*
Знакомство с Байроном было облегчением — настолько огромным, насколько Раэлль сама себе не представляла до того момента, как они разговорились и выяснили, что ни она, ни он подкатывать не собирались, и что оба чувствуют себя на этот празднике гетеросексуальности одинаково отщепенцами, находя в этом чувстве ироничное единение. Для остальных, кто не был близко знаком ни с Раэлль, ни с Байроном, они выглядели, должно быть, как одна из множество временно образовавшихся пар, что стало поводом для междусобойных, только им понятных шуток, и праздник Белтейна, бывший исключительно любопытным мероприятием, стал для Раэлль по-настоящему приятным времяпровождением. Это она тоже уяснила ещё во время человеческой школы — быть другим лучше вместе с кем-то, чем в одиночестве. Эбигейл и Талли с головой окунулись в праздник, напропалую флиртуя со своими избранниками, и Раэлль без зазрения совести проводила время с Байроном, со взаимно наигранной манерностью стукаясь бокалами и впоследствии даже выпив шампанское на брудершафт, из-за разницы в росте не сразу уловив, как это сделать, и едва не пролив всё на сидящих за соседним столом девушек. Обычно на сближение с людьми Раэлль было необходимо некоторое — зачастую довольно длительное — время, чтобы привыкнуть и притереться, убедиться в наличии достаточно значимых и обширных общих точек, а с Байроном оно вышло само собой спустя первый час, когда от обсуждения нарядов сокурсников они плавно подошли к разговорам о первых влюблённостях и осознании своей ориентации, перемежая их слишком громкими и привлекающими внимание комментариями по поводу праздника и взрывами хохота, который потом приходилось всеми силами давить и извиняться перед прожигающими косыми взглядами. Входить с кем-то в такой мгновенный контакт оказалось потрясающе, и Раэлль, привыкшая вкладывать огромное количество сил в выстраивание каких-либо, даже самых поверхностных взаимоотношений, поперхнулась слюной зависти ко всем, кому удавалось делать это с лёгкостью в первые пару секунд после знакомства, потому что впервые распробовала это с Байроном, и забыла на весь праздник о разговоре с Эбигейл и беспокойстве насчёт восполнения недостатка сил из-за неучастия в празднике. До наступления вечера. Воздух гудел от раздающихся со всех сторон стонов — разнотональных, надрывно-громких и скрипяще-гортанных, частых и задыхающихся и протяжных и почти мелодичных, а в одномоментности звучания они сливались в сплошную какофонию, постепенно раскаляющую воздух и делающую его густым. Раэлль смотрела на звёздное небо, смеялась и рассеянно отвечала на шутки Байрона, отчётливо ощущая, как этот чувственный воздух опускался на неё и окутывал с ног до головы, вводя в состояние почти полудремоты и полного расслабления каждой мышцы, поэтому миг, когда Байрон вдруг умолк, Раэлль пропустила и только повернула к нему голову, откликаясь на негромкое и осторожное, будто прощупывание почвы: — Раэлль… Они встретились глазами, и по-лисьи любопытно вытянутая шея Байрона и странное выражение его лица — поджатые напряжённо губы, расширенные зрачки и вскинутые в предсказании вопросительности брови — почти насторожили Раэлль, если бы она не была сморена насыщенным днём, искрящимся в голове шампанским и царящей вокруг плотной атмосферой секса. У Байрона дёрнулся кадык, когда он сглотнул, и Раэлль видела это как в замедленной съёмке — собственное сердце сразу отозвалось гулким ударом. — Мы можем пролежать так всю ночь, и я ни одной секунды не против, — пробормотал Байрон. Взгляд его сместился на губы Раэлль, скользнул на секунду чуть ниже и быстро, как-то суетливо и воровато вернулся к её лицу. Сердце Раэлль сделало ещё один гулкий на грани с болезненностью удар, а покоящаяся до того на животе рука напряглась, сжимая ткань пиджака — возникшим в неё напряжением Раэлль попыталась вернуть себе контроль, вынырнув из затопившей тело расслабленности. В сбивчивости речи Байрона угадывалось продолжение, с которым он не спешил, и это промедление пугало и одновременно раззадоривало. Язык у Раэлль свело нетерпеливым желанием поторопить его, однако в реальности слова напрочь отказывались выпихиваться из горла, так что она просто лежала и выжидающе смотрела на Байрона, который, заметавшись вновь взглядом, очевидно от этого занервничал больше. — Но ещё мы можем попробовать… В смысле, я абсолютно спокойно приму твой отказ, если что, но мне кажется, что мы могли бы попробовать тоже сделать это. — Сделать… сделать что? — моргнув, переспросила Раэлль и сама удивилась тому, что смогла произнести хоть что-то в ответ, хотя до того лишь тяжело стучащее сердце начало истерично заходиться, мешая даже просто дышать. — Я… я даже не знаю, Байрон, — выдавила она из себя и приподнялась на локтях, судорожно выдохнув и с силой прикусив губу — тупая боль помогала затуманенному сознанию возвращаться в реальность. Откуда-то из кустов, совсем рядом, невпопад раздался громкий женский стон — такой долгий и поднимающийся всё выше и выше, словно эта девушка сейчас переживала самый потрясающий оргазм в жизни, и вполне возможно, что так оно и было, однако в свете сказанного Байроном острым лезвием проехалось по ушам, как насмешка. Стремительно повернув голову в сторону стона, они оба несколько секунд всматривались в шелестящие кусты и деревья, но ничего не высмотрели — Раэлль и не старалась особо, прокручивая в голове слова Байрона и ощущая прокатывающиеся по ней волны то жара, то холода, потому что вопрос выбил из колеи. Должен был также отобрать чувство безопасности, зародившееся из их взаимного признания в незаинтересованности друг в друге, но, вопреки логике, Раэлль продолжала чувствовать себя комфортно рядом с Байроном и была, разве что, сбита с толку и смущена. Определённо смущена. — Ты же говорил, что девушки тебя не интересуют, — трава и листья под покрывалом зашуршали, когда Раэлль села и повернула голову к Байрону, недоумённо разглядывая его, который открыто смотрел в ответ. Губы его вздрогнули, разомкнулись и растянулись в широкой и абсолютно обезоруживающей улыбке. — Да, верно. Мне всегда нравились только парни, так что только с ними я и встречался, но… я совсем не против попробовать сделать это с тобой. Помнишь моё предложение помочь, если тебе захочется родить? Я сказал это не только в качестве делового предложения. В смысле, я сделал тебе это деловое предложение, потому что из всех ведьм, с которыми я когда-либо общался, только с тобой я чувствую себя так комфортно, будто мы знаем друг друга сто лет уже. Да и по моему опыту с парнями, из хорошей дружбы секс выходит не хуже, — засмеявшись, Байрон тоже сел и упёр локти в разведённые колени. Их с Раэлль лица опять оказались на одном уровне. — Я просто прикинул, что они все сейчас занимаются сексом и получают новые силы, а мы нет. Если честно, мне не хочется завтра быть отмудоханным на первой же тренировке, — Байрон со смехом покачал головой, и Раэлль не удержалась, хихикнув вместе с ним. Наступило молчание, с каждой новой секундой всё сильнее и сильнее обрастающее неловкостью, пока Байрон не заговорил снова: — Если серьёзно, то мне кажется, что нам правда стоит попробовать, как минимум чтобы не заморачиваться потом с восполнением пробела сил со своими подразделениями. Как максимум… Я действительно хотел бы из всех девушек на свете попробовать заняться сексом именно с тобой. Ты клёвая, как будто моя родственная душа, только в женском теле. Будь Байрон обычным парнем, Раэлль сочла бы последнюю фразу за безвкусный подкат. Только Байрон не был обычным парнем, поэтому его слова оказались трогательным признанием — по собственному опыту зная, как тяжело каждый день доказывать окружающим, а то и самому себе, что твоя ориентация не является шуткой или периодом, она понимала, насколько смелый с его стороны поступок сказать о готовности и желании переспать с ней, не говоря уже о том, что такое доверие к ней отзывалось теплом у Раэлль в груди. — Ты настолько уверен, что тебе не будет неприятно? — прикрыв глаза и выдохнув, спросила она. Голова обнаружилась фоново кружащейся от переизбытка кислорода — только в этот момент Раэлль осознала, что всё это дышала едва-едва, жадно втягивая носом воздух, который в итоге не доходил до лёгких и растворялся где-то по дороге, оставляя за собой удушливую неудовлетворённость и стиснутость грудной клетки. Раэлль спрашивала в то же время и саму себя, чутко прислушиваясь к тому, как отликнется на перспективу секса с парнем — с этим парнем — нутро. И поистине приключенческий предвкушающий трепет внутри, порхающий от груди к животу и обратно, подсказывал ответ, который Раэлль не то чтобы не нравился. Озадачивал, смущал, немного пугал — определённо, потому что за всю жизнь у неё ни разу не возникло тяги к парню и потому не было сомнений в тщетности любых попыток построить с ними отношения, а теперь появился Байрон, который не вызывал магнетической тяги, но и не отталкивал. С ним