Отто.
— Где Октавиус?! — Озборн в панике бросился к шлему, надеясь услышать ответ. — Что с ним?! Сейчас, когда было так много вопросов и никаких ответов, Гоблин решил оставить его. Он всегда поступал именно так, жадно забирая самые ценные воспоминания и пряча их в недрах подсознания. Озборн с отчаянным криком выбросил шлем подальше от себя и закрыл грязное исцарапанное лицо дрожащими руками. Дыхание снова перехватило, конечности начали деревенеть, а паническая атака была не за горами. — Всё хорошо, тебе просто нужно выбраться отсюда. Всё. Хорошо. Повторяя это как мантру, Норман медленно спустил ладони ко рту и растерянно осмотрелся, заметив глайдер в десяти метрах от себя, однако с попыткой подняться на ноги Озборн ощутил сильную колющую боль в правом боку и рухнул на землю. Броня в этом месте вовсе отсутствовала, а фиолетовый подоспешник был продырявлен и практически припаян к обгоревшим мягким тканям. — Спокойно. Дыши, Норман. Насчёт пять. Вспоминая, как его успокаивал Октавиус, Озборн прикусил нижнюю губу и всё же поднялся с земли. Мысли об Отто успокаивали. Сначала Норман подобрал шлем, поскольку помнил, что в нём находится панель управления, а затем похромал к глайдеру, надеясь, что аппарат ещё годен для полётов. Озборн лишь сейчас понял: он никогда не пользовался им в адекватном состоянии. — Да где же я… Норман с некоторой опаской надел шлем и активировал панель управления. Из-за сильного удара на экране были сплошные помехи, поэтому предупреждение «местоположение определить невозможно» вызвало у Озборна очередную вспышку гнева. Сняв шлем и снова выбросив его на землю, Норман агрессивно стряхнул с глайдера куски кирпичей, землю и ветки, попутно вспоминая, как им управлять. Уму непостижимо, он же лично проектировал его. — Тебе помочь? Озборн на секунду замер и опустил прищуренный взгляд на шлем, поймав себя на мысли, что за всю свою жизнь впервые так ждал появления Гоблина. Однако он напрасно надеялся получить ответы, а не очередные шарады. — Что с Октавиусом? И где мы были? — Позже ты всё узнаешь, и ещё спасибо мне скажешь. Кстати, вы весьма мерзко обжимались этой ночью. Будь я в отдельном теле, меня бы точно вырвало. — Ты ответишь или нет? — И что ты в нём нашёл? — Не твоего ума дело. — А, понял! Всё дело в высоком интеллекте и его необъятной доброте! — Теперь можешь заткнуться. — А ещё в щупальцах. Согласен, они выглядят сексуально. — Боже. Норман постепенно стабилизировался, понимая, что это удалось сделать благодаря короткой глупой перепалке со своим альтер эго. Со стороны он однозначно выглядел безумцем. Теперь можно было выдвигаться и наконец узнать, что произошло за время его отсутствия. «Как в старые добрые времена» — пронеслось в голове Озборна, вот только ностальгия подобного рода его совершенно не радовала. Норман поднял шлем с земли и, с трудом надев его, забрался на глайдер. К счастью, панель управления была также на правом рукаве брони.***
— То есть как пропал?! Гарри рвал и метал, глядя то на растерянного Октавиуса, то на разбитое зеркало в гостиной, за которым была та самая потайная лаборатория-мастерская. Отто позволил себе пройти в неё, попутно разглядывая всё, что попадалось на глаза: множество компьютеров и генераторов, разбросанные на столах исчерченные формулы, планы и схемы, несколько версий брони и глайдера, а также стеклянные стенды, забитые под завязку зажигательными, дымовыми и газовыми бомбами в виде тыкв. Но больше всего Октавиуса поразили запасы той самой неудавшейся сыворотки, которые хранились в отдельном холодильном резервуаре. Не «обновлял» ли Гоблин своё присутствие в голове Озборна, вдыхая или вкалывая эту дрянь вновь и вновь? — Меня вырубило, и я не помню как. Мой чип-ингибитор на месте