Hospital

Весь следующий день Чанбин был весел и даже ходил вприпрыжку. А подобие вальса, которое он на эмоциях станцевал в столовой с Хëнджином на глазах у всего отделения, по окончании поклонившись в пол под апплодисменты, произвело впечатление даже на медсестёр. А всё из-за соджу и предвкушения выходного дня. «Ух, что в субботу будет!» — восклицал он весь день. «Хëн, ты безнадёжный алкоголик. И как ты только на отлично учиться умудряешься с этим.» — такой комментарий получил Со от Хëнджина по приходе в палату. «Ух, а что меня ждёт сегодня...» — тем временем думал Джисон, вспоминая данное Минхо обещание. — Да брось, мы не пили с прошлой пятницы. И вообще, мы взрослые люди, и развлекать себя в таких условиях имеем право как угодно. — Тебе восемнадцать, ты даже не совершеннолетний. — Хëнджин щелкнул старшего по носу. — Если не хотите пить, так и скажите, без вас обойдусь. Сами такие же, а гоните только на меня. Это несправедливо. Хван и Хан переглянулись. Аргумент. Время отдыха. Парни лежали на своих кроватях и зависали в телефонах. Один Джисон был аутсайдером в этой компании, ведь его телефон был безжалостно разбит во время падения, поэтому ему оставалось просто смотреть в потолок и слушать саундтрек из мобильной игры его друзей. — Блять! — телефон Чанбина отпружинил от матраца, когда издал мелодию проигрыша, — Продул. — Ты шибко не кидайся мобилой, иначе тебя ждёт та же участь, что и Джисона. —Хëнджин улыбался, потому что только что победил Со в игре. — Говнюк ты. — на выдохе произнёс Чанбин. Со поднялся с кровати, потянувшись руками к потолку. На слова Хëнджина «Потягушки тебе не помогут вырасти. Попробуй пить больше молока.» он дал тому оплеуху, — Дылдам слова не давали. — парень направился к двери, — Пойду навещу Феликса, а то он писать перестал. Вдруг что случилось. Не хотите со мной? Хан и Хëнджин удивились и одновременно спросили, — Он тебе пишет? — Да, мы переписываемся. — после этих слов парни переглянулись. Феликс, конечно, был бы рад остаться с Со наедине, поэтому парни отрицательно ответили на его предложение, — Ну как хотите. Когда Чанбин вышел из комнаты, Хëнджину позвонила мать, из-за чего тот был вынужден покинуть палату, чтобы ответить. Ну вот, опять Хан и Минхо в комнате наедине. Джисону казалось, что обстоятельства предательски складываются не в его сторону, потому что находиться с Ли вместе для него уже было испытанием, хоть вчерашний разговор и прояснил немного ситуацию. А чего только стоят слова Чана... — Хëн. — негромко произнёс Хан, но Ли не ответил. Он был погружён в чтение, забыв о существовании иного мира, кроме как книжного. Джисон наблюдал, как тот перелистывал страницы электронной книги одну за другой, пощипывая губы пальцами левой руки. Наверняка сюжет был захватывающим. Хану показалось это очень милым, и он задержал взгляд на старшем, пользуясь ситуацией. Скользнул взглядом по растрепанным волосам, по острым скулам, сведённым к переносице бровям, глазам, в которых читались увлечённость и интерес, губам... На губах он задержался дольше всего. Желание прикоснуться к ним пальцами, своими губами, ощутить мягкость и тепло появилось неожиданно. Джисон гнал эту мысль изо всех сил, старался думать о чём-то другом, менее... странном. Но одну мысль сменила другая — Хан никогда не целовал парней. Какого это? «Сука!» Джисон наконец смог отвернуться, но успокоить ураган мыслей в голове у него не удавалось. Ему срочно нужно было отвлечься. — Ты хотел что-то спросить? — наконец подал голос Минхо. Бархатный, тягучий как мëд... Боже правый, как же Джисону хочется услышать его ещё раз. — А, да, ты всё ещё хочешь играть