было… Спокойно. Комфортно. Приятно. Безопасно. Любопытно. Все эти слова, прежде считаемые Раэлль нейтральными и чуть позитивно окрашенными, вдруг оказались достаточными, чтобы счесть Байрона возможным партнёром в окружающем мире, на несколько часов до краёв заполненном сексом. — Не знаю, — честно пожал он плечами, запрокинув голову и смотря в небо, а Раэлль смотрела на его профиль, изучая его с новой точки зрения и стараясь сформулировать, находит ли Байрона симпатичным. — Но я всегда охотно приобретаю новый опыт, особенно если он обещает быть хорошим. А с тобой, мне кажется, он таким и будет. Ну, или мы сообразим, как сделать его хорошим, — усмехнувшись, Байрон повернул голову, глядя на Раэлль в ответ. — Мы всегда сможем прекратить и просто поваляться, если мне или тебе или нам обоим не понравится. Или приобретём новые силы, новый опыт и приятное время, если всё пойдёт как надо. — Ты настолько доверяешь девушке, с которой познакомился только этим утром? Вау, ничего себе, — иронично выгнула бровь Раэлль и следом же рассмеялась — на тело накатило расслабление, а к горлу подкатил всмаделишный интерес. — Мы просто в равных условиях, — подхватил Байрон и повернулся к ней, опираясь на одну руку, и от этого жеста, полного скрытой решительности, сердце Раэлль по новой тяжело скакнуло в груди, а смех умолк, оставшись лёгкой улыбкой, да и та постепенно истаивала, уступая место взволнованной серьёзности. — Так что? Ты хочешь попробовать? Имей в виду, за отказ обижаться не буду, честно-пречестно! Раэлль запрокинула голову, напоказ задумчиво мыча, и затем опёрлась на обе руки, пододвигаясь ближе к Байрону. — Да, хочу. Я тоже хочу попробовать заняться с тобой сексом. Уголки его губ дрогнули, приподнимаясь в улыбке, и вокруг глаз разбежались тёплые морщинки — от этой зашкаливающей искренней радости у Раэлль внутри ёкнуло и потянуло. Такой договорённый осознанный секс у неё был впервые в жизни, и волнение распространялось крупными, аж морозными мурашками по коже как перед первым сексом вообще. Несколько секунд они смотрели друг на друга и только, словно не провели бок о бок почти весь день и не успели заучить черты друг друга наизусть, хотя отчасти это и было правдой — впервые они смотрели друг на друга прямо и пристально, отыскивая в лице напротив привлекательные черты, чего не делали в начале знакомства в привычке не обращать внимание на представителей противоположного пола как на потенциальных партнёров. Взгляд Байрона первым опустился на губы Раэлль, а она задержалась взглядом на его невероятно длинных — почти девичьих — ресницах, прежде чем податься всем телом ближе, что расстояние между их лицами стало едва существующим, а синхронные вздохи ласково и щекотно задели кожу. В это мгновение Раэлль живо мерещилось, что она вернулась на несколько лет назад, когда о поцелуях только думалось в перспективе и только от этого в животе уже образовывалась волнительная пустота. Она видела, как сглотнул Байрон, скользнув языком по губам, прежде чем разомкнуть их и вытянуть шею, доводя жалкие остатки расстояния между ними с Раэлль до полного уничтожения, поцеловав её. Поначалу это было обыкновенное соприкосновение губ — тёплое, мягкое и сухое, ничего не обещающее и ни к чему не ведущее. Потом Раэлль приоткрыла рот, проводя самым кончиком языка по нижней губе Байрона, и остановилась, а он с секундой заминкой зеркально скользнул языком по её верхней губе, и от этой поступательности, точно они играют в шахматы и один за другим делают ходы, у Раэлль из живота к горлу поднялась пузырчатая волна восторга, потому что это рáвно, это честно, это обоюдно. Восторг подхлёстывал азарт, и Раэлль начала напирать: смяв губы Байрона, она прихватила губами нижнюю и оттянула, чтобы после плавно всосать её и с причмоком отпустить, отчётливо ощущая, как пожарно полыхают щёки и лоб. Разум напоминал, что это далеко не первый и не самый откровенный поцелуй из всех, что у Раэлль случались, но отчего-то сбивал дыхание и с толку он сильнее, чем какой-либо до. Судя по свистящим выдохам Байрона — для него было также. Всего на пару секунд или секунду или полсекунды они разорвали поцелуй, отдыхиваясь, будто пробежали марафон, а не по-подростковому угловато целовались, едва соприкасаясь — совсем нет — языками, и посмотрели друг на друга, улавливая каждый в глазах другого взбудораженный блеск. Стоны вокруг не утихали, а моментами и вовсе оглушительно и абсолютно бесстыдно подскакивали вверх, однако Раэлль и Байрона от них как отрезало, и собственное сбитое дыхание и заходящееся истерическим стуком сердцебиение звучало в десятки, в сотни, в тысячи раз громче. — Как тебе? — выпалила Раэлль, сжав руки в кулаки и скомкав в пальцах ткань брюк, а затем в наигранном возмущении пихнула Байрона в плечо, когда он вместо ответа рассмеялся. — Совсем не противно, — покачал он головой. — То есть никак или хорошо? — расправив решительно плечи, упёрла сурово руки в бока и вздёрнула подбородок Раэлль, однако сразу же сама засмеялась. На мгновение между ними повисла пауза — внезапно оглушающая своей тишиной, — внутри которой встреча взглядов ощущалась особенно неловкой, а затем они почти синхронно подались навстречу друг друга, остервенело сталкиваясь ртами и хватаясь друг за друга — ладони Раэлль легли Байрону на шею, притягивая его ближе и зарываясь попутно пальцами в его волосы, и уже через пару секунд она перекинула через него ногу, усаживаясь сверху, а руки Байрона уверенно легли на её бёдра, с шорохом оглаживая вверх от колен и обратно. Порывистый поцелуй вышел более страстным, и если раньше собственное сбитое дыхание звучало для них громче окружающего мира, то теперь вздохнуть они попросту не успевали, а единственным звуком стало тудумканье спятившего учащённого сердцебиения. Раэлль всегда думала, что в поцелуе с парнем найдёт разительное отличие от поцелуя с девушкой — естественно, не в сторону парня, — и в её мельковых попытках представить это всё именно так и получалось. Однако с Байроном не было ни отторжения, ни нетерпения поскорее закончить, ни ощущения вынужденности. Губы Байорна были немного суше, а рот менее податлив, и для привыкшей вечно вести Раэлль ощущающаяся в нём сила, не обусловленная магией, была чем-то новым и необычным. Руки Байрона, до этого практически благопристойно оглаживающие её бёдра и талию, вкрадчиво скользнули Раэлль под пиджак, горячо ложась на её не менее горячую кожу и словно отпечатываясь на ней — по крайней мере, по ощущениям Раэлль всерьёз подумалось о том, что следы его ладоней контурно останутся на её тело, точь-в-точь кричащее клеймо, что она всем лгала, годами заявляя о своём интересе исключительно к девушкам, но сейчас, когда они вплотную прижимались друг ко другу, не оставляя ни единого квадратного миллиметра воздуха между телами, это казалось важным в самую последнюю очередь. Переход поцелуев с губ на подбородок и шею оказался настолько естественным и гармоничным, что Раэлль только запрокинула голову и зажмурилась, подставляясь и расплавляясь от внутреннего возбуждённого возгорания. Мокрые поцелуи спустились с шеи на ключицы — кончик языка упруго обвёл выступающие косточки, и это стало финальной точки выдержки Раэлль, заставив вымученно глухо застонать через изо всех сил сжатые зубы и невольно сжать волосы Байрона на затылке. Его руки под её пиджаком скользнули вверх по спине и спустились обратно, чтобы вынырнуть после вынырнуть и перехватить одну-единственную пуговицу, сводящую полы пиджака вместе. — Можно? — выдохнул Байрон, почти преданно вскинув голову к Раэлль, у которой сил хватило лишь на быстрый кивок. Вечерний воздух был тёплым, но по коже скользнул зябко, как только Байрон выпутал пуговицу из петли и медленно развёл полы пиджака в стороны, уже фактически раздевая Раэлль, не надевшую под низ бюстгальтер, и теперь её и без того небольшая грудь, напрягшись от соприкосновения с воздухом, казалась ещё меньше — разве что заострённые бледно-розовые соски выпирали. Раэлль закусила губу — впервые за долгое время она испытывала смущение, раздеваясь перед кем-то. Возможно, потому что Байрон откровенно рассматривал её, склонив задумчиво голову к плечу, словно диковинку, и это было чем-то совершенно новым и непривычным. — На порно-звезду нисколько не похожа, да? — пошутила Раэлль, стремясь вывернуться из перетянувшей рёбра неловкости, и раздавшийся смешок Байрона успокоительным мёдом растёкся по внутренности. — Не люблю порно-стандарты, — пробормотал он, выгнув выразительно бровь, и шумно выдохнул, неторопливо проводя пальцами вверх по полам пиджака и останавливаясь на уровне плеч. Через паузку Байрон осторожно подцепливает пиджак и спускает его с Раэлль — она послушно вытягивает руки, помогая снять его, и на несколько секунд неприкрыто замирает, позволяя рассмотреть себя, а потом сама укладывает ладони на плечи Байрона, проскальзывая под его пиджак и также помогая его снять. Следом Раэлль хватает за пуговицы на рубашке, спешно расстёгивая