***
Дни шли довольно спокойно, несмотря на головняки с выставкой и тысяча вопросов в день от Ацуши, который больше суетился, а не делал дела. Пора Мико найти личного ассистента для таких мероприятий. Но она не жаловалась. Куросава держит под контролем сообщество, выставка проходит гладко, а ее «мини-отдых» продолжается. Вечер в этот день выдался довольно прохладным, поэтому Арис выбрал заведение, в котором посидеть внутри было намного выгоднее, чем снаружи. — Ты где откопал ресторан, который полностью копирует тот бар с 88 бешеными из «Убить Билла»? — Мико не могла поверить глазам, все еще оглядываясь и вертясь на стуле как уж на сковородке. Арис тем временем выпрямился и как важная птица, мол, да, это я все сделал, лишь гордо улыбнулся. — Да так, интернет — прикольная штука, знаешь ли. Мико поднялась и через стол поцеловала его в щеку. Только загвоздка в том, что это не особо любимый фильм Мико. Есть намного лучше фильмы из фильмографии Тарантино, и на самом деле — это любимый фильм Ариса. Но девушка решила опустить этот факт, так как он все-таки впервые на ее родине. И лучше дать ему право выбирать заведения, которых полно в этом городе. — Слушай, Мико, — Арис заговорил каким-то непривычным тоном, прерывая поток поеданий очередной тарелки суши. Парень прочистил горло, видимо, немного волнуясь. Глаза девушки оторвались от еды и сфокусировались на его лице. — А ты не забыла, какой сегодня день? — палочки Мико застыли в воздухе, тянувшиеся за очередными сашими. Девушка застыла, выпучив глаза и судорожно вспоминая важные даты. День рождения Ариса? Нет. Ее день рождения? Нет. Боже. Боже. Боже. Если это окажется… Арис улыбнулся, покачивая головой: — Наша годовщина. Черт. Мико инстинктивно вжала голову в плечи и выдавила из себя смешок. Затем быстро сориентировалась и резко сделала выражение лица серьезным: — Вообще-то я проверяла тебя. А то молчишь весь вечер, слова не скажешь. И я решила тебя не смущать, а сказать днем позже, — господи, лишь бы прокатило. Она не из тех, кто запоминает такие даты. Иными словами — ей все равно. Годовщина, месяц, год, день. Разве это важно? Мико вообще не особо была романтиком. С такой работой и отсутствием свободного времени она вообще до сих пор в шоке, что смогла найти хоть кого-то. И очень благодарна Арису за то, что он ее терпит. И ей очень сейчас стыдно за то, что она нагло врет ему в лицо. Но это ложь лишь во благо. Арис от ее слов стал пунцовым как лосось в ее сашими. — Детка, прости, я… я не имел ничего такого, то есть, это была не проверка, нет. — Ничего, главное, не дата, а то, что мы не кидаемся сейчас тарелками и не перебрасываемся самыми последними словами, — она сжала его руку, которая в напряжении держала вилку. Он отпустил прибор, и переплел их пальцы, чуть сжимая. Поднял голову и тепло улыбнулся девушке. — Мне надо отойти, никуда не уходи, — Мико надо было срочно что-то придумать, так как он в любом случае приготовил для нее подарок. И думать она сможет вне его поля зрения, что делать дальше. — Смотри, голову не потеряй по дороге, — Арис крикнул вдогонку. Мико подняла удивленно бровь. — Ну, это та сцена, где Беллатрис отрубила макушку головы катаной своему врагу в саду. А. Мико все равно не запомнит этот фильм. Она лишь улыбнулась и скрылась в коридорах в поисках туалета. И, кажется, было бы умнее всего спросить его у персонала. И кажется, она забрела в приватные комнаты для гостей. Видимо, заблудилась. К своему счастью она заметила мужчину, стоящего спиной к ней, облокотившись о стену в белой рубашке и брюках. Может, официант или администратор. В приглушенном свете все равно не поймешь, поэтому Мико решила спросить прямо: — Простите, вы не знаете, где здесь туалет? Мужчина, оторвавшись от телефона, нехотя обернулся: — Я здесь не работаю, спросите друго… Это был не официант. Знакомая челка. Только вот волосы собраны в тугой пучок на макушке, поэтому характерный признак узнаваемости был скрыт. Внезапно перед глазами Мико резко возникла картина. Она не смогла ее различить, будто вспышкой пронесся 25 кадр. Несколько раз поморгав, она снова могла сфокусировать на лице