лицо одним неприличным жестом руки. Получилось эффектно. Адлер действительно замолчал, поэтому мне пришлось продолжить. — Солнышко, послушай, даже если у меня появится девушка, она тебя не заменит, я о тебе буду заботиться не меньше, — с трудом собираю кучку мыслей хоть в какое-то предложение. Однако, кажется, делать вид, что я воспринял всё за простую невинную детскую ревность было более, чем глупо. — Ты совсем идиот? Тебе мало того, что намекать бесполезно, так и напрямую говорить тоже? — Аксель злится, и я тут же жалею, что решил ухватиться за последний жалкий путь отступления. — Ты не так должен был отреагировать… Мы же родственники, у нас не… — Аксель хватает меня за волосы на затылке и оттягивает их, вынуждая поднять голову и посмотреть ему в глаза. Они такие красивые, цвета янтаря. Смотрю в них и сдаюсь окончательно. — Ты про родство лучше бы члену своему рассказывал, а не мне. Ты даже не представляешь насколько мне наплевать на то, кем и кто мне приходится, — малой расплывается в улыбке, переползает мне на колени. Хватку на затылке ослабляет, пальцами зарывается в волосы, поглаживает. Мне на манер кота хочется замурчать и носом мелкому в щеку уткнуться, но я сижу и поглядываю в сторону Адлера, который сидит и взглядом дырку во мне сверлит, благо, что молчит. — Аксель… Это плохо кончится… — снова подаю голос, хотя уже очень неохотно. Руки опускаю ему на талию, раз уж выдается такая возможность. Аксель худышка, чуть-чуть сжать и, кажется, пальцы сомкнутся. Восхитительно. — Это ты плохо кончишь, если продолжишь ломаться… Как бы двусмысленно это не звучало, — пускает смешинку и снимает с меня очки, Кладет их на обеденный стол. — Ты ведь сам на меня запал, вот теперь и отдувайся. Гуся, смирись, у тебя нет выбора. Мелкий с максимально уверенным видом кладет свои руки на мои, а затем опускает их со своей талии прямо на ягодицы. При всем этом улыбается так заговорщески. Это возбуждает неимоверно, в очередной раз приходится ощущать себя грёбаным извращенцем. Этот ребенок сведет меня в могилу. Перевожу взгляд на Адлера, потом так же одним лишь взглядом указываю на дверь, намекая, чтобы он вышел. Брат всё понимает, шумно вздыхает, стукает по столу своей кружкой из-под кофе и встает. — И всё же характером пиздюк не в меня, а в мать. Жалкое зрелище, когда кто-то встает на твои же грабли, — высказавшись, Адлер уходит, после чего Аксель уточняет: — Если ты меня кинешь так же, как и он мою маму, ради какой-то блондинки по имени Кейт, то я тебе яйца оторву. — Договорились, — позволяю себе вольность, на пробу целую младшего в уголок губ. — У меня только один вопрос. Если ты обо всем знал и уж тем более был не против, то почему не сказал сразу? — Мне хотелось намекнуть! Я же не виноват, что ты тупой, как пробка. В конце концов, вот, надоело намекать, я и сказал напрямую. — А при Адлере зачем? Нам с ним еще в одной квартире уживаться как-то надо. — Просто он меня бесит. Хотелось нервы ему еще немножко помотать. — Бесёнок ты мой, — снова целую, на этот раз серьезнее. Аксель явно не против. Руками обвивает меня вокруг шеи, поцелуй углубляет. Как же давно я о таком мечтал. Всё бы отдал, чтобы навсегда остаться в этом мгновении.