их и удивляясь самой себе, что ни разу не запуталась в узких петельках. Когда последняя пуговица была высвобождена, у Раэлль от кончиков пальцев вверх до локтей пронёсся мандражный холодок. На первое поверхностное прикосновение тело Байрона не отличалось от любого другого — горячая бархатная кожа. Только у него не было девичьего мягкого живота и изящного изгиба талии — вплотную прижав к его торсу ладони, Раэлль почувствовала каменную твёрдость и рельефность пресса, плавно вздымающегося и опускающегося на вдохах и выдохах. Раэлль не могла не заметить, что от её прикосновений, даже таких невинных, только гладящих и изучающих, Байрон задышал заметно чаще. Это подстегнуло не останавливаться: провести плавно ладонями вверх, огладив такую же крепкую грудь, кокетливо царапнуть плечи и словно случайно задеть соски, пока руки спускались обратно к животу, слабо оцарапывая теперь внизу, у самой кромки брюк, и упиваясь своим влиянием на частоту вздохов Байрона, который, впрочем, не дал этому длиться долго и перехватил Раэлль за пояс брюк и ненавязчиво обвёл большим пальцем пуговицу на ширинке, после скользнув вниз и вверх по молнии, прежде чем взяться за язычок и расстегнуть. — Помни, что мы всегда можем остановиться, если что, — напомнил Байрон, прикрыв глаза — Раэлль успела заметить, как его подрагивающие ресницы отбросили тени на щёки — и прижался вновь губами к её шее, влажно целуя чувствительное место под подбородком и одновременно расстёгивая брюки Раэлль, чтобы сразу огладить кожу внизу её живота, прямо по кромке трусиков. — Так и скажи, что сам хочешь отступить, — усмехнулась она, даже не мотнув при этом упрямо головой, потому что от прикосновений и поцелуев, спускающихся всё ниже и ниже, с невероятной силой вело. Особенно, когда губы Байрона коснулись ложбинки между грудями, заставляя покрыться предвкушающими мурашками, а в следующую же секунду трепетно ахнуть от того, как раскалённо и мокро чужой рот накрыл её сосок, сперва попросту облизывая, а потом настойчиво посасывая, дразня ловким движением языка и прикусывая. Не успела Раэлль выдохнуть, как он переключился на другой сосок, и от зябкого соприкосновения уличного воздуха и слюны возбуждение новой, на этот раз более яркой, волной прокатилось по телу Раэлль, скручиваясь утробно ворчащей змеёй внизу живота — прямо между ног, где Байрон почти касался её, но ещё нет, и нетерпения напополам со жгучим любопытством нарастали. Будут ли его пальцы на её вульве ощущаться также, как женские? Насколько правильно будет ласкать её он, привыкший спать с парнями и не имеющий никакого практического понятия о женском теле и анатомии? Усилием воли заставив себя отстранить Байрона, Раэлль слезла с его бёдер и подрагивающими руками стала стаскивать с себя брюки — Байрон, точно на привязи потянувшийся следом и не позволяющий расстоянию между ними сильно разрастись, перехватил их у колен, и Раэлль закусила губы в попытке сдержать довольную широкую улыбку, приподнимая ноги и помогая ему. Воздух сразу похолодил промежность через ткань трусиков, и в этот момент Раэлль вдруг осознала, что полыхающий в ней огонь возбуждения был не только психологическим, а вполне реальным, пропитавшим её трусики смазкой, и этот факт смутил, будто был впервые, чем-то новым, запретным и стыдным, оттого взбудоражив только сильнее. Возбуждение смешалось с запоздалым страхом, когда Раэлль подняла глаза и прочла на лице Байрона вожделение — буквальное отражение того, что испытывала сама Раэлль, и видеть это в нём, то есть в первом мужчине в её сексуальной жизни, было странно и оттого несколько пугающе. На миг они просто замерли, глядя друг на друга. Потом Байрон осторожно просунул пальцы за края её трусиков, и дрожь в его руках стала физически ощутима, внезапно успокаивая Раэлль, ведь означала, что он переживает не меньше неё. Тогда она улыбнулась и подняла руку, погладив Байрона по щеке, подбадривая, и медленно приподняла бёдра, позволяя снять с себя бельё — последний барьер перед чужим жадным изучающим взглядом и чужими же руками, ещё ни разу не прикоснувшимися к ней откровенно, но находящимися на грани от. В открытости и откровенности, в неприкрытом вызове Раэлль всегда находила свою защиту, на опыте убедившись, что немногие люди не тушуются перед всамделишными наглости и уверенностью в себе, и поэтому, отведя немного голову назад и опираясь на локти, она переборола первый порыв прикрыться и, наоборот, раздвинула ноги, позволяя увидеть гладко выбритый лобок и аккуратно состриженные волосы на половых губах. Так сложилось, что ни одна из бывших партнёрок Раэлль не акцентировала внимание на внешнем виде её промежности, то ли в головокружительном влюблённости априори считывая его как привлекательный, то ли в порыве страсти не считая это чем-то значимым, поэтому и сама Раэлль об этом не задумывалась, останавливаясь на комфортном для себя варианте. Но сейчас ей вдруг стало важно и волнительно, чтобы с каждого ракурса выглядеть красиво, потому что Байрон едва ли был ослеплён возникшей всего за день почти книжной умопомрачительной любовью к ней, а ещё потому что она была первой девушкой у него, и оказанное доверие — оказанная уверенность, что у них может выйти отличный секс, вопреки всем опасениям и предрассудкам — отчаянно хотелось выдержать на уровне. — Выглядишь напряжённой, — пробормотал Байрон, уперев одну руку на уровне головы Раэлль и нависнув над ней, и бережно погладил тыльной стороной ладони по щеке. От подобной нежности и чуткости в груди щемило — Раэлль прикрыла глаза и вытянула шею, ластясь к руке, а в следующий миг уже с придыханием застонала, потому что рука Байрона перестала касаться её щеки и, щекотно проведя кончиками пальцев по её груди и животу, спустилась к промежности, поначалу просто накрывая её всей ладонью — горячей, сухой и по-мужски широкой, и даже это прикосновение ощущалось сумасводяще долгожданно для Раэлль, у которой, как осознала прямо в это мгновение, между ног аж зудело помимо того, что катастрофически сильно текло. Шумно выдохнув и сглотнув, хотя во рту всё казалось пересохшим от волнения, Раэлль медленно полностью опустилась на покрывало, не отводя от Байрона взгляда. Он же свой отвёл, выдавая смущение, и Раэлль показалось очаровательным, как порозовели кончики его ушей, когда она издала короткий стон, отзываясь аккуратное движение его руки, сперва только погладившей её промежность и потом раздвинувшей половые губы, притрагиваясь удачной безошибочностью пальцами к набухшему клитору и скользкому входу во влагалище. После первого же прикосновения рука Байрона замерла нерешительно, а взгляд передвинулся на губы Раэлль, точно ожидая подтверждения, что всё сделано правильно, и она не могла не издать невольный снисходительный смешок, шепнув: «Смелее». И Байрон робко дотронулся кончиками пальцев до её влагалища, собирая смазку, чтобы после провести ими вверх, опять проезжаясь по клитору и заставляя Раэлль застонать, чувственно выгнувшись грудью, а ногами ёрзануть по покрывалу, то сгибая в коленях, то выпрямляя. Обычно Раэлль не любила долгие расшаркивания в сексе, однако сейчас это чувствовалось самым верным вариантом — ни Байрон не знал, как обращаться с ней, ни Раэлль не знала, как обращаться с ним, и заданные с самого начала последовательность и поступательность удивительно поддерживали градус кипения возбуждения. Не просто заниматься сексом, а размеренно ласкать друг друга, выясняя самые чувствительные места и вылавливая каждый в другом неожиданные реакции, оказалось не менее волнующим и сексуальным, чем любые эротические игры. Пальцы Байрона тем временем обвели клитор по кругу, надавили на него и с натягом потёрли, после спустились вновь ко влагалищу, собирая ещё смазки и возвращаясь к клитору — он чутко улавливал, в какие моменты Раэлль особенно сильно вздрагивала, ёрзала и простанывала, и старался повторить те же самые движения, доставляя ей удовольствие. Вскоре Байрон опустился немного ниже, задевая губами висок Раэлль и бегло целуя в него, в то время как рукой уже уверенно двигал, уловив нужный ритм и теперь просто лаская Раэлль, пока громкость её стонов всё повышалась и повышалась, закончившись тем, что она вцепилась в Байрона руками и подбросила рефлекторно бёдра, кончая и замирая на несколько секунд в таком положении, дрожа всем телом и наслаждаясь жарким ощущением чужой ладони на своей промежности, чутко накрывшей её, хотя об этом и не просили. — Тебе понравилось? — прошептал Байрон, очевидно, сам не понимая, почему говорил шёпотом, и Раэлль издала лишь невнятный смешок, потому что не сразу смогла собрать весь калейдоскоп своих эмоций в конкретные слова и предложения. Ей было… странно. Хорошо и необычно, потому что тело открыто млело от наслаждения, а разум никак не мог догнать осознанием, что нашёлся парень, с которым ей стало любопытно заняться сексом и с которым это было хорошо. По крайней мере, было хорошо на уже имеющуюся координатную