молодого мужчины, который смотрел на нее немного обеспокоенно. Но затем снова вернул беззаботный вид. — А, это вы, Гето-сан. — Митсуко, я просил не называть вас так меня. Для вас я — Сугуру. И… приятное совпадение, конечно, увидеть вас здесь, — лисья улыбка появилась на его лице, от чего его доброжелательный вид пропал. Странно, почему он не надел в свой балахон, как в день открытия выставки. Неужели надевает только ради первого впечатления. Но Мико точно ошиблась в вопросе его комплекции, которую он скрывает под слоями одежды. А достаточно наоборот: черные брюки на пуговицах на высокой посадке удачно подчёркивали его талию, рукава рубашки, закатанные по локоть, повторяли рельефы его бицепсов, а расстегнутая первая пуговица у воротничка позволяла увидеть кусочек грудной мышцы. Он очень привлекателен. И он это, зараза, знает. Мико все больше сомневается в наличии монашеской деятельности. — Да, совпадение так совпадение, увидеться среди сотней ресторанов именно в этот день и в это время, — Мико улыбнулась уголком рта. — Я — фанат ваших работ, верно. Но не настолько, чтобы быть вашим сталкером. Сегодня особенный день в Японии. И я решил сводить свою семью в честь данного события. О, значит, женатик. А целовал руку не как женатик. Но Мико более не замечала за ним каких-либо взглядов, которые могли быть непристойными. Напротив, как сейчас, он всячески избегает, а точнее, не замечает глубокий разрез на ее платье, обнажающий бедро. Не смущая и не давая повода для дискомфорта девушке. — Нет-нет, ни в коем случае, — Мико помахала руками в знак протеста, — а что за день сегодня? — Танабата , слышали? «7 июля! Точно!» — Я хоть и живу 10 лет далеко за морями, но я родилась и выросла в Японии. К сожалению, многие праздники выветрились из головы. Хоть и знаю про праздник. — То есть, вы назвали бы себя человеком, который забывает что-то ненужное, верно? — его ониксовые глаза прищурились, будто сканировали ее насквозь. Хотя его тело было достаточно расслабленным. В ходе разговора он изредка прокручивал телефон у себя в левой руке. — Нет, моя работа не позволяет быть вечно забывчивой, — Мико скрестила руки. Что за личный вопрос. Он опустил глаза на ее руки и слегка улыбнулся уголком рта. — Нашли уже место для своего недавнего приобретения? — М? — он снова поднял на нее голову. — Ах да. Картина. Пока не решил, но я вам обаятельно сообщу, как только найду для нее место, — и вновь улыбка. Сложно представить служащего в храме в таких заведениях. Он должен жить не богато, много отдавать, не приобретать слишком дорогие блага и быть скромным. Ни под один критерий он не подходит. Надо спросить как-то о его роде деятельности. — Вы не знаете, а что за роспись там расположена? — он кивнул то, что было сзади Мико и вне поле ее зрения. Обернулась и увидела расписную стену, заполонившую почти весь коридор. На ней была изображена красная гора на фоне синего неба, с простыми четкими линиями, будто ее написал даже не художник. — Это — Укиё-э — традиционная японская техника гравюры по дереву, Мико подошла чуть ближе, чтобы лучше рассмотреть. Гето тоже не отставал и встал рядом с ней. — Как банально, что они взяли самый популярный сюжет. Он включает в себя вырезание на деревянной доске, покрытие блока чернилами, а затем перенос чернил на бумагу. В результате получается яркая, детализированная и зачастую красочная печать. Но я лично не особо фанат этого стиля, честно. О, кстати! — девушка подняла вверх указательный палец вверх. — Одной из наиболее примечательных особенностей гравюр укиё-э является использование цвета, который создается с использованием натуральных пигментов, полученных из минералов, растений и насекомых. Мико резко остановилась, понимая, что ее болталка не закрывалась добрые несколько минут, и собеседник вероятнее всего уже уснул. — Простите, я могу часами говорить об искусстве. — Нет, пожалуйста, продолжайте. Думаете, владельцы задешевили? — Гето ее урезонил, — раз уж они взяли избитый сюжет? — Нет, я думаю, сюда он вписался неплохо. Данный стиль очень вдохновлял европейских импрессионистов. — Ван Гог? — Да! — Мико с удивлением