на гитаре? — Вот как. А я боялся, что ты забыл. Конечно хочу, учи-итель. — Ли лукаво протянул гласные в последнем слове. Джисон опешил от нового прозвища, — У- учитель?! — старший подсел к нему на кровать, сложив ногу на ногу, и смотрел своим фирменным хитрым взглядом. «Блять, Минхо, тебя совсем ничему жизнь не учит, или я не перед тобой вчера распинался?!» — хотел выпалить Джисон от напряжения, но промолчал, — Схожу за гитарой. — Я сам возьму, сиди. — Минхо остановил потянувшегося за костылями Джисона и достал гитару сам. — Тебе лучше не двигаться лишний раз. — Тебе, вообще-то, тоже. — Я уже чувствую себя лучше. На перевязке доктор сказал, что осложнений никаких пока не видит, а мышцы и так нужно разрабатывать, так что движение мне в пользу. — Минхо приземлился на кровать, держа в руках инструмент. — Разве тебе не больно? — Минхо ухмыльнулся на этот вопрос. Явно подумал, что Джисон о нём беспокоится. И правильно подумал, хоть Джисон и не хотел это признавать. — Ну, главное - не делать резких движений, и всё будет хорошо. — В таком случае я привяжу тебя к кровати, чтобы по туалетам не бегал. Ли посмотрел на него удивлённо, после чего негромко засмеялся, — Ты будешь припоминать мне это? — Ещё как буду. Мягкая улыбка появилась на лице старшего, он склонил голову к инструменту и провёл ладонью по струнам, отозвавшимся тихим переливающимся нотами пением, — Тебе будет трудно со мной, ведь я ничего не знаю. — Ну, знаешь, я - строгий учитель, поэтому тебе придётся схватывать на лету. — Джисон забрал гитару у Ли и показал необходимую для игры позу, — Смотри, для начала нужно выпрямить спину, — после этой фразы Минхо неосознанно выпрямился, — потом нужно поставить левую или правую ногу, в зависимости от того, правша ты или левша, на подставку, но если её нет, то можешь сложить ногу на ногу и упереть в неё гитару. — Джисон проделал всё то, о чем рассказал, и продолжил, — Руку, которой собираешься играть, положи на ребро гитары так, чтобы она дотрагивалась до струн, а другой возьмись за гриф. — Джисон зажал аккорд на грифе и потянул за струну, воспроизводя звук. Нота прозвучала рвано и некрасиво, и Джисон принялся настраивать колки, — Гитара расстроена. Дай мне пять минут, я всё исправлю. Минхо наблюдал, как Хан настраивает гитару, параллельно проверяя звучание нот. Когда результат его устроил, он передал гитару Ли и под своим чётким руководством начал объяснять ему технику игры. — Отлично. Давай попробуем наиграть мелодию. Зажми аккорд Em, положи пальцы на струну вот так и слегка проведи рукой. Минхо попытался повторить всё сказанное, но результат оказался не так уж хорош. — Ты слишком сильно зажал аккорд. Расслабь немного пальцы и повтори. — Минхо внимал его словам и старался делать всё правильно, но это не всегда выходило. — Хорошо, оставим так и перейдем к следующим аккордам: D и C. Ещё добрых десять минут Джисон показывал Ли аккорды и учил соединять их в единую мелодию, однако, чем больше они занимались, тем чаще Минхо путался и партачил. — Что-то идёт не так. — обращение Минхо было пропущено мимо ушей. Тогда Ли обернулся и застал Хана в размышлении. Парень упёрся локтем в колено и положил на раскрытую ладонь голову. Взгляд был затуманен и уставлен в никуда. Минхо решил его не беспокоить и постараться исправить свою игру самостоятельно. Дело в том, что за внимательным наблюдением Джисон поймал себя на мысли, что следит не столько за игрой, сколько за самим игроком, его телом, руками, мимикой, и, о Боже, он когда-нибудь сможет оторвать взгляд от его пухлых приоткрытых губ? Видно, не сегодня. Джисон не без труда прекратил это занятие и