Мы настолько непохожи

Утро понедельника началось хорошо. Гермиона спустилась к завтраку пораньше, чтобы выпить две чашки чая и полакомиться любимыми булочками с корицей. Вернувшись в пятницу в общежитие после пьянки, Гермиона все выходные не выходила из своей комнаты. К счастью, она подружилась с домовыми эльфами, и те с превеликой радостью приносили ей в комнату еду, если она обещала не давать им ничего из своей плохо вязаной одежды. Работая над домашкой и читая романы, которые ей удалось захватить в "Флориш и Блоттс" перед началом занятий, Гермиона сделала всё возможное, чтобы выбросить из головы мысли о заклинании, вторых половинках и одной девушке из Слизерина с волосами цвета оникса. Она краем глаза отметила, что большинство других учеников садятся со своими парами. Некоторые открыто держатся за руки и сидят рядом, в то время как другие, казалось, более застенчиво и осторожно знакомятся с предполагаемыми спутниками жизни. Что бы ни говорили ей друзья, она по-прежнему считала, что лучше избегать общения со своей “второй половинкой". От самого словосочетания ей становилось смешно. Решив выбросить всё это из головы, Гермиона допила остатки чая и направилась на нумерологию. Это был её любимый предмет, а если вспомнить, что там не будет Паркинсон, на душе становилось ещё приятнее. Профессор Вектор всегда любил её, а предмет был достаточно сложным, чтобы Гермиона не думала ни о чем, кроме предстоящих экзаменов. На зельеварение она уже шла почти вприпрыжку. Профессор Слагхорн был не таким хорошим, как Снейп, но при всей его суровости зелья Гермионы всегда получались намного лучше с небольшими поправками. Она действительно любила этот предмет и с нетерпением ждала, что они будут готовить сегодня. Однако улыбка мгновенно сползла с её лица, едва она вошла в подземелье. На её любимой парте в первом ряду сидела не кто иная, как проклятие её существования – Пэнси Паркинсон. Что было вдвойне раздражающе, так как Гермиона была уверена, что Пэнси вообще не ходит на зельеварение. Недовольно рыча, она села за парту второго ряда. План состоял в том, чтобы включить полный игнор, поэтому, хоть изнутри Гермиона кипела, как чайник, она не сказала ни слова. – Ладно, ребята, успокойтесь, – профессор Слагхорн, дородный мужчина, вошёл в класс с улыбкой на лице. К тому времени, как он прошёл к своему месту, в помещении воцарилась тишина. – Сегодня вы будете варить зелье памяти. Кто может сказать мне, какое оно обладает действием? Рука Гермионы взметнулась в воздух, но девушка фыркнула, заметив, что Пэнси тоже подняла руку. Неужели той больше нечем заняться? – Да, мисс Паркинсон? – Слагхорна разбирало любопытство, пока он ждал ответа. – Зелье памяти используется для улучшения умственных способностей и памяти того, кто его пьёт,– голос Пэнси был успокаивающим и низким, но ещё больше раздражал, потому что её ответ был абсолютно правильным. Хотя… возможно, она сама пила зелье памяти. Это, конечно, объяснило бы успехи в учёбе. – Прекрасно! Десять очков Слизерину, мисс Паркинсон! – Слагхорн, казалось, был вне себя от радости, что можно добавить несколько баллов собственному факультету, и Гермиона с трудом не закатила глаза. – Если вы откроете страницу 163, там будет рецепт. У вас время до конца урока, чтобы сварить зелья памяти. Удачи! Гермиона заставила себя подождать, пока Пэнси соберёт нужные ингредиенты. Но вышло ещё хуже – она смогла как следует рассмотреть другую девушку. За лето Пэнси сменила прическу на более современную. Хотя волосы были такого же роскошного чёрного цвета, с одной стороны они касались плеч, а с другой были на добрых четыре-шесть дюймов длиннее. Большинство девушек с такой причёской выглядели бы так, будто кто-то прервал парикмахера на середине стрижки, но на чистокровке она смотрелась просто неотразимо, что ещё больше злило Гермиону. Вместо