и не повреждён, хотя при первом нападении Гоблин пытался сломать его. Заметив в дальнем углу пробковую доску, Отто прошёл к ней и не мог поверить своим глазам: газетные вырезки, фото и фактически полные досье на отъявленных головорезов с кричащими псевдонимами, словно Зелёный Гоблин всерьёз планировал собрать собственную команду. — Куда он мог отправиться? — Гарри параллельно обзванивал всех знакомых и спрашивал, не видели ли они его отца. — Ума не приложу, — Октавиус тихо вздохнул и в очередной раз проклял тот день, когда Озборну взбрело в голову протестировать сыворотку на себе. — Сначала ЧП в Озкорпе, потом журналисты, а теперь это! Озборн младший сел в кресло и обречённо запрокинул голову на спинку. Хотелось выпить, все мысли крутились вокруг отца и Человека-паука. Гарри был в одном шаге от того, чтобы переступить через свою гордость, позвонить Питеру и попросить его связаться со своей персональной фотомоделью в латексном костюме, чтобы тот помог найти Нормана. Ведь отец не солгал ему, и Человек-паук действительно ни в чём не виноват? Внезапный механический шум донёсся с большого балкона восточного крыла особняка, и Отто, встретившись с Гарри недоумённым взглядом, в одночасье ринулись туда. Обнаружив на балконе неумело спрыгивающего с глайдера Озборна, оба застыли в немом шоке. Норман снял шлем, который необходимо было надеть для анонимности, и виновато посмотрел на двух самых дорогих ему людей. Можно было спокойно выдохнуть, Гоблин не тронул их. — Я… Не успев закончить мысль, Гарри кинулся к Норману и заключил его в крепкие, даже отчаянные объятия. Он не был разочарован в нём, он боялся, нет, ужасно боялся снова потерять отца. Озборн младший понимал, что второй раз он этого точно не переживёт, только не сейчас. И наконец признался себе, что ему необходим наставник, и им должен быть только его отец. Отто подошёл следом, рассматривая потёртую и сломанную во всевозможных местах броню. Зацепившись взглядом за ужасно выглядящий бок, Октавиус с помощью манипулятора забрал у Озборна шлем. Им он наивно пытался прикрыть рану. — Ты помнишь хоть что-нибудь? — Октавиус посмотрел в глаза Озборна, пытаясь понять, действительно ли перед ним Норман. — Нет. Я помню, что у меня был с собой газовый парализатор, которым я тебя зачем-то усыпил, а потом ушёл в гостиную. Дальше всё как в тумане, — Озборн обнял своего сына. — Всё хорошо, я здесь. — Неужели антидот всё же не сработал… Октавиус не планировал сдаваться, но явный регресс вогнал его в некую апатию. Всё кричало о том, что Гоблин стремительно перехватывает бразды правления, попутно разрушая личность Озборна. Однако сейчас перед ним стоял Норман. — Тебе нужно к доктору, — Гарри отошёл назад и опустил взгляд на рану. — Для начала мне нужно всё это снять.***
В одиночной палате неприятно пахло лекарствами, и даже неожиданно принесённые Отто цветы не могли перебить столь ужасный запах. Видимо, он приходил, когда Норман находился под действием снотворных. Неделю назад Озборн сказал, что ненавидит лилии, и Октавиус не придумал ничего лучше, как притащить подсолнухи. А ведь они похожи на солнце. Так просто, но в то же время по-наивному мило и приземлённо. Норману никогда не дарили цветов, а день своей смерти он учитывать не хотел. Взглянув на большой плазменный телевизор, Озборн попытался приподняться на локтях и ощутил заметное давление в области запястья. — Какого… Наручники. Но не обычные, какие бывают у бравых полицейских, а со странным мигающим индикатором. Норман дотянулся до тумбочки и попытался найти телефон, но там его не отказалось, поэтому в ход пошла кнопка вызова персонала. Медсестра не заставила себя ждать и пришла как можно скорее. — Что это такое? — Озборн указал на наручники. — Это