впал в раздумье. «Ну какого хрена мне понравился именно парень?» Джисон помассировал виски и посмотрел на Минхо, на занятия с которым он откровенно забил хуй, предпочтя глазеть на парня. Тот без его контроля начал играть из рук вон плохо, ещё и сгорбившись, а Хан даже и не заметил. Он прочистил горло. — Ты снова неправильно сидишь. Выпрямься. Молчание. Ли был слишком сосредоточен, поэтомв не услышал просьбы ни в первый, ни во второй раз, когда Джисон повторил, поэтому Хану пришлось поправить его позу самостоятельно. Он подсел к старшему ближе, надавил на спину, выпрямляя, расправил плечи. Когда он взял его руки в свои, наставнический настрой пропал, потому что пришло осознание действительности. «Блять, я, что, в ебучую мелодраму попал?» Минхо обернулся через плечо и взглянул на Хана, когда чужие ладони накрыли его руки. Джисон смотрел в ответ несколько секунд, после чего быстро поставил его руки на нужные позиции и сел дальше от него, чем обычно, поправляя волосы так, чтобы они скрыли покрасневшие щеки. Минхо оценил его реакцию, но смущать не стал, сделав вид, что просто её не заметил, и отвернулся. Хан продолжил учить его нужной постановке пальцев. — При аккорде G указательный палец ставится на пятую струну, средний — на шестую, а безымянным зажимаешь первую... Полтора часа пролетели незаметно. Одна пятая часть песни давалась Минхо с трудом, но Джисон отметил, что для человека, первый раз взявшего в руки гитару, это был хороший результат. Парни покинули палату, чтобы перекусить чем-нибудь и запить кофе в столовой, в которой пока мало людей. Чанбин с Феликсом оказались там же. Парни играли в Уно, и пока удача была явно не на стороне Феликса, державшего в руке двадцать три карты. — Набирай пять карт! — Феликс кинул карту на стол. — Рано радуешься. — Чанбин поднимает две карты в воздух и кидает их следом. — Набирай пятнадцать! Феликс выругнулся на чистом английском и принялся набирать карты. — О, парни, присоединяйтесь, нам как раз не с кем в Монополию играть. — Чанбин заметил парней и подозвал к себе. На столе также стояла упаковка с Монополией и другие настольные игры, которые парни нашли в комнате досуга. Ли и Хан переглянулись. — Я схожу за кофе и вернусь. — сказал Минхо, идя к автомату. Джисон дал ему деньги, но тот их отверг, заявив, что угощает его. Хан сел за стол, — Феликс, ты умеешь говорить по-английски? — Ах, да, я ведь тебе не успел сказать, что жил в Австралии. Глаза Хана округлились от удивления и восторга, — Но у тебя такой хороший корейский акцент, что это невозможно понять. — Ну да, ведь мои родители — корейцы, так что я с детства знаю два языка. — Феликс улыбнулся от похвалы. — И как давно ты в Корее? — сел рядом с Джисоном Минхо, поставив перед ним ванильный кофе и пончик. — Уже семь лет. Моя семья переехала в Сеул, когда мне было десять. — Здорово! — воскликнул Хан, отпивая из бумажного стаканчика свой напиток. — А то у Чанбина как раз хромает английский. Может, ты ему поможешь. — Хей, не подрывай мой авторитет перед Феликсом. И, кстати, Уно. — Со выкинул последнюю карту на стол, однако Феликс на это не отреагировал. — С радостью помогу! — Ликс счастливо посмотрел на Со и только тогда заметил, что он не держит в руках ни одной карты. Он посмотрел на свои и обречённо выдохнул, начиная перетасовывать карты, — Fuck... — Ну вот, хëн, начинай запоминать английские маты. — Джисон отпивает кофе из стаканчика и надкусывает пончик. Минхо указывает на крошки, оставшиеся на его губах. Хан проводит рукой по губе, но крошки не смахивает, они остаются на щеке, — Убрал? Минхо придвигается к парню и смахивает крошки с лица, ненадолго