Quand une femme rêve ainsi
Но если волю даст мечтам
Fière de sa beauté rare,
столь дивная собою дама,
C'est quelque drame sans merci
нетрудно угадать, что там
Qui se prépare.
случится драма.
Первая запись из личного дневника, 1820 год: «25 декабря 1796г — 11 августа 1815г. Моя жизнь началась и закончилась в маленькой деревушке Франции, когда огонь воспылал ярче солнца в ночной тишине леса. В тот день погибли многие, пламя смыло все раны с обгоревших тел и костей, скрыло преступление омерзительных людей. Моя смерть прошла мучительно, как и со стороны душевных терзаний, так и внешних. На моих глазах горели деревья, полыхали деревянные дома, а вокруг летал запах сгоревшей плоти, чьи-то тени мерцали около огня и разводили ещё больший хаос с помощью тлевших факелов. Моя семья погибла в муках, пока я возвращалась с неудачной охоты домой. Ни криков, ни рыданий детей к моему возвращению уже не было слышно. Всё затихло и замерло. Весь мой мир остался за обгоревшими досками хижин. Слёзы побежали и обожгли щеки, в горле стало очень горько, очень больно. Я родилась под этим горным небом, местные жители заменили мне семью, после того, как я осиротела, едва увидев свет. Моя рутина заключалась в охоте на дичь и собирание ягод, в сезонных праздниках. Я и не задумывалась о покое в быстром течение закатов и рассветов, в тёплых и холодных днях. «Беги, Рене, беги» — кричали мне шёпотом мертвецы. — «Спасайся! Аморен, беги и не оглядывайся!» Трава пшеницы хлестала мои руки, а ноги несли меня куда-то вглубь леса, в темноту. Мне было страшно за свою жизнь, страшно бежать в объятья неизвестности и мрака. И как только настигла мысль, что меня уже никто не преследует, резкая боль пронзила меня, из живота торчал острый наконечник стрелы. Кровь пятнами расцвета на животе, от боли я потеряла почву под ногами. Разум медленно мутнел, но я не останавливала свои попытки выжить. Из всех сил ползла, оставляя после себя смазанный след, но, в конечном итоге, сдалась, не видя в этом никакого смысла. Сладкое чувство наполнило меня; я скоро вновь увижу их, услышу и обниму, — думала я. Было бы чудесно, если бы это была моя последняя ночь. Душа, полная печали и скорби, ушла бы на небеса, ни о чём не жалея и ни в чём себя не виня. Я не смогла никого защитить, не смогла отомстить. Никто не остался в живых. Даже я, чья смерть клеймилась вечностью, и чья жизнь продлилась неизвестным мне тогда образом. Однако нельзя назвать жизнью долгие скитания по следу бессмертия. 24 года минуло с той ночи, но для меня ни прошло и дня.»
***
14:00, Шанхай. Гостиница «Цветение Лотоса.»
На низком бамбуковом столе стояла фарфоровая белая чашка. Рене почувствовала сухость в горле и, утерев слюнки, подползла ближе. Белый рукав кимоно запачкался в кровавой пене, но этого девушка совсем не заметила из-за слабости, что мешала распорядиться всем телом, движения походили на предсмертные судороги. Испачканная ткань совершенно сейчас не волновала.«Прекрасный адвокат.»
— Блядство, — нынешняя ситуация не очень радовала. Это или карма или небеса потешаются над ней. Била дрожь начиная от плеч и заканчивая кончиками пальцев. То же самое происходило и с ногами, которые на удивление лучше слушались.«Быстро пошла по карьерной лестнице.»
С трудом взяла чашку в руки и не потрудилась взглянуть в этот, обычный на первый взгляд, чёрный и уже остывший чай.«Талант.»
Тонкие белые линии, что почти растаяли в напитке, ярко просияли в затуманенных глазах. Брови сошлись на переносице, гневно хмурясь. С отвращением Рене поставила чашку обратно, но руки подрагивали и сделать это аккуратно не удалось, несколько капель вылились на стол, задевая светлую кожу.«Далеко пойдёт.»
