***
Как было странно идти по знакомым английским улочкам, слышать хруст снега под ногами и ощущать лёгкое дуновение ветра, что так и норовил ласково обнять и залезть за шиворот. Тэ посильнее укутался в шинель и немного дёрнул плечами, было прохладно и немного зябко, но на душе было спокойно. Наверное, всему виной медленно падающий снег, что всегда умиротворял и убаюкивал своим неспешным танцем. После войны ему удалось поступить на лётчика, благо умственные способности и физические данные позволяли: у него оказался подходящий рост, отменное зрение, острый ум отца и реакция, позволяющая легко увернуться от противника. После сорока пяти, Тэ решил выйти на пенсию, тем более, его карьера пилота подходила к концу. И нет, он не тосковал по небу, не желал возвращаться назад, хоть и любил свою работу и полёты. Ничто не сравнится с той свободой, что он ощущал во время полёта на своем истребители, потому он быстро забросил гражданскую авиацию, вернувшись военное дело. Мягкое скольжение и бескрайнее пространство завораживало своей масштабностью, позволяя раствориться в полете, очутившись во сне наяву. Та часть жизни, где он воевал, мстил за сестру и боролся за справедливость, связана с полетами, вызывая триггер и жуткие воспоминания, что давно не дают ему спать, вот он и хочет придать все это забвению, начав все с чистого листа, и найти другое место для себя, вместо космоса. Ну и где, если не здесь, на Земле, стоит искать ответы на терзающие его душу вопросы, кто он и что заставит вновь загореться? Тем более, после победы землян и подписания мирного договора с пришельцами, что, кстати, оказались гуманоидами, по которому они были обязаны выплатить репарации, и, тем самым, частично быть прощенными. На эти деньги глава Полиса предложил восстановить с помощью систем терраформирования колыбель человечества, тем самым поставив точку в конфликтах между цивилизациями. Да и его давно тянуло на родину, душа всё звала его домой, завлекая и напоминая о всех прелестях этих краёв. О снеге и ветре, тумане и лесе, что вновь появились на планете. И в, какой-то момент, Тэ просто проснулся, собрал вещи и полетел первым же рейсом на Землю. Восстановление Земли тоже было причиной его внезапного визита на планету. Он и не знал, какой богатой, невероятно красивой может быть их родная земля. В воздухе веяло новогодним настроением. Каждый дом в маленьком старинном городишке был украшен разноцветными гирляндами, а в каждом окошке горели восковые толстые свечи, завлекающие своим теплом. Огоньки ослепляли глаза не привыкшее к столь яркому свету. Смех играющей детворы завораживал и растекался приятной музыкой внутри, пробуждая в Тэ воспоминания об его детстве. «Как искренне и чисто мы могли смеяться раньше, как жизнерадостны мы были…». Ему вспомнился образ маленькой сестры, что любила играть в салочки с братом. Её волнистые кудри, и маленькая хрупкая фигура, устремившаяся вперед, все быстрее удаляющаяся, отпечаталась застывшей картинкой в памяти. Он помнит, как солнечные блики затмевали обзор, отчего было не разглядеть убегающую Зельди, но в эти моменты она будто становилась ангелом и, словно сквозь свет, он видел белоснежные крылья, на которых трепыхались перья. Отыскать сестру ему так и не удалось. Тэ бросил эту затею лет пять назад пытаясь смириться с мыслью, что в этом мире он остался один. Больше не стоит себя мучать надеждами. Пора жить дальше. Плечи, уже мужчины, слегка расслабились и мысли стали такими же чистыми как белый снег, лежавший вдоль домов, небольшими сугробами. Булочные и кондитерские завлекали своими ароматами. На прилавках всё выглядело таким аппетитным и привлекающим, что даже суровый от бремени Тэ решился купить себе пару сладостей. И вот, он шёл, уже чуть не подпрыгивая, под новогодние мотивы, что струились с главной площади, с петушками и пряничными человечками в руках. Все же некоторые привычки, такие