решение вашего сына, сэр. Если вы попытаетесь их снять, он и доктор Октавиус сразу об этом узнают, — девушка явно нервничала, но старалась не подавать виду. — То есть я не арестован? — Нет, что вы. Облегчённо выдохнув, Озборн лёг на подушки и с улыбкой покачал головой. За эту минуту он успел накрутить себя вплоть до тюремной робы. Попросив медсестру принести телефон и подать пульт, Норман включил на фоне новостной канал и набрал Гарри. Номер оказался недоступен. То же самое и с номером Отто. — Ну и куда вы все запропастились? Повторные звонки также не увенчались успехом. Нервно потирая руки, Озборн задержал взгляд на наручниках. Маниакальное желание сорвать их было слишком велико, более того, оно было глупым и противоречило всякой логике. Октавиус и Гарри наверняка просто заняты, учитывая, сколько на них свалилось проблем и дел. Но с другой стороны, неужели они не ждут его звонка? Навязчивое чувство ненужности, никчёмности и одиночества накрывали всё больше с каждой секундой, отчего Норман перевернулся на бок и укрылся одеялом с головой. Хотелось максимально абстрагироваться от внешнего мира, запереться в своей скорлупе и больше не выходить, но Озборн знал, что рано или поздно придётся. Придётся снова водрузить на себя огромный груз отвественности, но зачем делать это, если даже самым близким людям плевать на него? Ради себя? Уже неинтересно. Он один. — Ты не один, Норман. Поджав губы, Озборн уткнулся в подушку и в очередной раз проигнорировал своё больное подсознание. Ведь если не замечать, тебя не тронут? К сожалению, этот принцип совершенно не работает, когда ты сам себе враг. — Можешь цепляться за других людей и дальше, но по-настоящему ты будешь нужен только мне. И я нужен тебе, признай это. Октавиус получит Нобелевскую премию за изобретение реактора и покинет тебя, купаясь в лучах славы и богатства, а Гарри давно у руля Озкорпа, хотя рулит он не особо успешно. Зачем им возиться с тобой, Норман? Они заперли нас здесь, кто знает, вдруг это психушка? Поэтому я предлагаю тебе свою помощь, поскольку без меня ты не вернёшь былой статус. Нам необходимо пойти против них, и я помогу тебе в этом! Гоблин говорил не в привычной упрекающей манере, а как-то аккуратно и даже сопереживающе. Норман приложил свободную руку к ране на боку, мысленно убеждая себя, что он находится в штатном госпитале при Озкорпе. Психиатрическая больница? Нет, Гарри не мог так с ним поступить, а Отто тем более. Только не против его воли. — Замолчи. Озборн скинул с себя одеяло, сел и судорожно выдохнул, цепляясь взглядом за букет подсолнухов на тумбе. Так странно, они успокаивали и даже согревали, отчего Норман потянулся к одному из цветков с целью прикоснуться к лепесткам, но ваза стояла слишком далеко от кровати. — Нам нужно сбежать. Сорви наручники! «— А теперь к важным новостям. Стало известно: шокирующий инцидент в корпорации Роксон был связан с пренебрежением техники безопасности во время производства, что привело к череде крупных взрывов. Также выяснилось, что в компании проводились незаконные эксперименты по изучению сыворотки суперсолдата. Владелец компании Дональд Роксон был немедленно взят под стражу. В данный момент по-прежнему идёт расчистка завалов, список жертв продолжает расти и пока составляет тридцать шесть человек, все они являлись работниками данной организации. Напомним, что последние годы молодая компания Роксон была одной из крупнейших посредников промышленных технологий в мире, обогнав такого гиганта, как Озкорп». — Боже, — Озборн в шоке прикрыл рот, боясь предположить худшее. — Нет, всего лишь я. Покопайся на досуге в кабинете своего сына и научи его азам менеджмента, я не собираюсь всё делать за него. Можешь не благодарить. — Зачем