низких туфель-лодочек, как у большинства девушек, у Пэнси была пара бархатных туфель на высоком каблуке с пряжкой на лодыжке. Из-за них её ноги казались невероятно длинными, но почему-то такие туфли органично сочетались с формой Хогвартса. Покачав головой, Гермиона сама подошла к шкафу с материалами. Собрав свои ингредиенты, она направилась обратно к своей парте, но остановилась при виде Пэнси, склонившейся над своим зельем. Выражение сосредоточенности на лице Паркинсон было невыносимо привлекательным. Очевидно, дурацкое заклинание мешало Гермионе думать. Она буквально протопала к своему столу и с раздражением выложила ингредиенты на стол. Сегодня удача явно была не на её стороне. Зелье нужно было варить два часа пятнадцать минут, и заняться в это время было решительно нечем. Сначала Гермиона пыталась записывать изменения в зелье по мере варки, но в итоге стала смотреть на Пэнси. Затем она попыталась начать писать эссе о чарах, но в итоге стала пялиться, как юбка Паркинсон сдвинулась на бёдрах, пока та работала. Раздражённо вздохнув, Гермиона вытащила новый пергамент по трансфигурации, но его хватило всего на пять минут, прежде чем её внимание отвлекли ароматы хурмы и сандалового дерева. Подняв взгляд, она поняла, что это просто Пэнси перекинула волосы через плечо, посылая волну соблазнительного запаха в её сторону. Мерлин, лишь бы этот урок поскорее закончился и можно было бы отойти от Пэнси Паркинсон хотя бы на десять метров! К тому времени, как Гермиона сварила своё зелье и освободила рабочее место, Пэнси уже давно ушла. С благодарным вздохом Гермиона поставила подписанные своим именем пузырьки на стол профессора Слагхорна и отправилась обедать. Возможно, Пэнси действительно её чем-то привлекала, но если короткий роман с Крамом чему-то и научил её, так это тому, что привлекательная внешность – ещё не залог хороших отношений. К тому же влечение было, скорее всего, односторонним. Может, она и была гриффиндоркой, но не стоило путать храбрость и глупость. Если признаться самой себе, что Пэнси и вправду привлекательна, то это будет однозначно из второй категории. Быстро перекусив, Гермиона пораньше отправилась на урок по рунам, но и тут её ждало разочарование: оказалось, там снова присутствует объект её затруднительного положения. Это уже становилось даже смешно, и Гермиона весь урок размышляла над тем, как именно собирается противостоять Пэнси. Дождавшись, пока все, включая Паркинсон, уйдут, Гермиона встала и, собрав всё своё мужество, побежала за удаляющейся Пэнси. – Паркинсон! Слизеринка напряглась, потом обернулась, прищурив взгляд. Теодор Нотт, который шёл с ней рядом, тоже обернулся с любопытным выражением на лице. – Чего тебе, Грейнджер? – в её голосе не было никакого интереса, но она прижала книги к груди, словно защищалась. – Я требую объяснений, – Гермиона подошла ближе, скрестив руки на груди. – И что же, во имя Мерлина, я должна тебе объяснять? Ты у нас такая умная, уверена, что ты сама всё поймёшь, самая умная волшебница своего возраста. – Пэнси нагло вскинула бровь. – Ну, коли уж ты так лихо стала отвечать на уроках, может ты объяснишь, откуда это всё взялось? Стоя близко к Пэнси, Гермиона различала чёткие линии её черной губной помады и идеальную подводку для глаз. Где она научилась так искусно наносить косметику, чёртова змея? – Так вот что тебе не даёт покоя? Принцесса Гриффиндора не может смириться с тем, что она не самая умная? – ухмылка Пэнси была столь же раздражающей, сколь и соблазнительной. – Вот ещё! Мне больше любопытно, когда ты вдруг стала такой прилежной ученицей. Годрик, как ты вообще попала на зельеварение? Пэнси слегка отшатнулась, как от пощёчины. – Э-э… может быть, вам двоим пообщаться попозже... – попытался вмешаться Нотт, но его соседка по факультету подняла руку, заставив замолчать. – Странно, а вот меня это совершенно не удивляет, – усмехнулась Пэнси. – Если бы ты когда-нибудь обращала внимание на кого-нибудь, кроме себя, Грейнджер, ты бы, чёрт возьми, прекрасно знала, что я уже давно хожу на зельеварение. У меня просто хватало порядочности не выпячиваться, – обычно бледные щёки Пэнси раскраснелись, и Гермиона не могла не заметить, насколько она сейчас привлекательна. – Ты правда думаешь... – ...