задерживая взгляд на глазах. Джисон закашлялся от неловкости и разорвал зрительный контакт. Он поймал вопрошающий взгляд Чанбина, сопровождаемый молчанием, на себе. — Где это Хëнджин гуляет? — разбавляет тишину Хан и отворачивается в сторону коридора, ища взглядом знакомую фигуру. — Откуда мне знать. Вы ведь были вместе, когда я ушёл. — Чанбин взял растасованные Феликсом карты и посмотрел на австралийца исподлобья, готовясь к очередной карточной битве. — Ему позвонила мама, если не ошибаюсь. — добавил Минхо. — Да, точно. На телефон Чанбина пришло оповещение. Это было сообщение от Хëнджина в общем чате. — Стоило только вспомнить... — он читает вслух, — «Чан, есть предложение, от которого ты просто не сможешь отказаться ;)»

***

Четверг. С утра пораньше парни получают ответ на просьбу Хëнджина от Чана в общем чате — «Когда я перестану получать такие странные запросы? Какая ещё краска для волос, Хëнджин?» — а уже вечером бегут в уборную, чтобы совершить очередное несогласованное с персоналом действие. Феликс открывает небольшое окошко под потолком в одной из кабинок, чтобы не дышать едким запахом окислителя, и начинает замешивать осветлитель для волос в пластиковой таре украденными из столовой одноразовыми деревянными палочками для еды. Чанбин замешивает розовую краску для волос поодаль от него. Сидеть на полу было ни разу не комфортно или тепло, ведь здешние условия не были приспособлены к покраске волос, но у парней не оставалось другого выбора. — Такого от тебя я не ожидал, Джинни. Ты что, совершил преступление и теперь пытаешься скрыть свою личность? — Чанбин ставит тару с краской на раковину и потягивается, разминая затекшие плечи. — В школе нам нельзя ходить с окрашенными волосами, а дома мне ещё месяц сидеть, так что я решил покрасить волосы, пока не выйду с больничного. Главное, чтобы цвет понравился. — Перекрашивать мы тебя не будем. — вставил пару слов Джисон, окончив замешивание осветлителя, — А сейчас не двигайся, если не хочешь, чтобы я испортил твоё милое личико. — он надевает медицинские перчатки на руки и наносит осветлитель на волосы Хвана. — Значит, ты признаешь, что моё личико милое? — ухмыльнулся Хëнджин, после чего получил шлепок по затылку. — Нет. — Джинни, конечно, твоё личико милое, так что не переживай, что тебе не пойдёт цвет. Подлецу всё к лицу! Хотя... — Чанбин приобнял Феликса за плечи и щëлкнул того по носу, — Теперь у тебя появился соперник. Только посмотри на его веснушки! Феликс так и расплылся в счастливой улыбке от внезапного комплимента. Следующие полчаса Хван сидит в кабине туалета с осветлителем, неравномерно нанесённым Джисоном на его волосы, чтобы не попасться медсестре за таким занятием. — Мне щиплет голову. Что за ядерную смесь ты там нахимичил? — Между прочим, не я всё это покупал. Вопросы к Чану. — отвечает Хан на претензии друга. — Краску наносить будет Феликс. Уж он то не накосячит. — Ну спасибо за похвалу. — А что насчёт меня? — встревает Чанбин. — Боже упаси. Хёнджин наклоняется над раковиной, чтобы Феликс смог смыть с него осветлитель. Далее Ли промокает волосы полотенцем и расчесывает, чтобы нанести уже краску. Джисон подаёт тому тару с краской и забирает полотенце, в общем, работает его, как бы, ассистентом. Только Чанбин остаётся не занятым и скучает, сидя в углу и ковыряя плитку в стене пальцем. — Ну и солома. — Чанбин от нечего делать дотронулся до волос друга пальцами, но тут же получил от него по рукам, — Всё-всё, не трогаю! Ещё полчаса Хвану приходится ждать, пока подействует краска, всë в той же кабинке. И не зря, ведь один раз медсестра заходила в уборную и спрашивала, что