точку. — Вполне неплохо, — сыто облизнувшись, выдохнула Раэлль, не сумев удержаться от кокетливого лукавство, прекрасно при этом зная, что всё в ней — интонации, выражение лица, темп дыхания, расслабленная поза — говорило красноречивее любых слов о том, каково ей было. Взгляд пробежался изучающе по Байрону и остановился на выпирающей ширинке его брюк, в увлечённости и самотечностью ласк для Раэлль пока остающихся надетыми. Сердце застучало сильнее, отдаваясь гулким эхом в ушах. — Хочу тоже попробовать, — призналась Раэлль и, не дожидаясь ответа, резко толкнула Байрона в плечи, опрокидывая его на покрывало и теперь сама оказываясь сверху, уверенно взявшись за его ремень и вытаскивая его из пряжки. Хотелось сделать вальяжно и соблазнительно, но собственный интерес и понимание, насколько сильна степень возбуждения партнёра, заставляли торопиться, решительными движениями расстёгивая брюки и стаскивая из с Байрона сразу вместе с бельём. Раэлль услышала, как он громко сглотнул, очевидно, испытав облегчение, когда исчезло мучительное давление на пах, и улыбка, в которой смешались смущение и крайняя степень довольства, сама полезла на лицо. Прикусив с силой губу, Раэлль сделала глубокий вдох в попытке вернуть себе расшатавшееся от волнения самообладание и спустилась взглядом вниз по телу Байрона, пристально изучая незнакомый прежде в такой близости рельеф мужского торса, а вскоре решаясь и прикоснуться к нему, неторопливо и трепетно обводя широкую грудь и поджарый живот с каменностью отчётливо обозначенного пресса. Ближе к паху ладони Раэлль остановились, основаниями задевая гладко выбритый аккуратный лобок, и она быстро облизнула чуть шершавые губы, опуская взгляд на член и с почти научным интересом разглядывая его. Мышцы в руке резиново заскрипели, когда Раэлль потянулась и неловко, но при этом решительно обхватила его ладонью, замерев на первые несколько секунд, точно примеряясь, а после плавно провела по члену вверх и вниз, от головки до основания и обратно, как видела когда-то давно в порно, когда перебирала в раннем пубертате десятки видео одни за другими в стремлении определиться с тем, что привлекало и возбуждало. Байрон издал судорожный прерывистый вздох, и Раэлль улыбнулась, пробно сжав член в ладони, привыкая к его раскалённости и твёрдости, потом снова двинула по нему рукой, теперь уже не делая пауз и с каждой последующей секундой всё больше смелея в действиях, ведь сбившееся громкое дыхание и учащённо вырывающиеся стоны Байроны служили лучшим ориентиром. Раэлль предполагала, что ей может быть не по себе, неуютно и даже противно, однако, помимо некоторого стеснения за свои закономерные неопытность и неумелость, не испытала ничего, кроме подзуживающего любопытства и восторга от осознания, что, вопреки этим самым неопытности и неумелости, у неё получается делать приятно Байрону, будучи у него первой девушкой в плане секса. Повторно сжав член — на этот раз ближе к вершине, — Раэлль огладила большим пальцем алую головку, не заробев и с откровенным надавливанием проехавшись по ней, а сердце совершило радостный кульбит, когда мгновенным откликом раздался громкий — взахлёб — стон Байрона, в то время как сам он не сдержался и подался бёдрами навстречу руке Раэлль, будто выпрашивая больше ласки. И Раэлль охотно дала ему это: опершись свободной о землю и нависнув над ним, она стала активно надрачивать, не стесняясь экспериментировать и то ускорять, то замедлять движение, зажимать головку члена в ладони, размеренно прокручивая, и откровенно наслаждалась каждым стоном Байрона, подтверждающим, что она успешно для первого раза справлялась. Он кончил неожиданно, заставив Раэлль дёрнуться и рефлекторно зажмуриться, продолжая сжимать член. Сперма горячо и вязко залила ей руку, а несколько капель попало на предплечья и грудь, и Раэлль с удивлением обнаружила, что не испытала по этому поводу ни капли отвращения — стало до смешного неловко, что из горла помимо воли вырвался смешок, после чего она поочерёдно открыла зажмуренные глаза и медленно отпустила член, разминая ноющие с непривычки пальцы и одновременно следя за потёками спермы. — Извини, — запыхавшись, выпалил Байрон, привстав на локтях и с косой немного виноватой улыбкой посмотрев. — Да ладно, — передёрнула по-свойски плечами Раэлль и потянулась к краю покрывала, вытирая наспех о него руку — всё равно расходный материал, который по утру соберут лагерные уборщики. — Оказалось не так мерзко, как я всегда боялась с тех пор, как узнала, как именно кончают парни, — хмыкнула и неловко рассмеялась она, испытав облегчение, когда Байрон запрокинул голову и засмеялся в ответ. На мгновение, когда оба отсмеялись, повисла пауза, и у Раэлль под языком зазудело желанием спросить, хочет ли Байрон продолжить и пойти дальше или остановиться на этом, однако произнести вслух не решалась в не до конца испарившемся чувстве вины перед мифическим кем-то или чем-то, что решила добровольно лечь в условную постель с парнем. Румяное и покрытое испариной лицо Байрона с осевшим на нём выражением сытого удовлетворения в совокупности с его недавно оглушительными громкими стонами подсказывали, что ему также нравилось происходящее и что он наверняка не против продолжить, но противный тревожный голосок в голове упорно нашёптывал, что сейчас стоит ждать лишь благодарности за интересный опыт и торопливого сворачивания событий, потому что, должно быть, правильно, чтобы тот, кто всегда твердил о своей любви исключительно к своему полу, твёрдо оставался в этой непоколебимой позиции. — Ты чувствуешь какой-нибудь необыкновенный прилив сил, о котором все так восторженно верещали накануне праздника? — склонив голову к плечу, поинтересовался с улыбкой Байрон, и Раэлль встрепенулась, со сбивающим саму её с толку воодушевлением помотав головой: — Если только этот прилив сил не должен ощущаться, точь-в-точь натруженная рука, — прибавила, пофыркивая от смеха; сердце ёкнуло, когда Байрон резко подался вперёд, садясь и приближая своё лицо к лицу Раэлль. Усмешка не успела сойти с её губ и примёрзше осталась на них, в то время как сама Раэлль задержала дыхание и запрыгала взглядом от глаз Байрона к его губам, острым и выглядящими внезапно сексуально скулам, взмокшим кучерявым завиткам волос на висках, а потом сделала медленный вдох и тут же почти задохнулась в солоновато-мускусном возбуждённом запахе его тела. — Хочешь пойти дальше? — Байрон понизил голос, хотя объективной необходимости в этом не было никакой, и у Раэлль по груди эта деталь разлилась теплом признательности за соблюдение какой-то необъяснимо особенной интимности между ними двумя. Она кивнула практически без колебаний, финально остановив взгляд на губах Байрона, которые теперь казались совершенно бесстыдно-чувственных в своей чёткой очерченности галочки верхней и полноте — нижней. Раэлль схватилась за эту мысль, задержала и неторопливо обкатала внутри головы, примериваясь и кивая в итоге самой себе, принимая её, отзывающуюся в животе будоражащей дрожью. Тогда Байрон положил разгорячённую и тяжёлую ладонь ей на шею, притягивая ближе и прижимаясь поцелуем, и Раэлль не противилась ни единой секунды — только губы дрогнули, растягиваясь в невольной, абсолютно самовольной улыбке, а потом она охотно раскрыла рот, пуская его язык к себе и нечаянно клацая зубами в пылкости ответа, чтобы издать неловкий смешок прямо в поцелуй и сразу замычать, когда Байрон вместо того, чтобы отстраниться, только теснее прижался к её губам своими, взахлёб мокро целуя. Вскоре Раэлль стало невыносимо мало — сохраняющаяся во время поцелуя дистанция между их телами становилась всё более неуютной, и Раэлль первой придвинулась ближе, без стеснения усаживаясь к нему на бёдра и застонав от бархатного ощущения полувставшего снова члена плотно прижатым к её промежности. Байрон сразу, как продолжение механизма тела Раэлль, подхватил её под ноги, оглаживая вверх от колен к талии и увесисто устраивая одну руку у неё на пояснице, другую — между лопаток, прижимая крепко к себе, что вспотевшая кожа заскрипела, скользя друг по другу. Раэлль отчётливо чувствовала, как смялась мягкость её женской округлой груди, вжавшись в твёрдость его мужской, и столько зашкаливающей и превосходящей её физической силы будоражила, заставляя кровь всерьёз закипать. Челюсть начинала поднывать от затянувшейся продолжительности поцелуя, но остановиться Раэлль не могла себя заставить, и Байрон, судя по всему, тоже — было слишком сладко, слишком горячо, слишком восхитительно цепляться друг за друга руками и ногами, шаркая ступнями по покрывалу, ёрзая друг на и под другом, по-подростковому рвано и вместе с тем увлечённо потираясь разными частями тела друг о друга. Поддерживая её под спину, Байрон привстал на коленях — Раэлль моментально сцепила ноги у него на пояснице и засмеялась прямо в поцелуй, прикусив затем игриво его нижнюю губу и оттянув, а следующее мгновение уже оказалась лежащей навзничь, и