что сама не своя, когда злишься? – Гермиона хлопнула себя ладонью по губам, уставившись широко раскрытыми глазами на слизеринку, у которой тоже отвисла челюсть. – Мне нет дела до... – ...других, когда ты рядом, – казалось, Пэнси было больно произносить эти слова. – Ради Салазара, я... – ...хочу поцеловать тебя прямо сейчас. Девушки стояли в нескольких шагах друг от друга и тяжело дышали. Хотя Гермионе определённо не хотелось этого признавать, это была правда. От сознания, что Пэнси не только раздражающе привлекательна, но и умна, её сердце забилось сильнее. Как там говорят: от ненависти до любви один шаг? Она никогда не понимала эту поговорку до сего дня, но, судя по тому, как расширились зрачки у Пэнси, чувство было взаимным. – Э-э… может, я пойду? – от голоса Тео обе девушки отшатнулись друг от друга. – Я… мне нужно идти, – Гермиона развернулась и побежала. Не самый удачный способ закончить разговор, но ей нужно было уйти, прежде чем она совершит какую-нибудь настоящую глупость, например, поцелует Пэнси Паркинсон прямо в коридоре Годрика. Может быть, Пэнси звала её вслед – этого уже она никогда не узнает. Гермионе нужно было время, чтобы понять, что только что произошло, и как сделать так, чтобы это не повторилось снова. Добравшись до своей комнаты, она едва переводила дух. Она бежала большую часть пути и не останавливалась, пока не скрылась у себя в четырёх стенах. Прижавшись спиной к двери, Гермиона попыталась успокоить дыхание. “Возьми себя в руки, Грейнджер,” – прошептала она, тряся головой, чтобы прояснилось в мыслях. Было ясно, что заклинание полностью затуманило ей мозг, потому что она даже теоретически не рассматривала вероятность, что Пэнси окажется для неё привлекательна. Всё из-за этого грёбаного заклинания – другого объяснения не было. Конечно, Пэнси, возможно, не такая уж и дурнушка внешне. У неё фигура оформилась раньше, чем у большинства девочек на их курсе. Школьная форма настолько хорошо сидела на ней, что Гермиона солгала бы, сказав, что ни капельки не завидует вниманию, которое окружающие обращали на учащуюся из Слизерина. Когда они были моложе, Пэнси всегда ходила, задрав нос, но сейчас это казалось даже мило. Её глаза были изящного разреза и тёплого коричневого цвета. До этого момента Гермиона никогда не обращала на это внимания, но, с другой стороны, раньше она и не подходила к Пэнси так близко. Бесконечные насмешки, которыми та осыпала её, не оставляли места для такого рода исследований. С другой стороны, с тех пор как они вернулись, Пэнси по большей части не донимала Гермиону своим обществом. Да, Пэнси опять насмеялась над ней, однако и Гермиона была ничем не лучше. Она весь год трубила о необходимости сплочения всех четырёх факультетов, но ни разу не захотела даже поговорить со своей коллегой из Слизерина. Если всё, что Пэнси сказала внизу, было правдой, то она считает Гермиону полной дурой. Конечно, Пэнси дразнила её в открытую, но Гермиону мало заботило, что люди говорили о ней за спиной. Трудно сказать, что из этого хуже, однако надо же что-то с этим делать. Бросив сумку на пол, Гермиона сняла верхнюю одежду, плюхнулась на кровать и закричала в подушку. Простых ответов больше не было. Всю жизнь бегать от Пэнси не получится. Она действовала по наитию и необдуманно, а теперь Пэнси мерещилась ей уже повсюду. Единственное, в чём она была полностью уверена, так это в том, что, несомненно, влипла по полной.