ты это сделал? — Из-за Роксона Озкорп был на грани банкротства! Теперь все акции наши. Ты был слишком занят любованием Октавиуса и доверился сыну, не подумав навести справки. — Погибли люди. — Всего лишь ресурс для достижения нашей цели, Норман. А теперь уступи, я сам сниму эти чёртовы наручники! «Уступи»? С каких пор Гоблин просит уступить ему тело? Озборн только хотел набрать номер Октавиуса, боясь, что альтер эго снова возьмёт его под контроль, но номер Отто высветился сам. По кнопке вызова удалось попасть не с первого раза, из-за чего Озборн завёлся ещё сильнее. — «Алло? Норман?» — Отто! Слава богу. — «Что-то случилось? Я почти доехал до тебя, скоро буду на месте». — Мне кажется, что что-то не так. — «В каком смысле? Он говорил с тобой? Ты видел его?» — Да, говорил. — Норман! — Он… он и сейчас говорит. Я боюсь сорваться, — Озборн опустил маниакальный взгляд на наручники. — «Говори со мной, я буду буквально через пару минут». — Я не знаю, о чём говорить… — Боже, какая же ты размазня, Норман! Будь мужиком и сорви эти наручники! — «О чём угодно. Например, тебе понравились цветы?» Октавиус подгонял водителя Гарри и всеми силами пытался усидеть в машине. Будь его воля, он бы давно выпрыгнул из неё и забрался в палату Озборна с помощью манипуляторов, но нельзя было привлекать к себе внимание, а уж тем более такого плана. Озборн, сконцентрировавшись на оранжево-жёлтых подсолнухах, следил за дыханием и старался сохранить спокойствие. Только не снова, он не в праве вновь позволить Гоблину одержать верх над собой. — Да, понравились. — Они ужасны! Вы как два тупых подростка, которые пытаются в романтику! — «Я не знал, какие взять, поэтому остановился на них». Октавиус наконец выскочил из машины и быстрым шагом направился к главному входу, сдерживая очередное желание пустить в ход манипуляторы под широким плащом. В госпитале его уже ждали и без проблем пропустили в отделение одиночных вип-палат. — Они очень красивы. Знаешь, они напоминают… — «Норман? Норман, где ты?» Резкая боль пронзила голову Озборна, а крики и насмешки Гоблина стали настолько громкими, что складывалось впечатление, будто он сидит совсем рядом и требует выпустить его из этой злосчастной палаты. Требует выпустить из подсознания. Норман напрочь забыл об упавшем на пол телефоне, всё, о чём он мог сейчас думать, это невыносимая мигрень и истошные вопли его альтер эго. Он не заметил ни ворвавшихся в палату Отто и врача, ни укола большой дозы транквилизатора, который через пять минут подарил долгожданную тишину. Октавиус помог персоналу аккуратно уложить Озборна на место и заботливо укрыл его одеялом. Здесь Отто мог больше не прятать свои механические щупальца, а раннее сломанные манипуляторы были успешно отремонтированы, поэтому он поспешил снять нелепый тёмно-коричневый плащ и сесть рядом с Норманом. Тот лежал безмятежно, но на лице всё ещё читалось лёгкое напряжение, а разбитые руки изредка подрагивали. Октавиус не постеснялся взять Озборна за свободную. Он весьма ощутимо сжал её, словно давая понять, что Норман не один. Теперь не один. Отто успел пару раз поговорить с лечащим врачом, к тому же они с Гарри решили сразу провести всевозможные обследования, и результаты повергли их в шок. Помимо изменённого химического состава крови были обнаружены глобальные изменения во внутренних органах и даже в костной структуре. Октавиус понимал, что если б не сыворотка Гоблина, Норман давно бы погиб от элементарных переломов и разорванных внутренних органов, но тем не менее он в полной мере чувствовал боль, и это приводило в ужас. Результаты магнитно-резонансной томографии головного мозга будут лишь завтра, но Отто не сомневался, что изменения затронули и его. Чего стоят зашкаливающие