как перекусить, так и не покинули Тэ, и где-то внутри он все еще был тем самым ребёнком. На этот раз, он решил поддаться искушению и отпраздновать Новый год от всей души, забыв обо всех печалях и заботах, выйти из длительной депрессии и мыслей о самобичевании. Влиться в магический пляс с детворой. И пускай в хороводе над ним будут смеяться, но всё же примут в свой круг. Всё отпустить и забыть. Отдаться волшебству праздника. Отряхнувшись от последнего снежка, он встал и помахал на прощанье малышне, что играла с ним. — С Новым Годом вас, сэр! — И вас с Новым годом, малышня! — чуть хрипя, но всё ещё смеясь, прокричал мужчина. Выйдя на площадь, он наткнулся на красивую высокую ёлку, метров пять, не меньше. Именно сюда он и держал свой путь. Ведь когда-то, на этой самой площади, отец гулял с ним и с сестрой. Они кружились под снежными хлопьями, заливаясь смехом. А после, они все вместе усаживались на скамью недалеко от новогодней ели, и отец принимался рассказывать библейские истории. У него была странная любовь к этим вымыслам, но одной из любимых была о Вифлеемской звезде. Пушистая изысканная ель царственно стояла, поблескивая огромными красными шарами, от её верхушки протягивались гирлянды к каждому углу домов, создавая видимость шатра. Мишура шуршала на ветру, многочисленные стеклянные игрушки в форме различных зверушек и ангелов переливались на солнце и оставляли цветастые блики на расчищенной от снега площади. Деревья стояли покрытые белой шубкой, и словно пожилые дамы, коим удалось вернуть прежнюю грацию, горделиво окружали город, показывая, что они всё ещё прекрасны. Тэ сел на скамейку и погрузился в воспоминания, немного расслабившись, он не сразу заметил, как кто-то сел рядом. От человека веяло теплом и запахом свежей выпечки. Запах корицы и мака окутал скамейку и Тэ погряз в этом тепле. — Знаете, — зазвучал приятный мелодичный голос девушки, — в детстве, когда я была ещё совсем крохой, на эту самую площадь меня и брата водил отец. Он любил рассказывать сказки и библейские сюжеты. Не могу сказать, что я разделяла его любовь к этим еврейским россказням, однако со всем теплом и светом, что есть у меня внутри, я храню и лелею эти воспоминания. Мы с братом любили отца до последнего его вздоха, и будем любить также долго, пока не наступит последний день на этой земле. От мороза небо было чистым, лишь редкие облака проплывали над городом. Повернувшись на голос девушки, он столкнулся с до боли знакомыми глазами, на краях которых начали появляться морщинки. Такие родные, излучающие тепло глаза, пристально смотрели на его лицо. От переполняющих его сердце чувств, он набросился на сестру. — Зельда, Зельда! Это ты! Не может этого быть, — восклицал на всю площадь мужчина, — я знал и чувствовал, что ты жива! Как я счастлив… — все не мог успокоиться мужчина. Но тут его перебил дрогнувший, но строгий голос девушки. — Вы ошибаетесь, — возразила девушка, и к Тэ, наконец, пришло осознание, что сейчас, он держал в тисках совершенно незнакомую девушку, хоть и похожую на его сестру. Он видел лишь то, что хотел. Несбыточную мечту о неживой Зельде. Бедная незнакомка смотрела на него встревоженным и немного озадаченным взглядом. — Простите, — произнёс Тэ и резко отдернул руки от девушки, быстро встал. Перепуганный собственными действиями, он ушёл. «Прочь, прочь отсюда» — повторял. «Боже. Я совсем схожу с ума. Что я творю» — и закрыв от стыда и усталости лицо, принялся ускорять шаг, стараясь убраться отсюда, как можно скорее. Но его кто-то одёрнул за рукав. Мужчина обернулся и вновь встретился с до боли знакомыми глазами. Девушка, немного смущенная, стояла чуть потупив взгляд, но мило улыбаясь, начала говорить. — Знаете, я не успела дорассказать вам свою историю. Однако, я думаю, что вы не намерены меня слушать, и мне лучше уйти, так как я напоминаю вам ту, кто вытаскивает ваших внутренних демонов, но все