посмотрела на Гето, который за все время ее мини-лекции не отрывал от нее взгляда. Или он просто посмотрел на нее именно в тот момент, когда она обратила на него внимание. Но ее поразило, что за все время ее речи он ни разу ее не перебил или не сказал такую вещь, как: ой, ты опять про свои картинки. Как это делает обычно Арис, от чего ей все время хотелось его стукнуть. — Вы, видимо, не зря оказались на моей выставке. Знаете о живописи. — Ой, нет, что вы. Я в этом дилетант, но, — он снова взглянул на Мико, — был в моей жизни человек, который с таким же упоением и страстью рассказывал так об искусстве, что ненароком я сам стал об этом читать в последствии. — Чтобы впечатлять потом девчонок? Молодые люди одновременно рассмеялись. Мико стала чувствовать себя намного расслабленнее, спало первичное напряжение, да и Гето стал улыбаться больше. Или это снова его маска, чтобы понравиться людям. — Девчонку… Гето посмотрел прямо ей в глаза, дольше обычного, но затем отвел взгляд и повернулся снова на роспись. Вдруг небольшими отголосками раздался звук с улицы, похожий на выстрелы. — О, это же фейерверк! Не хотите посмотреть? — Что, фейерверк? — Мико удивилась как маленький ребенок. Гето взял резко ее за руку и потащил наружу: — Надо успеть быстрее, пойдем! Такое действие в любой другой момент вызвало бы в ней недовольство, и она незамедлительно бы вырвала руку, но фейерверки она любит больше, поэтому не стала устраивать сцену. Его рука была на удивление мягкой, словно бархат. И теплой. Сжимал он не сильно, несмотря на то, что был ведущим, и шел впереди. Прикосновение вызывало даже приятное покалывание. Выйдя на улицу, она отпустила его руку и взглянула на ночное небо, которое во всю пестрило яркими красками. Девушка испытала целый ряд эмоций и ощущений: трепет, удивление, волнение. Они оба были бы захвачены внезапной вспышкой света и цвета и полностью загипнотизированы зрелищем. Лучики света зелёные, красные, фиолетовые и жёлтые цвета, взрываются в небе, освещая ночную темноту. Мико давно не видела фейерверк, и была в полном восторге. Если бы она продолжила сидеть в зале, то даже бы их не услышала. Когда поток сменяющихся друг друга красок кончился, она обернулась на Гето, провожающего взглядом самый последний лучик, который испарился в мгновение ока. — Последний выстрел всегда самый яркий, жду его больше всех, — Гето задумчиво произнес, глядя в небо. — Самый запоминающийся. Девушка тоже повторила за ним и взглянула на небо, которое постепенно становилось всё чище от дымка недавнего торжества фейерверка. — В последний раз фейерверк я видела лет 10 назад… — внезапно начала Мико. — Я училась в одном заведении, кажется, это было начало осени, но лето выдалось таким жарким, что даже в сентябре солнце еще припекало. И мои одноклассники нашли в какой-то подсобке старые фейерверки, — Мико уже глядела перед собой с теплой улыбкой на лице, — И один из этих дурачков, он всегда что-то да вытворял, воткнул в землю эту палку случайно наоборот. Мико не удержалась и начала посмеиваться, прикрыв рот. — И, ха-ха, этот гений не придумал ничего умного, как кинуть в нее камень, потому что боялся, что выстрел пройдет глубоко в землю и ранит, прямая цитата, "кротов", ха-ха-ха. Мико уже не сдержалась, гогоча во всю, вспоминая, как Сатору пытался справиться с выстрелами из фейерверка, летящими в разные стороны, подбегая к палке и пытаясь ее как-то затушить. Остальные все это время прятались за зданием, надеясь, что их как-то не заденет. — Благо сама палка была маломощной, и ее хватило на 3-4 выстрела. Но, боже, я никогда не забуду его эти волосы, вставшие дыбом и копоть по всему его лицу. Мико внезапно остановилась смеяться, так как смех резко стал громче в два раза, но замолчав, она поняла, что смеется не она, а стоящий рядом Гето. Он прикрывал кулаком рот, в уголках глаз появились капли слез. Его смех был такой звонкий, мальчишеский и… искренний. Как показалось Мико. Впервые она увидела что-то настоящее в нем. Он наконец открыл глаза и заметил, что Мико смотрит на него и попытался быстро прийти в себя. — Кхм, простите, вы просто очень