показания уровня интеллекта. Озборн всегда был гением, но с сывороткой его способности только удвоились. — Норман? Октавиус наклонился пониже, и четыре придатка отчасти забавно повторили его движение. Они также рассматривали лежащего Озборна, но теперь, к счастью, Отто не слышал их. Щупальца куда больше нравились ему немыми. — Не пялься, это напрягает. Вас это тоже касается, — Норман приоткрыл покрасневшие глаза, и Отто увидел, как в правом лопнуло большое количество капилляров. — Как ты? — По мне будто Гоблин на глайдере проехался. — Он же летает, — Октавиус не сдержал улыбки. — Поверь, если он захочет, глайдер будет и ездить. Озборн пригляделся к Октавиусу и впервые за долгое время очаровался его улыбкой. Такая мягкая и добрая, кто бы мог подумать, что этому человеку было суждено стать злодеем? В отличие от Нормана Отто обладал приятными чертами лица, по крайней мере так считал сам Озборн. — Он пытался вырваться. Даже просил меня об этом. — Но ему не удалось? — Не удалось. Но почему он просил? Может, сыворотке действительно нужно время? Лицо Октавиуса озарила счастливая улыбка. Припав к Озборну, Отто сжал его в крепких объятиях, а Норман, не совсем понимая, что он такого сказал, устало прикрыл глаза и молча наслаждался его теплом. Перед тем, как снова уснуть, он услышал лишь одну фразу, сказанную Октавиусом практически шёпотом: — Все будет хорошо. Я обещаю.***
три месяца спустя
За столько лет Отто отвык от атмосферы шумных научных выставок и светских мероприятий, а учитывая, что последняя презентация проекта обернулась катастрофой, он заметно нервничал. Никто из присутствующих не знает, что помимо провального эксперимента и теоретической смерти знаменитый доктор Октавиус должен был сойти с ума и превратиться в злодея. Никто, кроме самого Отто. Впервые хотелось стереть себе память. На прошлой неделе Октавиусу даже пришлось дать интервью, чтобы расставить все точки и объяснить, что он физически не может избавиться от манипуляторов за своей спиной, и именно по этой причине вынужден всегда расхаживать с ними. Всем известное скандальное издательство Дейли Бьюгл снова провозгласило его Доктором Осьминогом, но Озборн посчитал это плюсом, ведь теперь фигура знаменитого учёного запоминается куда легче и тем более в хорошем свете. Также Дейли Бьюгл не упустили возможность рассказать о возвращении всем известного Зелёного Гоблина, поскольку многие видели его в ту ночь. К счастью, всё ограничилось одним разом. В отличие от Октавиуса Озборн весьма весело и непринуждённо общался с гостями. Казалось, он наконец в своей тарелке, но Отто иногда ловил на себе его слегка встревоженный взгляд. Заметив в толпе знакомую фигуру, Октавиус приспустил тёмные очки и увидел теперь направляющегося в его сторону молодого человека. — Сколько лет, сколько зим, — Отто счастливо улыбнулся, протягивая руку для рукопожатия. — Здравствуйте, сэр. Как вы? — парень пожал чужую руку, выискивая в толпе и Нормана. — Всё отлично. Мальчик мой, ты стал таким взрослым. Как жизнь? — Побеждаю лень, — Паркер сдержанно улыбнулся, повторив, казалось бы, совсем недавно произнесенную фразу. В отличие от бывших злодеев он помнил абсолютно всё. — Питер! — тяжёлая рука легла на плечо Паркера, и Норман с широкой улыбкой подозвал Гарри. — Где же ты пропадал? — Были некоторые дела. Как ваше самочувствие? — Не жалуюсь. Я так давно тебя не видел, заходи к нам на чашечку кофе! — Непременно. Питеру было радостно наблюдать двух исцелившихся учёных и по совместительству своих кумиров. Эти люди при всех своих недостатках имели право на второй шанс и наконец они его получили, с ходу сделав громкое заявление об открытии века. Пусть разработка была из другой вселенной, учёные всё равно довели