за мероприятие парни здесь устроили. На это парни ответили, что у Хëнджина скрутило живот, и они ждут его, потому что очень беспокоятся. На такой ответ девушка лишь пожала плечами, сказала, что тогда ему нужно провести дополнительные обследования и удалилась. — Она просто так сюда зашла? — спросил Хван, выглядывая из-за дверки. — Наверное, она искала меня по всей больнице, потому что соскучилась. — самодовольно улыбнулся Чанбин. — Твоя самооценка пробивает потолок, хëн. — донеслось из кабинки. — Да-да, именно тебя. Кончай шутить. — Джисон скрестил руки на груди и мельком глянул на Феликса в ожидании реакции на слова друга, однако, по его лицу нельзя было дать определённого ответа. Как раньше казалось Джисону, Ли воспринимает эти шутки на личный счёт, но, возможно, он уже привык к ним и больше не обращает внимания. Хан призадумался. Он день изо дня наблюдает за развитием отношений Чанбина и Феликса, и каждый день его не покидает мысль, во что же эти отношения выльются. Эта ситуация в принципе вызывает у него неподдельный интерес, ведь раньше ему не приходилось с таким сталкиваться. В Корее вообще любые поползновения в сторону однополых отношений воспринимаются обществом в штыки и осуждаются, а влюблённым приходится скрывать свои отношения от большинства людей. Такая жизнь чаще всего приводит к расставанию и стремлению «исправить» себя на натурала. Джисон хорошо знает Чанбина и знает наверняка, что тот не захочет жить как затворник. Да и не скажешь по нему, что его как-то привлекают парни. Родители на корню присекали любую его заинтересованность в мужском поле. Кажется, Феликс заведомо проиграл войну за сердце бедного гетеросексуала... Но Хан ещё за ним понаблюдает. — Тц. Что вы все такие серьёзные? — Чанбин оперся о стену, закинув руки за голову. Спустя пять минут молчание ему наскучило. Он заприметил открытое окно над кабинкой, в которой сидел Хван, достал из кармана пачку сигарет с зажигалкой и встал с места. — Что ты делаешь? — Джисон смотрит на то, как Чанбин заходит в кабинку к Хëнджину, молчаливо наблюдавшему за старшим, вскинув одну бровь вверх. Со садится на бочок унитаза и закуривает, выдыхая дым в окошко. — Ну не выходить же на улицу в мороз. Тем более, Феликс переживает, что я могу заболеть. Не хочу трепать его нервы. — отшучивается Со, делая очередную затяжку. — Не используй Феликса, как прикрытие, да и на улице плюсовая температура. — закатывает глаза Хëнджин, — А нервы ты ему ещё потреплешь, если нас поймают. — Хей, не отвечай за Феликса. — Блять. — Джисон вскидывает голову вверх и замечает на потолке датчик дыма, — Ты умом тронулся здесь курить, или у тебя инстинкт самосохранения отрофировался? Он сейчас сработает! — парень хмурит брови, обращаясь к другу. Старший отмахивается, — Да он не рабочий. Уëн здесь уже курил, и нихуя не сработало. Не думаю, что его успели починить. — Но он мигает... — говорит Феликс за мгновение до срабатывания пожарной сигнализации. Вдруг электронный писк наполняет комнату, заставляя парней закрывать уши руками, а следом за ним срабатывает разбрызгиватель воды. — Твою мать! — Хëнджин вздрагивает от попавшей на кожу холодной воды. Краска довольно быстро начинает стекать с его волос розовыми струйками на лицо и одежду. Парни понимают, что им необходимо убраться отсюда как можно скорее, пока их не застали врасплох. Феликс помогает Джисону подняться на ноги и выводит его, придерживая под руку, из уборной. Хёнджин вылетает из кабинки первым, а следом за ним, выкинув размокшую недокуренную сигарету в окошко, Чанбин. Но парни не успевают добраться до палаты: путь им преграждает испуганная медсестра.