О безумных бриллиантах, звёздных пришельцах и алом кимоно

Домой Сид добрался лишь к утру - метро уже закрылось, велосипед остался дома, а такси он брать не захотел, ведь ему мог попасться слишком разговорчивый водитель. Он сильно замёрз в своём лёгком тренче, и думал, что заболеет. Увидев хозяина, коты яростно замяукали, требуя еды, которую он им задолжал. - Простите, ребята, но я встретил очень интересного человека, - обратился к котам Сид, накладывая корм. Он часто разговаривал с ними вслух, и его приятелям почему-то казалось очень забавным, хотя сам он не видел в этом ничего странного - зачем заводить питомцев, если не собираешься с ними общаться. Дэвид Боуи не выходил у него из головы. Он на самом деле не хотел уходить, но коты... В любом случае, им обязательно нужно встретиться ещё раз. Может, он даже пригласит его к себе, и они попробуют написать песню. Хотя, у него вечно такой беспорядок... С этими мыслями он, охваченный непреодолимой усталостью, уснул прямо в одежде. Разбудил его настойчивый звук телефона. Голос Рика на другом конце провода как будто выдернул его из другой реальности. - Сид, у нас сегодня запись, ты забыл? - Во сколько? Он услышал какой-то слишком тяжёлый вздох. Сейчас ему скажут что-то неприятное. - Началась час назад. - Знаешь, кого я встретил после концерта? Дэвида Боуи. Он... - Боже, Сид... Внезапно голос Рика превратился в кошачье мяуканье. Сид почти ничего не понимал, но отчётливо уловил слова «студийное время», «выход альбома» и «тур». Какие коты на студии? Голова была как в тумане. - Эй, Сид? Ты слышишь меня? Поторопись. Питер сердится и травит несмешные анекдоты. Кажется, он отключился ненадолго. - Да, конечно. Спасибо, что позвонил. Сид накинул первую попавшуюся куртку, сел на велосипед и покатил на студию, на полпути осознав, что он до сих пор в концертной одежде. В этих брюках было очень неудобно крутить педали. Сейчас они опять будут смеяться над ними, особенно Роджер. Но Роджер и не думал над ним смеяться, а пребывал в очень хмуром настроении. Кажется, только Ник дружелюбно поприветствовал его, и был единственным, кто не хотел его убить. Когда он присоединился к работе, звук каждого инструмента отдавался у него внутри очень неприятным эхом. Орган Рика провоцировал неприятные вибрации по всему телу, низкие частоты бас-гитары Роджера болезненно отзывались где-то в районе живота, а ударные Ника словно создавали нестерпимый шум в голове. Сиду очень хотелось сбежать отсюда, запереться в беззвучной комнате и прилечь на что-то мягкое. Ему хотелось снова оказаться в Кембридже и валяться на газоне родительского сада. Или слушать сказку на ночь, лёжа в кровати в старой детской. Никаких туров и промоутерской деятельности. Мысль о том, что они становятся коммерческой поп-группой, наводила на него ужас. - Сид???!!! – тройной вопль мощным ударом разрушил его грёзы. - Сид, у тебя сигарета тлеет, и пепел сыпется на ковёр, - мягко проговорил Ник. Два месяца спустя. - Алло, это Сид Барретт? - Да. С кем я разговариваю? Ему звонил один из редакторов Melody Maker с просьбой приехать в офис и сделать обзоры на несколько новых синглов. Сид сразу хотел отказаться, но услышав среди прочих имя Боуи и его запись “Love You Till Tuesday”, изменил своё решение. Сид вышел из редакции журнала, чувствуя неприятный озноб. Похоже, он наговорил какой-то ерунды, и теперь Боуи серьёзно обидится на него и будет прав. В этот момент его чуть было не сбила машина, водитель которой обозвал его замечтавшимся идиотом. - Так ты действительно считаешь мою песню шуткой?* – услышал он голос Боуи, который дозвонился до него две недели спустя. Всё это время Сид испытывал сумасшедшую тревожность и вообще не подходил к телефону. - Ты обиделся? – неуверенно проговорил он. – Знаешь, весь наш альбом своего рода шутка. - Классный альбом, кстати. Как у тебя получается писать все эти песни? Сид почувствовал, что его щёки пылают. Такая реакция случилась с ним впервые, даже в детстве он спокойно принимал комплименты о своих рисунках или игре на фортепиано. -Дэйв, можно приехать к тебе? До квартиры Боуи он добрался не без приключений – пошёл дождь и подул сильный ветер, его волосы намокли, спутались и липли на лоб. - Славное пугало**, - улыбнулся Дэвид, встречая его в ярко-синем шёлковом халате и с дымящейся сигаретой, зажатой между тонкими пальцами. Сид хотел ответить шуткой на шутку, но не смог придумать ничего, что могло бы показаться забавным. Они прошли в гостиную, и он увидел на кофейном столике знакомый конверт – “Piper…”. - Ну, расскажи мне, - сказал Боуи. – Как ты это делаешь? Не может быть, чтобы всё дело было только в таблетках. Должно быть что-то ещё. Внезапно Сид почувствовал тошноту. Но не ту тошноту, когда кажется, что тебя сейчас вырвет, а какую-то более внутреннюю, глубинную и беспощадную. Его ломало, выворачивало наизнанку, и ему казалось, что он вот-вот лопнет и исчезнет. - Я не хочу об этом говорить, - с трудом выговорил он. Кажется, Дэвид заметил, что с ним творится что-то странное, и пребывал в смятении. - Слушай, Сид. Если у тебя проблемы… Я знаю об этом не понаслышке. У меня есть старший брат, он… - Сумасшедший? - Не совсем. Скорее, ему… просто не повезло. Но это не делает его хуже, чем остальные. Он показал мне много чего интересного. Можно сказать, что он – мой проводник в мире искусства. Сид задумался о том, что имел в виду Дэвид. Возможно, ему тоже немного не повезло? Но в чём? У него была большая дружная семья и счастливое детство… пока не умер отец. У него были интересные друзья, у него была группа, которую он очень любил. Значит, ему не повезло в чём-то другом? В том, что с ним начало происходить что-то странное? - Какой же я идиот! – спохватился Боуи. – Ты же весь дрожишь. Скорее снимай мокрую одежду. Сид разделся до трусов, а Дэвид принёс ему тёплый свитер, вельветовые брюки и полотенце. Когда Сид оделся, Дэвид стал вытирать ему голову. - От тебя пахнет дождевой пылью. Сид немного смутился. Последний раз такое делала мама, когда он был совсем маленьким. Но в данный момент он осознавал, что его чувства были отнюдь не сыновьими. Рука потянулась к поясу халата, губы к губам, лёгкая шёлковая ткань медленно соскользнула на пол. Дэвид запустил руку в его ещё влажные волосы, и из груди вырвался непроизвольный стон. Другая рука в это время вела себя смело ниже пояса, слишком смело. Боуи опустился на колени, Сид закрыл глаза и задержал дыхание, но надолго его не хватило. Он чувствовал, что сейчас взорвётся, а лихорадка только усиливала бешеное давление внизу. Они вместе рухнули на китайский ковёр, сливаясь в едином безумии. Нависая над Дэвидом, Сид не мог отвести взгляд от орнамента, детали которого создавали совершенно невообразимые видения. Кажется, Дэвид что-то говорил ему, что-то про космос, но у него самого в голове зияла большая чёрная дыра. Конец наступил резко и неожиданно. Сид больше не чувствовал озноба, тело его пылало, сознание медленно уплывало. Дэвид тяжело дышал, зарывшись лицом в его волосы, которые снова стали мокрыми, на этот раз от пота. - Я забыл предупредить тебя, чтобы ты не смотрел на ковёр.*** - Мы можем остаться здесь навсегда, Дэйв? - Здесь, на ковре? Это не будет слишком скучно? Нужно хотя бы принести проигрыватель и сигареты. - У тебя очень красивые пальцы, - он давно хотел это сказать, и боялся сказать невпопад. Возможно, и сейчас это прозвучало не к месту, но вдруг это был последний шанс? - Сид, ты в порядке? - Ты когда-нибудь задумывался о том, почему всё происходит не так, как мы хотим? Не всегда, но в основном. Боуи на минуту призадумался. - Одна из наших самых больших ошибок, Сид, заключается в том, что мы создаём идеальный мир, который обречён на неминуемую гибель, и в итоге получаем лишь разочарования и предательства. - Я очень боюсь предательства, - произнёс Сид. – Но ведь я должен создать хоть какой-то мир? Я же не могу жить в пустоте? - Тогда это должен быть максимально рациональный мир. Мир, где ничто не сможет вывести тебя из равновесия или задеть твои чувства. Мир без привязанностей и цепляний. Абстрактное общество. Я бы начал с того, что не стал привязываться к группе. У меня была парочка групп, и из этого ничего не вышло. Не могу представить, что я буду сидеть на студии или выходить на сцену с одними и теми же людьми двадцать лет подряд. Я знаю, что буду меняться, а вот захотят ли они меняться вместе со мной? Возможно, когда-то мне понадобится сделать перерыв в карьере, поймёт ли группа моё решение? Или твои коты. Они, скорее всего, умрут раньше тебя, и тебе будет очень больно, потому что ты к ним сильно привязался. Или рисование. Предположим, однажды ты потеряешь руку или ослепнешь, и тогда… Сиду вдруг стало очень страшно. Он думал о том, что больше всего боится потерять: группу, котов или возможность рисовать. И будет ли это так же больно, как тогда, когда он потерял отца? - Это прозвучало слишком рационально, Дэйв. - О, прости…- с этими словами Дэвид погладил его по щеке и оставил на губах едва ощутимый поцелуй. Больше они ни о чём не говорили.