поцелуй, наконец, разорвался. Байрон опёрся на руку, приподнявшись над Раэлль и обведя её лицо шальным взглядом, затем бесстыдно скользнув им ниже, а Раэлль расслабленно следила только за выражением лица Байрона в этот момент, и по груди разливалось паточное густое и приторное тепло от прозрачно читаемого на нём любования. — Никогда не думал, что женское тело будет вызывать во мне столько желания, — прерывистым посвистывающим полушёпотом признался Байрон, полукасанием проведя ладонью по боку Раэлль, поднимаясь от бедра к груди и накрывая её, чтобы плавно сжать, отпустить и снова сжать, отслеживая реакцию. А Раэлль не скрывала получаемого удовольствия: разомкнув губы в улыбающемся аханье на грани со стоном, она закатила глаза и запрокинула голову, открывая сильнее шею, которую Байрон тут же — ожидаемо — поцеловал прямиком под подбородком, где кожа была нежнее всего. — Никогда не думала, что подобные слова от мужчины в свою сторону будут настолько меня возбуждать, — прикусив губу и не открывая глаз, промычала Раэлль, и это было кристалльно-чистая правда, потому что она в буквальности чувствовала, как вздрагивали мышцы её влагалища, выплёскивая новую порцию смазки, а все внутренности заходились в дрожи восторженного нетерпения. Дыхания не хватало, и в мгновение, когда рука Байрона проделала обратный путь от её груди к бедру, мягко скользнув на внутреннюю сторону, почти касаясь промежности, Раэлль была искренне не против задохнуться от желания кончить — кончить именно с ним и от него. — Ты когда-нибудь уже… пробовала секс с проникновением? — сам едва успевая дышать, пробормотал Байрон и замер кончиками пальцев у её промежности, касаясь самыми подушечками, что было катастрофически невыносимо как невероятная близость и одновременно дальность желаемого. Вскинув руку по рту и с силой прикусив ребро ладони, Раэлль часто закивала, изнывая от силы горения возбуждения внизу живота, всепоглощающего и всесжирающего, похожего не нестерпимый зуд и предельную переполненность в одно и то же время. Байрон сглотнул — Раэлль открыла глаза и опустила глаза как раз в нужный момент, чтобы увидеть это, и его волнение тронуло, секундно защемив сердце нежностью, и рука первее мыслей — первее осознания — потянулась, укладываясь Байрону на щёку и поглаживая. Раэлль понятия не имела, хотела ли этим успокоить или приободрить его или ещё что-то, однако то, как Байрон замер и с заминкой повернул голову, мягко чмокнув её в середину ладони, стоило любой степени неопределённости. От места поцелуя разбежались мурашки и стало щекотно — Раэлль издала невольный короткий смешок и помотала стремительно головой в ответ на быстрый вопросительный взгляд. — Я скажу, если ты сделаешь мне больно, но, уверена, этого не будет, — заверила она и развела ноги, одновременно с этим громко выдохнув и проведя языком по губам, когда Байрон чуть переместился, устраиваясь меж её бёдер, и с плохо скрываемым волнением придержал член рукой, приставив его ко входу во влагалище. Упругое и влажное давление головки было таким новым, что у Раэлль перехватило дыхание, а в пояснице зародилась концентрированная пузырящаяся дрожь, заставляющая чисто рефлекторно приподнимать бёдра, напрашиваясь на продолжение этого соприкосновения. Выдох Байрона был таким громким, что Раэлль услышала его даже с расстояния между ними и улыбнулась, опуская на него взгляд, а голову склонив к плечу и зачарованно смотря. — Давай, не бойся, — подбодрила, нетерпеливо облизнув губы и скомкав в пальцах покрывало, и только после этих слов Байрон, наконец, полноценно вошёл в неё, сам содрогнувшись всем телом и уперевшись руками в землю по обе стороны от Раэлль, что она могла кожей ощутить его прерывистое учащённое дыхание. Впрочем, в момент, когда в неё скользнул член, Раэлль не замечала и не думала ни о чём, кроме как об этом изумительном ни с чем другим не сравнимым чувством тугой распирающей заполненности. Это не было похоже на проникновение пальцами, когда отчётливо ощущалось властвование одного человека над другим, а слова про оказаться в чьих-то руках приобретали особенное буквальное значение полной зависимости и подчинения. Сейчас же Раэлль себя и Байрона чувствовала равными даже несмотря на тот факт, что он проникал в неё — они были одинаково неопытными в сексе друг с другом, и новизна ощущений и осознания этих ощущений делала их абсолютно беззащитными друг перед другом и по-подростковому порывистыми и несдержанными. Переведя дыхание, Раэлль потянулась и обхватила Байрона за шею, притягивая к себе и отчаянно целуя, а потом в поцелуй же простанывая, когда он начал плавно двигаться, поначалу осторожно и медленно, точно боясь поранить, и постепенно наращивая темп по мере того, как улавливал в Раэлль отклик — в её выгибании тела навстречу, искренним вырывающимся стонам, обхватывании ногами его за талию, судорожному сокращению стенок продолжающего истекать смазкой влагалища и порывистым метаниям из стороны в сторону, потому что хорошо было настолько, что в некоторые моменты Раэлль мерещилось, что она попросту не сможет вынести этой накалённости ощущений. Байрон уронил голову ей на плечо, свистящим шёпотом предупредив, что долго не продержится и скоро кончит, и Раэлль вымученно улыбнулась, насколько в её перевозбуждении хватило сил, кивнув и шепнув, что он может это сделать — может кончить прямиком в неё, не переживая о беременности, потому что у ведьм есть свои привилегии в контрацепции. Вслух Раэлль не решилась признаться, но отчасти она даже хотела, чтобы Байрон кончил в неё и позволит испытать, каково это — не просто чувствовать кого-то внутри себя во время себя, а чувствовать часть этого человека внутри себя уже после. Встряхнув головой, что его волосы пощекотали ей шею, Байрон перехватил руки Раэлль и переплёл с ней пальцы, лишь после этого вжавшись вплотную и скользко своими бёдрами в её и кончив с зажмуренными судорожно глазами и распахнутым в беззвучном, точно на другой, более высокой и тонкой звуковой волне, стоне. Звук вырвался из его груди запоздало, с хрипом и обрывистостью, а вот Раэлль кончила громко: всхлипнула, вскинув бёдра навстречу последнему толчку, стиснула ладони Байрона до почти болезненного напряжения в суставах, и несдержанно передёрнула ногами, зажимая с силой Байрона между них и нечаянно ударяя его пяткой, хотя он, навалившийся на Раэлль всей тяжестью своего тела, едва ли это заметил. Стенки влагалища часто вздрагивали и горячо пульсировали в накатывающих одна за другой жарких волной длительного оргазма, а вязкое ощущение спермы внутри и тем более осознании этого факта заставляло Раэлль снова и снова вздрагивать всем телом, надрывисто всхлипывать и полувнятно повторять «Господи Иисусе» и «да». — Это было… было здорово, — облизнувшись, неловко кривовато улыбнулся Байрон, приподнимаясь над Раэлль на предательски подрагивающих руках, а она с трудом, катастрофически огромным усилием сфокусированным взглядом посмотрела на него и разомлело улыбнулась, согласно кивая, потому что не было ни единой доли силы, чтобы выдавить из себя слова. Обычно оргазм приносил Раэлль облегчение и опустошение, будто всё скопившееся возбуждение в момент разрядки выплёскивалось через края её тела и души, освобождая место и оставляя за собой странную смесь удовлетворённого вакуума внутри, а сейчас она чувствовала себя… насыщенно. Байрон пока не вышел из неё, сохраняя ощущение уютной наполненности, а когда таки осторожно выскользнул, неловко садясь на пятки и запрокидывая голову к ясному звёздному небу, восстанавливая ритм вдохов и выдохов, то Раэлль не почувствовала себя покинуто — в ней осталась его сперма, и в который осознание этого, то есть нахождения какой-то части Байрона внутри, пустило приятные мурашки по всему телу, в итоге собравшиеся внизу живота и потянувшие между бёдер как предупреждение о новой волне возбуждения, не успевшего ещё полноправно наступить из-за только что пережитого оргазма, но внушительно обещающего распространиться по всему телу, стоит только немного передохнуть. Раэлль давно — возможно, что никогда прежде — не чувствовала себя в одно и то же время настолько в контакте и настолько отдельно от своего тела. И это было бесподобно. И совершенно замечательно. Хотелось и раскинуться ногами и руками в разные стороны, и свернуться калачиком в позу эмбриона, обнимая себя за плечи или за колени или за всё сразу. Возможно, ей даже хотелось быть обнятой кем-то — быть обнятой Байроном, а затем снова почувствовать его в себе, и мысль о том, как он мог бы вновь войти в Раэлль, в какую-то особенную теплоту и бархатность её влагалища, заполненного его спермой, заставила неосознанно застонать, восторженно зажмурившись. Когда же Раэлль открыла глаза, то поймала на себе вопросительный и вожделенный взгляд Байрона. На краткий миг оба замерли, просто неотрывно смотря друг на друга, точь-в-точь готовые рвануть либо в разные стороны, либо друг на друга, совсем как животные. Потом Раэлль