Сейчас все её действия бессмысленны, а если точнее, то нужно было раньше это делать: приглядываться, присматриваться, принюхиваться; а не слепо доверяться персоналу и тому, что они принесут на блюде.«Переполняют амбиции.»
Мокрые тонкие пальцы поднесла к носу и принюхалась. Свежие чайные листья перебивают кислинку лимона, какой-то ягоды и горечь яда. Прочистила горло, успевая за своими мыслями, и прошептала себе под нос: — Не сильный и не слабый, но довёл до такого состояния. Убийца или опытен или чрезмерно осторожен. Подбирал оружие очень трепетно, — голос тоже выходил немного хриплым, но особого внимания она на этом не заостряла. — После такой дозировки человек должен начать задыхаться, тело пробьёт холодной дрожью так как кровь начнёт сворачиваться и, в конечном итоге, откажет сердце, — вспомнила, как тело подавало похожие первые звоночки, но вместо того, чтобы предпринять хоть что-нибудь, она спихнула свою слабость и головокружение на недостаток сна. Вечер с документами по судебному делу затянулся до утра и стоило зажмурить глаза от первых солнечных лучей, как тут же поклонило в сон. — Ну хоть поспала немного. Если учесть сложившуюся ситуацию, то это утро должно было стать последним, а человек, что доверил свою жизнь «Аий Сато» и её квалифицированному наставнику-адвокату со стажем, сегодня в зале суда будет обречён на пожизненное заключение. Ублюдки из мафии знали где Рене остановилась, во сколько завтракает, какой чай предпочитает. Избавиться от такой мелкой сошки — плёвое дело. Да она, наверное, проснуться не успела, как на столе врагов уже лежали справки на неё и на старшего адвоката, но вот его переполняет алчность, а значит ему ничего не угрожает, кроме подкупа. Но какое ей дело до него? Единственное, что сейчас в приоритете — собственное благополучие, бегство. Свалить из этой страны и по пути сделать новые документы, – это именно то, что должно встать на первое место. «Но куда бежать? Куда же...» В этот момент в дверь достаточно громко постучались: — Извините, Мисс Сато, но, — знакомый голос официантки попытался отключить Рене от её мозгового штурма: «Где достать качественные документы, куда поехать и спрятаться, какого цвета купить парик, какую личность одолжить. Нужен ли парик?» —..вы опаздываете! Уже десять минут третьего!! — кричала девушка. — Ta mère!…напугала, — содрогнулась в лёгком испуге, но крикнула в ответ, быстро сообразив что к чему. — Спасибо, Юми! Ничего не надо, можешь идти.Уже вторую неделю Юми сообщает, когда нужно собираться. Обычно с утра Рене рассеяна и, перебирая бумаги, может уйти в свои мысли. Ни звонки, ни будильник не могут выкинуть её из размышлений. Почти каждый раз, когда останавливается в отелях-мотелях, просит персонал оказать такую услугу. Конечно же не за бесплатно. — Мисс Сато, вы заболели? Что с вашим голосом? Может принести чего-нибудь ещё? Слушайте, я конечно была удивлена, что вы встали так рано и заказали чай с лимоном…всё дело в вашей простуде? — засыпала вопросами Юми. «Не помню, чтобы заказывала чай с лимоном. Совершенно. Значит, или Юми или ещё кто чисто из вежливости угостил меня?» Из носа потекла тёплая алая жидкость, которую Рене из-за своего состояние не заметила, пока бордовый ручей отравленных клеток не защекотал подбородок. Аморен на первое время подставила свою ладонь, как чашу для сбора крови. Встать и добежать до раковины пока что не было сил. «Нет, это уже неважно. Какая разница? Если даже Юми убийца, то мне всё равно.» — Да, просто простыла. Нет причин для беспокойства. Иди уже, — теперь кровь заползла и в рот, металлический вкус заставил рецепторы обостриться. — Твоя помощь… — если сейчас Юми увидит в каком состоянии её щедрый и добрый клиент, в чьих глазах не осталось ничего, кроме животного инстинкта и чёрного желания, то она рискует быть высушенной до последней капли. И неважно виновна она или нет. —…мне не нужна. Уходи! — Как прикажете, но, Мисс