же, взгляните на эту вещь, и вы все поймёте без моих излишних объяснений. Мужчина недоверчиво посмотрел на девушку, наблюдая как та вытаскивает что-то и кармана белой короткой шубки. Но как только этот предмет появился и блеснул на солнце, бывалый вояка отшатнулся. В руках девушки был компас сестры, тот самый, отцовский, что он отдал ей на корабле. Но как семейная реликвия смогла пережить взрыв и попасть в чужие руки? Тэ нахмурился. Встав в стойку, он недовольным и низким голосом задал вопрос. — Откуда у тебя эта вещь? — звучал он весьма угрожающе, но девушка даже не пошатнулась и оставалась по-прежнему спокойной и рассудительной, не поддаваясь страху. — Кажется, вы и сами прекрасно понимаете. — Ты украла его? Где владелица этого компаса? Я тебя спрашиваю, где женщина, у которой ты украла этот компас? — с каждым вопросом он надвигался на девушку. Внезапная злость овладела его сущностью. Ведь эта девчонка взбудоражила и раскрыла прежние раны, на боль которых он старался не обращать внимания. Девушка подалась на встречу и с вызовом взглянула на вояку. — Неужели мое лицо вам не кажется знакомым? Странно, мама всегда говорила мне, что я её отражение… Тут Тэ постарался перебороть внутренние распри и внимательно взглянул в лицо незнакомки, выдохнул и включил наконец логику. Да, черты похожи, мимика, жесты, будто перед ним стоит Зельди, но все же что-то другое… А главное, золотой компас, что девушка держала в своих ладонях. Постепенно до него начинало доходить, и от вывода, что пришел к нему в голову, он с недоумением и удивлением произнес: — Не может быть. Этого просто не может быть… —повторял Тэ. — Наконец-то до тебя стало доходить, дядя Тэ. — и на её лице вновь заиграла улыбка, — Мы долго ждали тебя, — и протянула руку мужчине.***
Немного взволнованный, он вошел в небольшой двухэтажный дом, что затесался между такими же старинными зданиями. С порога его встретил приятный пряный запах, смешанный с ароматом свечей и куриного бульона. Майя, дочь Зельды, подмигнула Тэ и скрылась за дверью гостиной. Отряхнув шинель, он повесил её на ближайший крючок и подошел к большому зеркалу, обрамлённому красивой ажурной рамкой, с прекрасно утончёнными деталями. Взглянув на отражение, он нервно поправил воротник, что задирался и тем самым нервировал Тэ. Такой уставший и уже начинающий стареть, украшенный морщинами и потрепанный судьбой, он словно ребенок трясся от страха перед предстоящей встречей. Хотелось выглядеть хорошо, безупречно, возможно спрятать шрамы и не казаться таким жалким и уязвимым. Сняв фуражку, и подхватив её под мышку, он с тяжёлым вздохом ступил в гостиную. Половица чуть скрипнула, а тяжелая дверь распахнулась, и его взору открылась большая уютная комната. Пол был застелен шерстяным бордовым ковром, на кирпичных стенах висели картины и портреты членов семьи, вперемешку с местными пейзажами. Теплом отдавала от стоящего слева камина, возле которого лежала старая гончая. Она мирно посапывала и даже не отреагировала на внезапно появившегося гостя. Верх потолка обрамляли зеленые гирлянды, со свисающими бантами и крупными шариками, вдоль стен стояли шкафы и комоды с книгами, чуть правее стояла украшенная свечами и ангелами ель. Весьма минималистично, но очень красиво. Но взгляд Тэ больше всего приковало кресло, где восседала женщина, укрытая плетеным пледом и неспешно попивавшая чай. Как только их взгляды пересеклись, они узнали друг друга. Женщина вскрикнула и невольно уронила кружку, что со звоном упала, оставляя огромное пятно чая на ковре. Разговоры присутствующих затихли, а взгляды были устремлены в сторону незнакомца, что посмел нарушить покой хозяйки дома. И пусть тут же полетели возмущения в его адрес, вопросы о его имени и звании — все это мужчина пропускал мимо ушей, смотря только на Зельду. Её волосы уже тронула седина, лицо, чуть худощавое и вытянутое, с огромными печальными глазами, прямая