заставила себя сесть, зябко поджимая пальцы на ногах и рефлекторно сокращая влагалище, ощутив, как по бёдрам потекла стремительно остывающая и засыхающая на воздухе сперма, однако обращать особо внимание на это не стала, занятая гипнотическим зрительным контактом с Байроном. Она сглотнула — громко до неприличия и смущения, останься у Раэлль к этому моменту хоть капля смущения. А у неё не осталось. Грудь распирало прерывистым учащённым дыханием — казалось, что в любую секунду рёбра лопнут и осыпятся множеством осколков, и Раэлль понадобилось несколько мгновений, чтобы кое-как задышать ровно, утихомиривая возникший от перенасыщения кислородом гул в ушах. Судя по прикрытым глазам и судорожно раздувающимся ноздрям, а затем приоткрывающимся периодически в выдохе губам, Байрон был занят тем же — Раэлль замерла, наблюдая за ним. Сердце гулко стучало, да и кончики пальцев покалывало. Сосредоточенная взглядом на расслабленном лице Байрона, она сама не заметила, как потянулась к нему. Осознание пришло лишь в момент, когда пальцы коснулись горячего бедра Байрона, а сам он открыл глаза, вопросительно посмотрев на рефлекторно оцепеневшую, точно застигнутую на месте преступления, Раэлль. — Хочешь продолжить? — спросил хрипловато, дёрнув губы в усмешке. Раэлль с заминкой кивнула, и рука её, до этого лишь соприкасающаяся с бедром Байрона, легла на него всей ладонью и заскользила вверх, доходя до паха и обхватывая уже уверенно член, словно это не Раэлль всего час или полтора назад впервые в жизни прикасалась к нему. Громкий отзывчивый вздох Байрона заставил её улыбнуться, прежде чем размеренно провести по члену вверх и вниз, помогая ему затвердеть, а затем наклониться и пробно лизнуть головку. В начале вечера, да даже когда они только задумались о том, чтобы попробовать заняться сексом, Раэлль и подумать не могла, что ей захочется сделать Байрону минет — мысль казалась абсолютно дикой и отчасти пугающей, потому что если вопрос проникновения не был принципиальным и отличался лишь перспективными ощущениями, то оральный секс был куда более значительным препятствием. Однако теперь, когда она точно знала, что член ощущается приятно и вовсе не мерзко, что с ним она способна испытать оргазм, Раэлль захотелось изучить его всесторонне — в том числе узнать вкус, научиться ласкать ртом и языком настолько умело, насколько это возможно за имеющийся короткий срок. В конце концов, раз уж Байрон упомянул, что ему понравилось заниматься с ней сексом, то захотелось доставить ему максимум удовольствия — показать, что полученное наслаждение не является случайностью и совпадением удачных обстоятельств и моментов, а какая-то цельная заслуга Раэлль. Придерживая член одной рукой, а второй отведя назойливо лезущие в лицо и мешающие волосы, Раэлль стала старательно нализывать головку члена, обкатывая на языке смазку, вкус которой был знаком и не особо отличался от женской — вязко, пряно, солоновато. Улыбнувшись сама себе, она облизнулась и осторожно обхватила головку губами, посасывая её и примериваясь теперь к размерам и новым ощущениям, и остановилась всего на секунду, когда Байрон со стоном несдержанно опустил ладонь ей на затылок. Он не давил и не пытался направлять — иначе говоря, никак не мешал Раэлль осваивать новый опыт, и эта чуткость, сосредоточенная в горячей уравновешенной тяжести его ладони на её затылке, заставляла сердце биться чаще и разливала тепло по всему её телу, вплоть до кончиков пальцев. Прикрыв глаза, Раэлль провела рукой вниз по члену, спускаясь до основания, а рот раскрыла шире, неспешно начав заглатывать его и пока только привыкая к упругой заполненности и ощущению, как головка упирается в нёбо, чтобы позже скользнуть дальше, ближе к горлу, и быть сжатым им, когда Раэлль рефлекторно сглотнула и сразу же отстранилась, закашлявшись до слёз, а между губами и членом протянулась на секунду, почти сразу оборвавшись, ниточка слюны. — Ты в порядке? — отрывисто поинтересовался Байрон, и рука его, по-прежнему лежащая на её затылке, шевельнулась, ободряюще поглаживая — Раэлль передёрнуло неожиданным желанием зажмуриться и по-кошачьи приластиться к ладони, упиваясь этой заботой вопреки тому факту, что чувствовала себя потрясающе и на самом деле не нуждалась в утешениях, но получать их и ощущать себя важной и ценной было слишком хорошо, чтобы удержаться. Сглотнув, Раэлль запрокинула голову и повернулась, потеревшись щекой о ладонь Байрона и улыбнувшись расслабленно: — Я скажу, если что-то изменится, а пока просто заткнись и получай удовольствие, хорошо? Было бы ложью сказать, что Раэлль сама получала от минета безусловное удовольствие, потому что чем дальше, тем сильнее ныла челюсть и затекала склонённая шея, но этот дискомфорт практически полностью перекрывало сладкое осознание, что она успешно справлялась с тем, что делала впервые в жизни — об этом свидетельствовали становящимися всё более и более громкими и искренне-обрывистыми стоны Байрона, а ещё его рука на затылка Раэлль, когда он то судорожно сжимал её волосы в кулаке, то съезжал ладонью ей на шею и дрожаще поглаживал самыми кончиками, точно щенка хвалил. У Байрона спазмически вздрагивал живот, подсказывая каждый раз, когда он оказывался максимально близко к оргазму, и Раэлль поймала в один момент себя на чувстве упрямого и головокружительного азарта в стремлении заставить Байрона кончить. Обхватив для удобства его бёдра и невольно оцарапывая их каждый раз, как он несдержанно начинал ёрзать, Раэлль зажмурилась до слёз и активнее задвигала головой, насколько хватало сил, то и дело прижимая языком головку члена и собирая с него малейшие выступления смазки, чтобы потом с нажимом несколько раз проехаться по углублению уретры, вышибая из Байрона восторженные почти всхлипы. Естественно, долго он под таким напором не продержался и, вскинув свободную руку ко рту и закусив остервенело костяшку пальца, вздрогнул всем телом, изливаясь прямиком в рот не успевшей выпустить член Раэлль. Зажмурившись, она поперхнулась и резко отстранилась, прижав тыльную сторону ладони к губам, на которых выступила сперма, потёкшая вниз по подбородку. Тяжело дыша, Раэлль усилием сглотнула — было видно, как вздрогнуло горло. Затем она обвела языком губы, слизывая быстро застывающую на них сперму, и стёрла потёки с подбородка, слизывая потом и их с руки, а взгляд не торопилась поднимать на запыхавшегося Байрона, который, судя по прерывистому свисту, хватал воздух губами. — Понравилось? — коснувшись кончиками пальцев своих заметно покрасневших и припухше гудящих губ, уточнила Раэлль, посмотрев, наконец, на Байрона, и мгновенно осеклась, потому что по румянцу на его щеках, часто вздымающейся и блестящей от пота груди и откровенно поплывшему замутнённому взгляду читался абсолютно чёткий ответ: понравилось и ещё как. — Мне понравилось, какой ты на вкус, — Раэлль боялась, что голос её таки задрожит от накатившего смущения, но этого не произошло. Более того, вышло достаточно горячо, чтобы глаза Байрона сверкнули, а сам он рывком, неожиданным для только испытавшего оргазм человека, переместился к Раэлль, обхватив её лицо ладонями и впился в губы беспардонно глубоким поцелуем. — И правда неплохо, — с ухмылкой заключил он прямо в приоткрытый от внезапности и полностью податливый рот Раэлль, которая замерла с широко распахнутыми глазами и видела, как между бровей Байрона пролегла морщинка, а ресницы трепетали, пока он её целовал. Облизнувшись и шумно выдохнув, что воздух пощекотал щёку Раэлль, Байрон погладим её большими пальцами по щекам и признался: — Я тоже хочу попробовать тебя. В груди что-то дрогнуло и потянуло от этих слов, которые Раэлль слышала далеко не впервые, однако именно от Байрона они были какими-то удивительно трогательными. Возможно, потому что в голове она продолжала держать мысль о том, что они с Байроном друг у друга первые партнёры противоположного пола в многочисленной череде бывших исключительно парней и исключительно девушек, поэтому подобное признание приобретало особенный вес, ведь у них не было причин врать друг другу в попытке не обидеть настоящего или потенциального возлюбленного. Улыбнувшись, Раэлль накрыла одну руку Байрона своей, прижав на мгновение её плотнее к своей щеке, а потом отняла и, придерживая за запястье, заставила опустить себе между бёдер, накрывая промежность. — Тогда вперёд, если правда хочешь. Байрон не заставил долго себя ждать и действительно, выдержав несколько секунд прямого зрительного контакта с Раэлль, съехал вниз, устроившись между её готовно разведённых ног и погладив щекотными лёгкими прикосновения внутреннюю сторону бёдер. Раэлль опёрлась на руки и откинула голову, тихо застонав уже от этих мягких ласк — впрочем, это было закономерно, учитывая то, какой возбуждающий эффект оказали стоны Байрона во время минета, подпитывающие самолюбие, да и осознание собственной власти над ним и возможности довести его до оргазма будоражили. Мысль о том, что внутри