Сато, если вам что-то понадобится, обращайтесь ко мне, — сказала Юми и по скрипу половиц, похоже, отошла от двери. «М-м, человек бы в еë ситуации нервничал, всë же неудачная попытка отравления, значит, Юми так просто бы не отошла от дверей, а сделала бы всë, чтобы довести дело до конца. Вывод — она не убийца. Прожив столько лет я перестала осторожничать, это моя вина.» На ватных ногах дошла до ванны, шатаясь в воздухе, словно вовсе притяжение земли на неё не действует. Еле как вымыла руки, умылась. Волосы всё ещё были влажными от недавних ванных процедур, а «мёртвая мисс Сато» всё ещё стояла перед зеркалом в одном тонком хлопчатобумажном кимоно, тупо втыкая в своё жалкое и одновременно смешное отражение. Два кусочка туалетной бумаги запиханы в ноздри, взъерошенные волосы представляли собой куст небрежности. — Леший сбежал из леса, никак не иначе. Какой ужас. Мокрые волосы быстро расправила руками и заплела в косичку, закинула испачканный халат в корзину для белья и переоделась на ходу, бегая по небольшому гостиничному номеру, иногда придерживаясь за что-нибудь, чтобы не упасть. Головокружение. Из-под футона достала пистолет, вытащила симку из телефона и быстро собрала самые необходимые вещи в одну дорожную сумку; кредитная карточка, что хранила все сбережения и была записана на имя неизвестной никому девушки, лежала в боковом кармане вместе с зарядным устройством и прочей техникой, небольшой запас крови в пакетах, несколько необходимых на некоторое время одежд, в общем случае для маскировки. Самозванец и беглец однажды — самозванец и беглец всегда. «В суд уже заявляться нельзя, вмешиваться сейчас тоже, а значит документы и всю информацию, что собрала, нужно уничтожить,» — подумала Рене почти перед уходом и открыла ноутбук, ввела пароль. Черный экран заморгал зелёными полосами цифр. —«А-а, вот оно значит как. Пока я была в отключке кто-то вошёл в мою скромную обитель и взял то, что ему было нужно, а после смылся по-английски. В добавок загрузил вирус. Я была не главной целью. Отлично. Просто прекрасно.» — Ха-ха-ха, — низкий смех отскочил от стен. Аморен знала что удача когда-нибудь отвернётся от неё, но не так. Она была бы счастливее, если бы её просто убили и уничтожили ноутбук, как улику и мотив преступления, но то, что она собрала, может уничтожить сразу несколько жизней. — Что ж, теперь это уже не моё дело, но всё же не верится, что меня так просто выжгли из этой короткой жизни Айи Сато, — разочарованный голос с нотой горечи потонул в тишине скромной комнаты. Кепка, белые кроссовки, свободная майка и штаны; ничем не примечательный вид, — так она покинула гостиницу, а доверенному лицу – Юми – заплатила последними бумажными купюрами и приказала выкинуть или по желанию сжечь все оставшиеся вещи в номере. Юми напоследок наградила понимающим взглядом. Все эти две недели сотрудница догадывалась на кого её дорожайший гость работает и какому риску может подвергаться. Это было обычным делом в Шанхае. Адвокаты крутятся в высшем слое криминального общества и то, что произошло — должно было произойти, но сейчас, к собственному счастью, Рене бежит на двух ногах, целая и без пули в голове. Яд в крови, это всего лишь пустяковый нюанс. — Объявляется посадка на рейс 2059 «Шанхайских авиалиний» до Йокагамы. Пассажиров просим пройти к терминалу номер шесть, — через час прогудел женский строгий голос и небольшой поток людей поднялся со своих мест ожидания, а с ними вместе и Рене. За эти несколько часов всё же удалось найти человека и сделать новые документы, слоняясь в ожидании по закупочным и прикупая разные вещи, что пригодятся в бегстве. За круглым окном самолёта сгущались тучи, небо медленно погружалось во мрак, солнце почти исчезло за горизонтом, оставляя последнее тепло этого дня. Впервые за несколько лет Рене удалось поспать и восстановить силы. Путь занял сутки, ещё два часа из которых она просидела в стрессе.