линия губ, говорила о сохранившемся строгом характере. Теперь она стала больше похожа на их мать, чем на Тэ, но все еще сохраняла общие черты. Откинув плед, она подошла к брату, что так и не осмелился ступить чуть дальше вглубь комнаты. Он будто страшился, что как только он сделает шаг, то все это окажется сном, чем-то эфемерным. Да и какое право он имеет вмешиваться в её уже сложившуюся жизнь? Женщина в странном сетчатом платье, что оголяло её тонкие щиколотки, подошла и невесомо коснулась щеки брата. — Как такое может быть — не веря своим глазам произнесла Зельда и неуверенно провела по рукам брата. — Здравствуй, Зельди — произнес Тэ. Женщина прикрыла рот в изумлении, слёзы невольно полились у обоих. Зельда повисла на шее у брата, крепко прижимая его к себе, как тогда на корабле. Старый вояка стоял с прямой осанкой, боясь покачнуться, но плечи его тряслись от чувств, что выходили наружу, все те тревоги, печали и спрятанные глубоко переживания выходили наружу спустя двадцать лет. Вскоре его руки обняли Зельду за талию, и они так стояли еще долгое время. — Тэ, дорогой братец, прошу, пойдём к нашей семье. — Семье? — отпрянув, оторопел мужчина. — Да, глупенький! Теперь у нас новая семья. Твои племянники ждут тебя дома. И я расскажу тебе о своем муже Генри. Как жаль, что вам не удастся с ним познакомиться. — и Тэ вспомнил слова Майи о потере отца, о мужчине, что приходился мужем сестры. — Моя Зельди такая большая девочка, что даже вышла замуж! Как жаль, что я всё это пропустил... — Запричитал мужчина и горестная улыбка о потерянных годах чуть тронула его губы. Отпрянув, женщина поправила платье, и взяв под локоть брата, сказала: — Поверь, мы всё это ещё наверстаем. — И улыбнувшись поистине лёгкой и жизнерадостной улыбкой, повела Тэ в столовую. Теперь всё будет хорошо. Всё будет так, как должно было быть, двадцать девять лет назад. И двое, разделившие судьбу, рождение и внешность, отправились в свою новую жизнь, обретя друг друга и новую семью. В последствии, Зельда расскажет всем, что за гость пожаловал к ним, и тогда обеспокоенные дети и племянники, что были свидетелями трогательной встречи в гостинной, вздохнут с облегчением, доброжелательно приняв в семью давно потерянного дядю и брата. И сев за общий обеденный стол под тусклый свет свечей и настенных ламп, семейство Белроузов (Зельда так и не решилась сменить свою фамилию, отказавшись брать фамилию мужа) встретило Рождество и Новый год под бой колоколов на главной башне города. Этим вечером дом наполнился смехом, приправами, различными блюдами, цветами. Все без умолку болтали и перебивали друг друга, рассказывали анекдоты, забавные истории и хохотали до самого утра. И пускай на долю Тэ и Зельды выпали ужасающие события, покалечившие и лишившие их спокойной жизни, не стоит отчаиваться, ведь другой жизни и не надо, нужно ценить то, что имеешь, даже если все пошло под откос. В этот праздник, Бог или судьба, наконец свели потерявшихся двойняшек вместе. Не чудо ли? А может все же есть судьба? Пожалуй, мы никогда не узнаем. Наконец-то, покой и тепло расцвело в их истерзанных судьбой сердцах, согревая тело после долгой разлуки войной. Какая бы преграда не стояла у вас на пути, главное, что вы должны сохранить — это любовь к своей семье, и здесь не важно, кто для вас эти люди, друзья или родные, возлюбленные, или муж и жена, да и если у вас никогда не было этого дара, то создайте его своими руками, главное помните, если они для вас самые близкие, и за них вы готовы бороться, защищать и оберегать их, подставляя спину, то это и есть семья. А на улице пел хор, играли музыканты, наполняя улицы незабываемым волшебством. Этот Новый год будет самый лучший. Берегите близких и свои семьи, несмотря на разлад и обиды. Цените, что они сейчас рядом. Жизнь — рулетка, игра, в которой не знаешь, где найдешь, а где потеряешь. С Новым годом и Рождеством!