смешно рассказываете. Я не сдержался, — он быстро смахнул слезы, его лицо снова приобрело безмятежный вид. — Но я бы больше послушал ваших историй. — К сожалению, остальные работы я выставлю на аукционе, так что мы вряд ли еще пересечемся. — Как раз об этом, — Гето вложил руки в карманы брюк. — Видите ли, та роспись в ресторане натолкнула меня на одну мысль. Вы, конечно же, откажетесь, но я попытаюсь. — О чем вы? — Мико обратила все внимание на него. — В моей обители тоже есть одна роспись, но она не закончена, и я просто не вижу никого другого как вас, кто сможет ее восстановить. За плату, конечно же. — Кто? Я? — Детка, вот ты где! Это был Арис. Он в два шага оказался рядом и встал рядом с девушкой. — Я тебя везде разыскивал. А это… — он обернулся к Гето и оглядел того с ног до головы. — Это Гето Сугуру. Помнишь, я рассказывала, что в первый день открытия выставки у меня взяли картину. Так вот это покупатель собственной персоной. Гето — это Арис, мой… — Митсуко, — Гето тут же ее перебил, совершенно не обращая внимания на ее спутника рядом, — подумайте о моем предложении. И если решите — вот мой адрес, — протянул белую карточку. — Вас там встретят в любое время суток. До встречи. Он даже не посмотрел на Ариса, а просто развернулся и ушел внутрь в приватные комнаты. — Как грубо, даже не представился мне. И о каком предложении он упомянул? Мико кинула в сумку визитку и махнула рукой в воздухе: — Не обращай внимания. Он такой… сам по себе. Главное, что деньги переведены. А остальное мне от него не нужно, — Мико заметила, что Гето как-то странно реагирует на людей. Может, он — социофоб. — Надеюсь, от меня точно что-то нужно еще будет, — Арис приблизился к лицу и медленно улыбнулся. — У меня сегодня вечером для тебя особый подарок. — Давай сегодня без подарков, хорошо? — Мико снова взглянула на проход, где скрылся только что Гето. — Я что-то устала, и поработать надо еще. Да и подарка ей для него нет, но говорить она ему точно не будет. — Да, хорошо, — он легонько чмокнул в щеку и отпустил. — Тогда попросим счет?***
Один побочный эффект того, что она занимает такой пост, — это всегда быть на связи. Поэтому пока весь Токио спит, Мико, проклиная разницу во времени, проводит последний созвон, пытаясь не разбудить Ариса. Потирая переносицу и подавляя зев, девушка наконец закрывает крышку ноутбука и откидывается на спинке стула. В рекламе браузера всплыла сводка новостей Токио. Мико обычно не следит новостями, особенно в путешествиях, но строка превью одной новости заставило открыть ссылку. «В бывшем приюте неизвестные устроили мародерство и разрушили несколько его объектов. Власти установили теперь снести здание в ближайшее время». Мико раскрыла фотографию. — Это же… бывший приют. Мико не видела здание, где изменилась ее жизнь навсегда, все эти 10 лет. И теперь его сотрут с лица земли. Девушка быстро закрыла вкладку и глубоко вздохнула. Это всего-лишь строение, которое хранит негативную память. У которого нет ни души, ни сердца. Лишь холодные бетонные стены. Сейчас надо сфокусироваться на настоящем. Все, что она сейчас делает в Греции, стало делом ее жизни. Хотела она этого или нет. Все бросить и сбежать она попросту не сможет. Она попросту предаст тех людей, которые верят в нее. Мико не может бросить помогать людям, которые пострадали от магического мира. Которых этот мир пережевал и выплюнул. Мико сжала непроизвольно кулаки. «Ненавижу магов.» Выйдя из душа, девушка вытрясла содержимое сумки в поисках ее любимого крема для рук, и на пол упала какая-то белая карточка. На тыльной стороне было всего две строчки: «Гето. Храм Асакуса» Хоть бы номер оставил для контакта. Как понять, что он не шастает по очередным ресторанам или выставкам, и она не поцелует просто дверь. Сев на стульчик, Мико прокручивала в руках карточку и вспоминала тот вечер с фейерверком, роспись и его смех. Видно, что он при деньгах, и упомянул про оплату, значит, заплатит точно хорошо. Также восстановление и реставрация произведений искусства — ее тайная страсть, которую пришлось забросить из-за работы. Кажется, новая работенка намечается на горизонте.