её до ума с технологиями своего измерения и подготовили отдельную установку для публичного эксперимента. Презентация проекта легла на плечи Октавиуса. Озборн хотел, чтобы таким образом учёный реабилитировался, снова поверив в себя и свои силы, тем более Отто был большим знатоком в области ядерной физики. Поэтому после объявления о начале презентации Озборн надел защитные очки и халат, взяв на себя скромную роль ассистента Октавиуса. Отто смотрел на установку и не мог поверить своим глазам: тот же сценарий и почти та же установка, только вместо его жены ассистентом являлся Норман. Даже Гарри был одет в до боли знакомый костюм. Плохие мысли и неуместные сравнения начали просачиваться в разум, но Отто всеми силами пытался отогнать их. В усовершенствованной установке манипуляторы за спиной Октавиуса, к счастью, не пригодятся, однако он планировал воспользоваться ими для удобного захвата отдельных рычагов. После устного вступления Отто встревоженно посмотрел на Нормана, на лице которого читалась непоколебимая уверенность в успехе. Гоблин не давал о себе знать целых три месяца, а походы к психотерапевту и приём лекарственных препаратов пошли Озборну на пользу, — перепады настроения и маниакально-депрессивные фазы заметно выровнялись. Протяжно выдохнув через рот, Октавиус поднял все рычаги и процесс запустился. Весь холл огромного здания в одночасье погас и погрузился в гробовую тишину, и лишь большая гудящая установка в центре постепенно наполнялась ярким синим светом, а мониторы выдавали расчёты, понятные только учёным. В темноте Норман заметил, что Отто сильно нервничает и вот-вот потеряет самообладание, поэтому тихо подошёл к нему и плавно опустил руку на его плечо. — Мощь солнца в наших руках.Это.
Сейчас именно это Октавиусу необходимо было услышать из уст Озборна. Отто перевёл на установку более уверенный взгляд и, отсчитав пять секунд, приказал манипуляторам опустить рычаги насчёт три.Три.
Два.
Один.
Холл озарился ярким холодным светом, а реактор так и продолжил гореть и притягивать к себе восхищённые взгляды гостей. Воздух разразился овациями, именитые учёные поспешно делали пометки в своих журналах и подходили к реактору, а Гарри и Питер, стоя в первом ряду, хлопали изо всех сил и счастливо улыбались. Они понимали, что в этот момент двое учёных перевернули устоявшиеся принципы получения энергии. Октавиус, подняв защитные очки и взглянув на Озборна широко распахнутыми глазами, внезапно обнял его как руками, так и манипуляторами, и Норману ничего не оставалось, кроме как со смущённой улыбкой обнять его в ответ. Этот момент так удачно зафиксировали журналисты, чтобы в завтрашних газетах данное фото появилось под кричащим заголовком об открытии века.***
— Ну и каково это, быть Нобелевским лауреатом? — Озборн с улыбкой взглянул на Октавиуса. — Я это у тебя хотел спросить. Отто, поднявшись чуть повыше, отвёл верхний манипулятор в сторону и поправил под собой подушку. Благодаря кровати, сделанной на заказ, он мог спокойно лежать на спине, что в последнее время было как никогда актуально. Норман удобно устроился под боком и, обняв Отто руками и ногами, практически лежал на нём теперь с закрытыми глазами. С недавнего времени их отношения сложно было назвать коллегиальными или дружескими, и они прекрасно понимали это. Их деловое партнёрство зашло куда дальше, однако пока учёные не были готовы делать очередное громкое заявление, решив воспользоваться шансом насладиться тихим уединением и разобраться в себе. — Норман. — М? — Озборн открыл один глаз и посмотрел на Октавиуса. — Ты больше не слышал его? — Нет, не слышал, — Норман рефлекторно прижался к Отто как можно ближе. — Выходит, тёмное начало отступило? Теперь со мной лишь ты? — Лишь я.