её влагалища по-прежнему есть часть его спермы, что она держала его сперму на языке и проглотила с искренним собственным желанием это сделать и что теперь Байрон будет ласкать её языком и чувствовать её смазку на вкус — всё множество этих мыслей сливались в единое сводящее с ума возбуждение, от которого под кожей распространялся нестерпимый зуд, от которого одного казалось возможным кончить, поэтому когда Байрон только прижался губами к её промежности, выцеловывая сверху вниз половые губы, Раэлль уже всхлипнула от восторга и зажмурилась. Стоило ему раздвинуть их двумя пальцами и медленно провести языком по вульве, обводя напряжённым кончиком клитор, а затем плавными, точно лакающими, движениями пройтись по нему, как Раэлль совсем поплыла и опёрлась уже на локти, опустив на Байрона мутный взгляд и дыша через приоткрытый рот. — Ты неплохо справляешься для новичка, — с невольным ехидством отметила она, не стремясь задеть, но беззлобно по-дружески подтрунить, как делали они весь прошедший день. Кожей Раэлль почувствовала его смешок и расплылась по покрывалу, шаркнув несдержанно ногой, когда Байрон в отместку скользнул языком прямо по входу в её влагалище, но не толкнулся в него, а только поддразнил размеренными касаниями вокруг преддверия. Стопы свело сладкими судорогами, а стиснувшие покрывало ладони повлажнели — Раэлль не отследила, как повела бёдрами, приподнимая их навстречу чужому рту и изнывая от нетерпения ощутить прикосновения языка к вульве более ярко. Байрон не делал куннилингус как-то особенно классно — с чисто технической точки зрения, — но с ним было настолько комфортно, что Раэлль не стеснялась издаваемых ею звуков, не зажималась в попытках укрыться от чужого изучающего взгляда и не секунды не думала о том, что к ней есть какие-то ожидания, выутюженные опытом стандарты. Раэлль просто получала удовольствие. В том, чтобы быть у кого-то первой, есть свои плюсы. Байрон не стал долго её мучать и вскоре перешёл к размеренным и настойчивым ласкам, неловко, но крайне старательно и интенсивно отлизывая Раэлль, и чётко сформулированное осознание этого энтузиазма, когда он помогал себе пальцами, то раздвигая по новой половые губы, то потирая клитор, пока язык был занят ласками входа во влагалище, вызывало в теле Раэлль всплески почти реального электричества, пронзавшего каждый миллиметр её кожи и мышц и подстёгивающего возбуждение. — Выше!.. — выпалила она, выгнувшись грудью вперёд и стянув покрывало к себе, а Байрон перехватил её за бёдра, не позволяя взбрыкнуться от переизбытка чувств и заехать нечаянно коленом ему в челюсть. Рассмеялись они практически в унисон, и смех Байрона пощекотал колыханием воздуха промежность Раэлль, отчего вдоль позвоночника у неё пронеслась волна мурашек — пронеслась, пережав рёбра и заставив поперхнуться стоном, и спустилась обратно к тазу, стянув и без того жарко томящийся там возбуждённый узел в невозможность терпеть. И Байрон без малейшей замешки послушно передвинулся выше по вульве, накрывая клитор ртом и посасывая его, в то время как сложенные вместе два пальца огладили влажный вход во влагалище и аккуратно скользнули в него, дополнительно лаская Раэлль изнутри. В ушах зазвенело, в глазах потемнело — на мгновение, когда всё тело свело одной мощной судорогой, а между бёдер особенно сильно повлажнело, Раэлль всерьёз поверила, что скончается. Во всех смыслах. Дыхание восстанавливалось порционно, то есть множеством мелких, частых и надрывистых, похожих на всхлипы, вдохов и выдохов. Закрыв глаза и прижав кулак к груди, Раэлль поджала ноги, чутко слыша, как зашуршал покрывалом Байрон, отстраняясь и бережно касаясь её подрагивающих бёдер, показывая, что рядом. Затем он и вовсе лёг около Раэлль, нежно поглаживая её вдоль всего тела — по шее и ключицам, проведя из стороны в сторону и огладив плечи, дальше спустился к груди, миновав чувствительные соски и невинно спустившись к животу, чтобы начать выводить на нём бездумные хаотичные узоры. Спустя некоторое время, когда бьющая тело дрожь унялась, Раэлль открыла глаза и повернула голову к Байрону. Они встретились взглядами — ни один не спешил отводить свой, хотя после произошедшего впору стыдиться даже повернуться в сторону друг друга, а они заворожённо и распахнуто смотрели глаза в глаза. Потянулись друг ко другу тоже синхронно, разорвав зрительный контакт лишь когда встретились губами в несколько несуразном, судорожном и вместе с тем катастрофически пылком поцелуе. Возможно, до этого момента их сдерживало неполное познание друг друга. Теперь, когда они знали, каково и как касаться друг друга руками и ртами, и тем более знали, каково и как сливаться воедино, то рефлекторно царящие в их телах нервозность и напряжение растворились — попросту сгорели до отсутствия пепла в огне страсти. Раэлль закинула на Байрона ногу, замычав в поцелуй и почти всерьёз укусив его за язык, а Байрон крепко перехватил её за бедро, перевернувшись на спину и утянув за собой, так что теперь Раэлль сидела на нём верхом, и это вынудило их разорвать поцелуй, вновь посмотрев друг на друга под аккомпанемент громких сбитых вздохов. Обе ладони легли Байрону на грудь, обводя всё ещё малознакомый рельеф, и когда пальцы проехались по соскам, то Байрон — очевидно, невольно — издал короткий проникновенный стон, от которого Раэлль прямо повело, и она машинально ёрзанула у него на пахе, сразу же ощутив, как отзывчиво окреп под ней член. Подобная чувствительность их тел друг ко другу была такой потрясающе эротичной. Заведя руку назад и обхватив член ладонью, Раэлль несколькими движениями помогла ему окончательно затвердеть, после чего приподнялась на ослабело после недавнего оргазма подрагивающих коленях и плавно насадилась, откинув голову и глухо застонав. Поза была новой и проникновение c ней ощущалось иначе — глубже и полнее, Раэлль словно распирало изнутри, что вместе с каждым движением казалось, что её в любое мгновение попросту расщеплет на множество лоскутов. По губам скользнула улыбка, когда руки Байрона поддерживающе легли на её бёдра, помогая активнее подниматься и опускаться на члене, и от буквальной полноты новых ощущений хотелось в голос выть или даже расплакаться. Звуки чужих стонов, доносящиеся со всех сторон и на промежуток увлечённости Раэлль и Байрона друг друга исчезнувшие из поля зрения, теперь обрушились на них оглушительной громкостью, и стоны Раэлль и Байрона, звучащие в унисон друг другу и каждому движению, гармонично вплетались в них, наполняя каждую клеточку их тел энергией — той самой, о которой с трепетом и предвкушением переговаривались их товарищи в течение всего дня. Когда Раэлль захлебнулась очередным стоном из-за близости оргазма, то ладони Байрона до боли стиснули её бёдра, и в следующую секунду они поменялись местами — лопатки и затылок Раэлль ударились о землю, а Байрон навис сверху и, перехватив её руки и прижав их, и теперь он двигался, глубоко и решительно толкаясь в неё, перехватив себе всю инициативу. Оргазм вышел таким ярким и сильным, что у Раэлль взаправду брызнули слёзы, в то время как ноги, рефлекторно закинутые Байрону на пояс, свелись судорогой, буквально зажимая его между собой. Горячность выплеснувшейся внутрь неё спермы, когда с секундной заминкой Байрон кончил вдогонку, заставила Раэлль выгнуться всем телом и заскулить на высокой тональности. Несмотря на невозможность сделать глубокий вдох и возникшее из-за того головокружение, Раэлль чувствовала такое же тяжёлое дыхание Байрона в районе своей шеи и знала, что они не остановятся на этом. По крайней мере, она останавливаться не хотела. Она потеряла счёт тому, сколько раз они сплетались телами, вжимаясь друг в друга каждым изгибом после небольших передышек, точно специально были вылиты из идеально совпадающих форм: Раэлль взяла своё и всё-таки оседлала Байрона, кончив верхом на нём, а потом они вновь занялись оральным сексом, улёгшись вальтом, что Раэлль было удобно развернуться на Байроне, перекинув осторожно ногу через его голову, и хотя заглатывать член в такой позе было не сильно удобно, но она упорно старалась и получала огромное наслаждение от самого факта, что может вызывать в Байроне такие сильные и громкие реакции, как получала удовольствие от того, что одновременно он отлизывал ей, заставляя то и дело прерываться в минете для стонов, тем самым растягивая удовольствие для них обоих. Дальше была синхронная мастурбация друг другу — уловив особенный кайф в одномоментном оргазме, они стали стремиться найти максимальное количество разнообразных поз, чтобы испытать его во всей многогранности возможности, и где-то в этой точки Раэлль потеряла счёт тому, как много раз её тело содрогалось в разрядке, а удовольствие густым теплом растекалось в каждый кончик её пальцев, пронзая едва ли не до ногтей. Потеряв счёт оргазмам, она также потеряла счёт времени. Захваченные восторгом и почти подростковой жадностью до новых ощущений, они не смогли отследить момент, когда запас сил стал сходить на нет, поэтому отключились они в объятиях друг друга, тяжело дыша и даже не пытаясь расцепиться, потому что сил не осталось ни на единую долю.*
Тело ныло — вернее сказать, изнывало, — словно после интенсивных несколькочасовых тренировок, и Раэлль вымучено застонала от этого ещё до того, как заставила себя открыть глаза. Пошевелиться казалось смертельным номером, однако утреннее солнце настолько бесстыдно ярко светило прямо в лицо, что продолжать спать было никак невозможно, и Раэлль с повторным стоном открыла глаза и потянулась потереть их. Да так и застыла, на миг перестав даже дышать, пока рассматривала находящееся предельно близко к ней лицо Байрона. Воспоминания прошедшей ночи, до этого момента погружённые вглубь сознания после беспробудного от усталости сна, теперь разом нахлынули на неё, заставив щёки и уши гореть, а сердце — заходится пронзительной до боли трелью. Мысли судорожно заметались из стороны в сторону: Раэлль попыталась вспомнить, куда именно они бросили одежду, а затем, чертыхнувшись на хаотичность ночной и слишком возбуждённой для какой-либо аккуратности версию себя, она попробовала прикинуть, как встать, чтобы не разбудить при этом Байрона и не встречаться с ним взглядами, потому что было неловко. Сглотнув, Раэлль крайне осторожно приподнялась на локте и пробежалась взглядом по сторонам, а как только заметила валяющиеся ближе всего к ней трусики и потянулась к ним, то поперёк её талии тут же легла тяжёлая рука Байрона, а его наполненный теплом и улыбкой голос произнёс: — Далеко собралась? На другой конец света, если это поможет избежать жгучего чувства стыда. Раэлль, разумеется, не стала говорить об этом вслух. — Уже утро. Нас, наверное, ждут, — кашлянув, чтобы охрипший за ночь голос восстановился, пробормотала она и снова потянулась за трусиками, но рука Байрона не сдвинулась с её тела ни на миллиметр, сковывая свободу движений. — Всё в порядке? — настороженно уточнил Байрон и тоже приподнялся, пытаясь заглянуть Раэлль в лицо, а она упрямо отворачивалась, боясь заглянуть ему в глаза, потому что сама находилась в полном смятении от собственных противоречивых чувств. На первом месте, вне всяких сомнений, было смущение, а за ним следовала всеобъемлющая растерянность, потому что несмотря на то, что их совместная полная секса ночь казалась наваждением, Раэлль о ней ни капли не жалела, и это до жути пугало, потому что влекло за собой целый пересмотр привычной картины мира. — Да, я просто… — начала она и запнулась, нервно заправив волосы за ухо. Стоило Раэлль опустить руку, как к её щеке нежно прикоснулись пальцы Байрона, поглаживая, чтобы после спуститься к её подбородку и мягко, но вместе с тем настойчиво развернуть за него, заставляя посмотреть на Байрона. — Стыдно, что переспала со мной? — с катастрофически всеобъемлющим пониманием уточнил он, и Раэлль захотелось заплакать, потому что слово «стыдно» определённо не подходило к описанию её чувств, но по самому ощущению было схожим. — Я просто не знаю, как вести себя после такого. Типа… Мне понравилось. Честное слово, это было потрясающе. Больше, чем потрясающе. Но при этом я чётко понимаю, что по-прежнему не по парням. Будто ты какое-то мистическое исключение, — в конце своей торопливой и сбивчивой коротко речи Раэлль издала смешок и, наконец, подняла глаза на Байрона, хотя это было чересчур открыто и смело. Раэлль натолкнулась на расслабленную улыбку, и это сбило с толку. — Удивительно, что ты сумела самым точным образом выразить мои чувства на этот счёт. Сердце пропустило удар, а на губы полезла донельзя довольная улыбка. В конце концов, Раэлль не сдержалась и рассмеялась, откинувшись обратно на покрывало и зажмурившись. — Но мы не встречаемся, — постепенно перестав смеяться, заметила она ровным тоном, с изумлением обнаружив, что взаправду чувствовала себя совершенно спокойно, произнося эти слова. — Безусловно. Просто классный секс, который можно было бы когда-нибудь повторить, — кивнул Байрон, и на этот раз они засмеялись уже вместе. Напоминало безумие, но оно им удавалось. Повалявшись немного и придя в себя, они стали собираться, ведь их действительно ждали товарищи: одежду искали вместе и надевали друг на друга, отпуская шутки и дурачась, как было весь прошедший день, разве что теперь у них была общая тайна, согревающая грудную клетку и заставляющая то и дело улыбаться в пространство, возвращаясь мыслями в произошедшее. Даже к месту общего сбора они пошли, не сговариваясь, вместе, и если поначалу их руки просто мельком задевали друг друга, то потом они незаметно соприкоснулись ладонями и переплелись пальцами, полноценно идя держась за руки. Впрочем, длилось это недолго — до выхода на дорогу, по которой удачно плелись в обнимку Эбигейл и Талли. При виде подруг Раэлль вздрогнула и рефлекторно отдёрнула руку, сразу же испытав укол совести, однако Байрон, когда она скосила на него глаза, выглядел таким же смущённым и ничуть не расстроенным, что позволило Раэлль немного выдохнуть и улыбнуться, выходя навстречу подругам. — Вижу, и у тебя ночка прошла не зря? — хмыкнула Эбигейл, обведя растрёпанные волосы и смазанный макияж Раэлль по-инспекторски пристальным взглядом. Талли только хихикнула — выглядела она также, из чего Раэлль сделала вывод, что они квиты. — А ваши кавалеры где? Так быстро покинули вас? — беззлобно, скорее по привычке, отбрила она. — Вон, впереди, — кивнула Эбигейл куда-то за спину Раэлль, и когда она обернулась, то действительно увидела немного впереди по дороге троих парней, которые время от времени оборачивались на девушек, а как увидели Байрона, то активно замахали ему. — Байрон, ты идёшь? — окликнули его товарищи, остановившись, а Байрон продолжал стоять вместе с Раэлль, Эбигейл и Талли, поджав губы и не отрывая глаз от Раэлль, которая отчётливо ощущала на себе пристальные прожекторные взгляды подруг и одним только усилием воли заставляла себя не ёжиться под этим пристальным вниманием. — Тебя ждут, — сглотнув, намеренно приосанилась она, кивнув в сторону замерших в отдалении парней и лишь на этот миг скользнула взглядом за спину Байрона, чтобы после вновь посмотреть ему в лицо и задержать дыхание, когда сердце пропустило удар, потому что он сделал широкий уверенный шаг в сторону Раэлль, сокращая расстояние между ними. В этот момент стало неважным — совершенно незначительным — то, что на них смотрели сразу несколько пар внимательных и жадных до новостей о чужой личной жизни глаз. Разумом Раэлль прозрачно осознавала факт того, как противоречиво, почти скандально они с Байроном будут выглядеть для окружающих, если тёплым прощанием дадут подтверждения молчаливым предположениям друзей о том, что было между ними ночью. С другой стороны, она также понимала, что это утро может быть едва ли не последним разом, когда они видятся, и мысль позволить последнему шансу на близость выскользнуть прямо из пальцев причиняла Раэлль нестерпимую боль — настолько мучительную, что из душевной грозилась переквалифицироваться в физическую. Байрон как будто прочёл это в её взгляде, выражении лица, положении тела или беззвучном полушевелении губ — в любом случае, он сделал второй шаг, превращая оставшуюся между ними дистанцию в абсолютное ничто, обхватил лицо Раэлль обеими руками, вынуждая её привстать на носочки, и порывисто поцеловал, не стесняясь смять её губы, жадно прихватив и прикусив, и толкнуться языком между них, целуя бесстыдно взасос, и Раэлль охотно обняла его за шею обеими руками, закрыв глаза и отвечая также пылко, если даже не более, только в момент этого поцелуя действительно поняв, насколько нуждалась в нём. Они оторвались друг от друга под смех товарищей и новые оклики, мол, хорошее представление, но пора бы сворачиваться, пока автобус колледжа не собрался и не уехал без них. Когда затёкшие ступни опустились на землю, Раэлль испытала облегчение, хотя в груди тянуло недовольством и необычным преждевременным скучанием. Байрон, выпрямившись и, очевидно, тоже выдохнув, что спина перестала быть скрюченной, заправил ей за ухо прядь растрёпанных волос и напоследок погладил по щеке, прежде чем развернуться и броситься догонять товарищей, крикнув через плечо: — Никогда не забуду этого! Эбигейл и Талли зажали засмеявшуюся Раэлль с обеих сторон, стоило Байрону вместе с другими парнями скрыться из виду, и пихнули её в бока, заставив охнуть и привычно заворчать. — И что это было, подруга? Сменила сторону? — хмыкнула ехидно Эбигейл, а у Раэлль не было сил огрызаться, так что она просто пожала плечами: — Новый опыт. Это всегда полезно, верно? — Пожалуй, — удивила всех неожиданным покорным согласием Эбигейл, также посмотрев вслед Байрону, а спустя пару секунд засмеялась и уронила голову на грудь, покачав ею: — Идём уже на завтрак, а. Я умру, если после своей бурной ночки не поем как следует! Смеясь и переговариваясь по пустякам и иногда — о прошедшей ночи, они направились в сторону учебных корпусов.